Всю дорогу от нашего с Эдвардом дома до Центрального Городского госпиталя мы с Энтони не сказали друг другу ни слова. Нет, с отцом Эдварда я в прекрасных отношениях, просто... У нас не было сил о чём-либо разговаривать. Мы оба могли потерять родного человека, и от этих мыслей нам становилось только хуже. Мы не хотели трогать друг друга, так прекрасно понимали состояние.

В госпиталь мы приехали примерно через час.

- Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, к вам сегодня поступал Эдвард Энтони Каллен, тысяча девяносто восемдесять четвертый года рождения, двадцать девять лет? Он один из пассажиров авиалайнера, следовавшего рейсом 7B378 Нью-Йорк - Лос-Анжелес. Он потерпел крушение сегодня утром! - дрожащим голосом тараторил Энтони дежурной медсестре.
- Подождите секундочку, - рассеянно пробормотала она, разбирая какие-то бумаги. - А кто вы ему?
- Я его отец, а это его... невеста.
- Да, его привезли буквально полчаса назад.
- Он жив? Что с ним? - спрашивала я.
- Да, он жив, но сейчас находится в очень тяжёлом состоянии... У него обожжено сорок процентов кожи. Сейчас его оперирует доктор Джозеф Уилльямс...
- Когда закончится операция? - спросил отец Эдварда.
- Простите, но я не знаю точно... Но она продлится как минимум два часа. Подождите в коридоре, я оповещу доктора Уилльямса о вашем визите, и вы сможете с ним поговорить.

Мы с Энтони сели в кресло. Прошёл час, полтора, два, три... Нам уже четыре раза звонили Эсме и Стефан, но никаких новостей мы им сказать пока не могли.

- Белла, у тебя мешки под глазами... Тебе надо отдохнуть... Может, поедешь домой? Как только я поговорю с врачом и увижу Эдварда, я сразу позвоню тебе.
- Нет, Энтони. Я останусь здесь, - твёрдо сказала я.

Отец Эдварда больше не стал уговаривать меня уехать домой. Он прекрасно понимал, что я также очень беспокоюсь за Эдварда.

...Прошло около пяти часов, мы с Энтони просто не находили себе места от волнения. Наконец из операционной вышел врач, высокий мужчина лет пятидесяти.

- Здесь есть кто-нибудь из родственников Эдварда Каллена? - громко спросил он сидящих в коридоре (кроме нас там находилось ещё четыре человека).
- Да, мы, - вскочили мы с Энтони.
- Так, а вы кем ему приходитесь? - строго спросил врач.
- Я его отец, Энтони Каллен. А это его невеста, Белла Свон.
- Что ж, в таком случае пройдёмте в кабинет. Разговор предстоит долгий.

Мы с Энтони переглянулись. Мы поняли, что эти слова врача ничего хорошего не предвещали... Моё сердце заколотилось в бешеном темпе. Господи, неужели всё так ужасно?..

- Присаживайтесь, - сказал Уилльямс, когда мы вошли в кабинет. - И выпейте сначала воды... - она налил нам по стакану воды.
- Пожалуйста, давайте перейдём сразу к делу, - попросила я.
- Что с моим сыном? - спросил Энтони срывающимся голосом.
- Выслушайте меня до конца и пожалуйста, постарайтесь принять эту новость как можно спокойнее. Мы сделали Эдварду сложную операцию, она длилась более пяти часов. Когда его привезли к нам в госпиталь, он был ещё в сознании и даже мог, с трудом, но мог поддерживать разговор с врачами и сказать как его зовут и сколько ему лет. Он постоянно говорил про какую-то Беллу... Как я понял, это Вы, - сказал врач, кивнув в мою сторону. - Он умолял не говорить Вам о его состоянии, потому что Вы беременны и Вам нельзя волноваться... Но мы обязаны были сказать родственникам...
- Да, Вы правильно сделали, - шепнула я. - Так что произошло с Эдвардом?
- Спустя сорок минут операции он впал в кому... Сейчас он находится в коме II степени.
- И что это значит? - непонимающе спросили мы.
- Дайте мне закончить. Операцию мы всё же продолжили, хотя это было очень опасно: было девяносто процентов вероятности того, что его сердце просто не выдержит такой нагрузки. Несмотря на то, что операцию нам удалось завершить, я не могу сказать, что она прошла успешно. Эдвард сейчас в критическом состоянии... Он потерял много крови. Он не может самостоятельно дышать, его подключили к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Вдобавок ко всему прочему, у него обожжено сорок процентов кожи, и ему нужна срочная операция по её пересадке, но мы не можем её сделать, пока Эдвард находится в коме. Мы прилагаем все усилия, чтобы он хотя бы пришёл в сознание, но пока все наши попытки тщетны.

Я не могла больше сдерживаться и заплакала. Господи, за что Эдварду такие мучения? Он не заслужил этого... Но он был жив, и этот факт меня хоть как-то успокаивал.

- Доктор, что нам теперь делать? - спросил Энтони. - Я заплачу любые деньги, только спасите моего сына!
- Дело не в деньгах, - покачал головой Джозеф. - Необходимые лекарства и аппаратура у нас в госпитале имеются. Сейчас всё зависит от самого Эдварда. Конечно, учитывая тот факт, что его организм ещё молод и что ранее Эдвард вёл здоровый образ жизни, можно предположить, что всё наладится. Но... Это не его случай...
- Что это значит? Доктор, прошу, не говорите загадками! - воскликнула я.
- Шансов выжить у Эдварда практически нет... Сейчас его жизнь полностью зависит от аппарата искусственной вентиляции лёгких... Повторюсь, Эдвард в критическом состоянии... Мне очень жаль...

Нет, только не это, нет... Все мои надежды испарились, словно дым. Господи, этого не может быть! Эдвард не может умереть! Он должен жить... Ради своих родителей и брата... Ради меня... Ради нашего малыша...

- Доктор, не может быть, чтобы ситуация была безвыходной! - в исступлении закричала я. - Молю, сделайте что-нибудь! Он же ещё такой молодой, ему нет и тридцати лет!
- Пожалуйста, успокойтесь, - тихо проговорил врач. - Сейчас мы делаем всё что в наших силах, мы боремся за его жизнь... Но шансов практически нет...
- Вы же врачи, вы должны что-то предпринять! - воскликнул Энтони.
- Есть вещи, которые не зависят от нас. Не буду отрицать, были и такие случаи, когда люди выкарабкивались буквально с того света, но эти случаи единичны.

Энтони закрыл лицо руками.

- И даже если Эдвард выживет, - продолжил врач, - то он никогда не сможет вернуться к своему прежнему образу жизни. У него серьёзно повреждён опорно-двигательный аппарат. Он никогда не сможет ходить...

Слова Уилльямса окончательно добили меня. Я отказывалась верить в происходящее. Господи, когда же все эти мучения кончатся? Казалось, у нас с Эдвардом всё пошло на стабилизацию... Я никогда не забуду блеска его глаз и искренней счастливой улыбки, когда я рассказала ему о своей беременности. Эдвард всегда мечтал о сыне и был бесконечно рад тому, что скоро станет отцом. Он не хотел улетать в Лос-Анжелес, но видимо, судьба распорядилась иначе... Но я не хотела допускать даже мысли о том, что Эдвард может умереть. Он должен жить, он должен бороться! Иначе никак...

- Сколько, по-вашему, моему сыну осталось жить? - тихо спросил Энтони.
- Не больше трёх дней, - так же тихо ответил врач.

Три дня, всего три дня! Нет, Эдвард не умрёт, я не верю... Он только начинал жить... Господи, почему в мире царит такая несправедливость? Всевозможные террористы, грабители, педофилы живут и радуются жизни, а невинные люди гибнут...

- Этого не может быть... - прошептала я. - Доктор... Скажите, а можем ли мы его увидеть?
- Извините, но Эдвард сейчас в реанимации, и туда вход запрещён даже родственникам.
- И когда же я смогу навестить своего сына? - спросил Энтони. Судя по его голосу, он был очень зол на врачей.
- Только когда больной выйдет из комы. А выйдет ли он вообще... Этого никто сказать не может.
- Доктор, скажите, Вы решили добить нас окончательно? - с презрением спросил Энтони. - Я думал, когда пациент в тяжёлом состоянии, врачи должны как-то поддерживать родственников, а не добивать.
- Если бы был хоть какой-то шанс - я бы обязательно сказал. Долг врача - быть честным перед родственниками больного...
- Мой сын будет жить, - твёрдо сказал Энтони. - И я сделаю всё что в моих силах.
- Поверьте, и мы, врачи, сейчас боремся за жизнь Эдварда. Но... Впрочем, я обо всём вам уже рассказал...
- Доктор, то есть Эдварда сейчас мы вообще не сможем увидеть? - спросила я.
- Увидеть вы его, пожалуй, сможете. Но только через стекло реанимации...
- Пусть хотя бы так, - сказали мы с Энтони. - Отведите нас туда.
- Пойдёмте.

Уже через несколько минут Уилльямс подвёл нас к отделению реанимации. От увиденного у меня случился шок. Ну кушетке лежал раздетый до пояса Эдвард. К его груди были прикреплены электроды, с помощью которых на специальный экран выводилась его кардиограмма. В вены были введены иглы от капельниц. Во рту была специальная трубка от аппарата искусственной вентиляции лёгких, благодаря которой Эдвард дышал. Я не могла поверить, что теперь жизнь моего возлюбленного зависит от какой-то машины... А если произойдёт какой-нибудь системный сбой? Я об этом не хотела даже думать. Те небольшие участки тела Эдварда, которые были свободны от многочисленных игл и электродов, были сильно обожжены. Я взглянула на лицо Эдварда... Его глаза были закрыты. На его лице было выражение нестерпимой муки... Несмотря на то, что он находился в коме и, если верить словам врачей, ничего не чувствовал, я знала: ему больно... Он мучается... "Господи, почему именно Эдвард? За что ему такие страдания?" - эти вопросы никак не выходили из моей головы.

На Энтони не было лица. Я прекрасно понимала, как ему было больно видеть родного сына в таком состоянии. Мы просто около реанимации примерно десять минут.

- Белла, пора идти, - шепнул отец Эдварда.
- Я не хочу оставлять его одного, - ответила я, глотая слёзы. - Он сейчас так уязвим...
- Белла, всё будет хорошо. Эдвард обязательно выздоровеет. Он всегда выходил из трудных ситуаций.

Когда, казалось бы, нет никаких шансов, спасает только одно: вера и надежда. В наших сердцах это вера зажглась. Да, Эдвард обязательно будет жить! Будет жить, вопреки прогнозам врачей... Даже если он больше никогда не сможет ходить... Мы справимся с этим. Мы обязательно переживём это вместе.



Домой из госпиталя я приехала в ужасном состоянии. Я была абсолютно растеряна. Несмотря на то, что я продолжала верить в выздоровление Эдварда, подсознательно я понимала, что шансы мизерные... Я устало опустилась на диван. Я осталась совсем одна. "А как же родители, брат и сестра, друзья в конце концов?" - спросите вы. Да, они поддерживают меня, но... Рядом не было Его - самого родного, близкого и дорогого мне человека - Эдварда... Именно его мне не хватало... А от понимания того, что я могу потерять его навсегда, мне становилось ещё хуже. "Эдварду осталось жить не больше трёх дней" - я никак не могла забыть эти страшные слова доктора Уилльямса. Что, если это действительно так? Чёрт возьми, Белла, выкинь эти мысли из головы! Шанс есть всегда...

Приехав домой, я решила, что мне надо немного отдохнуть, ведь впереди рабочая неделя. В очередной раз выпив настоя валерьянки, я прилегла на диван и в скоро времени уснула.

Проснулась я оттого, что почувствовала на своём плече лёгкое прикосновение чьей-то руки. Я открыла глаза и была просто шокирована увиденным. Я находилась не дома, а на какой залитой солнечным светом поляне. А передо мной стоял... Эдвард. Он был таким, каким я запомнила его до авиакатастрофы: те же серо-зелёные ласковые глаза, взлохмаченные волосы, лёгкий румянец на щеках... Да-да, Эдвард, здоров и невредим! Я не верила своим глазам.

- Здравствуй, Белла, - улыбнувшись, поздоровался он.
- Эдвард... Ты здоров... С тобой всё в порядке! Неужели вся эта история с авиакатастрофой была... Сном?!

Он молчал.

- Эдвард, только не молчи...
- Авиакатастрофа - это не сон... - прошептал он. - Сон - это то, что ты сейчас видишь.
- И ты тоже?
- И я...
- Эдвард, я не хочу, чтобы ты был моим сновидением. Я хочу, чтобы ты стал реальностью, - сказала я, уткнувшись ему в грудь. - И чтобы с тобой было всё хорошо...
- Я не знаю, возможно ли это... Моя судьба находится не в моих руках.
- Почему?! - срывающимся голосом спросила я. - Не говори, что ты никогда не вернёшься...
- Я не могу ничего обещать, Белла... Судьба каждого человека на Земле, в том числе и моя, давно предрешена. Но люди не могут знать, что произойдёт дальше в их жизни. Таков закон.
- Эдвард... Мне очень плохо без тебя... Ты нужен мне... Нам. - прошептала я, пытаясь сдерживать слёзы. - Врач сказал, что тебе осталось не больше трёх дней, Эдвард...
- Мне тоже очень плохо без вас... Без тебя, без родителей, без Стефана, без друзей... Но я уверен, мы переживём это. Я всегда буду с тобой, Белла. Даже если я умру.
- Не говори этого! - закричала я. - Я не смогу остаться совсем одна... Я не смогу без тебя.
- Ты останешься не одна, - грустно улыбнулся Эдвард. - У тебя останется частичка нас обоих - наш ребёнок.
- Эдвард, не говори так, будто бы ты уже знаешь наперёд, что случится... Ты будешь жить, слышишь? У нас всё будет хорошо.

Он крепко прижал меня к груди.

- Я хочу скорее вернуться... Обратно... И я очень надеюсь, что скоро это произойдёт. Белла, давай больше не будем о грустном? Сейчас мы с тобой вдвоём, только ты и я...
- Эдвард, что это за место? - спросила я.
- Ты разве не помнишь эту поляну? Ах, ну да, ты же тогда была совсем маленькая... Здесь ты очень любила гулять со своим старшем братом Мигелем в детстве. Тогда тебе было всего два года.
- То есть, мы сейчас... В Сиракьюсе? - изумлённо спросила я.
- Именно, - кивнул Эдвард.
- Но... Как такое возможно?
- В сновидениях возможно всё, - ответил он. - Именно поэтому ты сейчас видишь меня. Можно считать это чем-то вроде волшебства.
- Это... Удивительно, - выдохнула я.
- Мир сновидений - это самое удивительное, что есть на Земле, поверь. Это совершенно другой мир... Здесь нет места боли и горечи. Здесь ты можешь увидеть своих родственников и друзей, которых уже нет в живых... Пообщаться с ними. Здесь ты можешь увидеть своё будущее... Но я пришёл к тебе не для этого. Просто... Я не могу без тебя, я очень скучаю... Я хотел убедиться, что с тобой действительно всё в порядке. Я узнал про твою любимую поляну и решил привести тебя сюда, пусть даже во сне. Просто подарить тебе несколько волшебных мгновений. Ничего не бойся. Пойдём со мной.

С этими словами Эдвард протянул мне свою руку. Я смело вложила свою руку в свою. Нет, я ничего не боялась, ведь Он был рядом со мной...

Вдруг на поляне я увидела двоих маленьких детей: мальчика и девочку. На вид девочке было не больше двух лет; мальчик был чуть старше её. В этой девочке я узнала себя в детстве, а в мальчике - своего старшего брата Мигеля. Я захотела подойти поближе; Эдвард не препятствовал.
- Эдвард... Неужели это я и Мигель?
- Да, это вы двадцать пять лет назад. Ты совсем не изменилась, - улыбнулся он, заглянув мне в глаза. - Ты такая же светлая и чистая... Ангел на Земле.
- Нет, Эдвард, Ангел - это ты. Ты всегда защищал меня... Ты привнёс в мою жизнь Свет.
- И я всегда буду тебя защищать, - улыбнулся Эдвард. - Потому что не могу тебя потерять. Ты - моя жизнь.
- Здесь так хорошо... Я не хочу отсюда уходить.
- Нет, нельзя остаться здесь навсегда. Каждую ночь люди приходят сюда, но возвращаются обратно, чтобы продолжить свою жизнь. Чтобы дальше делать что-то хорошее, творить добро... Иначе никак. Жизнь прекрасна, Белла, даже если в ней много трудностей, поверь.
- В жизни много несправедливости. Ты не заслужил таких страданий...
- Каждый получает по заслугам, - перебил меня Эдвард. - В жизни я натворил много чего, - он вздохнул, - и теперь я отвечаю за это.
- Эдвард, если ты считаешь, что судьба таким образом наказывает тебя за какие-то ошибки... То почему всевозможные преступники сейчас живут припеваючи?
- Это ненадолго. Каждый человек, совершивший зло, будет наказан. Если не на этом Свете... Так на том.
- Знаешь, мне кажется, ты понёс очень жестокое наказание... Это несправедливо, Эдвард.
- Если я попал в эту авиакатастрофу - значит, так должно быть. Белла, Судьба всегда преподносит нам разные трудности на жизненном пути. Мы становимся сильнее, преодолевая их. Мы учимся не сдаваться, а идти вперёд, несмотря ни на что. В конце концов, мы будем вознаграждены, если перенесём все эти испытания. Только нужно немного подождать... Белла, прошу... Ни за что не сдавайся...
- Если ты умрёшь... Мне не нужна жизнь без тебя, Эдвард!
- Даже если меня не будет рядом... Ты должна будешь жить, Белла.

В этот момент Эдвард нежно взял меня за руку.

- Пообещай мне, что будешь сильной, - сказал он.
- Обещаю, - прошептала я, глотая слёзы, которые уже невозможно было сдерживать. - Но я верю, что ты не оставишь нас... Ты будешь жить.

Эдвард улыбнулся, но промолчал.

- Белла, - наконец заговорил он, - я вижу, что эта тема очень тяжёлая для меня... Ты очень печальна. Давай поговорим о чём-нибудь другом.
- Да, ты прав... Наши разговоры стали совсем пессимистичными.

Вдруг начался сильный ливень, хотя на небе было ни облачка. Я вздрогнула от неожиданности.

- Эй, ты чего, боишься дождя? - улыбнувшись, спросил Эдвард.
- Нет, ты что! Просто как-то неожиданно. Но я люблю дождь.
- Я знаю это, - снова улыбнулся Эдвард и подхватил меня на руки.
- Ай, что ты делаешь?
- Ничего особенного. Просто... Ты скоро проснёшься и...
- Нет! Эдвард, побудь со мной ещё немного...
- Солнце, я должен уйти.
- А когда ты придёшь снова? - спросила я.
- Если хочешь, то завтра.
- Хочу!
- Значит, жди меня, - улыбнулся Эдвард, поцеловав меня на прощание. - Белла, прошу, будь осторожна. Люблю тебя.
- И я тебя, - прошептала я.

Вдруг я открыла глаза. Я находилась дома, в гостиной. Господи, ну почему этот прекрасный, волшебный сон закончился? Я посмотрела на часы. Уже шесть часов вечера... Едва я встала с дивана, как в дверь постучали. Я открыла дверь и на пороге увидела Мигеля и Кэролайн.

- Белла, ты когда-нибудь сведёшь нас с ума, - затароторила сестра, войдя в дом. - Почему ты целый день не отвечаешь на телефонные звонки?!
- А вы звонили? - искренне удивилась я.
- Три раза звонил я, четыре раза родители и семь раз Кэролайн, - ответил Мигель.
- Вот чёрт, мне надо прекращать пить валерьянку... Просто я уснула и не слышала телефонных звонков.
- Белла, а зачем тебе понадобилось пить валерьянку? - настороженно спросила Кэролайн.
- Ах, Кэр, лучше не спрашивай...
- Что произошло? - испуганно спросил Мигель.
- Вы не видели последние выпуски новостей?
- Нет, мы оба сегодня дома практически не были. Так что случилось? - спросила Кэр.
- Как вы знаете, Эдвард сегодня должен был улететь в Лос-Анжелес... Самолёт, на котором он летел, разбился...
- Что?! - в один голос воскликнули мои брат с сестрой. - Белла, ты серьёзно?
- Да...
- Эдвард жив? - спросил Мигель.
- Да, жив, но он в критическом состоянии... Он потерял много крови, и у него обожжено 40% кожи. Он впал в кому...
- Ты была в госпитале? Может быть, нужны какие-то лекарства? - спрашивала Кэр.
- Да, мы с отцом Эдварда сегодня уже ездили туда... Никаких лекарств не нужно. Врач сказал, что сейчас всё зависит от самого Эдварда. Также он сказал, что ему осталось жить не больше трёх дней... Шансов практически нет...
- Белла-Белла, успокойся, не надо волноваться, тебе нельзя! Ну какие три дня, там врач что, совсем дегенерат полный? - говорил Мигель. - Эдвард обязательно выживет, он всегда выкарабкивался, ты же знаешь!
- Сейчас врачам вообще доверять нельзя, - поддержала брата Кэролайн. - Они всегда готовят к самому худшему.
- Если честно, то мне уже трудно не верить его словам...
- Белла, перестань! Нельзя так быстро опускать руки, - сказал Мигель. - Всё образуется.

В этот момент я услышала, как на втором этаже, в спальне, у меня зазвонил мобильный телефон.

- Я сейчас приду, - сказала я брату и сестре и стала подниматься на второй этаж. Вдруг у меня резко закружилась голова. Я не удержала равновесие и упала вниз.

- Белла! Белла, что с тобой? - закричала Кэролайн и подбежала ко мне, но я не могла ничего толком ответить. Перед глазами поплыли чёрные круги... - Мигель! Срочно вызывай скорую помощь, Белле плохо!
- Что? - послышался голос брата. - Кэролайн, чёрт возьми, что у вас там происходит? - воскликнул он и прибежал к нам. - Белла! Белла, ты меня слышишь? Чёрт бы побрал эту лестницу! - судя по звукам, он стал набирать номер скорой помощи. - Алло? "Скорая"? Срочно приезжайте! Девушке плохо, судя по всему, у неё резко закружилась голова, она упала с лестницы! Девушка на втором месяце беременности! Что? Адрес? Какой к чёрту адрес? А... Кинг Авенью, пять! Да, приезжайте как можно скорее...