Белла.

Мое пробуждение было обусловлено жутким звуком вибрирующего телефона на прикроватной тумбочке. Это было долго и мучительно, словно в голове старательно просверливали дырочку. Голова. Моя голова сейчас просто расколется. Аааааааааа…. Дайте алкозельцера мне. Кто-нибудь… дайте… СТОП! Где я?
Задвинув молоточки стучащие по моему бедному мозгу изнутри подальше, и плюнув на прогрессирующую птичью болезнь, я начала прислушиваться к своему телу, и тут меня накрыло волной всяческого рода открытий и удивлений. Я поняла, что лежала на шелковых простынях, шелковой наволочке и вообще вся сплошь и рядом прикрытая шелком, что для меня совсем не свойственно. То есть я была НЕ дома, НЕ в своей квартире, и уж точно НЕ в своей кровати, а учитывая обилие этого дорого, китайцами изобретенного материала, наверняка в логове какого-нибудь… Ох, мать моя, Элис и Роуз меня укокошат!... Нет, мысль, конечно, подкупала своей гениальностью. Мне было плевать где я, но я стремалась, того, что со мной сделают эти две багиры на пенсии…
Далее со световой скоростью в моей голове начали восстанавливаться моменты и обрывки прошлого вечера, плавно… грязно, развратно и сексуально перетекшего в ночь. Клуб, текила, ди-джей, незнакомец, Джоззи, текила, еще текила, и еще текила, полночь, танец, поцелуй и… аххх… да ради такого и умереть не жалко! И тут я отличилась, нет чтобы вспоминать моменты достойные наследия «Черной Эмануэль», так я думаю о текиле… Но вернемся к ключевому моменту. А именно: где была моя голова, когда моя глотка изрекла то самое «К тебе?». Чем я думала? Создавалось ощущение, что я не думала вовсе, то есть я решила прожить этот момент, как последний в жизни… ни о чем не жалея, не оборачиваясь назад, не думая о последствиях… только для себя, для него, для нас. СТОП! Тебя несет, Белла! Ночь закончена, ВАС больше нет. Есть ты, и есть он. «Мой» прекрасный незнакомец, на котором я безжалостно оставляла свои знаки отличия, свои печати, в виде зубов и уже наверняка посиневших кровоподтеков, в народе именуемых засосами. Заклейменный беллоголизмом…
Далее я поняла, что нахожусь в плотном кольце объятий того самого «красавчика» который так самозабвенно ублажал меня всю ночь. Ну, кажется, и я не оплошала, - мой внутренний голос, как всегда был похабно не скромен, точно подражая его обладательнице. Ну а что вы хотели, в Нью-Йорке место только «скромным» падшим ангелам. Еще я поняла, что до сих пор совершенно обнажена. А вот это уже было довольно конфузно. Я не знаю, почему меня удивил вроде бы столь логичный факт, но вот… Я подняла голову и нашарила глазами ближайшие часы, которые висели на стене и гласили о том, что уже глубоко перевалило за утро, и мне, как человеку рабочему, дааааааавно бы пора трудиться на благо любимой компании. Из этого вырисовывался еще один неутешительный вывод о том, что меня сейчас отчаянно разыскивают не только две разъяренные фурии в лице моих лучших подруг, но еще и шеф-задница, с которым у нас взаимная «любовь». Точнее секс. Это не то, что вы подумали мы просто, пардон, трахаем мозг друг-другу. Но я всегда предохраняюсь!!! Теперь у него точно будет повод лишить меня премии и прощай новое платьице от Chanel и туфельки от Jimmy Choo… Ах, Jimmy Choo…
Так, хватит!
Мои попытки вылезти из-под пятитонной руки не увенчались успехом. Я пыталась её и поднять, и скатиться вниз, и перевернуть владельца сей конечности на спину, но спустя десять минут мучений, три минуты истерического смеха и семь сошедших от усилий потов ни я, ни рука с места не сдвинулись.
- Ну и клешня, - выругалась я от бессилия и отчаяния.
Придя-таки к выводу, что это бесполезно, я перешла к радикальным мерам, а именно, невероятным образом подсунув руку за спину, ущипнула своего любовничка за сосок, да побольнее сдавив коготками по самой что ни на есть чувствительной части.
Ой, сейчас кто-то проснется.
- Ауууу, какого… - взвыл было он, но вид совершенно незнакомой обнаженной девушки в постели, кажется, привел его в чувство, - хре…нааа? Ты кто? – он озвучил вопрос, буквально нарисованный на его удивленной физиономии.
Что? Кто я? Совсем страх потерял?!!! Да я та красотка, которая подарила тебе незабываемую ночь жаркого секса, и которая при прочих равных на тебя даже бы не взглянула, ублюдок! – хотела соврать я, но выбравшись из его объятий, стало как-то прохладно и слова застряли в глотке, а он быстро сообразил, что спорол чушь.
- То есть… как тебя зовут?
Гениально…. Я приподняла бровь, удивившись совсем дугой постановке все того же вопроса. Я уже было хотела ответить,… ну, то есть моя непослушная глотка уже почти произнесла это волшебное итальянское имя, коим наградила меня моя бабуля, но тут я заметила, как он смотрит на меня. Нет, он не смотрел, он прикасался ко мне глазами, словно заново пробуя меня на вкус, на ощупь. Он, так же как и я минут десять назад вспоминал детали прошлой ночи. То как он овладел мной, то, как я безропотно сдалась в его власть, пусть это и было обоюдно, но женщины всегда проигрывают в подобных спорах, так уж несправедливо исторически сложилось. Бля, он опять занимался со мной сексом, только уже глазами… Его улыбка, чуть хамоватая и бесцеремонная, быстро привела меня в чувство, и разбудила стерву в лучших традициях моей подруги Роуз. Нет, красавчик! Сегодня не твое утро.
- Я не думаю, что для тебя сейчас это полезная информация, - ответила я, уже полностью сканируя территорию противника, в отчаянной попытке отыскать предмет нижнего белья.
- Почему это? – ну что за настырный тип?
Зачем ему знать мое имя? Я прекрасно знаю таких как он, и о таких как он. Бабник. Без преувеличения. Сексуальная внешность, неотразимый шарм, безукоризненные манеры, легкая щетина, на которую девицы, в роль которых я вчера столь удачно вжилась, слетаются, словно на мед. А если вспомнить его беспорядочную прическу – то даже я готова упасть в обморок. Вид одной лишь спальни мне подсказал, что пределов Манхеттена я не покидала, скорее наоборот сейчас в одном из самых респектабельных его районов. Да, он богатенький сукин сын, которому досталось все и сразу. И, будь спокоен, дорогой друг, я знаю, о чем ты сейчас мечтаешь, а именно принять душ, смывая воспоминания об очередной девке в твоей постели и по окончании водных процедур вернуться в пустую спальню. И это что-то вроде принципа: меньше слов – больше пользы.
В общем, отвечать я не стала, а закутавшись в единственную покрывавшую нас простынь ступила на теплый крупно ворсистый ковер, которым был устлан пол. Обернувшись к своему «ночному приключению» я уже было хотела что-то спросить про предмет своего… хм… одеяния, как мой взгляд остановился на НЕМ. На его огромном и…ооох… и возбужденном хозяйстве. Так вот почему у меня до сих пор так сладко ноет внутри. Тело предательски требует его обратно. Бляяя! Он хорош! Заткнись и просто дыши. Можешь через раз, можешь через два, но дыши, мать твою…
- Не хочешь прикрыться? – яростно спросила я, словно выплывая из небытия и таки делая вздох.
- Чего ты там не видела? – хохотнул он. Ну и кобель!
Я продолжала ходить по комнате, попутно собирая все части своего гардероба. С платьем, будь оно трижды не ладно, туфлями и сумочкой я справилась быстро. Но для полного моего успокоения не хватало только…
- Где, мать твою, эти стринги? – выругалась я, становясь на карачки и исследуя территорию под кроватью. Картина маслом «После бала»…
- Их больше нет, - сказал сладкий, словно мед голос, но почему-то очень близко. В тот же момент его обладатель шлепнул меня по попке, словно я какая-то официантка в придорожном баре, а я подскочила как ошпаренная, потому что меня не на шутку взгребло. Сейчас неделя защиты вымирающих видов, так что никакого рукоприкладства, ты своего меда обожрался ночью уже.
- Ты че, дебил? То, что мы трахнулись, еще не значит, что ты можешь ТАК делать - орала я на всю комнату, а он смеялся надо мной. Ну почему?
Почему мне сейчас обидно? Над чем он смеется? Конечно, он думает, что для меня это очень привычно пойти вечером в клуб, там, словно бензиновый бак залить себя текилой, кинуться на шею первому встречному (пусть и безумно привлекательному), а потом без задней мысли прилечь к нему на ложе, зазывно раздвинув ножки. Что ж. Мне не должно быть обидно, ведь именно так я и сделала вчера, и он имеет право именно так обо мне думать. Но дьявол, мне таки обидно!!!
Позабывшись за размышлениями, и продолжая натягивать на себя платье, стараясь при этом не обронить простынь (а вместе с ней и последние крупицы достоинства и чести) и не открыть его взгляду своих бесстыдниц, на которых снова затвердели предатели-соски, я даже не заметила, как он перестал смеяться и теперь просто внимательно смотрит на меня. Точнее повторяет взглядом каждое мое действие. И одеться уже успел, окаянный. Вот что значит годы практики. Рефлексы безусловные развил по натягиванию трусов.
Блин, а он милый, - пронеслось у меня в голове, - И красивый, и нежный, и мой, мой, мой, мой (заело что ли?)… мой, но только этой ночью, ведь я совсем не знаю его имени, да и не хочу знать, не должна знать, ведь это всего лишь ночь, и поэтому…
- Все… в порядке? – он уже присел передо мной на корточки махая ладошкой, выводя из очередного транса. И он был прекрасен. Ох, блять, такие мысли меня не до добра не доведут.
- Ага, - ответила я, надев ему простынь на голову, и пока он от нее освобождался, успела влезть в платье.
- Может, хотя бы телефон оставишь? – уже серьезно спросил он.
- Чего ради?
- Ну… я позвоню.
- Сам-то в это веришь? – если бы я верила, я бы тебе все свои телефоны оставила, красавчик. А потом бы купила еще пару новых и оставила их. Но, увы, я слишком хорошо знаю таких, как ты. Молчание было красноречивее любых слов, - Вот про это я и говорю.
Я даже не заметила, как успела надеть туфли и взять телефон. У двери его спальни я задержалась всего на секунду, но, так и не сказав ни слова, пулей вылетела прочь. На один календарный год с меня разочарований, слез и глупых надежд достаточно. План я уже выполнила, все лимиты исчерпала. Прости, красавчик, ты был невероятен, но я ошиблась, позволив себе пройти весь путь до конца. Это ни к чему нас не приведет. Ни к чему. И, да, мне очень стыдно. Но время подумать об этом у меня еще будет.
Выбежав на улицу, я быстро сообразила в каком районе нахожусь, поймала такси и, сказав водителю адрес, откинулась на сиденье. В руках снова завибрировал телефон. Элис. Ну, сейчас начнется…
- Алло?
- Ты мне все прямо сейчас объяснишь, иначе у меня случаться преждевременные роды, - закричала Элис.
Я же говорила.

Эдвард.

Забытье, в которое я провалился вслед за богиней, которая посапывала в моих руках продлилось недолго. Мне показалось что прошел всего лишь миг до того как я открыл глаза. И, кажется, я уже был вполне трезв, чтобы оценить результаты бедствия, которые эта особа привнесла в мою жизнь, ворвавшись в нее всего… бля, 4 часа назад!!!
- Ага, Элис… Диоооор, - сладко сказала девушка.
Она разговаривает во сне? Мило.
Аргх!!! Эдвард, перестань. Она одна из них. Она – девушка на одну ночь, которая с утра проснется и будет донимать тебя расспросами о том, было ли тебе хорошо с ней, выуживать номер телефона и в лучшем случае не признается, что всегда мечтала встретить такого красавца как ты. Ну и конечно, ей совсем все равно, что в нагрузку с дьявольски привлекательной внешностью у меня еще и ну ооочень кругленькая сумма на банковских счетах.
Меня снова передернуло.
- Отвали, Джим… - застонала он жалобно…, - Нет, мам, не смей, я не хочу носить это ужасный свитер, - как трогательно. Нет, я таки неисправим и это она делает меня таким.
Вскоре сладко зевнув, отогнал мысли о грядущем тяжелом утре и понял, что я готов провалиться в сладкие объятия сна и иже с ним опять. Но перед этим я обнял девушку, о которой не знал совершенно ничего, кроме того, что она смогла пробудить во мне чувства, давно похороненные в самом дальнем уголке моей памяти, без надежды и сильного желания их воскрешать.

Я точно знал, что сплю, хотя чувство комфорта и того, что кто-то рядом со мной (или подо мной) ворочается, меня не покидало. Так продолжалось не долго, пока этот кто-то не щипнул меня за сосок.
- Ауууу, какого… хре…нааа? Ты кто?
Ой, фак, я, конечно, не совсем сказал то, о чем думал на самом деле. Конечно, я помню её, девушку… женщину… с её неповторимым телом и абсолютно диким взглядом. Да, сейчас она меня убьет, если я не успею время исправиться.
- То есть… как тебя зовут? – фу, ну наконец-то, Каллен, родил внятную фразу. Правда, по сути, чем она лучше предыдущей? Это что, я сейчас к ней с расспросами приставать начну? Нет, стой, не надо отвечать самому себе.
На её лице сменилось несколько разных настроений от скептического до откровенного насмехательства, а я лишь сел, рассеянно изучая глазами обнаженные участки её кожи теплого оттенка, немного бледного. Я улыбнулся, подумав, что она наверно единственная из женщин на Манхеттене не пользующаяся услугами солярия. Мои пальцы до сих пор помнят ощущение прикосновений к этому шелку. Простыни, на которых я так привык спать, не шли ни в какое сравнение с нежностью её кожи.
- Я не думаю, что для тебя сейчас это полезная информация, - ответила она, а её взгляд блуждал по комнате, моей спальне, словно ищет что-то. Наверное, вещи.
Я не знаю, почему мне так было необходимо знать её имя, что в нем было такого спасительного для прошедшей ночи, но я точно знаю, что хотел бы увидеть её еще раз, что для меня стало самым шокирующим открытием за все утро. И я не из тех, кто так легко сдается, поэтому продолжаю допрос.
- Почему это?
Она зыркнула на меня так, что в пору было бы поперхнуться, но за всей этой напускной стервозностью и молниями, которые так и летали из её суженных от злости глаз, я заметил растерянность и настоящий страх. Нет, стыд. Ей было стыдно. Возможно, что она пока себе в этом сама не призналась, но она испытывала это чувство, такое ценное и такое редкое для женщин её внешности и образа жизни.
Хотя, что я могу сказать о её образе жизни? Разве я могу сделать какие-то выводы после одной ночи? Ну, разве что она невероятно притягательна для меня и пыталась вчера сыграть роль, что совершенно для нее не подходит. И что её неповторимая сексуальность, её плавные изгибы тела, её длинные шикарные волосы действую на мужчин, словно красная тряпка на быка. Даже если бы на ней не было столь откровенного наряда, я сомневаюсь, что мог бы найти в клубе девушку прекраснее её, с такими же поражающими воображение стройными ногами, с такой длинной в меру узкой шеей, с такими… ааах… Слишком много комплиментов для девушки на одну ночь, слишком много скованности и непоследовательности в её действиях, слишком много стыда в прекрасных карих глазах, слишком не правильные фразы, слишком быстрые поступки, слишком глубокие и сильные эмоции… столько всего нового и все это слишком ощутимо физически, морально, кожей, обонянием… Она слишком сокрушительна. Просто слишком…
Пока я все это обдумывал и прокручивал в своём больном и ущемленном воображении, она тихонько стянула с меня простынь и решила от обсматривая комнаты прейти к непосредственному поиску своей «одежды».
Потом она обернулась на меня, и только тогда я сообразил, что лежу абсолютно обнаженный и совершенно возбужденный… опять.
- Не хочешь прикрыться? – внезапно спросила девушка, обескураживая меня и обнажая все, что ей сейчас хотелось, все, чего она желала. Я же поступил как последний придурок (т.е. как обычно) тупо хохотнув:
- Чего ты там не видела?
Кажется, я задел за живое, но она все равно избегала моего пристального взгляда и теперь старательно скрывала желание меня прикончить. А шанс то неплохой, свидетелей никого, да и суд ее оправдает в любом случае… Я потянулся за своими боксерами, и уже надел их, когда заметил, как она держа одной рукой два конца простыни у груди становиться на колели и заглядывает под кровать, выставляя чуть вверх свою аппетитную попку, при этом причитая:
- Где, мать твою, эти стринги?
- Их больше нет, - ответил я, наклоняясь к ней опасно близко, но не в состоянии удержать себя в руках, то есть свои руки при себе, шлепнул по ягодицам. Проклятый рефлекс…
Она подскочила, словно её ошпарили кипятком. Не удивительно. Я бы на её месте разорвал бы себя на куски после такого действия. Только я и понятия не имел, что её следующие слова ранят меня куда больнее, чем возможные физические увечья.
- Ты че, дебил? То, что мы трахнулись, еще не значит, что ты можешь ТАК делать.
«Мы трахнулись» - эта фраза еще застрянет в моей голове плотно и надолго. Ничего больше. Мы не занимались любовью, как я полагал, для нее это был всего лишь секс. Никаких обязательств и последствий, никакой головной боли. Ничего.
Я горько усмехнулся сам себе. Кажется, я старею. Мне же всегда казалось, что я не плохо разбираюсь в людях, а тем более в женщинах, что я способен отличить шлюху от достойной восхищения и в меру раскрепощенной молодой женщины, которая просто не понимает насколько она хороша.
Она отворачивается от меня и снова натягивает свое платье, почти не скрывающее её прелестной наготы, её соблазнительных форм. От созерцания этого я снова перестаю злиться и, не говоря ни слова, впитываю в себя эти последние мгновения, пусть не нашей близости, но её присутствия здесь, рядом со мной. Я знаю, что сейчас она уйдет, не оставив о себе ничего, я не такой уж и дурак, и прекрасно это понял. И уже знаю, что как только она переступит через порог моей квартиры, я проиграю так и не начавшуюся борьбу за нее. Я её не забуду, не смогу выкинуть из памяти, а просто не буду думать о единственной девушке, которая не пожелала открыть мне свое имя хоть Я её и просил, о девушке, которая так задумчиво и нежно смотрит на меня сейчас. О единственной девушке имя которой я действительно хотел знать. О единственной, которая могла бы стать «единственной»…
Я подошел к ней, сидевшей на кресле.
- Все… в порядке? – что за дурацкий вопрос?! Конечно, нет. Ничто не в порядке, ни с тобой, ни с ней.
- Ага, - ответила она и натянула мне на голову простынь. Я не мог сдержать улыбку, и я решил попробовать еще раз.
- Может, хотя бы телефон оставишь? – это звучало более чем серьезно.
- Чего ради?
Господи, ну неужели я выгляжу таким бессердечным похотливым чурбаном? Неужели это так необычно спросить у девушки номер телефона, пусть даже ты провел с ней ночь и познакомился в клубе? Кажется, это был один большой риторический вопрос.
- Ну… я позвоню.
- Сам-то в это веришь? – я заколебался, подбирая правильные слова, потому что я наверно хотел позвонить, я просто не знал смогу ли собраться с силами. Но она мое затянувшееся молчание расценила немного по-другому, - Вот про это я и говорю.
А потом она встала и уверенной походкой направилась к выходу. Я надеялся, что задержавшись на секунду у двери она что-то хотела сказать, или думала, что хотела что-то сказать, но промолчала и вылетела за пределы квартиры и моей жизни так же молниеносно как ворвалась в нее.
Это правильно.
Я поплелся в душ, еле-еле поборов желание заглянуть в окно и проводить её последний раз взглядом. Такого раздрая я не чувствовал со времен… не знаю, даже… выпускных экзаменов? Или расставания с Таней? Или осознания того, что она нашла человека, за которым теперь замужем и вполне себе счастлива? Блять, пора от этого избавиться! И с этими мыслями я открыл воду, которая следующие полчаса старательно уносила мои невзгоды прочь. Все… кроме мыслей о ней. Кроме того момента, когда я услышал стук закрывающейся двери. Кроме осознания того, что она ушла… Я всегда стремился к этому, она поступила так, как я всегда желал, чтобы поступали все девушки, с которыми я оказывался в постели. Все, кроме нее… Бойтесь сих желаний. Мое уже исполнилось.
Её лицо, её руки, её тело не выходили у меня из головы. В конце концов, я сдался и, взяв в руки мобильный, позвонил тому, на кого готов был вылить все дерьмо произошедшее со мной сегодня ночью, человеку, который меня, может быть, и осудит, но хотя бы сможет дать совет, что делать и как жить дальше.
- Да, Эдвард, привет, - услышала я хихикающий голос брата на том конце трубки.
- Эммм… Джаспер, с тобой можно поговорить? – спросил, но только услышав как рядом хихикает его жена со словами «Бог ты мой, быть этого не может…» снова хихиканье и продолжение «Дорогая, это судьба», быстро добавил – Без свидетелей, Джас.
- Конечно, - я услышал, как он зашагал в сторону, видимо в свой кабинет, и по мере его удаления от жены её голос стал утихать, а я свободно выдохнул, - Извини, Элис позвонила подруге, а теперь они обсуждают свои женские секреты. Я все никак не могу взять в толк, почему это нужно делать в гостиной.
- Ясно, - терпеливо ответил я.
- Так что у тебя случилось, брат? – спросил Джаспер уже серьезно, хотя слышалось в его голосе какая-то нотка иронии, но мне было сейчас не до выискивания его тончайшего настроения.
- Кажется, я вчера серьезно влип, - отвечаю ему и рассказываю всю историю от первого взгляда на незнакомку до последнего.
Слово за словом, эмоция за эмоцией, кусочек за кусочком я выворачивал на изнанку душу. Впервые? Впервые настолько серьезно? Да. Стало ли мне легче от исповеди брату? Да. Хотел ли я по-прежнему увидеть девушку после этого еще раз? Да. Верил ли я в то, что спустя пару дней смогу вернуться к нормальной жизни? Теперь…да. Врал ли я себе? Возможно…

Ну вот.... мы все ждали утра... И дождались...Для героев оно получилось разным, но для обоих, согласитесь, стало огромным потрясением. С нетерпением ждем вашего мнения по этому поводу. Ваши Lilu21 & Hell_in.
=Две полоски=