Я гнала машину по шоссе, чувствуя, как первые лучи солнца пытаются меня настигнуть. Майя и незнакомец спали.
Открыв окно со своей стороны, я подкурила сигарету, витая мыслями где-то далеко в прошлом. Мне вспомнились приёмные родители, они погибли в автокатастрофе 8 лет назад. Тогда мне было 15, но я всё помнила так хорошо, будто это произошло лишь вчера. Тот странный ночной кошмар, с которого начались мои предчувствия и видения, и звонок из полиции, последовавший за этим. Потом начался кошмар реальный. Жизнь в интернате при элитном колледже, где моей единственной подругой была Майя.
Майя всегда была живой и непосредственной. Конечно, у нее были свои странности, но она была одной из немногих, кто не чувствовал себя странно в моём обществе и принимал меня такой, какая я есть.
Она училась в колледже по степендии в отличии от нас остальных, дочерей успешных и, порой, даже богатых родителей, Майя же была сиротой из приюта и получила это место в колледже благодаря своим способностям в учебе. Мы подружились с ней с первых дней знакомства, хотя, наверное, не было людей более разных, чем мы. Всегда жизнерадостная и оптимистичная болтушка Майя, и я, в вечных поисках себя, замкнутая и, порой, даже угрюмая грубиянка с кучей странностей в поведении.
В начале нас с Майей сблизил ещё и тот факт, что мы обе оказались сиротами. А когда, пройдя годы учебы и жизнь в колледже, я получила своё наследство, то поняла, что настолько привыкла к ней, что не хочу лишь изредка встречаться на чашку кофе по выходным. Поэтому, не долго думая, в день нашего выпускного мы вьехали в мой дом. Майя поступила учиться дальше, а я пошла работать.

И только тогда я узнала, что не была Лоре и Джеймсу родной дочерью. Почему они не сказали мне об этом? Боялись, что я стану меньше любить их? Боялись вопросов о моих настоящих родителях? Настоящие родители... Я так и не нашла их за эти 6 лет. Ни капли информации о том, откуда я взялась, а уж возможности добывать информацию у меня были, благодаря моей работе. Но даже с помощью моих связей я ничего не могла выяснить, будто я материализовалась из воздуха.

Я сделала глубокую затяжку, заставляя себя не думать об этом. В прошлом году я остановила поиски, решив, что, наверное, мне не суждено узнать всю правду о себе.

Добравшись до дома, я вьехала в гараж. Старинный трёхэтажный особняк в очень престижном районе города достался мне от родителей. Если бы не Майя, я давно бы сьехала, взяв где-нибудь маленькую квартирку в аренду, но подруга считала, что это круто: две молодых девушки живут в таком крутом особняке.
Нажав на кнопку, опускающую металические ворота и включающую свет в гараже, я снова уставилась на своих спутников. Майя сладко спала, свернувшись клубочком на заднем сиденье. Я поборола соблазн оставить ее отсыпаться здесь, в отмеску за мои потраченные за сегодняшний вечер нервы и перевела взгляд на незнакомца. Он хрипло дышал, полулёжа на пассажирском сиденье. Судя по всему, он уже пришел в себя, но глаза были по-прежнему закрытыми. Не думаю, что он хотел прикинуться спящим, просто так ему, наверное, было проще терпеть боль. Я слегка тронула его за плечо.
- Я отнесу Майю в постель, а потом вернусь за тобой.
Он молча кивнул, совсем еле заметно шевельнув головой и не открывая глаз.
Взяв Майю, как ребенка, на руки, я потащила ее в комнату. Она так и не проснулась, когда я, довольно бесцеремонно, бросила девушку на кровать. Что-то пробурчав, она повернулась на бок и вздохнула. Стащив с нее туфли и накрыв пледом, я вернулась в гараж. Мужчина по-прежнему сидел там, где я его и оставила. Открыв дверцу я тронула его за плечо.
- Ты можешь опереться на меня, я помогу тебе добраться до постели, и там мы осмотрим твои раны.
Приоткрыв правый глаз, который пострадал меньше левого, он протянул руку в мою сторону. Я помогла ему выбраться из машины, и совместными усилиями мы добрели до гостевой комнаты на первом этаже. Аккуратно опустив его на кровать, я пошла за аптечкой.
Возвратясь в комнату, я нашла его в таком же положении, как и оставила. Положив аптечку на прикроватную тумбочку, я принесла ещё воду и марли. Мужчина не шевелился. Тогда, достав ножницы, я осторожно срезала с него футболку. Он даже не дрогнул, и, судя по всему, снова отключился.

Обмыв израненное тело и лицо водой, я тихо присвистнула - раны были серьёзными и явно нанесены оружием. Уж в этом-то я знала толк. Но каким? Мечом, что ли? Порезы были глубокими и до сих пор кровоточили. Надо зашивать, причём капитально. Чёрт, надо было его всё-таки оставить в больнице.
Тяжело вздохнув, я достала спирт, нитку и иглу с пинцетом. Запах спирта немного перебивал запах крови, и мне стало легче дышать. Почему-то запах крови Ричарда, когда приходилось пару раз зашивать на нем порезы не действовал на меня так сильно, как кровь этого мужчины, сейчас было действительно сложно. Горло горело, голова кружилась, зубы ныли тупой болью, а руки мелко подрагивали. В моём случае, чаще всего, это означало, что сахар и давление в крови сильно понижены. Иногда помогал стакан приторно-сладкого сиропа, но приступа мигрени уже не избежать.
В последний раз в таком состоянии я была, когда Майя, вопреки моему желанию, всё-таки вытянула меня в солнечный день на пляж. Жара и солнце уже выбивали меня из колеи, но когда Майя умудрилась еще и сильно порезаться, наступив на острую ракушку... В тот день мы с ней сильно поругались. Не припомню, чтобы я хоть раз была в таком состоянии безотчётного бешенства и ярости, как тогда. И только моя искренняя нелюбовь к врачам остановила меня от того, чтобы пойти к стоматологу и заплатить за удаление всех передних зубов, так сильно они у меня болели, пока мы ехали с Майей в больницу, и я ждала ее в приёмном покое хирурга. Вот сейчас эта страшная боль снова наползает на меня. Сжав челюсти покрепче, я вернулась в ванную и схватила несколько таблеток обезболивающего.
Посмотрев на себя в зеркало, я с ужасом увидела, что мои глаза светятся, будто в голове зажгли лампочку зеленого цвета. Странно, я думала, в моем доме нет неоновых ламп. Надо будет поговорить с Майей... Может неловко получиться, если эту мою странность заметит кто-то посторонний. Я до сих пор помнила, как испугала Ричарда однажды, забыв надеть солнечные очки вовремя.
Чёрт! Ричард... совсем забыла о нём. Он же должен приехать сегодня на тренировки и пробежку. Ладно, всё по очереди.

Смазав раны моего найдёныша антисептиком, я взялась за иглу. Мне уже не раз приходилось зашивать порезы Ричарда, и я умела это делать, хотя и не могла сказать, что получала от этого удовольствие. Обследовав раны незнакомца поближе, я убедилась, что это порезы от меча, самого настоящего меча.
- Да кто же ты такой? - проворчала я, делая последние стежки. Он вздрогнул лишь однажды, когда я сделала первый стежок. Потом же слашался только скрежет зубов.
Я старалась действовать максимально быстро и четко, во-первых, во избежание лишней боли для него, а во-вторых, не хотела чувствовать запах крови, смешанного с запахом спирта и медикаментов дольше, чем необходимо.
Запах крови уже сам по себе причинял непонятную боль, а в смеси с запахами медикаментов вызывал отвращение и чуть ли не тошноту. К счастью, благодаря тренировкам с Ричардом, это уже не мешало мне хотя бы концентрироваться. Раньше же я тупо зависала, уставившись на источник запаха, даже если это была лишь крошечная капля от укола.
- Северн, меня зовут Северн. - прохрипел мужчина, отвечая на мой вопрос и отрывая меня от моих мыслей.
- Чёрт! Я думала ты без сознания.
Он тихо хмыкнул.
- Был, пока ты не начала меня штопать.
- Я уже закончила, сейчас только смажу мазью.
Он со свистом выдохнул, видимо, сдерживая дыхание всё это время.
Закончив с его грудью, я взялась за лицо. Губа разбита, и над бровью довольно глубокий порез.
- Тоже придётся зашивать. - вздохнула я.
Другой глаз Северна совсем заплыл и наливался красивым бордово-фиолетовым цветом, нос, как ни странно, был абсолютно цел. У него был тонкий и красивый нос, можно даже сказать идеальный, но судить, как он вписывается в это лицо, было трудно, так как остальные черты лица невозможно было толком разглядеть за багровыми синяками и опухолью от ударов.
- Хорошо же тебя отделали.
- Не спорю. - хрипло прошептал он.
- Над бровью придется сделать пару стежков.
- Валяй.
Я взяла инструменты и заметила, что пальцы немного подрагивают. Свалив всё на недосыпание и приближающийся приступ мигрени, я постаралась сосредоточиться. Стянув края раны пальцами, я наложила швы. Он выдохнул с облегчением, когда всё закончилось, а я осторожно отстранилась, оценивая работу.
- Я еще не осмотрела остального.
- Остального?
- На спине есть раны? Или еще где?
Он затих, видимо, прислушиваясь к своему израненному телу.
- Не знаю... по-моему, на пояснице.
- Сесть сможешь чтобы я посмотрела?
С моей помощью, шипя от боли, он всё-таки сел. Действительно, глубокий порез спускался за пояс джинсов. Сами джинсы были в этом месте немного рассечены и изрядно пропитаны кровью.
- Тут действительно порез, придётся снять джинсы.
- Боюсь, что не смогу этого сделать. Сил нет.
- Тогда я их разрежу.
- Режь.

Я постаралась устроить его на боку и вспорола ножницами джинсы, чтобы добраться до раны. Старательно концентрируясь только на порезе, я обработала и эту рану. К тому моменту, как я закончила, он всё-таки потерял сознание. Смазав рану мазью с обезболивающим и наложив повязку, я осторожно перекатила его на спину и срезала с него штаны полностью. Больше порезов не было. Только разбитое колено, которое просто промыла и смазала антисептиком.
Осторожно накрыв Северна, какое странное имя, простынёй, я отправилась, наконец-то, к себе, прихватив по дороге телефон. До приезда Ричарда осталось около часа, надо предупредить его, что сегодня тренировки отменяются. Выдержку и самоконтроль, я сегодня и так хорошо потренировала.
Оставив сообщение на автоответчике Ричарда, я разделась и свалилась в кровать. Жалюзи были полностью опущенны, и в комнате стояла приятная темнота, успокаивающая и умиротворяющая. Едва коснувшись головой подушки, я провалилась в сон без сновидений.

Разбудил меня дикий визг Майи, звучащий на своей самой высокой ноте. Подскочив в постели и путаясь в простынях, я рванула вниз по лестнице, чуть не свернув себе шею.
Майя стояла посреди кухни в шортах и топике и, выпучив глаза хватала ртом воздух. Напротив нее, держась за косяк двери одной рукой, стоял мужчина.
Он был огромен, почти два метра ростом, широкие плечи и развитая мускулатура; абсолютно голый торс и только полотенце вокруг бёдер. Волосы непонятного оттенка спускались с одной стороны на плечо, а с другой стороны висок очень коротко выстрежен; черты лица были какими-то странными. В руке мужчина держал кухонный нож, самый большой, какой был у нас в доме. Когда я вбежала в комнату, скользя босыми ногами по паркету и путаясь в простыне, прижимая её одной рукой к груди, мужчина повернулся в пол-оборота ко мне, слегка выставив нож вперед, но продолжая держаться рукой за косяк двери.
Наши глаза встретились. Очень странные глаза были у него: серебристые льдинки сверкали и переливались. Я резко выдохнула и откинула свободной рукой волосы с лица. Проследив за моим жестом и потянув носом воздух, мужчина вдруг заметно расслабился и опустил нож. Только сейчас, увидев порезы на его груди и предплечии, я поняла кто это. Это был мой новый знакомый, Северн.
- Доброе утро. - буркнула я.
Он улыбнулся краешком губ, но не двинулся с места. Я прошла мимо Майи к кофеварке. Вообще-то, терпеть не могу кофе, но проснуться он всё же помогает. А вот Майя просто обожает крепкий чёрный кофе, и поэтому я была уверенна, что аромат кофеина мне не причудился. Она, наверняка, сварила свежий.
- Прекрати визжать, как истеричка, Майя, это всего лишь Северн. - сказала я таким тоном, будто мужчина жил с нами уже без недели год.
Они оба посмотрели на меня, как на сумасшедшую, потом переглянулись. Я же молча налила себе мерзкого варева, достала из холодильника пакет апельсинового сока и отправилась наверх.

FORUM