Глава 6. Хищник

Белла

Бывают такие дни, когда улыбка приходит к тебе даже раньше пробуждения. Праздничное настроение, кажется, только и ждет, когда тебя покинет последнее сновидение, чтобы коснуться твоих губ. Ты еще не открыла глаз, а душу уже наполняет целый сонм солнечных зайчиков, которые только и ждут твоих приоткрытых ресниц, чтобы разбежаться по комнате, пронизанной утренними лучами солнца.

Я не спешила выпускать их на свободу, слушая, как они наполняют мою кровь шаловливыми пузырьками игристого шампанского, как нежится кожа под лаской шелковых простыней, какой приятной истомой полны все мои мышцы. Я перебирала в памяти события прошлой ночи и чувствовала себя сказочно, неприлично счастливой. Наконец-то я стала его. Полностью. Душой и телом. Осознание этого наполняло меня покоем и чувством целостности – две половинки одного целого наконец-то соединились, и эта завершенность была прекрасной.

Я с наслаждением потянулась, вдыхая такой родной и знакомый запах Эдварда и всем телом развернулась туда, где ожидала увидеть своего любимого, даря ему первую улыбку этого сказочного утра. Она тут же увяла на моих губах, поскольку о том, что он был здесь, напоминала только смятая постель, но даже она успела согреться под лучами солнца, а значит, холод его тела уже давно покинул ее. Этого хватило, чтобы я в панике быстро села на кровати, окидывая взглядом комнату. Тревога прошла так же быстро, как и нахлынула, поскольку Эдвард был здесь же. Но его закрытые глаза и осунувшееся лицо, голова, устало откинутая назад и сама фигура, сидевшая у дверей, заставили мое сердце тревожно сжаться от недобрых предчувствий.

Я оглянулась в поисках своей одежды, и, не увидев ее, нетерпеливо потянула на себя одну из простыней, оборачивая ее вокруг своего тела. Осторожно, чтобы не запутаться в складках моего импровизированного одеяния я подошла к нему. Странно. Обычно он слышал любое мое движение едва ли не раньше того как я его сделаю, что при моей неуклюжести и его сверхтонком слухе вполне объяснимо. Но сейчас он продолжал сидеть неподвижно, никак не отреагировав на мое приближение. Мне стало не по себе. Эдвард был обнажен по пояс, и его кожа слабо мерцала в отражении лучей, делая его похожим на прекрасную статую знаменитых тосканских мастеров, такую же совершенную, холодную и мертвую.

Эта непрошенная мысль, пришедшая в мою голову, заставила меня осторожно опуститься возле него на колени и нежно провести рукой по щеке, чуть трогая его веки, умоляя их открыться. От моего жеста он приоткрыл глаза, губы тронула слабая улыбка, и он ласково потерся щекой о мою руку, которую я продолжала держать у его лица. Потом притянул меня к себе, обняв так крепко, словно у него пытались отнять главную ценность его жизни. И раз мечты могут сбываться, если так случилось что ею действительно по воле какого-то невозможного, невообразимого случая стала я, то тогда я и сама ни за что не оторвусь от его прекрасного ледяного тела.

Я еще крепче прижалась к нему, чувствуя, как изгибы моего тела приникают к нему так, слово мы действительно были рождены друг для друга. Совпадая, словно ключ, подходящий к замку. Составляя единое целое, только будучи вместе. Наверное, он чувствовал что-то похожее, поскольку услышала счастливый, удовлетворенный вздох, когда он зарылся лицом в мои волосы таким привычным движением. Я поежилась от удовольствия, когда по коже головы побежали мурашки от его холодного дыхания.

Я даже не успела осознать того момента когда все изменилось. Только что я была в его объятиях, гладила кончиками пальцев его спину, иногда касаясь губами его ключицы и вот уже я сижу на полу, сброшенная с его коленей мгновенным вихрем, а сам Эдвард стоит на другом конце комнаты, напряженный как тетива и смотрит на меня совершенно безумными черными глазами.

С нарастающим изумлением я наблюдала, как он стал лихорадочно оглядывать нашу комнату, словно что-то искал. Вдруг он смазанной тенью метнулся к стене, пытаясь что-то нащупать, видимое только ему. Под руку ему попался затейливый кованый светильник, украшавший, как и его брат-близнец, изголовье нашей кровати. Он смел его небрежным движением, кажется, даже не заметив, как смялись чугунные завитки под его пальцами, а на месте крепления зазиял вырванный «с мясом» кусок стены. Без внимания осталось и изящное кресло на тонких изогнутых ножках, которое стояло возле комода. Он не глядя, резко отодвинул его ногой, отчего оно отлетело к стене, с хрустом превращаясь в груду обломков.

- Эдвард! – нет ответа, - Любимый, что случилось?
Мне показалось, что он и теперь не ответит. Но он поднял на меня полыхающий взгляд.

- Не подходи! Я не могу сдержать жажду.

Странно, но от этого признания мне стало легче. Так уже бывало. Мы проходили это в самом начале наших отношений. Вот только теперь, глядя с какой жадностью он пожирал глазами мое полуприкрытое простыней тело, я не была уже полностью уверенной о какой жажде он говорил. Знакомое тепло разлилось по моему телу, и я соблазнительно улыбнулась – Я понимаю.

- Ты не понимаешь!!! – его яростный рык разнесся по комнате.

Я как завороженная, не могла отвести от него глаз. Так получилось, что я в первый раз видела его без рубашки в ярком дневном свете и наблюдая за точеными мышцами его тела, за его звериной пластикой, я наконец-то четко осознала то, что он так долго пытался мне объяснить и что запоздавшим осознанием обрушилось на меня сейчас. Хищник. Самый совершенный хищник на планете.

Глядя на то, как разлетается под его ударами то, что совсем недавно было камином, я вспомнила как совсем маленькой, родители водили меня в зоопарк, и я в первый раз увидела пуму. У животного был довольно большой вольер, но огромная кошка, напуганная или разозленная чем-то, преодолевала расстояние от стены до стены всего в несколько прыжков, почти запрыгивая на стену. Потом отталкивалась от нее сильными лапами, чтобы через несколько мгновений уже удариться всем телом в противоположную стену. Она металась так, словно впервые осознала, что вместо бесконечных лесов и неограниченной свободы, все, что ей теперь осталось – эти несколько десятков метров вольера под постоянными любопытными взглядами зевак. В какой-то момент она остановилась, и встав на задние лапы, передними стала наносить сокрушительные удары, разнося в щепки одну из деревянных опор, установленных в клетке. Она была прекрасна и смертоносна. Как и мой Эдвард. Хищник, который при мне убирал свои когти, позволяя обманывать себя, считая котенком.

И сейчас передо мною был настоящий Эдвард, со всей своей темной сущностью, которую никогда прежде он не позволял мне увидеть. И будь я проклята, если этот новый Эдвард не привлекал меня так, как никогда не привлекал мой прежний Эдвард – джентльмен до мозга костей, возведший контроль в ранг абсолюта. Я чувствовала, как тугим комком стягивает низ живота. Желание прикоснуться к нему, вдохнуть всей грудью его запах, тронуть дрожащие от сдерживаемого возбуждения мышцы спины, которой он был сейчас ко мне повернут, полностью захлестнуло меня.

Я понимала что происходит – он опять пытается загнать эту часть вглубь себя, чтобы предъявить мне того, идеального Эдварда. Но я больше не хотела его. Мне всегда будет его мало. Отныне и навсегда меня теперь устроит только тот Эдвард, которого я узнала сегодня. Смертоносный хищник – это неотъемлемая часть его сущности. Не будь ее, и он сам был бы совсем другим. Я люблю его, люблю в нем все, до последней клеточки, а значит, и этого зверя я люблю тоже. Глядя на него, я только сейчас осознала, как же глубока пропасть между нами. Лев и овечка? Это слишком слабое сравнение. Это жалкая пара. А я хочу быть достойной спутницей моему прекрасному зверю, моему любимому вампиру.

Как зачарованная, я двинулась через комнату к нему, понимая, что играю с огнем. Но это уже не имело никакого значения. Если я поняла и приняла его таким как он есть, то пришло время и ему сделать то же, не истязая себя в напрасной попытке изменить то, что изменить невозможно.

- Любимый, не надо! – не знаю как, но я должна убедить его, - Аро все равно не выпустит нас отсюда до тех пор, пока я человек. Зачем противиться неизбежному? – я постаралась вложить в свой голос всю мольбу, на которую только была способна. Он упрямо покачал головой, закрывая глаза. А я не могла сдержать торжествующей улыбки, увидев, как затрепетали крылья его носа, жадно ловя мой запах – самый сильный аргумент, которым я располагала, и протянула руки навстречу, когда он шагнул ко мне.


Джейн


Я стояла на крепостной стене замка, откинув капюшон и бездумно подставив лицо солнцу. Эта стена выходила к обрыву, и здесь можно было не бояться ничьих нескромных взглядов. Впрочем, я больше ничего и никого не боялась. Мой страх сгорел сегодня дотла в пламени погребального костра Анжелы. Мне не было даже больно. Мне было вообще никак. Все эмоции и чувства, раздиравшие меня изнутри каких-то полчаса назад, угасли с последним языком пламени и превратились в седой пепел, смешавшись с прахом моего ангела.

Я опустила глаза на теплый керамический сосуд с прахом, который сжимала в руках. Мне предстояло поставить точку в своей горькой и единственной любви. Вздохнув, еще раз окинула простирающийся передо мною вид. Рыжая, выжженная жарким солнцем степь, нереально яркое небо глубокого аквамаринного оттенка и серое, почти невесомое облачко серого пепла из опрокинутой мною чаши, тут же подхваченное порывом ветра и тающее на моих глазах. Теперь ты свободна, любовь моя. Свободна от любых оков – тела, разума, чувств, и даже от нежного плена моих объятий. Отныне ты навсегда стала частью этого бескрайнего неба, этой степи и меня. Моей лучшей частью.

Кто-то осторожно тронул мое плечо. Алек. Не говоря ни слова, он протянул руку, и в мою ладонь опустилось ожерелье, которое еще утром украшало шею Анжелы. Оправа кое-где расплавилась от жара, камни закоптились, но, чуть потерев их поверхность пальцами, я увидела дымчатый глаз топаза. Я бережно сжала камни в ладони, словно они были из хрупкого стекла, и подняла на брата свои сухие, воспаленные от дыма глаза – Я отомщу. Он согласно кивнул – Да.

Аро. Его власть над бессмертными была почти безграничной, но я на нее и не посягала. Я знала слабое место этого древнего, могущественного вампира. Скука. Она въедается в кровь и плоть, проникая под кожу. Это она замедляет бег крови по венам и покрывает патиной наши глаза. Она леденит наши души, делая их подобной нашим холодным телам. Скука. Сейчас Аро, с восторгом мальчишки, неожиданно получившего свой рождественский подарок летом, играет жизнями и чувствами Каллена и его человеческой подружки. Нет, - тут же поправила я себя – не так. Играет жизнями Эдварда и Беллы… Повинуясь минутной прихоти, он отнял самое дорогое что у меня было. Даже мои воспоминания больше не принадлежали мне полностью. Что ж, значит, теперь его очередь лишиться любимых игрушек.

- Алек, - он вздрогнул от решимости, прозвучавшей в моем голосе, - мне нужна твоя помощь.

План был прост. Я помогу Эдварду и Белле покинуть пределы замка, встретиться с Элис, ожидающей их в городе, и как можно быстрее покинуть Италию. Имея в своей компании ясновидящую, с властью и деньгами клана Калленов и невмешательством самого сильного оружия Волтури в лице меня и Алека, за их дальнейшую судьбу можно было не опасаться. О да, это приведет Аро в неслыханную ярость. Это будет миг моего триумфа, моей мести. Цена? Да разве имеет это значение. Я решила.