Я повернул ключ в замочной скважине и услышал каждый щелчок при повороте механизма. Входная дверь в нашем доме имела такой же бессмысленный замок, как и любая другая, и который можно было открыть только с помощью ключа или выломать силой.
Я уже не раз представлял себе, чем всё закончится, если когда-нибудь в наш дом, расположенный в лесу, залезут воры, и пришёл к такому выводу: Розали выкинет их из дома с проклятьями, но только после того, как бедняг до полусмерти напугает Эмметт, желающий поразвлечься. Он всё у нас делает ради развлечения.
- Я дома! – крикнул я, останавливаясь в коридоре и снимая пальто. Скорее всего, все уже и так услышали, как я заезжал в гараж, или даже ещё раньше, когда я находился на подъезде к дому, но сообщать о своём приходе давно вошло в привычку.

Почему я должен лишать себя маленьких радостей только из-за того, что мои дети знали, что я направляюсь домой уже тогда, когда я это для себя решил; услышали мои мысли, стоило мне въехать на подъездную дорогу, ведущую к дому, или прочувствовали все мои эмоции прежде, чем я что-то сам рассказал?

- Привет, дорогой, – поприветствовала меня жена, и я ощутил её тонкие пальцы на своём плече. – Как прошёл день? - Я увидел её сияющее, улыбающееся лицо и почувствовал объятие, на которое с удовольствием ответил.

Через её плечо я бросил взгляд на приветливо улыбающегося Джаспера и Элис, которую только тот факт, что придётся освободиться от обнимающих её рук мужа, удерживал от прыжков по дивану.

- Как всегда, ничего особенного, – ответил я жене и мягко поцеловал её в щёку.
- Эдвард ждёт тебя в кабинете, – хихикая, поделилась со мной Элис и подмигнула. – Он хочет с тобой поговорить.
Естественно, она знала, чего он хочет и чем наш разговор закончится, когда я составлю сыну компанию, но не выглядела готовой поделиться этими знаниями.

- Хорошо... – Извиняясь, я улыбнулся Эсме и неслышно прошёл в мой маленький (ну, маленький – это по сравнению с другими помещениями) кабинет, заставленный рядами полок с книгами по медицине, искусству, музыке и истории.
Через окно просачивался слабый свет угасающего дня, окрашивая все в сумрачные, размытые апельсиново-красные тона.
Напротив двери, опершись о стену, стоял Эдвард и выглядел смиренным и чем-то удрученным, что, в принципе, у него всегда получалось лучше всего.

- Элис сказала...

- Я слышал! – перебил он меня, что было совсем на него не похоже. М-да, о чём бы сейчас разговор ни пошёл, Эдвард был не очень к нему расположен.

Я сделал несколько шагов по направлению к нему, но потом всё-таки передумал подходить ближе и присел в своё чёрное кожаное кресло. Не то чтобы мне нужна была физическая передышка, я просто любил в нём посидеть и жестом пригласил Эдварда также расположиться напротив меня.

- Что тебя гложет?

Я привык видеть его всегда нахмуренным и расстроенным. К моему великому сожалению, это было его состоянием на протяжении многих десятилетий. Но вот сейчас, когда Белла приняла его предложение и согласилась стать его женой, он немножко отошёл от такого настроя.
Необычно и весьма интересно... Надеюсь, Белла не передумала, но...

- Нет, она не передумала!

... в принципе, я о ней так и не думал, а я чаще всего не ошибаюсь в своей оценке людей, ведь успел так хорошо их изучить.

Приглушённый смешок сорвался с моих губ. Я пытался сдержаться, но это было выше моих сил, уж очень сильно веселил меня тот факт, что я настолько хорошо разбираюсь в людях. Иногда было чертовски трудно удерживать свои мысли при себе, тем более, когда знаешь, что напротив тебя сидит тот, кто их так же хорошо слышит, будто они были высказаны вслух.

- Ну, у тебя это получается намного лучше, чем у других, – пробормотал Эдвард, избегая моего взгляда.

Такому его поведению имелись всегда две причины. Либо он чувствовал передо мной вину за какой-то проступок, что было действительно глупо, так как я слышал сейчас остальных членов семьи в доме и у них было всё в порядке, а о кровавой бойне в нашем городке я, как главный врач больницы Форкса, узнал бы одним из первых.

Это единственное, что пришло мне в голову, и из-за чего я, по мнению Эдварда, мог бы на него злиться.

- Пока правильно, – подтвердил Эдвард мои предположения, предоставляя мне тем самым свободу размышлять дальше, но не выглядел при этом готовым рассказать всё самому. Значит, осталось ещё вторая догадка, почему он не смотрит на меня: тема нашего предстоящего разговора кажется ему постыдной.

- Опять правильно, – пробормотал он.

Из нас двоих он обладал умением читать мысли, и, тем не менее, иной раз мне не составляло большого труда видеть его насквозь. Но вопрос по-прежнему оставался открытым.

- Может, нам стоит уйти в лес, чтобы другие не слышали?

Если уж ему неудобно со мной об этом говорить, то другие, наверняка, это вообще не должны знать.

- Элис и так всё знает, С Джаспером и Эмметом я уже говорил, а это значит, что Розали узнает от одного из них. Ну, а Эсме... – он замолчал и взглянул на меня своим пронизывающим взглядом.

- ... узнает позже от меня, – закончил я за него предложение.

Что меня действительно удивляло, так это тот факт, что он уже поговорил со своими братьями о своей проблеме, и все же сейчас, сидя напротив меня, выглядел так, будто произнести хоть слово на эту тему стоит ему невероятных усилий.

- Так и есть, но... – он опять замолчал, будто пытаясь подыскать подходящие слова. - ... я надеялся, что они меня быстрее поймут и тогда этого разговора с тобой можно будет избежать.

Я пробормотал нечто настолько неразборчивое, что даже сам не понял, что именно, кроме того, что, благодаря этому бормотанию я выглядел действительно размышляющим.

- Ну, тогда давай, выкладывай, что не даёт тебе покоя, и я обещаю, что отнесусь к этому чрезвычайно серьёзно.

Я ободряюще ему улыбнулся. Что бы ни лежало на его сердце тяжким грузом, я постараюсь проявить себя с лучшей стороны, помочь ему найти все ответы и решить его проблему.

- Спасибо, отец.

Так вот откуда ветер дует. Пока Эдвард морщил лоб, напряжённо молчал и собирался с мыслями, я обо всём догадался. Это будет разговор отца и сына. Конечно, так же, как и между друзьями, но он искал у меня совета скорее всё-таки как у отца. Иначе он обратился бы ко мне по имени, как чаще всего и бывало. Это заставило моё сердце биться сильнее (я мог бы поклясться, в такие моменты оно начинало на несколько секунд снова работать). Простое обращение "отец" взваливало на меня больше ответственности, чем мне уже и без того вменялось в обязанность.

- Речь идёт обо мне, Белле... и... – Иногда очень раздражала его привычка ходить вокруг да около. Не важно, какой темы это касалось. Эдвард всегда находил точку отсчёта, лежащую дальше всего от сути проблемы, и начинал вырисовывать вокруг неё круги.

- Ну, говори уже! – поторопил я его, пока он не начал ухмыляться моим предшествующими мыслями.

... сексе, – закончил он, наконец, предложение и вновь отвёл взгляд.

Я вздохнул, но не удручённо, а, скорее, ухмыляясь. В этот момент я почувствовал себя абсолютно нормальным отцом, для которого настало время провести долгожданную лекцию для сына. С той только разницей, что нормальный отец не стал бы ждать девяносто лет для такого разговора. Я позволил тишине установиться в кабинете, наслаждаясь ей до того момента, пока она не перестала таковой являться и из соседней комнаты донеслось сдавленное хихиканье Элис. В общем, пришло время всколыхнуть свой, собранный в течение трёхсот лет опыт, и поделиться им с Эдвардом.

- Хм... вообще-то, я не хотел слушать так долго, Карлайл...

Он выглядел замученным и испуганным, и я мысленно нарисовал себе картину, как завтрашним вечером мы всё ещё так же тут сидим, а я добрался только до середины рассказа.

- Нет-нет, действительно не так долго!

- Хорошо, но всё же, мы должны начать с определённой темы. Ты ведь в курсе, как это происходит? Теоретически? – Он закатил глаза, а потом наградил меня взглядом, в котором явственно читался вопрос, насколько я сейчас серьёзен.

- Ну, знаешь, имея два университетских диплома по медицине, думаю, что я осведомлён об этом достаточно.

- Убедил.

- Кроме того, у меня было столько уроков биологии, что человеку хватило бы на несколько жизней.

Я рассмеялся про себя. Интересно, а он догадывается, насколько смешным мог быть, даже когда не стремился к этому? В моменты, когда переставал контролировать свою мимику, и она начинала свободно проявляться, подчёркивая спазматическими движениями лица его же слова.

Злобный рык, вызванный точно уж не грозой, напомнил мне, кто сидит напротив меня и что нужно быть аккуратнее в мыслях.

- Хорошо, тогда эту часть мы можем опустить. Я считаю, что важнейший совет в этой ситуации следующий: ты должен как следует перед этим поохотиться.

- Я и так собирался, – ответил он не особо восторженно и скрестил руки на груди. – Ты мне лучше скажи, насколько велика вероятность, что Белла может не пережить эту ночь.

Судя по всему, для него дело обстояло намного серьёзнее, чем я сначала предположил. Я испытал прилив гордости за сына. Он действовал ответственно и волновался не меньше, чем волновался бы любой, кто хотел бы поступить в подобной ситуации правильно.

Но от Эдварда я и не ожидал другого.

- Ты слишком хорошо обо мне думаешь, Карлайл. Тот факт, что я вообще на такое согласился, показывает, насколько безответственно и неосторожно я отношусь к своим обещаниям.

То, как он выговаривал каждое слово, убедило меня, что он действительно так думает, и это вырвало у меня глубокий вздох.

- Я считал, что эту фазу мы уже прошли... – я принудил себя мягко ему улыбнуться, подвергаясь опасности, что из этой улыбки расплывётся широкая довольная ухмылка на всё лицо. Мог ли я когда-нибудь предположить, что проблемы, которыми мне приходится заниматься, будут настолько отличаться от нормальных семейных проблем людей?

Хотя, в принципе, настолько уж отличающимися различия в действительности не были, разве что содержание забот варьировалось. Люди боялись нежелательных беременностей, Эдвард нежелательной ранней смерти жены в брачную ночь…

- Твоё сравнение хромает, – резко вырвал он меня из задумчивости.

- Тебе нужно просто быть осторожнее и ни на секунду не забывать, что человеческие кости очень хрупкие и легко ломаются...

Одно или два сломанных ребра Беллу не убьют, но я опасался (и появившееся выражение мучения на его лицо подтвердило мои опасения), что Эдвард вынесет все самоупрёки и возрастающее самоуничтожение, если он станет причиной самых малейших страданий и болей Беллы.

- Я надеялся на большее подбадривание.

- Эта проблема не просуществует долго, если принять во внимание, как сильно Белла торопится остаться навсегда в своём возрасте. – Скорее всего, это не те слова, какие он бы хотел услышать, но я просто не знал, что могу сказать. Он решил, что не хочет жить без Беллы; Белла решила, что не хочет жить без него и тем более не хочет становиться намного старше, чем он. Почему бы, наконец, не признать то, единственное, что осуществит их мечты?

- Ты прав, как часто и бывает. – Это было еле слышное бормотание, которое я смог расслышать только благодаря своему великолепнейшему слуху.

- Часто? Не всегда?

Мне было нелегко не думать о чём-то, что заставило бы Эдварда думать, что я расстроен или обижен, но прежде чем позволить ему опять впасть в самоуничижительные внутренние монологи (всё-таки, сейчас не самый подходящий момент для них), я послал ему примирительную улыбку.

- Хотя я не могу сказать тебе, как это будет у вас с Беллой, опираясь на какой-то свой подобный опыт, но, тем не менее, я доверяю твоему самоконтролю. Ты тоже должен верить в себя. – Если уж я его переоценивал, то он сам себя явно недооценивал. – Поверь, потом будет проще и тебе не нужно будет постоянно сдерживать себя и контролировать.

Надеюсь, он понял, на что я намекаю. Но он мог быть уверен, это божественно не нуждаться во сне, не уставать и не чувствовать себя утомлённым. Хотя я с трудом вспоминал свою далёкую человеческую жизнь, но часто задавался вопросом, как же люди могли находить в "этом" удовольствие, если уже через час у них не оставалось сил и энергии, чтобы напрячь хоть один мускул. Например, нам с Эсме как раз нужен был час, прежде чем мы...

- О, пожалуйста, не начинай ещё и ты! – Эдвард затряс головой, очевидно шокированный увиденной картинкой в моих мыслях.

- Однако я вовсе не подумал о чем-нибудь таком, если бы ты знал, как твоя мать …

- Вот именно, я воспринимаю Эсме как мать и поэтому требую, чтобы ты больше ни одного слова об этом не думал. И не вздумай представить себе это наглядно!

Но теперь, когда это у меня постоянно мелькало перед внутренним взором, мне было очень трудно сконцентрироваться на чём-то другом, без оглядки на смесь моих воспоминаний и желаний.

Единственное, чего я сейчас хотел, так это закончить побыстрее беседу. В голове роилось слишком много вещей, и я бы не хотел, чтобы Эдвард их не то что моими глазами видел, а чтобы он вообще их видел. В конце концов, это касалось моей жены.

- Я, пожалуй, пойду. Меня не будет опять всю ночь. – Он поднялся из кресла, так пристально глядя на меня, что создавалось впечатление, будто он хочет сказать ещё что-то. Но нет. Он развернулся и чересчур медленно, даже для человеческого темпа, пошёл к двери.

Я подождал, пока он достиг прихожей, и только тогда дал своим мыслям волю. Надеюсь, Эсме уже закончила своё ежемесячное преобразование дома, ну, хотя бы на ближайшие четыре-пять часов.

- Карлайл! – крик Эдварда прозвучал на весь дом, – подожди, по крайней мере, пока я отойду достаточно далеко!

После этого я услышал, как он распахнул входную дверь и через секунду с треском её захлопнул. Со всех сторон раздался хохот. Судя по всему, Джаспер с Эмметом нарисовали себе, что имел в виду Эдвард.

Нужно будет побеседовать с детьми о понятии взаимоуважения в семье, ибо высмеивание членов семьи за их спиной не входило в моём понимании в этот пункт.

Вероятно, я должен ещё раз поговорить с Эдвардом, обстоятельно поразмыслив над ситуацией. Но это могло и подождать. Сейчас мою голову занимали другие вещи, которые немедленно следовало осуществить.