Марракеш, Марокко, 26 мая 2010 г.

Медина Марракеша, окруженная кроваво-красными глинобитными стенами - как таджин с кипящей наваристой похлебкой.

Здесь непрерывно бурлит активность, разношерстная людская масса перетекает по узким улочкам, как кровь по артериям и венам живого организма. И день, и ночь движение не замирает, не пустеют кофейни, риады, лавки мелких торговцев и ремесленников, пахнущие апельсинами и медовой курагой, шоколадными финиками и душистым лавровым листом.

Как и почти девять веков назад, Марракеш просыпается под голос муэдзина с минарета мечети Кутубия, созывающего правоверных на молитву. Раньше на минаретах мечетей появлялся сам муэдзин, теперь же к совершению мусульманского обряда зовет магнитофонная запись и мощные усилители.

Намаз совершается долго, истово, и в эти часы площадь и кварталы Медины не так многолюдны, только старики-водоносы в ярких шляпах прогуливаются в ожидании туристов.
Потом появляются зеленщики и торговцы фруктами, выкатывающие впереди себя телеги, доверху нагруженные сочными марокканскими мандаринами.

Розоватые лучи пробиваются между жердями крыши, образуя полупрозрачную завесу поперек улиц. Все расчерчено яркими полосами света – среди полос пробираются худые настороженные кошки; снуют с чаем, булками и миндальным печеньем мальчишки-разносчики.
Тут же придирчиво выбирают товар степенные домохозяйки в платках, ведут бесконечную беседу обо всем старики, перекрикиваются через улицу торговцы, настойчиво просят подаяния нищие.

Цвета, звуки и запахи наполняют Медину, выплескиваясь в центре на открытое пространство Джема-аль-Фна, старой городской площади.
С заходом солнца площадь заполняют музыканты, певцы, акробаты, фокусники, гадалки, заклинатели змей и торговцы гашишом.

Оживают улиточные ряды. Над столами зажигаются газовые фонари, от чанов с вареными моллюсками поднимается ароматный пар, собираясь в остывающем воздухе в плотные облака.
А выше облаков, темным силуэтом на фоне еще светлого, пурпурно-бирюзового неба проступает семидесятиметровый четырехгранный минарет Кутубии, древняя ось Медины - главный ориентир для всех приезжающих в Марракеш.

- Hotel Mamunia, - проговорил таксист, остановив крошечную желтую машинку у северных ворот Медины.

- А куда идти? – спросила его Розали на ломаном французском. Она сидела рядом с водителем и с опаской вглядывалась в многоцветное людское море, колыхавшееся у терракотовых стен. Жаль, она позабыла карту. Повторив вопрос на английском, тревожно уставилась на таксиста-араба.

Тот снисходительно указал на островерхие башни минарета, мол, не заблудишься. Мудрые черепашьи глаза на сморщенном лице смотрели по-стариковски мягко. Что он видел перед собой? Очередную легкомысленную туристку? Белокожую красотку в темной шали?

Расплатившись с водителем, Роуз выбралась из такси.

Было около восьми утра, и до встречи в консульстве, назначенной представителем Глаксо Смит Кляйн, оставалось больше трех часов.
Хейл прибыла в Марракеш два дня назад, в составе резерва ВОЗ. Вчера они весь день инспектировали госпиталя, а сегодня, отказавшись от групповой экскурсии с профессиональным гидом, Хейл решила использовать свободное время для посещения Медины.

Обычные туристические маршруты ее не интересовали, она желала побродить в одиночестве. Такое объяснение получили от нее коллеги, предостерегавшие от подобной поездки. В Алжире они привыкли вести себя осторожнее, но в Марокко сама обстановка располагала к беспечности.

Встала она еще до рассвета, влекомая детским возбуждением. В вестибюле отеля взяла визитку, чтобы без проблем вернуться обратно. Ее французский был не настолько хорош, чтобы объяснится с местными, а арабский за три года в Магрибе она так и не выучила.
Да и нужды в этом особой не было, английскую речь мало-мальски понимали в самых глухих уголках алжирской провинции.

В Алжире она бы ни за что не решилась выехать в город одна, без сопровождения. Осторожности их научили убийства сотрудников международных организаций и дипломатических миссий на улицах Сетифа в дневное время. Резали из-за пустяка, золотой цепочки, браслета на запястье, десятка долларов в кошельке.

Не говоря уже о том, что любая женщина европейской внешности без мужского эскорта, подвергалась опасности быть похищенной и изнасилованной. Лишь на охраняемой территории консульства, отеля и офиса можно чувствовать себя в безопасности.

Да, в Алжире и шагу нельзя ступить без оглядки, и это принимается, как норма. Лишь попав в Марокко, Розали ощутила, как приятно расправить крылья, вырваться из уютного гетто, быть предоставленной самой себе.

Мимо нее проносились мотоциклистки в развевающихся джелябах, спешили со своим товаром торговцы хлебом. Неопрятный старик тащил за собой мохнатого бурого ослика, навьюченного тюками с ароматными специями. Мальчишка нес над головой стопку круглых тонких лепешек, а другой торопился куда-то с чайником и стаканами на подносе. Жуликоватого вида паренек зазывал прохожих купить у него пару полосатых попугаев.

Рынок бурлил, и никто не обращал внимания на бледнолицую женщину в жемчужно-серой тунике и молочного цвета шальварах. Это ее вполне устраивало.

Запахнув платок на шее, Розали надела темные очки и слилась с людским потоком. Раз карты нет, нужно довериться обонянию. В крайнем случае, решила она, можно поманить кого-нибудь из этих юрких мальчуганов, что за монетку в 10 дирхам выведут куда угодно.

Спустя полчаса, выбившись из сил и натерев на ногах мозоли, попутно отклонив три предложения руки и сердца на плохом английском, Роуз достигла, наконец, цели своего путешествия.

Старик-аптекарь в джелябе и голубом тюрбане разложил свои снадобья поверх плетеной циновки прямо на мостовой. Восседая на корточках, он не спеша, терпеливо растолковывал клиенту, что, как и от чего принимать. Покупатель придирчиво изучал предлагаемые аптекарем корешки, сушеную кору, разноцветные порошки, веточки, брал в руки то одну, то другую склянку, приценивался.

Большая бурая игуана грелась неподвижно на камнях рядом с аптекарем, следя за собеседниками блестящими бусинками глаз – чтобы не сбежала, хозяин привязал ее за талию тонкой бечевкой. Роуз подошла ближе и, следуя примеру клиента, опустилась на корточки перед импровизированным прилавком.

Чего здесь только не было!
Мужчина-клиент обнаружил среди аптекарских товаров сухой обломок газельего рога и принялся задумчиво вертеть его в руках. Что его беспокоило – ревматизм, зубная боль, нелады в семье, или на работе? Хотел ли он избавиться от надоевшего кашля, или опостылевшей любовницы?
Если верить путеводителю, лекарства были далеко не единственным товаром аптекаря - в здешних местах в аптеку издавна шли еще и за средствами для колдовства.

Здесь готовили приворотные зелья, косметические средства и пищевые добавки. Аптекарь мог предложить для гадания сушеную кожу ящерицы, птичьи перья и кости, звериные когти или зубы.
Коралл издавна употребляли от болезней сердца, толченый рог - от полового бессилия, кожу хамелеона – для восстановления девственности.
Похоже, для жителей Магриба колдовство было частью повседневной жизни и пользовались им привычно, - недаром в знаменитой сказке про беспечного юношу Алладина именно магрибинец знал, что за странная лампа хранилась в пещере, и как с ней следовало обращаться.

Из задумчивости Роуз вырвал гортанный голос аптекаря.
Мужчина-клиент уже совершил покупку и скрылся в толпе, унося с собой чудодейственное средство. Хитроватое обезьянье лицо аптекаря обратилось на нее.

- Чего изволит мадам? – подобострастно молвил он, ловя ее взгляд.
Хейл внезапно засмущалась, отрицательно покачав головой. Именно сейчас мысль, зреющая у нее в голове больше месяца, показалась безрассудной и глупой.

- Что беспокоит мадам? - рука аптекаря приглашающе распростерлась над циновкой.
Мадам на языке жестов попыталась выразить, что просто любопытствует.

«Чего ты боишься?» - одернула себя Роуз. «Можно подумать, ты одна такая!»
Но прежде чем она собралась с духом, рядом с циновкой нарисовался новый покупатель. Аптекарь занялся им, угодливо предлагая снадобье в крошечном горшочке.

Момент был упущен.
«Сама виновата», - сокрушалась Хейл, поднимаясь на ноги.

Бурая игуана сверлила ее немигающими глазками. Пара черных блестящих пуговок уставилась прямо в лицо Роуз с такой ненавистью, что та против воли отшатнулась. Из раскрытой пасти рептилии быстро высунулся раздвоенный язык и тут же втянулся обратно.
«Как глупо…» - странный, необъяснимый страх холодком пробежал по венам. Как глупо бояться такой ерунды, думала она по дороге в отель.
«Ты делаешься образцовой неврастеничкой, Хейл!» - поздравляла она себя, садясь в автобус. Но вытравить тяжелое предчувствие это не помогало. Что-то должно было произойти. Совсем скоро.

Рабат, Марокко, пятью часами позже.

Опять дождь. Паршивейший день. Небо слилось с океаном, горизонт затерялся в туманной дымке. Набережная и пирс опустели, не стало вездесущих туристов у ворот касбы, рестораны и чайные сложили свои зонты, а то и просто закрылись в ожидании лучших времен.

С утра зарядил ливень, и свинцовое небо придавило Рабат, окутав его серой пеленой. Еще только полдень, а в домах зажигают огни.

Капли шелестели по стеклу, капли отбивали назойливый ритм. Окно плотно закрыто, зашторено, но звук падающих капель пробивается сквозь стены.

Неудивительно, что в мокрый сезон количество самоубийств резко возрастает. Стоит только четверть часа посмотреть в окно, на беспросветную стену тропического ливня, как до ужаса хочется удавиться. Или напиться вусмерть.

- У меня в производстве три дела, - Блейк прижал трубку плечом и начал загибать пальцы. - Наркотики, алжирцы и Свон. Людей не хватает, работаем почти круглосуточно.
И вместо того, чтобы помочь, мне сливают еще один «висяк».

Присутствующие в кабинете сотрудники инспектора прислушивались к телефонному разговору, стараясь не заснуть ненароком. Тропический ливень хуже жары, действует, как лошадиная доза транквилизаторов.

Лампы были выключены, в кабинете царил полумрак, только мерцающий глаз проектора излучал тусклый свет на грязно-белый экран. Вокруг экрана расположилось все отделение Блейка. Тем, кому не хватило стульев, подпирали стену.

Инспектор между тем приходил все в большее раздражение, ожесточенно дергая телефонный провод.
Чувствовалось, что его аргументы натыкаются на стену непонимания начальства.

- Что тут расследовать, все ясно, как день. Белая проститутка, накурилась гашиша и сиганула в окно. Возможно, ее кто-то подтолкнул. Возможно, это ее сутенер. Или клиент. Недовольный качеством обслуживания.

- Что они хотят от меня? Допросить всех постояльцев отеля? Да меня министерство туризма с дерьмом съест.

- Установить ее личность? Это пожалуйста. Это я мигом, - издевка в голосе инспектора набирала градус. - У меня ж настольная книга – каталог всех б**дей Эссувэйры. Падение с двадцатиметровой высоты слегка изменило ее внешность? Неважно. Мы сейчас бросим все дела и полезем в картотеку.

Подчиненные стали многозначительно переглядываться, перспектива работы в картотеке даже в шуточном контексте не вызвала энтузиазма.

Блейк продолжал надрываться.
- Ну и что, что у нее иностранное подданство? Шлюха – она и в Африке шлюха.
Пусть делом занимается жандармерия.

Его абонент разразился ответной тирадой, в продолжение которой брови Блейка неудержимо ползли вверх. Присутствующие затаили дыхание.
«Неужели дело удастся спихнуть?»

- Что? Возможно, она порядочная женщина? Возможно, моя бабушка – английская Королева.
Помехи на линии усилились. Блейк едва слышал собеседника, оттого непроизвольно повышал голос, срываясь на крик.

- Давай начистоту. Наш эксперт осмотрел тело. Но мне и без эксперта ясно, что она им неоднократно пользовалась. На правой ягодице татуировка, королевская кобра с раззявленной пастью...

- Интересно? Приезжай, посмотри. Я попрошу придержать ее для тебя в морозильнике… Пожалуйста…Сам такой…

Бросив трубку, Блейк витиевато выругался. Аппарат ответил длинными гудками.
Подчиненные, ожидая распоряжений, неловко ерзали на хлипких стульях.

- Курт, - инструктировал Джейкоб. - Займись опросом свидетелей. Вскрытие должно начаться около пяти, время есть. Мне нужен протокол опознания тела и токсикологическая экспертиза. Сэм, ты поедешь в морг.

- Один?
- Нет. Дам тебе в компанию трех балерин и гитариста.
Кислая физиономия Сэма страдальчески вытянулась, но он ничего не сказал.

- Курт, - невозмутимо продолжал инспектор. - Будешь говорить с персоналом отеля, не дави. Действуй осторожнее. По возможности опроси горничных, эти прохвостки обычно знают гостей лучше, чем кто-либо. Не пугай их. Используй обаяние. Можешь сослаться на рутинную проверку. Но добудь мне алиби всех постояльцев двенадцатого этажа.

Лицо Курта оставалось бесстрастным, словно посмертная маска фараона.
- На который час?
- На тот, когда эта шлюшка целовалась с асфальтом, - Блейк постучал указательным пальцем по фотографиям с места преступления, что красочным веером раскинулись на столе. - Кстати, что у нас со временем смерти? – обратился он к медэксперту. Тот с усилием поднял набрякшие веки:

- Семь, плюс минус три часа.

Лицо инспектора исказила скептическая гримаса.
- Великолепно! Мы уже знаем, что она умерла где-то этим утром.

- Точнее пока не могу, - резонно возразил эксперт. - Кривые остывания тела меняются в зависимости от температуры и влажности. А в такой ливень… - он беспомощно развел руками. - Я удивлен, что ее не смыло в океан.

- Я тоже, - обронил Блейк, присев на стол. - Одним делом было бы меньше.
С тяжелым вздохом он покосился на раскрытое досье, уснащенное мгновенными снимками Поляроида. Грязь, кровь, истерзанная плоть.

Минул год с тех пор, как он работал в отделе детективов, и теперь, вновь столкнувшись с убийством, Блейк почувствовал странную ностальгию.

Вернулись все воспоминания: напряжение ночи, адреналиновая тоска от плохого кофе в бумажных стаканчиках и зыбкое предвкушение охоты.

Полицейские, эксперты, фотографы, работающие четко и слаженно – бешеная энергия, вертящаяся вокруг центра, где кто-то лежит мертвый, как валун на дороге, который все машины должны объезжать.

Когда смотришь на труп, то видишь некую очевидность, но в то же время – невероятную загадку. Даже в простейшей домашней ссоре, где женщина вдруг решается застрелить парня, смотришь на нее, всю изуродованную шрамами и сигаретными ожогами, и задаешься вопросом: почему именно сегодня?
Что такого особенного в сегодняшней ночи?
В Рабате и Эссувейре случается по три убийства в день минимум.
И каждый детектив на месте преступления уже имеет по десять убийств в производстве, что превращает новое в невыносимое бремя, поэтому он и все остальные надеются раскрыть его на месте и убрать камень с дороги.

Именно эта целеустремленность, напряжение и энергия сплачивают всех вместе.
А после того, как занимаешься этим несколько лет, к такому привыкаешь. И к собственному удивлению, Блейк осознал, что втайне тосковал по прежней работе.

Но у него были и другие заботы.

- Так, что с алжирцами? На чем мы остановились?

Пленка закрутилась, проецируя очередное изображение на матерчатый экран. Небритое смуглое лицо, взгляд исподлобья, шрамы, клички, наколки, список подвигов. Статья – терроризм. Статья – организованная преступность. И еще много статей и кличек.

- Бесполезное занятие, - произнес, наконец, Блейк, протирая усталые глаза. Они уже полчаса безрезультатно изучали фотоархив департамента. - Эти обезьяны все на одно лицо. И имен у них, что у твоей сучки – блох. Нужен конструктивный подход, - сформулировал он, подходя к выключателю. Яркий свет залил помещение, и все стали жмуриться, как слепые кроты. - Иначе мы состаримся у проектора, а эти молодчики загуляются на свободе.

- Нужен Маккартни, - откликнулся младший сержант. Он стоял у двери, прислонившись к стене, и широко зевал. - Вот у кого фотографическая память. Он служил в Гуантанамо и в Мазари-Шариф, знает всех тамошних мерзавцев наперечет, как братьев родных. У него в башке картотека.

- Так чего ты раньше молчал? - рассвирепел Блейк. - Найдите Маккартни.
И тут все разом загалдели:

- Сейчас суббота. Где его найдешь?
- Точно не в казарме…
- Искать его в Марракеше, как в стоге сена...

- Он может быть в двух местах, - снова заговорил младший сержант, который, похоже, неплохо знал привычки Маккартни. - В казино «Версаль» в садах Мажореля, где собираются любители еженощного покера, или в ресторане «Chez Ali» в квартале Гелиз, где он обычно кормит влюбленных в него женщин.

- Вот и прекрасно, - констатировал Джейк, не обращая внимания на скабрезные перемигивания. - Смотайся в Марракеш и привези его сюда.

- Одному мне не справиться, - скупо улыбнулся сержант. - Если из казино его технически вытащить можно, особенно, если прикуп неважный, то с бабы я его стряхнуть не смогу. Тут взвод нужен.

Под дружный хохот сослуживцев Блейк нетерпеливо взмахнул рукой.
- Так поезжай быстрее. Пока он еще ужинает.

Сержант только успел раскрыть рот, как дверь кабинета распахнулась, и внутрь вошел, вернее, вбежал, пресс-атташе. Всклокоченные волосы, безумные глаза, развязанный галстук болтается на шее. В руках ворох бумаги.
- Факс из Марракеша, - прохрипел он. – Совершенно секретно.

Ровно двадцать секунд потребовалось Джейку, чтобы прочесть прыгающие строки. Еще минуту он постигал смысл прочитанного. Под сильным загаром жесткое лицо посерело, челюсти хищно сжались. Взгляд упирался то в бумаги, то в мятое лицо пресс-атташе, у которого в глазах плескался концентрированный страх. Смешки в кабинете смолкли, все затаились, подобрались, ожидая реакции Блейка.

- Все распоряжения отменяются, - наконец, разлепил губы инспектор. Голос звучал отрывисто и глухо. Влажные листки факса легли на стол, придавленные широкой ладонью.

- Курт, Сэм, поднимайте спецов. Остальные – десять минут на сборы. Выезжаем через четверть часа. А ты, - взгляд уперся в младшего сержанта, так и застывшего у стены со скрещенными руками. – Найди Маккартни. Как хочешь - найди. Он теперь нужен втройне.

- У входа в здание столпились журналисты, - бормотал атташе, теребя галстук. Пальцы дрожали, на лбу выступили капельки пота. – Что им сказать, я сам ничего не знаю.
Необходимость изворачиваться и врать изматывала его уже заранее.

- Не пори горячку, - Джейк презрительно оглядел трясущего мужчину. – И приведи себя в порядок. Иначе они только по виду твоему поймут, что у нас пожар в публичном доме во время наводнения.

Когда все ушли, инспектор еще долго не мог пошевелиться, скованный непривычным оцепенением. Во рту появился металлический привкус, словно лизнул медную монету.

Листки факса жгли ладонь, а в голове металась одна мысль, которую он до тошноты боялся произнести вслух.

- Неужели…вторая Касабланка?

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Дорогие читатели! Я дико извиняюсь за задержку главы.
Как видите, здесь нет второй части, зато есть следующая глава, которую выкладываю прямо сейчас. Едем в Танжер.)))

Большое спасибо моей Бете! Саша, твоя помощь неоценима.