Страх…
Я научилась переживать его во всех возможных вариациях в любое время дня и ночи. Вряд ли кто-то знает об этом чувстве больше меня. Благодаря Джеймсу и Маркусу вся информация, доступная человеку о страхе и других, вытекающих из него форм, собрана в моей голове цветной, неоновой мозаикой.
Чего я только не боялась…
Однако то, что чувствую сегодня, несравнимо ни с каким из предыдущих случаев.
Стоя здесь, в полутемном коридоре, в котором пахнет моющими средствами и горьким порошком, ощущаю, как щупальцы испуга больно сжимают все внутренности.
Чем-то похоже на состояние в особняке, когда Джаспер сообщил мне, куда следует ехать…
…Сам Хейл абсолютно спокоен. Даже умиротворен, если можно применить это слово.
Он ведет себя так, будто происходящее вокруг – продуманный и десять раз отрепетированный сценарий, который со стопроцентной вероятностью закончится хорошо. И нет ни тех пугающих прогнозов, ни тех чертовых шансов меньше половины…
Наблюдаю за ним краем глаза, поражаясь такому самоконтролю.
Мне бы хоть каплю его уверенности.
- Ты видишь будущее? – раздраженно спрашиваю я.
Голова мужчины немного поворачивается в мою сторону. На губах играет усмешка.
- Почему ты так решила?
- Ты не волнуешься…
- А зачем?
Боже, его позиция вводит меня в ступор.
- Он умирает…
- Ты здесь, значит, не умрет, - оптимистично заверяет Джаспер, глядя на меня так, будто я не понимаю прописную истину.
«Не дашь…»
- Почему? – стону, запрокидывая голову и упираясь спиной в холодную стенку. – Почему ты так уверен?!
- Потому что других вариантов нет, - мужчина пускает в голос каплю серьезности, - если ты не справишься, погибнешь вместе с Джеромом.
Вырисовывающаяся в сознании и так четко описанная телохранителем перспектива заставляет дрожать.
- Ты ведь этого не допустишь? – изогнув бровь, осведомляется он.
- Никогда… - шиплю сквозь зубы, зажмуриваясь.
- Ну, вот видишь, - мужчина пожимает плечами, разминая затекшую шею.
На этом наш диалог прерывается. Хейл ничего более не говорит, позволяя мне обдумать уже полученную информацию.
Правда, вероятность, что сейчас я смогу это сделать, минимальна. К тому же, силы понадобятся и для помощи Эдварду. Глупо тратить их на ненужные, неиграющие особой роли мысли.
Постараюсь просто поверить, что смогу удержать моего похитителя здесь. В конце концов, Джаспер прав. Если не станет папы, Джерри тоже долго не протянет. Я не протяну…
- Ты ведь не уйдешь? – сама не замечаю, как обращаюсь к Хейлу с этим вопросом. С надеждой.
Понимаю, что говорю, когда мужчина уже дает ответ.
- Нет.
Твердо и решительно, но при этом совершенно спокойно.
Хорошо... Хоть какое-то успокоение. Если глава охраны будет здесь, его вера, возможно, подпитает и мою. Не знаю, насколько мне хватит собственной.
Внезапно размышления принимают совершенно другое направление.
Вопрос формируется сам собой, когда факты собираются вместе.
- А Джером?
- Что «Джером»? – мужчина стряхивает с плеч невидимые пылинки.
- Если кто-то…
- Все меры безопасности давно приняты, - Джаспер не дает мне даже закончить, - от того, буду я в особняке или нет, работа охраны не изменится.
Он во всех уверен? И во мне, и во Флинне, и в подчиненных?
Есть хоть кто-то на этом свете, обделенный его верой?
Похоже, что нет.
Едва слышный скрип от раскрывающейся двери проносится ураганом по моим рецепторам, больно ударяя в их чувствительные места. Морщусь, наблюдая за тем, как доктор покидает комнату. Вслед за ним невидимым шлейфом следует уже знакомый мне запах. Притупившийся, ослабший, но не выветрившийся. Да и как это возможно в закрытом пространстве?
Обращаюсь во внимание, готовясь услышать каждое слово, которое скажет этот человек.
Джаспер зеркально повторяет мою позу. Его непосредственность частично улетучивается.
К доктору он подходит с менее безмятежным лицом, чем когда разговаривал со мной наедине.
- Пока состояние мистера Каллена удовлетворительное, - негромко сообщает Флинн, делая вид, что не замечает меня за своей спиной. - Капельница должна помочь справиться с ядом. Думаю, у нас есть три лишних процента «за».
Всего три?
- По-прежнему нужно ждать утра? – кусаю губу, стремясь обратить внимание доктора на себя.
Получается.
- Да.
Значит, время ожидания не уменьшилось. Жаль…
Наблюдаю за немым диалогом Джаспера с Флинном, оканчивающимся тем, что белобрысый кивком головы указывает на меня.
Помедлив не больше двух секунд, и, видимо, получив какое-то безмолвное объяснение, обладатель кофейного костюма поворачивается ко мне.
- Изабелла, верно?
- Белла, - поправляю, нахмурившись.
- Мистер Каллен хочет Вас видеть, Белла, - говорит мужчина. В его серых глазах поблескивает настороженность, но в большей степени – удивление. Чем?
- Я могу войти? – с надеждой смотрю на дверную ручку, на которой подрагивающим бликом отражается неяркая лампа.
- Конечно, - Флинн самостоятельно раскрывает передо мной дверь. - Только не долго. Ему нужно поспать.
- Конечно, - эхом отзываюсь, переступая порог спальни.
При первом же шаге мне кажется, будто я переместилась из одного мира в другой. В коридоре освещение не было ярким, но по сравнению с полутьмой этой комнаты, разбавляемой лишь парой светильников в разных углах, там сияла сплошная иллюминация.
Последний свет пропадает, когда за мной закрывают дверь.
Я делаю глубокий вдох, чтобы привести мысли в относительный порядок и заставить тело слушаться.
Сложно признать, но не последнюю роль в этом играет запах. Он помогает сосредоточиться на происходящем и выкинуть из головы все ненужное.
Эдвард.
Больше ничего.
Медленно иду по мрачному, холодному ковролину, вслушиваясь в те малозаметные звуки, что издаю своим передвижением.
Если попробую ускориться, непременно окажусь на полу. Этого бы совсем не хотелось.
Кажется, семь шагов от входа до кровати занимают, по меньшей мере, километр. Но своей цели достигаю. Наконец-то.
Осторожно обхожу иссиня-черную кожаную спинку, что венчает изножье, с трудом удерживаясь, дабы не коснуться её. Даже в темноте этот цвет притягивает взгляд.
Отрываю глаза от пола только тогда, когда оказываюсь у изголовья с ворохом подушек.
При приглушенном освещении Эдвард выглядит ещё хуже. Тени устраиваются на его лице в районе впалых щек и выбеленного лба, делая лицо ещё более осунувшимся и неживым. Не иначе, как восковая маска.
О том, что он знает о моем присутствии, извещают дрогнувшие веки. Малахиты, выпущенные из плена, находят меня без видимого труда, хотя и долго рассматривают. Видимо, зрение моего похитителя сейчас оставляет желать лучшего.
- Здравствуй, - приседаю перед кроватью, облегчая мужчине задачу.
Вместо ответного приветствия Эдвард произносит мое имя. Правда, настолько тихо, что с трудом удается распознать его.
- Флинн сказал, ты зовешь меня, - панически боюсь употреблять хоть какое-то слово в прошедшем времени.
- Да, - господи, я при всем желании не могу так шептать. Приходится пододвинуться ближе, дабы не упустить нужной информации.
- Я здесь, - пожимаю плечами, но в отличие от Хейла, у меня этот жест получается нервным и неестественным. Скорее похоже на непроизвольное сокращение мышц. Случайное.
- Хорошо, - Эдвард пару раз моргает, но судя по незаметному недовольству на его лице, картинка перед глазами не становится четче.
Пару мгновений молчания разжигают во мне целую бурю эмоций. Прикусываю губу, продолжая неотрывно смотреть на Каллена.
- Тебе больно? – с опасением на положительный ответ, все же спрашиваю.
Взгляд сам собой цепляет полупрозрачную трубку капельницы, тянущуюся к правой руке мужчины откуда-то сверху. Тонкая игла глубоко в вене. Увидеть их соприкосновение мешает всего лишь кусочек светлого пластыря, который мерцает на локтевом сгибе моего похитителя наподобие лампочки из гирлянд для новогодней елки. Его кожа слишком белая…
- Нет, - тихий вдох для того, чтобы сказать, и сразу же последовавший за ним выдох. Затем ещё вдох. - Джаспер отвезет тебя.
Такая резкая перестройка с одной темы на другую вводит в ступор.
Лишь проиграв услышанное в голове ещё раз, понимаю, что только что было сказано.
- Куда отвезет?
- Обратно, - Эдвард сглатывает, немного прикрывая глаза, - к Джерому.
То есть в особняк? А как же?
- Марлена знает что… - его дыхание на секунду прерывается, и мое замирает так же быстро, - что нужно. Проблем не будет.
- Каких проблем? – внутри меня тот самый страх - неприятный, необъятный, невозможный - завязывается тугим узлом.
- Подожди…
Мой похититель замолкает, плотно закрывая глаза и намеренно замедляя собственное дыхание.
- Эдвард? – испуганно зову, с трудом выждав десять секунд, - что такое?
Надеюсь, Флинн недалеко. Помочь мужчине самостоятельно не выйдет. Можно даже не пытаться.
- Первый рейс, - Каллен выдыхает, заново начиная говорить. Испуг отпускает, – куда угодно – из Америки. Потом по плану.
Плану? Рейс?
Страшная картинка получается путем объединения всех фактов. Они смешиваются, соединяются, образуют единый результат.
Джером. Необходимое. Из Америки.
- Ты хочешь его увезти? – мое дыхание совсем сперло.
- Спасти, - исправляет мужчина. Малахиты распахиваются со всей возможной силой. Он заставляет меня смотреть внутрь них. Видеть все то, что намерен показать. – Вы исчезнете.
Это даже не приказ. Не повеление.
Обречение и заклинание – вот что это.
Любым способом, любой ценой, вопреки чему угодно…
Именно таким взглядом – пылающим, несмотря на темноту и слабость – следовало бы учить праведных христиан следовать церковным законам.
Подобное действует не хуже костров и чанов с кипящей смолой. Готова поклясться, что при таком методе еретиков было бы в разы меньше. Нарушить завет, значит, предать самого себя. А это для большинства недопустимо. Невозможно.
- Эдвард, в этом нет необходимости, - пытаюсь говорить спокойно, но голос предательски дрожит.
Вспоминаю Джаспера, дабы не испортить ситуацию окончательно.
- Есть, - не соглашается Каллен. – Завтра утром они придут.
Вздрагиваю, никак не умудряясь скрыть это.
- Кто придет? – пальцы находят ладонь мужчины, теплую, легонько сжимая её. Мне страшно, и все, что может хоть немного привести в чувство – Эдвард. Несмотря на все происходящее, рядом с этим мужчиной я становлюсь храбрее.
Я боюсь не его, а за него.
С того самого дня, когда Каллен развернул машину на полпути к квартире Кашалота.
- Все.
Он будто бы и не замечает моих касаний. Никак не реагирует.
- Никто не знает о нем, ты сам так говорил, - ощутимее обвиваю его руку, пристально разглядывая длинные пальцы.
Эдвард позволяет делать с собой что угодно. Никаких, даже самых маленьких движений, он не совершает. Никак не останавливает меня.
- После смерти Босса, - незапланированный вдох на секунду прерывает его, – карты вскрываются.
Внутри меня все холодеет при втором слове.
Смерти…
- Ты не умрешь, - с легким оттенком отчаянья отрицаю я.
- Белла, - Эдвард морщится, призывая меня смотреть на вещи трезво, - я прошу тебя…
- Даже не думай, - продолжаю с большей уверенностью, мысленно представляя, что Хейл здесь и слышит каждое мое слово. Смотрит и гордится тем, как я держу себя. – Шансов достаточно. Ты справишься.
- Джером, - мой похититель пропускает все, что говорю, мимо ушей, - сбереги его… Я… я умоляю тебя!
Последняя фраза произнесена с ничуть не скрытым, совсем не преувеличенным чувством. Он правда умоляет.
Эдвард умоляет…
- Ты поможешь мне его сберечь, - не унимаюсь, с трудом сдерживаясь перед порывом ослабить контроль над собой и показать мужчине свой настоящий страх. Весь, какой найдется. Может, тогда он будет говорить такие ужасные вещи?
- Послушай меня…
- Ты его не бросишь, - прерываю начатую им фразу, не дождавшись окончания, - ты не сделаешь с ним этого. Он не перенесет. Ты же знаешь, что не перенесет. Джером сойдет с ума… Ты уничтожишь его! Ты…
Останавливаюсь, наблюдая за тем, как искажается лицо Эдварда. Будто его режут на части, пока я говорю.
Неимоверная боль.
Неописуемая…
- Пожалей его… - тихо добавляю я, глядя прямо в глаза моего похитителя. - Пожалуйста…
И в тот же момент вижу влагу в уголках его глаз. Секунда – и маленькая капля сползает по скуле вниз, к подбородку.
- Не надо, - подбираюсь ещё ближе, насколько это возможно, к Эдварду, аккуратно проводя пальцем по его щеке и стирая мокрую дорожку.
Едва успеваю это сделать, как по проторенному пути пробирается новая порция соленой влаги.
В очередной раз наступив на горло собственному беспокойству, отметаю подальше все сомнения о том, что могу навредить, приникая своим лбом к виску мужчины.
- Я с тобой, - уверяю, вздыхая. – Джером с тобой. Мы поможем.
Дыхание Эдварда становится прерывистым, а тело подрагивает.
Повторяю сказанное ещё раз, но на этот раз правой рукой прикасаюсь к противоположной стороне лица моего похитителя. Там тоже мокро.
- Белла, - он с трудом проговаривает мое имя между частыми вдохами, - уезжай к нему.
В другой ситуации я сказала бы совсем другое слово. Ответила бы по-другому.
Если бы Эдвард просил меня уехать в полном физическом и психическом здоровье, я бы согласилась. Если бы вокруг были стены детской, а не квартиры в небоскребе – я бы, не задумываясь, ответила «да».
- Нет, - сейчас ничего иного я не могу произнести. Язык не повернется.
При всей любви к малышу, при всем том, что горит внутри меня, едва думаю, что кто-то причинит ему вред во время моего отсутствия, при всем ужасе, что вызывают во мне его кошмары – оставить Каллена в одиночестве сегодня я не имею права.
Эдварду я нужнее, чем его сыну. По крайней мере, до утра.
Джаспер был прав, когда сказал, что я не дам ему умереть.
Я и вправду не дам.
Ни за что.
- Пожалуйста… - Эдвард просит так жалобно, словно ребенок. Словно тот, кто потерял уже всякую надежду, но по-прежнему отчаянно желает что-то получить. Малахиты скрываются за пеленой слез.
- Все будет в порядке, - поднимаю голову, целуя его холодный лоб, - вот увидишь.
Эдвард тихонько стонет, но не возражает более.
Видимо, у него тоже нет сил на споры.
Вместо этого мужчина поворачивает голову, утыкаясь лицом в мою шею.
Теперь соленые слезы касаются и моей кожи…
Обнимаю его обеими руками, глажу волосы, лицо и плечи. Прижимаю к себе, не желая отпускать. Не намереваясь делать это даже под страхом смерти. Любой, кто попытается разжать мои пальцы – потерпит фиаско. Они каменные.
- Увидишь… - повторяю чуть тише для моего похитителя, в то время как одними губами обращаясь к тому, в существование кого раньше не верила.
К тому единственному, кто может нам сейчас помочь. Всем нам.
К тому, кто должен услышать меня, если в этом мире и правда существует какая-то высшая сила, которой люди поклоняются.
Я взываю к Богу.
Я молюсь ему за спасение Эдварда.
Большего ни мне, ни Джерому, не нужно.
- Пообещай мне, - с трудом удается отвлечься от безмолвных просьб и услышать голос Каллена, шепчущий что-то важное, судя по усилившейся дрожи его тела, - пообещай, что уедешь утром!
- Эдвард, - мягко уговариваю я, продолжая гладить каждый участок его кожи, до которого могут добраться пальцы, - утром ничего не изменится…
- Пообещай, - он невероятно упрям. Чувствую, как сжимаются губы, прижатые к моей шее. Только теперь понимаю, что окончательно переубедить моего похитителя не выйдет, несмотря на все усилия.
- Обещаю, - вздыхаю я, - но только утром…



Эдварду снится что-то плохое. Сложно не заметить судорожных вдохов, страха, отражающегося на лице; подергивания губ, произносяших что-то неразличимым человеческому уху шепотом.
Придвигаюсь ближе, немного сминая кроватные простыни, и обвиваю Эдварда руками.
- Ш-ш-ш, - бормочу, прокладывая губами дорожку крохотных поцелуев от линии бронзовых волос до скул. Если бы раньше мне сказали, что я буду это делать, ни за чтобы не поверила. Целовать Эдварда? Во-первых, он бы не позволил. Во-вторых, я бы не решилась. В-третьих, мне кажется, ему бы это не понравилось… Но сейчас, здесь, в ночной темноте, где счет идет на секунды, мне плевать. Я хочу его целовать. Я хочу его гладить. Я хочу говорить ему, что рядом, и что все будет в порядке.
Никогда в жизни не видела человека, нуждающегося в этом больше Каллена сегодня.
Дыхание мужчины чуть замедляется. Он успокаивается.
Судя по моему счету, это четвертое его состояние на грани сна и яви, при котором прикосновениями и шепотом я могу вернуть его обратно в царство Морфея.
Невероятных трудов стоило успокоить моего похитителя после того, как я отказалась ехать к мальчику. Его сон – зыбкий и тревожный, но настолько необходимый – Флинн велел охранять любым способом.
Этот, как мне кажется, самый действенный. И самый простой…
- Хорошо, - вздыхаю в его волосы, осторожно поглаживая плечи, скрытые за синей футболкой.
Та поза, в которой спит Эдвард, напоминает мне Джерома. Только малыш прижимался ко мне так же сильно и затихал, когда я начинала его касаться.
Несмотря на огромную разницу в возрасте – непреодолимую пропасть – они потрясающе похожи. На уровне подсознания, инстинктов, мыслей…
Я никогда не думала, что дети могут быть таким отражением родителей. Будто я общаюсь с одним и тем же человеком.
Мысли о сходстве Каллена с сыном уносят меня из серых стен квартиры в небоскребе в белую обитель малыша в особняке. В неприступном белом замке.
Как он? Спит ли спокойно или кошмары не дадут ему закрыть глаз до рассвета?
Я уповаю на первый вариант, потому что до утра ещё достаточно времени, если не лгут зеленые часы на стены справа. И только тогда можно будет понять, какой итог все же предначертан моему похитителю. Что будем делать дальше…
Я пробовала представить себе то, о чем Эдвард говорил.
Как возвращаюсь в дом, беру за руку Джерри, покидаю особняк вместе с Марленой и Джаспером, которые навеки увозят нас оттуда, сажусь на самолет, спускаюсь по трапу, смотрю вокруг, а затем цепляю глазами малахиты малыша. Они спрашивают, где папа…
А все, что я могу – промолчать.
Нет. Такое недопустимо.
Однажды Джером выпытает у меня правду. Мне придется сказать, что Эдварда… нет. Эта новость убьет моего ангела. Растопчет, как стадо антилоп. Затопит, как неожиданная волна на тихом море.
Враги будут не страшны ему. Ни новые, ни старые. Ему уже ничего не будет страшно. И я никак не смогу помочь, даже если буду очень пытаться.
К тому же, кто поможет мне?
Лежа здесь, рядом с Калленом, глядя на него, я понимаю, как хочу, чтобы он жил. Дети так страстно желают получить в подарок новую модель радиоуправляемой машинки. Им все равно как, когда, главное – получить. И все окружающее теряет смысл.
Тоже и со мной.
На глаза наворачиваются слезы, когда представляю мужчину среди венков и серого леса. Каменная ограда у могилы так четко вырисовывается безжалостным подсознанием, что мое дыхание перехватывает.
Поспешно отгоняю видение, насилу сдерживая рвущийся наружу крик отчаянья.
Теперь уже я крепче приникаю к Эдварду. Обнимаю его сильнее.
Не отпущу. Никуда. Никогда…
Ночную тишину разрезает громкий стон. Сознание в ужасе закрывает глаза, пока я пытаюсь понять, в чем дело.
Страшные мысли реализуются в реальности. Претворяются в неё.
- Нет, - хрипло дыша, просит мужчина. Слышно. Сон вернул ему какую-то часть сил?
- Все в пор… - пробую снова сказать эту фразу, которая должна, обязана подействовать, но мне не дают её закончить.
- НЕТ! – уже громче хрипит он, - НЕ НАДО, ПОЖАЛУЙСТА!
Ему страшно. До ужаса. На лице не отражается ничего кроме беспросветного, нескончаемого страха, слитого воедино с чем-то ещё более отвратительным, чем теперешнее положение вещей.
Да уж, простыми словами я здесь не помогу…
- Эдвард, - зову его, чуть сильнее нужного сжимая длинные пальцы, - Эдвард, Эдвард…
С каждым разом произношу имя Каллена более мягко, но при этом достаточно громко. Мой похититель должен услышать.
- НЕТ! – ревет он, изгибаясь на кровати. Закрытые глаза распахиваются так резко, что с трудом удерживаюсь на месте. Пугаюсь.
Его тело начинает бить дрожь.
- Пожалуйста… - едва слышно молит слабо различимый баритон. Странные звуки - полустоны-полувсхлипы раздаются в комнате.
Припоминая слова Хейла, пытаюсь взять себя в руки как можно скорее.
- Я здесь, - напоминаю о своем присутствии, аккуратно проводя пальцами по его щекам, и к уже пережитому потрясению прибавляются новые - они мокрые.
- Прогони… - с трудом выговаривая такое простое слово, просит Эдвард. Дрожь усиливается. Его бьет самый настоящий озноб.
- Кого прогнать? – в растерянности спрашиваю я.
- Не хочу видеть… - его лицо вжимается в мою грудь, свободная от капельницы правая рука пытается добраться до талии.
- Здесь никого нет, - мягко убеждаю, наклоняясь к самому его уху.
И правда, кто? В коридоре дежурит Флинн, но пока я не позову, он не придет. Доктор считает, что Эдвард спит, а каждый лишний звук может потревожить его. Он не разбудит мужчину, пока это не станет необходимо.
Где Джаспер – не знаю. Помню лишь, что глава охраны обещал быть в квартире. Думаю, если понадобится, мы сумеем его найти.
- Ир… - он запинается, рвано хватая воздух. – Ирри… за мной…
Не сложно догадаться, какое имя у него никак не получается произнести.
Неужели кошмар? Бред?
- Белла, - повторяю свое имя, надеясь, что оно поможет ему прийти в себя, - Белла. Я – Белла.
- Белла… - его голос садится. Приобретает ту же громкость, как и пару часов назад. До сна.
- Я с тобой, помнишь? - бормочу я, поглаживая его подрагивающие плечи и спину, вид на которые с моего положения открывается лучшим образом, – ничего страшного, все хорошо.
На пару минут в комнате воцаряется первозданная тишина. Единственным, что оттеняет её, являются те приглушенные звуки, что издает Эдвард. Но по мере того, как текут секунды, они постепенно исчезают.
Начинаю думать, что он снова заснул, но догадка опровергается.
- Джером… - хнычет мой похититель. Так тихо, что это является частью темноту и тиши, которая её преследует. – Джерри…
Похоже, мысли о сыне не отпускают его даже в подобном состоянии.
- Джером спит у себя в кроватке, дома. Он под защитой.
- Джером… - не принимая мои слова в расчет, повторяет Каллен.
- Джером, - сдаюсь, со всей силы отталкивая надвигающуюся сетку-ловушку из камней, готовую придушить меня, едва подумаю, что все может обстоять совсем не так, как я рассказала, - он ждет папу, Эдвард.
Эти слова – очередная моя глупость. Фраза, задумывающаяся как та, которая сможет успокоить мужчину и помочь ему заснуть, действует совершенно наоборот.
Мой похититель, коротко вздохнув, вправду пытается подняться. Вернее, для начала хотя бы сесть. Вряд ли бы у него получилось, но дабы не сорвать капельницу, я с трудом успеваю удержать его.
- Ждет… - протестует мой похититель, пытаясь завершить начатое. Его дыхание от усилий смешивается со словами, делая неслышным и то, и другое.
- Ждет утром, - быстро исправляюсь, уже обеими руками сдерживая его порывы. - Утром, Эдвард.
Не знаю, это ли останавливает его, или свою роль играют слабость и усталость, но попытки прекращаются.
Запрокидывая голову на подушках, Эдвард без конца что-то говорит, но ни одного более телодвижения не совершает. Только слепому под силу не заметить его уязвимость и подавленность. Настолько беззащитным даже мне ещё не удавалось его увидеть.
Озноб, по-прежнему продолжающийся, заставляет его ежесекундно вздрагивать.
Намереваюсь подняться с кровати и достать из его изножья ещё одно одеяло, как меня останавливают.
Плохо просматривающиеся в контрасте с багровыми синяками мутные малахитовые глаза поблескивают. Затравленные и отчаянные, они смотрят на меня со всей надеждой, какую могут испытывать люди.
- Не бросай, - стуча зубами, озвучивает просьбу знакомый голос.
В который раз за последнее время мое сердце стягивают железными путами. Неприятный холодок пробегается по всему телу.
- Ну что ты, - отрицательно качаю головой, выдавив слабую улыбку. - Я только на секунду.
- Пожалуйста…
Внутри меня все заходится от жалости. Будто душу выворачивают наизнанку.
Хватаю чертово одеяло прежде, чем передумываю делать это и возвращаюсь к Каллену.
По-прежнему дрожа, он приникает ко мне, зажмуриваясь.
Одной рукой расправляю злосчастную материю, стремясь укрыть его как можно скорее.
Судя по прикосновениям кожи мужчины к моей, он не должен мерзнуть. Достаточной теплый, он сам меня согревает.
Видимо, слова Флинна о температуре оправдались. Она действительно поднимается…
- Все, - глубоко вздыхаю, зарываясь носом в волосы мужчины и целуя их, – засыпай.
- Не бросай, - балансируя на грани сна и яви, просит Эдвард. Остаток кошмарного сновидения – одинокая слезинка – скатывается вниз по его щеке, теряясь на подушках.
- Никогда, - искренне отвечаю я, наблюдая за тем, как мужчина возвращается в ласковые объятья Морфея.

Это мой любимый пляж. С белым, как пудра, песком и лазурным, будто нечто сказочное и нереальное, морем.
Именно здесь Джо устраивал для членов своей команды пикник. Я помню, как он сказал, что места лучше вряд ли найдется на земном шаре…
Согласна. Здесь замечательно.
Вдыхаю полной грудью свежий морской воздух, подставляя истосковавшемуся по теплу лицо яркому солнцу.
Тихий плеск волн прерывается громким, заливистым смехом. Нежным, похожим на звон колокольчиков.
Оборачиваюсь, выискивая глазами того, кто радуется жизни больше всех на свете.
На мое удивление, им оказывается маленький мальчик.
Мой малыш…
Джером, сидя на песке, сооружает огромный песчаный замок. С его розовых губок не сходит широкая улыбка. Как раз такая, которую я себе столько дней представляла. Невероятно красивая.
А рядом с ребенком, по левую сторону от главных ворот и невероятных размеров башни, сидит Эдвард. Наблюдая за манипуляциями сына, он тоже весело хохочет, выкапывая обеими руками глубокое озеро. Небольшое желтое ведерко с водой готовится заполнить его…
Замечая мой восторженно-удивленный взгляд, Каллен на миг отрывается от работы.
- Grazie, belle - благодарит он. Малахиты светятся изнутри невероятным обожанием.
Никто в жизни ни разу не смотрел на меня так…

Просыпаюсь, с трудом справляясь с нежелающими этого глазами. Немного хмурюсь, пытаясь оторваться от картинки сновидения и вернуться в реальность.
Помню, что меня ждет нечто важное. До боли важное, но не могу вспомнить, что именно.
Лечь обратно и позволить себе вернуться в теплый и счастливый сон – выглядит гораздо привлекательнее, чем истязать сонное сознание вопросами о происходящем.
Поднимаю голову, надеясь, что так смогу проснуться быстрее.
Знакомая комната, простыни на кровати, большая снежная подушка…
Дважды моргаю, прежде чем замечаю кое-что ещё.
Глаза.
Его глаза…
Конечно, малахиты не такие, как во сне. В них нет обожания и яркого света, они красные и опухшие, «украшенные» синяками, уставшие; чувства, собранные внутри, напоминают скорее облегчение, чем благодарность…
Но ничто из перечисленного не мешает им обрадовать меня.
Не стоит даже смотреть на часы. Очевидно, что сейчас больше шести.
Эдвард и вправду справился.
Он жив.
Мы победили.

__________________
С нетерпением жду ваших комментариев и прошу прощения за задержку с публикацией))
Приглашаем к просмотру нового видео-трейлера к фанфику - ТУТ