Где он? Как он собирается это сделать? Если запах настолько силен…Надеюсь, он может себя контролировать в отличие от меня. Его это просто убьет, если он выпьет кровь еще одного человека…

Он собирается избегать ее сегодня? Не думаю, что я смог бы себя контролировать, если бы запах был настолько сильным, как говорят они с Эмметом. От него исходят нервные флюиды…

Я собираюсь пойти разобраться с ним, если он заставит меня ждать еще хоть немного! Мне следовало бы просто взять свою машину, и тогда я смогла бы приехать в школу стильно; опять же, эта малозначимая школа…

Хватит видений о смерти этой девушки. Хмм, она, однако, неуклюжая; будет очень досадно споткнуться и уронить свои книги. Но почему я не могу найти сцену прямо перед этим? Может быть, это еще не определено, в то время как то, что она споткнется…

«…Miranda is taking the stars down…a little something to call her own…but the lion still rules Miranda…and Miranda is always alone…Miranda is always…» (Отрывок из песни Fleetwood Mac «Miranda», - прим. переводчика).

Я раздраженно закатил глаза, схватил школьный рюкзак и щелкнул по кнопке музыкального центра, чтобы его выключить. Мысли, очень типичные для них. Особенно Розали; всегда занята лишь собой, даже не задумывается о том, как сложно мне будет не причинить вред этой Изабелле. Белле.

Через какие-то секунды я оказался за дверью, направляясь к машине, в которой уже все сидели, терпеливо ожидая – ну или скорее, нетерпеливо. Мой автомобиль в данный момент был моей любимой привилегией: серебристый Вольво, S60 R. Я быстро его оглядел: времени проверить двигатель перед тем, как отправиться в школу, уже не было. Мои браться и сестры становились все нетерпеливее.

Я сел на сиденье водителя и плавно завел машину прежде, чем они начали жаловаться. Я всегда был за рулем; мои родственники думали, что вождение - моя навязчивая идея. Я не любил находиться на пассажирском сидении; я должен либо вести автомобиль, либо бежать.
По дороге в школу я совершенно не думал о самой дороге. Мои мысли были заняты тем, как я собирался бороться с запахом Беллы. Уже через несколько минут после отъезда от дома я припарковался у школы, не сказав ни единого слова на протяжении всего этого времени.

Перед обедом пойдет снег. Игра в снежки: и Эммет выиграет. Элис мысленно адресовала мне, когда уловила мимолетное видение о погоде. «Превосходно», - ухмыльнулся я саркастически – Эммет выиграет в снежки…потом он еще очень долго будет этим хвастаться. Тем не менее, я тоже хотел насладиться снегом.

И только когда мои братья и сестры одновременно в растерянности устремили на меня свои пристальные взгляды, я осознал, что она не произнесла это вслух.

«Превосходно? Что превосходно? На чьи мысли ты ответил?». Почему я не в курсе? Спросил Эммет, когда мы пятеро пошли по тропинке к школе. Мы почти всегда говорили быстро между собой, поскольку вокруг нас в школе почти всегда были люди.

Элис ухмыльнулась. «Перед обедом пойдет снег», - объявила она счастливо. О-о, я обязательно сделаю снежного ангела! (Снежный ангел - изображение которое остаётся на свежем снегу после того как вы легли на него широко расставив руки и ноги, – прим. переводчика).

Мы обменялись улыбками прежде, чем вновь вернуть на лица нейтральные выражения для обычных дней: если мы будем выглядеть счастливыми, это покажется очень странным и привлечет внимание людей. А этого мы никак не хотели.

Мы любили снег; именно поэтому мы были счастливы. Снег являлся единственной вещью, которая была холоднее наших собственных тел. Для нас он был едва холодным, но мы наслаждались ощущением, возникающим, когда чувствуешь что-то холодное. Температура наших тел обычно защищала нас от чувства холода.

На протяжении всех утренних уроков я старался держаться подальше от людей. Мне нужно сберечь волю, чтобы сохранить свой контроль рядом с Беллой, когда я увижу ее на биологии, если ее запах будет таким же волнующим, таким же сильным, как я думал.

Может быть, это было лишь мое воображение; может быть, причиной являлась моя жажда в тот день. Но своим небьющимся сердцем я чувствовал, что ее аромат будет для меня таким же привлекательным, как и на прошлой неделе. Ни одно рациональное объяснение не может спасти меня от этого несомненного факта.

Неужели все это произошло лишь неделю назад? Лишь неделю назад этот соблазнительный запах чуть было не ошеломил меня, чуть было не заставил меня вскочить со своего стула и напасть на нее, вонзить свои зубы в ее нежное бледное горло, выпить ее теплую, сладкую…

Эдвард, Эдвард! Сконцентрируйся; перестань думать о ней таким образом! Предупреждение Элис вывело меня из черных мыслей. Я покачал головой, устремив на нее свои глаза. Мы все были на улице, встретившись в дообеденное время под падающим снегом.

Мы находились недалеко от людей, и сейчас моя семья наблюдала за мной, пока Элис трясла меня за плечи, чтобы вырвать меня из моих грез, управляемых одной лишь жаждой. Эдвард, пожалуйста! Не позволяй себе думать о ней таким образом – так намного сложнее себя контролировать!

После нашего с Эмметом и Джаспером разговора Элис поняла, что кровь девушки была невероятно ароматной. Но за неделю до этого они осторожно наблюдали за Беллой и не заметили ничего необычного; издалека ее запах казался им совершенно обыкновенным, хотя Элис и не знала, станет ли он сильнее, если к ней приблизиться.

Я прищурился, а мои мысли переместились от ее крови к моей семье. Я мог слышать беспокойство в их мыслях, особенно в мыслях Розали. Не обо мне, конечно, а о нашей семье, если вдруг я убью Беллу и раскроется наша вампирская природа.

Эдвард, я знаю, ты можешь это сделать. Элис похлопала меня по плечу. Я взглянул на нее предостерегающим взглядом, сказав ей отойти от меня. Нужно положить конец всем этим прикосновениям, и прямо сейчас. Перестань быть таким чувствительным, Эдвард, пожалуйста: для меня похлопать тебя по плечу не настолько ужасно. Это лишь небольшое прикосновение.

«Так, вы двое, о чем бы вы там мысленно не переговаривались, я действительно хочу сразиться в снежки», - Эммет довольно потер руки. Я выиграю! Берегись, Эдвард, я уже иду!

Розали и Элис отошли от нас троих: Эммет в предвкушении улыбнулся, Джаспер низко нагнулся, а я слушал мысли людей вокруг. Никто не мог видеть нас, поэтому я подал неслышный знак «все чисто», чтобы начать матч, – то есть, неслышный для людей.

Мы находились прямо посреди нашей битвы на вампирских скоростях, когда я вновь услышал злобные мысли Джессики в адрес Беллы. Мне было сложно распределить свое внимание, но я уловил суть; Белла ненавидела снег. В мыслях Джессики это вылилось в продолжительное размышление на тему того, как это повлияет на ее популярность, если она будет дружить с Беллой.

А я пытался понять, почему она не любит снег – предпочитает ли она жару Феникса, откуда она приехала? Я спросил сам себя, зачем я вообще утруждаюсь и слушаю мысли ее подруги, пока они идут по дороге к школе в сотне футов от нас: и не смог найти ответа. И в этот самый момент мне пришлось увернуться от одного из снежков Эммета. Это вылетело из моего ума, как незначительный факт.

Через несколько минут Эммет ушел с победоносным видом. По пути мы с братьями смеялись от эйфории после нашего мини-сражения. В тот момент я не очень-то хотел яростно сражаться ледяной водой, но я все равно принял в этом участие. Когда мы присоединились к Розали и Элис в кафе, я даже заставил себя посмеяться вместе с остальными – конечно, не без некоторых усилий, но так выглядело гораздо естественнее.

Розали ухмыльнулась, когда мы сели: Эммет и Джаспер напротив своих жен, а я рядом с Эмметом, в конце стола, который был наиболее удаленным от стола, где сидела Белла с друзьями. Мне не обязательно было смотреть в ту сторону, где сидела Белла – благодаря любезности болтливого ума Джессики. Я сконцентрировался на своей семье.

«Ну и кто же выиграл, мальчики?» - спросила Розали. Очевидно, что выиграл Эммет, иначе он бы ходил угрюмый – но я дам ему возможность похвастаться. Я почти что закатил глаза при этой ее мысли. Конечно, она знала своего мужа.

Эммет гордо улыбнулся. «Конечно же, я!» Интересно, захочет ли Джаспер переиграть. Конечно, это было очень похоже на Эммета: он всегда был готов к следующему соревнованию.

«Ммм», - поддразнила Розали мужа. Его слишком легко поддразнить. Забавно видеть этот взгляд на его лице…

Элис фыркнула, пытаясь сдержать смех, когда видение пронеслось в ее мыслях. Учитывая то, что я умел читать чужие мысли, я увидел то, что увидела она; Эммет, стряхивающий снег со своих волос на Розали и Элис, прямо здесь, за столом.

Я отодвинулся подальше, не желая попасть под водяные капли, сыплющиеся с Эммета, встряхивающего своей головой как собака. И вскоре это произошло, и я засмеялся вместе со всеми. И когда мы успокоились, я услышал это.

Представьте только, Белла пялится на Эдварда Каллена. Новая девочка запала – очень плохо, что она еще не поняла, что они практически «запретная зона»…

Конечно, я сразу же узнал стиль речи: и снова, Джессика Стенли. Мои глаза устремились на их стол, не глядя на ту, чьи мысли я только что услышал. Я точно знал, чьи мысли хотел услышать. Мои глаза встретились с ее глазами, удивительно глубокими карими, темными и большими.

И в то самое мгновение, когда я взглянул на нее, она опустила глаза, ее щеки вспыхнули привлекательным насыщенно-красным цветом. Я не мог услышать ее мысли; и меня это ужасно расстроило. Что происходит в ее уме?

Эдвард? Что-то не так? – услышал я Элис, но сконцентрировал все свое внимание на Белле. Я попытался заблокировать все голоса, в то же время напряженно слушая ее. Но все, что я смог услышать, -это лишь завистливые мысли Джессики, ее мелочные и пошлые сетования.

Я услышал, как она произнесла вслух. «Эдвард Каллен смотрит на тебя». Я почувствовал напряжение своих близких, которые по очереди на меня посмотрели. Эдвард, о чем она думает, что ты так сконцентрирован на ней? Я покачал головой в ответ на мысль Элис, не отводя взгляда от Беллы. Я почувствовал, как на моем лице появилось нахмуренное выражение, почти незамеченное, пока я не увидел его в мыслях своих братьев и сестер.

Спокойный голос Беллы ясно прозвучал в моих ушах. «Он не выглядит сердитым?» Я был в смятении. Почему я должен на нее сердиться? Вспомнив свои чувства в этот понедельник, я стал еще более озадаченным. Неужели она настолько проницательна, что увидела, что я был в ярости от ее пребывания в классе?

Почему ты должен на нее сердиться? – спросил меня Эммет. Я махнул на него рукой, еще тщательнее фокусируясь на Белле, пытаясь разгадать, что она скажет дальше. Он недоверчиво фыркнул и уставился на меня, в его мыслях я увидел свое отображение, где выглядел все более растерянным.

Почему он должен на нее сердиться? Она не стоит его внимания! Я пыталась его заполучить с того самого момента, как он сюда приехал, и вот, сейчас он явно смотрит на нее! Мысли Джессики источали яд, равный по силе моему собственному яду, а потом она спросила, притворившись растерянной: «Нет. А должен?»

В печальном, растерянном тоне Беллы появились новые нотки смущения. «Мне кажется, я ему не нравлюсь», - произнесла она спокойно. Она положила голову себе на руку, и только тогда я заметил, что перед ней стояла лишь одна бутылочка с напитком. Но она должна есть; людям требуется больше энергии, затрачиваемой в перерывах между едой, чем нам.

Ее замешательство по поводу того, что я сердился на нее, добавлялось к моей собственной растерянности. Неужели мой враждебный взгляд на нее на прошлой неделе привел ее в замешательство? Или это было очередное влечение к охотникам, которое обычно испытывали наши жертвы из-за нашего внешнего облика? Я беспокойно постукивал пальцем по столу, пытаясь найти решение.

«Калленам никто не нравится…ну, они не видят никого подходящего для того, чтобы им понравиться. Но он все еще смотрит на тебя». Не могу поверить, что он уделяет ей внимание. Я отдала столько сил, чтобы завоевать его! Хотя, не думаю, что у тебя тоже есть шанс, Белла. Ты просто новенькая. В ее мыслях было все больше и больше злости по отношению к Белле, и я почувствовал страх за Беллу, из-за того, что она верила, что Джессика была искренней и верной подругой.

«Перестань смотреть на него», - сердитое шипение Беллы меня удивило. Смысл, который она вложила в свои слова, казалось, свидетельствовал о том, что она пыталась меня защитить…или скорее, была в ярости от своей подруги. Она наклонилась к Джессике, словно предупреждая ее о чем-то прежде, чем вновь положить голову на руки.

Наконец, я смог оторвать от нее свои глаза и начал задумчиво водить кончиками пальцев по столу. Мои братья и сестры наблюдали за мной, не понимая, что происходит. Постучав по столу еще два раза, я пробормотал: «Непонятно…»

Я имел ввиду тишину, которая исходила от Беллы, но Эммет перебил меня и начал выуживать из меня информацию, в сущности думая вслух, пока говорил. «Ты прав. Это непонятно; что только что случилось? Почему ты ненавидишь ее? Ты что-то сделал? Или она? Почему –».

Я сильно лязгнул челюстью – рассерженный. Конечно, я отвечу на их вопросы, но только не сейчас. Мне нужно убедиться в том, что ее мысли для меня закрыты, и это значит, что мне следует предпринять еще одну попытку перед тем, как рассказать им то, что я знаю. Точнее что я знаю, что ничего не знаю…

«Эммет, хватит», - проворчал я, тихо и быстро, так, чтобы никто нас не услышал. «Я сам пытаюсь это понять. Пожалуйста, подожди немного», - я становился все более растерянным, вслушиваясь в одно единственное место в столовой, из которого не исходила ни одна мысль.

Он отстал, сказав: «Извини, Эдвард. Не хотел тебя рассердить». Он уже давно так не рявкал. Интересно, почему у него опять проблемы с умением владеть собой? Я ущипнул себя за переносицу, закрывая глаза и пытаясь сконцентрироваться. Чем она отличается от остальных? Что делает ее такой своеобразной?

«Нет, все в порядке. Просто сейчас я в замешательстве. Я не должен был изливать на тебя свой гнев». Я медленно открыл глаза, решив, что хватит попыток проникнуть в ее мысли, по крайней мере на сегодня. Это никак не способствует моему самообладанию.

Они оставили это, хотя и не поняли, каким образом человек может привести меня в смятение. Они думали, что в ней не было ничего особенного, кроме запаха. И как бы я хотел, чтобы она была для меня такой же, как и любой другой человек, находящийся в данный момент в этом помещении, чтобы ее кровь не имела для меня особого значения, чтобы ее кажущиеся молчаливыми мысли не интриговали меня…

В конечном итоге, мы решили, что пришло время отправиться на уроки. Благодаря предостережению Элис мы уже знали, что снег растает до того, как мы окажемся за дверью. Эммет расстроился из-за того, что потерял возможность снова сыграть в снежки, но оживился, когда его убедили, что снег скоро снова выпадет.

Я направился на урок биологии шагом, который был медленным даже для людей. Я хотел убедиться, что она уже сидела в классе. Если Белла снова пройдет мимо вентилятора, будет очень сложно сопротивляться ее запаху.

По пути к зданию, где находился класс биологии, я вздрогнул, поняв, что бессознательно следую по дороге, по которой шла она. Ее запах пронизывал неподвижный воздух: я мог почувствовать ее еще до того, как окажусь в классе. Ни к чему хорошему это не приведет, если я отклонюсь от проложенного пути сейчас, когда ее запах заполнил все мои мысли – я пошел прямо к классу, чувствуя себя все хуже с каждой секундой. Монстр, преследующий свою добычу.

В ярко освещенном помещении мои глаза устремились на ее очертания, казалось, она беспечно облокотилась на стол. Под ее рукой была записная книжка, а в руке она держала ручку, которой она бесцельно водила по обложке. Ее волосы были убраны на один бок, и мои глаза увидели ее горло в ту же секунду, как я зашел в дверь.

В тот же самый момент ее запах заглушил все остальные запахи в классе – даже несмотря на то, что он не поразил меня напрямую. У меня в горле пересохло, моя жажда опасно вспыхнула. Но она не была настолько же нестерпимой, как в прошлый понедельник. На этот раз, направляясь к своему месту рядом с ней, я полностью себя контролировал.

Тем не менее, я не смог удержаться от того, чтобы проследить глазами за изгибом ее шеи, за этой грациозной линией. Прямо сейчас в своих мыслях я не пытался просто подавить свои инстинкты: странное ощущение возникло в моем желудке наряду с голодом, нечто далекое, чему я просто не мог найти имя. Ее сердцебиение участилось, когда я сел рядом с ней, хотя внешне она никак показала, что заметила мое присутствие.

Я дал себе время удостовериться, что полностью себя контролирую. Первой частью моего плана обращаться с ней как и с любым другим человеком, было разговаривать с ней – общаться с девушкой. Если бы я знал о ней хоть что-нибудь, тогда бы я смог помочь себе в тот момент, когда вновь вспыхнет голод.

Знать ее как личность, а не просто как какого-то человека, как добычу, поможет избежать мысли о ее крови и о том, как соблазнителен для меня ее запах, даже сейчас, когда я сидел совсем недалеко от нее и изо всех сил концентрировался на сопротивлении. Как сказала Элис Джасперу на обеденном перерыве неделю назад…

Я напустил на лицо открытое дружелюбное выражение, чтобы ослабить напряжение между нами. Я сидел довольно далеко от нее, потому что когда садился, отодвинул свой стул, и повернулся к ней, чтобы она могла меня видеть. Язык тела является почти бессознательным элементом того, как люди воспринимают друг друга. Я не человек – но Белла этого не знает.

«Привет», - я говорил тихо: чтобы никто не мог заметить ничего особенного, независимо от того, о чем мы будем говорить. Типичный подросток, Майк Ньютон, сразу же заметил. Он был одним из тех, кто уже воображал себя влюбленным в нее. Я был рад, что он не сможет нас услышать: не хватало еще, чтобы этот глупый соперник, думающий, что он уже владеет Беллой, стоял у меня на пути.

В тот момент, когда она услышала мой голос, она резко повернулась, чтобы посмотреть на меня. Ее темные глаза были большими и растерянными, в то время как ее сердце начало неистово биться. Она взглянула на меня, вероятно не подозревая, что использует международный язык тела. А мне стало интересно, о чем она думает.

Как только ее голова повернулась в моем направлении, волна запаха от ее волос обдала мое лицо. На этот раз я не почувствовал непреодолимого желания укусить ее, но оно все же присутствовало. Я стал дышать медленнее, надеясь хоть немного побороть жажду.

«Меня зовут Эдвард Каллен. У меня не было возможности представиться на прошлой неделе. Ты, должно быть, Белла Свон». То, что надо, подходящие слова. Я внимательно наблюдал за ее лицом и молился, чтобы она больше не делала никаких резких движений, в результате которых ее запах рассеялся бы в воздухе. Мне уже сложно было держать себя под контролем.

Изумленное выражение, которое появилось на ее лице с момента, когда я поздоровался с ней, переросло в выражение «оленя в свете фар» (Испуганный, удивленный, застигнутый врасплох- прим. переводчика). Я был озадачен: она произнесла, запинаясь: «К-как ты узнал мое имя?» - мысленно я вздрогнул; я совсем забыл, что в действительности не должен был знать ее имени, потому что в сущности с ней еще не знакомился. То, что я слышал мысли других еще не значило, что я с ней познакомился.

Моя оплошность меня сильно не обеспокоила. Вместо этого, меня очень позабавила ее реакция: она отличалась от всего, что я когда-либо наблюдал у какого-либо другого человека. Мне пришло на ум имя «Джессика Стенли» и то, о чем бы она подумала, если бы я знал ее имя до того, как мы познакомились. Я удивил сам себя, когда вдруг засмеялся: мисс Стенли была одной из тех, кто больше всего сплетничал в школе.

И вдруг мне в голову внезапно пришла идея и я ответил: «О-о, я думаю, все знают твое имя. Весь город ждал твоего приезда». И это тоже было правдой, я почувствовал прилив сочувствия к Белле. Что она могла подумать, зная что этот маленький городок был весь сконцентрирован на ее присутствии?

С ее склонностью краснеть я подумал, что она покраснеет и сейчас, при мысли, что люди ждали ее приезда. Но она удивила меня.

Вместо того, чтобы покраснеть, она нахмурилась. «Нет, я имею ввиду, почему ты назвал меня Беллой?» Сейчас это было определенно странно. Любого, кто называл ее Изабеллой, она спокойно поправляла, чтобы ее звали Беллой; почему вдруг ни с того ни с сего она этому воспротивилась?

Или всё из-за того, что именно я это сказал? Я с трудом мог сосчитать представительниц женского пола, которые пытались заставить свои имена зазвучать более «экзотично», чтобы привлечь меня и моих братьев. Но что-то мне подсказывало, что Белла была совсем не такой.

«Ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Изабеллой?» Я не знал, почему именно сейчас она просила называть ее Изабеллой, но почувствовал неуместную волну раздражения от того, что она хотела, чтобы я называл ее по-другому. Почему я должен от отличаться от других?

Опять же, я вампир; конечно, я отличаюсь от остальных. Именно поэтому многие девушки города пытались добиться «одинокого Каллена», когда мы только переехали в Форкс. По крайней мере, до тех пор, пока не стало ясно, что я не был заинтересован в общении ни с одной из них. Они лишь искушали меня выпить их кровь, поэтому мы с братьями и сестрами избегаем общения с людьми за исключением случаев, когда это абсолютно необходимо.

«Нет, мне нравится Белла». Тогда зачем она спросила, почему я назвал ее Беллой? «Но думаю, Чарли – то есть, мой отец – называет меня Изабеллой за моей спиной – поэтому все знают меня здесь именно как Изабеллу».

Так вот в чем проблема. Сейчас я понял. Если все в городе знали, что ее зовут Изабелла, то, что я назвал ее Беллой, как она и предпочитала, привело ее в замешательство, особенно учитывая то, что я с ней еще не общался, поэтому мог знать ее только из городских слухов. Одно слово, о котором я даже не задумался, стало серьезной ошибкой.

«Вон оно что», - это единственное, что я смог придумать в ответ. Когда урок начался, я повернулся вперед, хотя лишь частично уделял внимание уроку. Другая часть моего мозга была занята анализом нашего разговора, я перестал дышать, пытаясь не допустить того, чтобы ее запах вновь завладел моим разумом и вытеснил все другие мысли.

Я все еще не мог слышать ее мысли, и это меня очень сильно тревожило. Я совершенно не привык не знать, о чем думают другие. Почему я не могу читать ее мысли? Имеет ли к этому отношение ее запах или это две отдельные проблемы? И вообще, является это «проблемами» для кого-то, помимо меня?

Ее запах вновь поразил меня, когда она сменила положение. Он и правда был очень красивым, этот запах…Я задался вопросом, что это было, и несколько минут думал о том, как его назвать, пока не осознал, что такие мысли никак не способствуют сохранению моего контроля.

Мысленно я вернулся в класс, когда учитель, мистер Беннер, сказал: «Приступайте». Проверив его мысли, я выяснил, что нам нужно делать и повернулся к Белле, своему партнеру по проекту.

Я поразмыслил над тем, что она думает о работе со мной прежде, чем сказать: «Дамы сначала, партнер?» Ее глаза остановились на моем лице, и, показалось, что она застыла, уставившись на меня. Я задался вопросом, о чем она подумала в этот момент, ее глаза приобрели блеск: и я увидел очень знакомый взгляд.

Этот взгляд был одинаков у всех женщин. Обычно он обуславливался нашим внешним обликом – их мысли всегда двигались в направлении: «он такой горячий» или что-то типа того, каждый раз когда я видел этот взгляд. Мне не нравилась вероятность того, что Белла думает обо мне исключительно таким образом – это просто казалось мне неправильным. Возможно, из-за моего статуса хищника, гораздо более сконцентрированного рядом с ней… «Или, если хочешь, я могу начать».

Интересно, что происходит в ее голове. Она ответила: «Нет. Я начну». Красивый румянец разлился по ее щекам. Я наблюдал за тем, как она работала с микроскопом своими тонкими пальцами. В том, как она опустила голову к окуляру микроскопа, было что-то грациозное, и я наблюдал, как мышцы ее горла двигались под чудесной бледной кожей прежде, чем резко отвернуть свои глаза. Это было опасно.

«Профаза», - ответила она, взглянув на слайд. Она подняла голову, и меня окатила еще одна волна ее запаха. На мгновение я забылся, а она протянула руку к слайду, чтобы его вынуть.

Свое следующее движение я сделал чисто импульсивно; я дотронулся до ее запястья, сказав: «Не возражаешь, если я взгляну?» Я двинулся с человеческой скоростью, чтобы не испугать ее, но все же довольно быстро так, что у нее не было времени вынуть слайд.

Когда я коснулся ее руки, тепло от соприкосновения на мгновение заставило меня потерять контроль. Тепло ее пальцев, ее кровь, которая течет по венам прямо под моей рукой…Я успел собраться с мыслями прежде, чем моя голова опустилась ниже к ее горлу, и одновременно с этим отдернул руку от ее руки.

Я ощутил приятное пощипывание на коже, на ней осталось божественное тепло, странный электрический удар, который я ощутил во время соприкосновения наших рук, врезался мне в память. Что это было?

«Извини», - извинился я, пододвигая микроскоп к себе – следя за тем, чтобы вновь ее не коснуться. Я не мог смотреть на нее: но ее пульс, громкий и сильный, предупредил меня о том, что моя ледяная кожа напугала ее. Она и понятия не имела, почему моя кожа такая холодная.

«Профаза». Беглого взгляда было достаточно, чтобы определить фазу клетки; после почти 100 лет занятий наукой и почти стольких же лет обучения в школе было относительно легко с одного взгляда определить, на что я смотрю. Мое зрение было чрезвычайно острым, но оно не было предназначено для наблюдения за отдельными клетками – оно было приспособлено для того, чтобы видеть дальние расстояния и небольшие вещи, относящиеся к нашей добыче, помогающие нам охотиться.

Например, я мог видеть едва видимые линии мышц на шее Беллы, когда она наблюдала за тем, как я пишу слово на листе бумаги. Мне не нравилось, что я думаю о ней как о «добыче» – даже без умысла – поэтому я поменял слайды и, посмотрев в микроскоп, пробормотал: «Анафаза», и написал это слово рядом с предыдущим.

Я уже собирался вынуть слайд, когда рядом со мной раздалось тихое «Можно?». Я посмотрел на нее: обычно люди просто дают нам сделать что-то, и мы делаем все быстро. Вампиры не любят двигаться медленно, и большинство людей были счастливы, что задания быстро выполнялись.

Казалось, Белла была одной из тех, кто имел склонность стремиться самой зарабатывать свои оценки. Я не знал, чего мне ожидать от Беллы, но подвинув микроскоп к ней, я подумал, что она также может хотеть уличить меня в неправоте.

Мое предположение подтвердилось, когда она, посмотрев в микроскоп, сказала: «Третий слайд?» с определенным разочарованием в голосе. С неодобрением, может быть, я задумался над этим, вставив следующий слайд. Должно быть, она умная , также подумал я, поскольку ей потребовалось столько же времени, сколько и мне, чтобы взглянуть на слайд.

Я передал следующий слайд очень осторожно, чтобы не допустить соприкосновения наших пальцев, как ради меня, так и ради ее безопасности. «Интерфаза», - определила она, и не успел я и спросить, могу ли я взглянуть на слайд, как она пододвинула микроскоп ко мне.

Я едва посмотрел, уже зная, что она права. Это был тот тип девушки – нет, женщины: едва ли ее можно было считать девушкой – которая была полна решимости быть правой. Скорее всего, Белла не даст мне неверного ответа из-за страха просто быть – неправой. Классическая «старательная ученица» – но не похожая на остальных. И без сомнения, ее ответ был верен.

Продолжив таким образом, мы закончили лабораторную работу уже через несколько минут. Быстро справившись с заданием, нам пришлось молча сидеть рядом. Я оторвал от нее свой взгляд с небольшим усилием.

Сейчас ее запах не тревожил меня настолько сильно. Он все еще окутывал меня, да, и был невероятно силен, но мое сопротивление также было отличным – и становилось все сильнее. До сих пор мне все удавалось, но в то же время я не мог дождаться момента, когда выйду из класса, поскольку я был расстроен. Я ненавидел сдерживать себя таким образом.

Расстройство росло с каждой истекшей секундой. Сила ее запаха, контроль, который я пытался сохранить вопреки монстру внутри себя, ее неслышные мысли…Я знал, что Джасперу, если бы он находился поблизости в этот самый момент, потребовалось бы много усилий, чтобы расшифровать, что я чувствовал и почему. В моем расстройстве было утоплено что-то еще, чувство, которое я просто не мог разобрать.

«Ты носишь контактный линзы?» Этот вопрос выдернул меня из водоворота мыслей, и я посмотрел на кареглазую красавицу рядом со мной. Ее взгляд был полон замешательства и любопытства, что только украшало ее черты. Тем не менее, я сам пришел в замешательство.
«Нет». Почему она спрашивает меня о линзах? Мои глаза были прикрыты только во время первого года после моего нового «рождения», когда я притворялся слепым, чтобы скрыть свои глаза насыщенно-винного цвета – последствие обращения в связи с тем, что в моей системе все еще находилась человеческая кровь после того, как я вступил в свою новую жизнь.

«Эмм. Я подумала, что твои глаза изменились». Легкий румянец окрасил ее щеки, но я быстро повернулся вперед. Она была настолько восприимчива? Она заметила, что мои глаза поменяли цвет, с черного на прошлой неделе на сегодняшний золотистый тон, видев эти глаза только один раз?

Я не знал, стоит ли мне занервничать или позволить странному ощущению счастья из-за того, что она заметила – и запомнила – что-то обо мне, обуять меня. Разумнее всего было бы обеспокоиться ее восприимчивостью, но я не мог сдержать удивления. Этот человек был совершенно не похож на других: эта была очередная информация, прибавившаяся к куче очевидных фактов.

Я размышлял над ее проницательностью и памятью, пока не услышал позади мистера Беннера, желающего проверить, почему мы ничего не делаем. Он направлялся к нам из другого конца класса. Что эти двое делают, не работают? Эдвард, я могу понять; он всегда быстро справляется с заданиями. Но я не успел ознакомиться с показателями Беллы по этому предмету.

Он посмотрел на наш листок, и мои губы подернулись от удовольствия и одновременно раздражения. Но здесь только почерк Эдварда. Значит, она ничего не сделала? Неужели она настолько не разбирается в биологии? Я почувствовал странный приступ гнева за то, что он думал, что Белла не способна выполнить данное задание.

«Ну что ж, Эдвард, тебе не кажется, что следовало бы дать Изабелле возможность взглянуть в микроскоп?» Я пытался сохранить спокойствие, когда он спросил; я просто не мог понять, почему он меня так раздражал из-за Беллы.

«Белле», - поправил я автоматически. «На самом деле, она определила три слайда из пяти». Я ухмыльнулся, зная, что пресек его сомнения. Она определила три из пяти? И они уже выполнили задание. Откуда она это знает? Многие из лучших учеников еще не закончили.

Я наблюдал за ней, за тем, как на ее щеках появился легкий румянец, когда мистер Беннер спросил: «Вы уже делали эту лабораторную работу?» Его тон был немного обвинительным, и она это заметила, ее румянец стал еще сильнее.

«Не с луковицей», - признала она смущенно. Интересно, что ее тревожит: мысль о том, что мистер Беннер рассердится на нее за то, что она уже знает все ответы, или то, что я слышу ее признание, ведь она тщательно избегала моего взгляда. В любом случае я не мог услышать, что это было на самом деле, и еще больше расстроился.

«Бластулы лососевых?» В некоторых школах они используются вместо луковиц. Должно быть, она делала лабораторную с ними.

«Да». Ее румянец вспыхнул ярче, и я снова перестал дышать, предпринимая еще одну попытку удержать монстра, и на данный момент мне это удалось.

«Ты была в классе с углубленным изучением предмета в Фениксе?» Я тайком наблюдал за ней, мне самому было интересно это узнать. Все ее действия, ее слова во время лабораторной, показали ее высокий ум, хотя я и не слышал ее мыслей, чтобы убедиться в этом.

«Да». На один вопрос ответ есть.

Мистер Беннер не знал, что на это ответить. «Ну ладно. Думаю, хорошо, что вы двое партнеры по лабораторной», - это было лучшее, что он смог придумать. Отходя от нас, он пробормотал: «Конечно, два самых умных человека в классе работают вместе». Нужно подумать о дополнительных заданиях, которыми их занять. Мои губы слегка подернулись в улыбке прежде, чем я сконцентрировался на сложившейся ситуации.

Мы с Беллой сидели ряжом друг с другом совсем без дела. Она уставилась в никуда, и я предположил, что она задумалась. Как бы я хотел услышать ее мысли. Надоедливые мысли Майка Ньютона пронзали мой мозг, пока мы сидели молча.

Интересно, почему Белла не захотела участвовать в игре в снежки. Нужно будет отомстить Йорки. Этот идиот поставил меня в неловкое положение перед ней. На некоторое время я перестал его слушать, заблокировав все прочие мысли и сконцентрировавшись на этом небольшом количестве информации.

Я вспомнил, что я услышал ранее в мыслях Джессики. И снова, мне стало интересно, почему она не любила снег. Была ли она рада, что снег постепенно тает на улице? Элис знала, что на следующий день будет невероятно скользко, но она то этого не знала; возненавидит ли Белла завтрашний день? Посчитает ли она приближающийся холодный день плохим?

Легкий ветерок, пропитанный ее запахом, вновь обдал мое лицо. Мои мышцы, и так напряженные, напряглись еще сильнее. Я постарался заставить себя хоть чуть-чуть расслабиться; не хотел, чтобы на меня обратили внимание. Но мне это не очень удалось: я все еще чувствовал напряжение в мышцах.

Мой мозг неистово пытался найти что-то такое, чтобы помочь укрепить мою защиту; намек Элис Джасперу на то, что добыча появится еще раз. Может быть это сработает: просто еще немного с ней поговорить. Это уже помогло.

Нерешительно и с неохотой я вновь повернулся к ней и спросил: «Плохо, что выпал снег, да?» В моем тоне прозвучали нотки вызова: моя семья и я, мы любили снег, и я не понимал, почему она нет. Что в нем было такого?

Сначала, когда я заговорил, показалось, что она удивилась; она замерла, и ее сердце забилось неровно. Во мне росла обеспокоенность ее неровным пульсом, но она была в порядке. Когда ей ничего больше не мешало, она ответила: «Не очень».

Я был счастлив, что она была со мной честна. Это не так уж и много, и, честно говоря, не так важно, но все-таки это было правдой. Не так много людей полагают, что должны говорить правду: ложь поражает их словно чума. Я попытался угадать, почему она не любит снег. «Тебе не нравится холод».

«Или влажность». Я позволил себе быстро улыбнуться, потому что угадал – даже несмотря на то, что это была лишь одна незначительная деталь. Мое счастье быстро улетучилось – сейчас я был озадачен.

Тогда почему она здесь живет, если не любит холод и влажность? Большую часть времени этот городок был и холодным, и влажным. Лето редко приносило с собой жару, но иногда бывали и такие деньки. Тщательно формулируя фразу, я прокомментировал: «Видимо, тебе нелегко жить в Форксе».

«Ты не имеешь ни малейшего понятия». Ее ответ – такой тихий, что обычный человек вряд ли способен расслышать его – удивил и заинтриговал меня.

«Тогда почему ты сюда приехала?» Если ей не нравится городок, и она не хочет здесь находиться…тогда почему она здесь? Почему она приехала сюда и осложнила мое существование?

«Это…сложно». Почему бы ей просто не рассказать мне? Я сдержался, чтобы расстроено не простонать – в конце концов, я умею держать себя в руках. И я даже не ее друг. Я едва ли мог ожидать, что она сразу же довериться мне, особенно с учетом того, что люди инстинктивно избегают вампиров. Эта реакция была неподвластна их контролю.

Я поймал себя на том, что мне хотелось знать больше, вместо того, чтобы чувствовать необходимость узнать о Белле. Это было немного тревожащее, но в то же время опьяняющее чувство, желание узнать больше об этой девушке.

«Думаю, я смогу понять» - настоял я мягко. Она могла мне доверять; в конце концов, я хранил секрет существования своей семьи. Но конечно – она не знала этого. Она не знала, насколько хорошо я умею хранить секреты.

Продолжение