Bella’s POV

В гостиной было слишком тихо, будто все обитатели дома еще спали. Розали перенесли в свободную спальню, она кричала уже не так громко, а только изредка всхлипывала и буравила потолок затуманенным болью взглядом и не реагировала ни на какие внешние раздражители.
Я завидовала ей какой-то извращенной завистью. Сейчас абсолютно все ей было до лампочки, хоть атомная война или конец света – ничто не могло отвлечь ее мысли, заставить их перетечь в другое русло. Она не могла ни думать, ни беспокоиться ни о чем больше, кроме того, как избавиться от пылающего внутри тела всепоглощающего огня. Это было кошмарно, однако легче, чем то, что чувствовала я, зная о нависающей над Эдвардом опасности. И, ах да, мы все еще не знали, чего ждать. Только я догадывалась, что стоит готовиться к худшему. Я прекрасно помнила, каким голосом Элис говорила о намерениях Эдварда отправиться в Вольтеру. В этот раз он звучал точно так же. Убито, безнадежно…
В последнее время все было слишком хорошо, чтобы быть правдой: наш переезд в этот замечательный город, мир в отношениях с Эдвардом, свадьба Карлайла и Эсми. Ничто не предвещало беды, казалось, опасности ждать было не откуда. Все шло уж очень гладко. Невероятно гладко и хорошо, словно затишье перед бурей, когда отовсюду веет обманчивым спокойствием, что, как густой туман на болотах, застилает глаза желанной иллюзией, не дает видеть правду. А правда в том, что скрывается за всем этим.
Серость тусклого утреннего света пронзали первые солнечные лучи, такие редкие и хрупкие, что почти не ощущались. Слабая нить золотистого света преломлялась, проникая сквозь тонкие занавески, и в гостиной, несмотря на то, что окна были высокими и достаточно широкими, царил полумрак, но не приятный, как обычно, а какой-то замогильный, мрачный, нагнетающий и без того тяжелую атмосферу. Город уже и не спал, но еще не окончательно проснулся. День обещал быть солнечным, возможно, теплым и без осадков. Замерзшие за ночь листья на дереве, что росло под самым окном, оттаяли, и теперь капли вчерашнего снега блестели в лучах несмелого и сонного утреннего солнца. Стоял легкий туман, очень живо напоминающий зеленовато-золотистую дымку в Форксе. Воздух, казалось, был наполнен ядовитыми примесями и непригоден для дыхания. По крайней мере, мне становилось трудно дышать им. В гостиной, обычно светлой и просторной, было очень душно и тесно.
Я сидела в одном из мягких широких кресел, обхватив себя руками за плечи, и слушала, как в лесополосе неподалеку от дома кричали вороны. Отец долгое время что-то тщательно обдумывал и пришел к определенному выводу, но оглашать его пока не спешил.
Эдвард сидел рядом со мной, его руки лежали на моих плечах, прижимали меня к своему сильному телу, идеальный рельеф которого не соответствовал формам семнадцатилетнего подростка. Так и хотелось уткнуться носом в его грудь чисто детским наивным жестом и чувствовать, как он гладит меня ладонью по голове, теребит волосы, целует…
Его выдержка и невероятное терпение заставляли меня поражаться: он знал, что ему грозит нешуточная опасность, но вел себя так, будто ничего серьезного не происходило. Будто мы собрались здесь обсудить последние новости или решить, куда поехать отдыхать этим летом.
На точеном из белого мрамора лице моего вампира не дрогнул ни единый мускул с тех пор, как я рассказала Калленам о звонке Элис. Это было ненормально. Он должен был хоть как-то отреагировать. Я подняла на него взгляд, пытаясь изо всех сил желая понять, о чем он думал в этот момент, но все его мысли, судя по тому, с какой сосредоточенностью он следил за отцом, были заняты его размышлениями.
Отец… я никогда так не называла Карлайла, хотя за все это время он стал для меня настоящим отцом и даже больше – наставником, учителем, образцом для подражания, недосягаемым идеалом. Я никому никогда не рассказывала о своих срывах, о забранных жизнях, воспоминания о которых до сих пор не дают мне покоя, царапаясь на душе острыми кошачьими когтями. Я никогда не буду так чиста, как он, хотя я в десять раз чище, чем Эдвард.
Эсми стояла у окна, предпочитая находиться вдали от наэлектризованной атмосферы в центре гостиной. На ее лице застыло такое тревожно-печальное выражение, какое можно увидеть разве что на лице человека, чье сердце готово вот-вот разорваться. Она переживала за Эдварда – это было заметнее, чем вампир под прямыми солнечными лучами посреди многолюдной площади. Настоящая мать, беспокоящаяся о своем сыне, хотя едва ли к ней и Эдварду можно было применить эти понятия.
Она стояла вполоборота ко мне и несколько раз порывалась что-то сказать, но все никак не могла решиться. До этого момента.
- Если Эдварду в Рочестере угрожает опасность, может быть, им с Беллой лучше ухать вдвоем прямо сейчас? А мы останемся здесь, пока закончится превращение Розали. По-моему, это – лучший выход, - она вопросительно взглянула на сосредоточенного мужа.
- Нет. Никто никуда сейчас не едет. Разделяться в данном случае опасно, мы должны держаться вместе, - Карлайл был резок, насколько это слово было к нему применимо. Его слова были как удар по тонко натянутым струнам гитары в абсолютной тишине. Как всегда, собранный, уверенный, полный решимости, он вселял уверенность в кого угодно одним лишь взглядом.
Но, очевидно, только не в Эдварда.
- И подвергнуть опасности вас всех? Я не могу этого допустить, ты же знаешь, я не хочу, чтобы из-за меня пострадал кто-то из вас, поэтому уехать должен я. Один, - безапелляционным тоном заявил Эдвард, поднимаясь с дивана в знак своей решимости.
По спине побежал страх, неприятно щекоча кожу, заставляя тело покрываться несуществующим, но так ярко ощутимым холодным потом.
Уехать. Один… Неужели он надеялся, что я позволю ему это сделать? Неужели, думает, что отпущу его одного неизвестно куда?
- Эдвард, - одними губами позвала я, заглядывая в его глаза. – Я не отпущу тебя одного: или едем вдвоем или никак.
- Ты не понимаешь, Белла, - он измучено покачал головой, - если мне угрожает опасность, я не хочу втягивать в это еще кого-то, особенно тебя. Я не могу рисковать тобой, Белла, ты слишком дорога мне.
Он по-прежнему заботился обо мне так, словно я все еще была хрупким уязвимым человеком. А я по-прежнему переживала о нем так, словно он не был могущественным вампиром. При этом мы оба прекрасно понимали, что вампирская сущность не делает тебя богом. Все мы смертны, если внезапно. Даже вампир смертен, но это лишь пол беды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен.* В этом все дело, и случай с Клаудией – яркий тому пример. Все ее бессмертие рухнуло благодаря внезапности и слаженным действиям Джейн и Алека.
Победить можно и бессмертного, если знать, как это сделать.
- Ты не можешь рисковать мной, а я не могу потерять тебя! – я судорожно сглотнула. - Снова…
- Белла… А вдруг с тобой что-то случится по моей вине? Я не прощу себя за это. Не смогу жить, зная, что из-за меня… - он замолчал, стискивая руки в кулаки до появления снежной белизны на костяшках тонких мраморных пальцев. Пронзительный взгляд глубоких топазовых глаз, от которого вся нервная система сворачивалась в тонкую трубочку, и плотно сжатые в тонкую линию губы говорили сами за себя. Эдвард не собирался меня свое решение.
Я знала, что он не утрировал и говорил совершенно серьезно, без тени сомнения. Я слишком хорошо знала смысл этих слов. «Я не прощу себе, если с тобой что-то случится». Один раз так уже было, я не могла допустить повторения истории.
- Эдвард, давай просто…
- Белла, нет, - процедил он сквозь зубы. – Ты у меня одна на два миллиарда.**
Я готова была продолжать борьбу, но Карлайл вклинился в наш спор.
- Белла, Эдвард, - он окликнул нас, делая шаг вперед, - никто из вас никуда не поедет, тем более – в одиночку. Останемся здесь, подождем еще два дня. Может быть, Элис сообщит нам новую информацию. Поддаваться панике и бежать – не лучший выход в нашем положении. В случае нападения, если только это не Джейн и Алек, мы сможем постоять за себя.
Эдвард озвучил вопрос, которым мысленно задавался каждый в этой комнате. Вопрос, которого все боялись.
- А если они? Что тогда будет со всеми нами? – он поймал взгляд Карлайла, одновременно сжимая мою ладонь с силой, достаточной для того, чтобы от человеческой руки осталось лишь мокрое место.
- С какой стати им приходить сюда? – голос Эсми дрожал, несмотря на все ее попытки держаться уверено и бесстрашно. Внутри она дрожала, как и я. Как и Эдвард и Карлайл, которым удавалось скрывать свои эмоции и чувства куда лучше, чем нам, женщинам. Она будто саму себя старалась заверить и успокоить этими словами, как, возможно, бесполезным утешением. Гораздо приятней тешить себя мыслью, что беспокоиться нет причин, что все как-нибудь образуется, а опасность минует. Я всей душой желала, чтобы она оказалась права, но… С какой стати?
С какой стати удача должна улыбнуться нам на этот раз?
- Я не думаю, что это они. Мы не делали ничего противозаконного или неугодного для Вольтури, - Карлайл обращался скорее к себе, чем к кому-то из нас. Задумчиво сдвинув брови, он изучал взглядом половицы паркета у себя под ногами. Я мельком посмотрела на Эдварда, пытаясь понять, говорил ли Карлайл правду или просто пытался успокоить жену. Я надеялась на первое, но предчувствовала второе.
- Карлайл прав, - поддержал Эдвард, глядя сначала на меня, потом на Эсми. – Здесь другое дело. Может, Виктория или…
Виктория… при упоминании имени этой рыжеволосой вампирши меня передернуло. Я судорожно рылась в собственных мыслях, в поисках какой-то зацепки, ниточки, за которую можно зацепиться. Я боялась, что Эдвард мог быть прав в своих предположениях и готова была цепляться за малейшую возможность доказать его неправоту.
Меня опередила Эсми.
- Вряд ли Элис станет так волноваться из-за одной жаждущей отомстить за убийство компаньонов вампирши, - спокойно сказала она.
Тут Эсми была права: Элис прекрасно понимала всю тяжесть сложившегося положения, однако Эсми не знала Викторию так, как знала ее я. Даже если она действительно была одержима местью за убийство Джеймса, это не могло быть настолько страшно. В конце концов, нас больше, мы запросто можем расправиться с одним взрослым вампиром без особых талантов и опыта. Разве что у Виктории был план, о котором мы не знали и не могли догадываться.
- Правильно, - поддержал Эдвард. – Можно допустить, что Виктория хочет расправы, мести или торжества справедливости – можно называть как угодно – только она не может игнорировать тот факт, что, если пойдет на нас с войной, то обязательно встретится с отпором не одного, а четверых вампиров и непременно проиграет. Не приведет же она за собой армию, - Эдвард позволил себе одну кривоватую полуулыбку, которая, впрочем, не коснулась его глаз.
- Тем более, - продолжал Карлайл, - Виктория слишком молода, чтобы поступать подобным образом. Новообращенные не расчетливы, действуют зачастую без стратегии и плана, опираясь исключительно на свое превосходство в физическом плане. Это не она.
На некоторое время в гостиной повисла тишина. Солнце к этому времени полностью выкатилось из-за линии горизонта и теперь лениво ползло по синему лоскуту безоблачного неба. Некоторые его лучи скользили по Эсми, стоящей у окна, заставляя мерцать открытые участки ее кожи. Карлайл снова о чем-то задумался, и Эдвард, как обычно в таких случаях, внимательно следил за ходом его мыслей со смесью сосредоточенной задумчивости на лице, медленно переходящей в удивление и даже легкое беспокойство.
Я же в это время гадала, пыталась понять, какого это, когда все твои мысли - как открытая книга, которую можно изучать от корки до корки и листать в любом направлении. Наверное, это неприятно. Мало кому понравится, что кто-то может прочесть любой твой секрет, который ты предпочел бы унести с собой в могилу, или увидеть что-нибудь неприлично интимное, не предназначенное для чужих ушей. Я не знала, как это.
Внезапно, Эдвард напрягся, напряженная морщинка залегла на его переносице. Он не сводил с Карлайла взгляда и, очевидно, нашел в его мыслях нечто… шокирующее.
- Подожди… Ты так думаешь?
- Что? – пробормотала я, нетерпеливо переводя взгляд с одного Каллена на другого.
- Позволь мне, - Эдвард дождался от Карлайла кивка головой, после чего продолжил. – Однажды от меня уже пытались избавиться руками Вольтури. Карлайл думает, что теперешние события как-то связаны с той историей.
- Пятнадцатилетней давности? Невозможно. Кому это могло понадобиться...
- Через столько лет, - закончил мою мысль Карлайл. – Но если этот кто-то пытался использовать в своих целях Вольтури, то логично предположить, что он не остановится ни перед чем. У него, кем бы он ни был, в запасе было целых пятнадцать лет на разработку другого более совершенного плана, в котором уже наверняка не будет промахов, - к концу предложения Карлайл окончательно помрачнел.
В гостиной повисла тишина. Эсми бросала на мужа тяжелые взгляды, ее глаза налились болью, страхом с горьким привкусом обреченности. Она прекрасно понимала, на чьей стороне преимущество в этот раз.
Иногда одна только стратегия может принести победу, даже если твой противник сильнее и многочисленнее.
- Мы справимся, что бы ни случилось! Слышите? Нельзя сдаваться, - убеждала Эсми, но в ее собственном голосе слишком четко слышались нотки отчаяния.
- Никто не собирается сдаваться, Эсми, - Карлайл обнял жену за плечи. – И если придется драться – чего я очень надеюсь избежать – будем драться до конца.
Звучало вовсе не оптимистично, но, по крайней мере, вселяло хоть какую-то надежду в наши почти полностью отчаявшиеся умы.

____________________________________________________________________________________
Прим.автора: Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус. (Булгаков «Мастер и Маргарита»)
**Небольшое уточнение. Речь идет о населении планеты на 30-е года XX века. Удивительно, но нас тогда действительно было так мало…

И по поводу названия главы. No pasarán дословно переводится с испанского как «они не пройдут», синоним – «враг не пройдет». Второе как раз и взято в качестве названия на главы. Почему не на русском? Согласитесь, в оригинале звучит порядком красивее? =)
_____________________________________________________________________________________
Пожалуйста не забываем комментировать!..История заканчивается...Очень интересно будет увидеть ваши предположения и впечатления..)) здесь и на ФОРУМЕ