Глава 19. Часть 2. Телефонные фантазии.

- Привет, - скромно произнесла я, сжимая несчастный телефон в дрожащих руках.

Ласковые ноябрьские лучи освещали небольшую спальню, приглашая насладиться новым днем в сказочном мегаполисе. Я сидела на кровати, выводя причудливые узоры на белоснежном покрывале, представляя идеальное лицо Эдварда.

- Боже, как же я рад, что ты позвонила, - признался Каллен, томно выдыхая в трубку.

Его бархатный голос привел в действие все системы моего влюбленного организма. Пульс тут же стал выводить очередную бешеную амплитуду, приятное тепло его голоса разлилось по венам, покрывая лицо алой краской удовольствия. Глаза предательски закатились, а глупая улыбка, расплывшаяся на моем лице, однозначно удостоилась бы Оскара. Была бы я кошкой, уже терлась бы о его ноги и мурлыкала слова любви.

Святые угодники, Беллз, ты реально зависима от него.

Я знаю, но ничего не могу с этим сделать. Да и не хочу.

Ты чокнутая. Я думала, что вылазка поможет тебе с этим… Но, видимо, здесь даже медицина бессильна.

Меня не нужно лечить. Я не больна. Эдвард - мое совершенное лекарство, мой воздух, моя жизнь.

Ты точно одержимая. Слушай, а может, он демон, который подчинил твою волю?

Что за бред ты несешь? Эдвард не может быть источником зла. Демоны - они ужасные, омерзительные, темные… И вообще, я тогда пасхальный кролик.

Ты знаешь, я готова подтвердить, что у вас есть схожие черты. Количество мозговых клеток так точно идентичное.

Ха-ха-ха. Юмористка, блин.

- Как твои дела? Как папа? – Голос Эдварда волновал и одновременно успокаивал меня. Вроде бы все хорошо - он говорил со мной, и его баритон был наполнен волнением и легкой радостью. С другой стороны - мое тело аж вибрировало от его энергетики, несмотря на то, что между нами тысячи миль. Видимо, этого ничто не изменит.

- Все хорошо, Эдвард. Встретили очень тепло. Дом очень красивый и необычный, а первую экскурсию мне обещали сегодня, - взволнованно ответила я, кидая взгляд на окно.

- Я рад. Как смена поясов? Не сильно беспокоит? – продолжал допрашивать Каллен, напоминая то ли папочку, то ли сверхопекающего бойфренда.

Бойфренда? Я серьезно об этом подумала? Надо проверить – возможно, у меня жар.

- Эээ… Вроде бы привычно, да и скучать здесь не дают, - врала я, мысленно прокручивая совершенно другой ответ.

«Мне ужасно не хватает тебя. К черту географические пояса, города, мили… Хочу упасть в твои объятья, хочу вдохнуть твой неповторимый запах и утонуть в изумрудных глазах…».

- Вот и славно. - Сладкие нотки мужского голоса вырвали меня из волшебного мира грез.

- Как там Канада? Снегу не прибавилось? – продолжала я непринужденную беседу, стараясь не выдать терзающих душу чувств.

- Нет, видимо, в небесной канцелярии вплотную готовятся к рождеству и зря не растрачивают столь значимые ресурсы, - заверил меня Эдвард серьезным тоном, не терпящим сомнений.

Я мечтательно вздохнула, вспоминая, как выглядит его совершенная улыбка: уголки тонких губ - верхняя слегка приподнята, обнажая ровные белые зубы - восторженно ползут вверх. А в глазах в такие моменты отражается неведомый огонь, который погружает мое существо в горячее томление и еще неизведанное желание…

Если будешь продолжать в том же духе, это перерастет в секс по телефону.

Спасибо за подсказку.

Всегда пожалуйста. Такие беседы стоит проводить тет-а-тет – тогда они приведут к чему-то. А так – это пустая трата времени и сил.

Да. Я же забыла, что ты эксперт в таких… взрослых делах.

А ты?

Это удар ниже пояса.

Разве у тебя выросло что-то в том районе, чтобы так опасаться травм?

Ты не перестаешь меня удивлять своими бредовыми теориями!

Да, блещу талантом.

В ответ я лишь фыркнула и прислушалась к окружающим звукам. Тишина. Первый этаж на удивление не подавал признаков жизни, в то время как моя комната наполнена глубоким дыханьем и витающим в воздухе ликованием.

- Хочу предупредить, что Сан-Франциско возник на месте индейского поселения. Так что не удивляйся, если увидишь разрисованных краснокожих и дымящиеся вигвамы, – предупредил Эдвард, посылая мне, словно через ретранслятор, волны позитивного настроения.

Ну, как его можно не любить?

- Тогда, наверное, стоит запастись стрелами и томагавками, – вставила я, желая передать любимому тот же заряд веселья и заботы, что получила от него.

В трубке послышался звонкий смех. Никогда не предполагала, что одна из самых привычных реакций человека будет вызывать во мне столько трепета и волнения. Вибрации его радости проникали в меня даже сейчас, пробуждая то, что доселе было мертвым.

Его смех - самый любимый звук на свете... после его голоса. Постойте, смех - это же часть издаваемых ртом звуков, как и голос, да? Или нет?.. Короче, любимые и все.

- Как же мне этого не хватало, - сквозь смех произнес Эдвард, и я прямо видела его кривоватую ухмылочку, от которой мои коленки начинают дрожать.

- Чего? – прошептала я, прикусывая нижнюю губу.

- Твоего смеха. Мне сразу стало легче, - признался Эдвард, отчаянно выдыхая в трубку.

Я моментально вспомнила вчерашний сон, и ледяные мурашки побежали вдоль по позвоночнику. Сердце сжалось, даже дыхание перехватило. Меня пугал не трагический финал, а состояние здоровья моего любимого. Он был болен, но чем и насколько это было серьезно, все еще оставалось для меня загадкой. Я, конечно, могла бы просканировать его мысли, но… это же Эдвард. Самый дорогой для меня человек! Лезть в его сознание будет равносильно тому, что я плюну ему в лицо. Нет. Не могу. Не хочу. Он этого не заслуживает.

А как же боли, которые терпит Каллен?

Я их брала и буду брать на себя.

Вот и я о том же – ты, как никто другой, обязана знать, что происходит с этим… мужчиной.

Да, но…

Беллз, просто подумай об этом.

Хорошо, но я только подумаю, не более.

Да-да, только-только…

Стало легче… Ему плохо? Сейчас? Почему я этого не чувствую? Могу ли я помочь, находясь так далеко? Что делать? Что?..

И только я собралась озвучить свои мысли, как одна вполне весомая догадка меня остановила.

А как я объясню Эдварду свою… осведомленность?

Сошлешься на вездесущую и всем известную хвостатую сороку…

Твои подсказки просто поразительно… остроумны!

Нет, лучше скажи, что женская интуиция подсказала. Их эта фраза пугает. Интуиция, еще и женская, впрочем, как и логика для мужчин - вещь нереальная и не поддающаяся объяснению. Этот вариант мне даже нравится больше.

Ты просто сундук с ответами.

Ну, возможно…

Нет, знаю – ящик Пандоры. Он, точно он.

Решила обернуть против меня мое же оружие? Хитро, но вряд ли сработает.

Попытка не пытка.

- Белла? Что молчишь? – спросил Эдвард, не подозревая, что прервал такой важный и очень интеллектуальный разговор меня…со мной. Да, понять такое сложно.

- Все хорошо. Задумалась, прости, - промямлила я, зажмурившись и втайне надеясь обойти расспросы, к которым я сейчас… не очень-то готова.

- А ты мне сегодня приснилась, - услышала я в трубке, и от неожиданности издала звук, который можно было принять за мышиный писк.

Сжимать зубы поздно. И бить себя по лбу тоже, но я, словно зависший компьютер, притормаживала и выполняла команды запоздало и неуместно.

Нужно спасть ситуацию.

Ага, твое лицо в глазах Эдварда. Представляю его на том конце провода. Стоит и в непонятке смотрит на аппарат, гадая, Изабелла Свон свихнулась или телефонные сети взломали эволюционировавшие крысы. Как думаешь, какой вариант он выберет?

Да ну тебя. И так не знаю, что делать.

Как что? Биться в конвульсиях…

Ты…

Извини. Неудачная шутка. Быстро смени тему.

На что?

Например, как самка богомола откусывает голову самцу после…

Стоп! Довольно!

О, знаю. Беспроигрышный вариант. Глобальное потепление. Актуально и широко.

Спасибо, сама бы я не пришла к таким вариантам.

Еще бы.

- Какое совпадение! Ты мне тоже, - ляпнула я, прежде чем поняла, что сболтнула.

Феноменальный выход. Мои предложения ей не понравились, так она решила сымпровизировать. И что в итоге? Вывод напрашивается сам по себе. Твои умные мысли — это все лишь мутировавшие глупости.

Черт, осуждающий грех… (американский вариант пословицы: «Чья бы корова мычала… »).

- Надо же! Это не может быть просто совпадением, - заверил Эдвард, в очередной раз, поражая меня своей проницательностью.

- Может, звезды стали в нужном порядке? – пошутила я, стараясь не очень глубоко погружаться в эту тему. Хотя… кое-что нужно проверить.

- А что тебе снилось? Что ты чувствовал? – Не дав мужчине вставить и слово, я тут же накинулась с расспросами, вжимая аппарат в ушную раковину в попытке не пропустить не единого слова.

- Ээммм… Ты была кем-то вроде ангела… Вся светилась, улыбалась. Спасала меня от… - произнес Эдвард, обрывая самые ключевые моменты своей речи.

Спасала?.. Неужели сон был проникновением? У Эдварда был приступ сегодня ночью, и я его ощутила, просканировала и помогла. Это невероятно. Двоякое чувство радости и тревоги охватило меня. Я могу помогать любимому независимо от расстояния, но все еще не знаю, что с ним. Пустые пробелы в этой ситуации ослепляют меня. Пугают возможной масштабностью.

- Ясно. А ты ничего не хочешь мне рассказать? – поинтересовалась я тихим голосом, подталкивая Каллена к важному разговору.

- Мм. Ну… Я начал писать новую картину, - отстраненно заявил он.

- Здорово. Я уверена, мир пополнится очередным твоим шедевром. Это все? – Эдвард не мог не расслышать умоляющие нотки в моем голосе. Я понимала, что это далеко не телефонный разговор, но, возможно, отсутствие прямого зрительного контакта подтолкнет Эдварда на откровенную беседу. Я должна была попытаться…

Эдвард прочистил горло и монотонным голосом ответил:

- Смотря, что тебя интересует. В Китае ожидают масштабное землетрясение, Доу Джонс упал на пять пунктов (промышленный индекс фондового рынка США - прим. автора), в Ливии разбомбили американский лагерь. - Эдвард пересказывал мне последнюю сводку новостей, не желая реагировать на мои сигналы тревоги.

Я отчаянно вздохнула, сетуя на свою беспомощность и отсутствие каких-либо психологических навыков общения. Мое тайное оружие – эмпатия - табу. Эдвард должен рассказать о своей болезни добровольно, а не под давлением моих способностей. Я для него обычный человек, таким и хочу оставаться.

- Спасибо, но твоя картина меня интересует гораздо больше, чем мировые катаклизмы, - устало ответила я, опуская взгляд на мягкий ковер. Открытого разговора не получилось. Облом.

- О, это будет что-то легкое и глубокое. Я еще не до конца вижу картину, но первые черты мне однозначно нравятся. Мягкая текстура, насыщенность, переход и вариация цветов, некая тайна… - с растущим воодушевлением принялся объяснять Эдвард.

Да, он сейчас так напоминал ребенка, которого запустили в комнату, забитую игрушками – эмоции захватывают дух, слова текут неудержимым потоком, в душе летают бабочки.

Я помню, как его лицо преображалось, стоило ему заговорить о картинах. Блеск в глазах, до чертиков заразительный и притягательный, тонкие губы в постоянном движении: то образуют мечтательную улыбку, то просто формируют слова, руки парят в воздухе, дополняя восторженную речь. Тело перестает реагировать на внешний мир, погружаясь в свою собственную вселенную. Как же он особенно красив, когда увлечен.

Эх, милый, ну почему ты не хочешь мне помочь? Почему отбрасываешь меня назад?

Разочарование прорвалось сквозь теплые воспоминания, не давая возможности забыться и просто насладиться любимым голосом.

- Уже не терпится взглянуть, - прошептала я, проглатывая горечь неудачи.

- Ты увидишь ее первой, - заверил меня Эдвард, лаская утонченным бархатом теплого голоса. Он словно пытался меня утешить, понимая, что своими отстраненными ответами создавал пропасть между нами. Пропасть, которая поглотит нас. И время играет не в нашу пользу.

Если ты все понимаешь, почему же не протянешь руку навстречу? Почему? Тебе что-то мешает?

Воспитание? Гордость? Недоверие?

Неозвученные вопросы терзали меня, образуя замкнутый круг. Я словно топталась на месте, все больше погружаясь вниз – сама себе рыла яму. Эдвард чувствовал это и… ничего не предпринимал.

Конечно, разве моя «яма» должна его волновать? Кто я для него? Лишь друг? Да, лишь друг…

Хорошо, Эдвард Каллен, я сама справляюсь с твоими недомолвками. Благо, сил у меня хватит.

Я громко вздохнула и помотала головой, прогоняя нахлынувшее огорчение:

- Спасибо, Эдвард. Мне пора на экскурсию. До связи? – спросила я нарочито бодро.

- Пока, Беллз. Удачного дня. - Короткое пожелание сменяется монотонными гудками.

Опустила телефон и отстраненным взглядом посмотрела на дисплей, проигрывая в голове другой вариант прощания.

- Я очень признательна, что мне будет оказана такая честь, - парирую я, ощущая, как его голос проникает мне под кожу.

- Ведь ты же особенный человек, - хрипло произносит Эдвард, и все волоски на моем теле становятся дыбом.

Его слова посылают огненную волну возбуждения по моему телу, которая, достигнув низа живота, формируется в мощную воронку. Мое желание начинает пульсировать.

- Эдвард… - все, на что я способна сейчас - это жалкий стон. Мой собственный голос действует как недостающий пинок в мягкое место, распаляя все чувства до максимума.

- Белла… Я очень скучаю, - продолжает он, вливая в мои уши горячий шепот прерывистого дыхания.

Чувства накрывают меня, и я прикусываю губу, наслаждаясь внутренней лихорадкой.

- Я тоже, Эдвард, - шепчу я, до боли сжимая кулаки.

В воздухе взрываются искры, температура в комнате достигает критической точки - мои стоны и хриплое дыхание плавятся в ее стенах. Я на грани нового рубежа чувств между мужчиной и женщиной.

- Возвращайся поскорее… Я должен тебе сказать кое-что, милая. - Новое обращение вызывает всхлип, пока сердце пропускает парочку внеочередных ударов.

- Я… Да… Скоро… - внутренняя эйфория мешает сосредоточиться и связать речь в простое предложение. Да мне сейчас даже тест для первоклассника не сдать.

- Я так хочу тебя…

Негромкий стук в дверь оторвал меня от созерцания потухшего экрана телефона и пребывания в другой реальности, где развитие событий шло по… очень горячей схеме.

Я моргнула несколько раз – и сладкое видение медленно рассеялось, как речной туман поутру.

Неужели в моем сознании преобладали столь… блудные сцены? Мое тело настолько сильно жаждало Эдварда? Боже, когда я успела стать такой зависимой от желаний податливой плоти?

Сбившееся дыхание, громкие стуки сердца, слегка дрожащие руки и приятная пульсация внизу живота кричали, что мой организм поддался фантазии, легко и всецело. Кошмар. Я превращалась в сексуально одержимую.

Наконец-то, хоть какой-то прогресс…

Внутренне пнула вторую «я», попутно возвращая контроль над телом и хаотичными мыслями.

Нет, эту игра воображения пора заканчивать. Сама себя же загоняю в угол – это опасно - из него же можно и не выбраться.

В таком… воодушевленном виде не стоит показываться Чарли.

А Эдвард, думаю, будет не против…

Ты всегда находишь подходящее время для своих реплик.

Я просто предположила…

Предположила? Самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать, это молчать. Молчание золото, помнишь?

Угу…

Уверенно кивнув маленькой победе над… собой, я вспомнила, что за дверью ждут моего ответа.

- Минутку, - выкрикнула я, заскакивая в ванную комнату. Свет мой, зеркальце, скажи…

В глазах животный блеск, щеки, как и губы, горят, а грудь то и дело вздымается ввысь. Деточка, ты словно квартал пробежала, спасаясь от злых собак. Удивительно, что шевелюра на голове не соответствует внешнему виду марафонца. Вместо привычного полулысого гнезда - здоровые шоколадные пряди, отливающие медью. Да, с волосами повезло – природа расщедрилась.

Свон, очнись, будешь собой любоваться в другой раз.

Я умылась ледяной водой – лицо и руки стали покалывать от холода, но я не останавливалась. Пригладила руками волосы – сама не понимаю, почему. Привычка, наверное. Складки на платье тоже приняли обычную форму.

Фух, не Джейн Кэлахан (героиня фильма «Сибирский цирюльник» - смелая, необыкновенно обаятельная и женственная молодая женщина), но… сойдет.

Уверенно покинула ванную и жадно оглядела комнату. Блин, телефон.

- Входите, - пригласила я, закидывая сотовый в верхний ящик тумбочки.

Чарли осторожно приоткрыл дверь, опасаясь нарушить мой покой. Он такой милый.

- Доброе утро, Беллз. – Его усы смешно дернулись, темные глаза выражали тревогу и тепло. Мой нос ощутил запах лосьона после бритья. Так по-домашнему…

- Привет, пап. - Улыбка - и мой голос почти не выдает тягучих ноток былого дикого состояния. Почти…

- Чудно выглядишь. Готова к прогулке? – поинтересовался Чарли, пряча в глубине глаз страх перед возможным отказом. Ах, папа.

- Да, - довольно бодро ответила я, приближаясь к выходу, и как бы случайно коснулась его плеча.

В ответ Чарли искренне улыбнулся и нежно взял меня за руку. Моя душа тут же пробудилась, тревожа каждую клеточку.

Простое касание вызвало калейдоскоп забытых чувств и мыслей: детские мечты, слепая любовь к родителям и виртуальные семейные прогулки в парке. Не забыла моя душа и слезы разочарования, крушение надежд, наивных иллюзий, отсутствие родительского тепла и любви, которые пыталась компенсировать бабушка. Я все помнила…

И сейчас Чарли готов был дать то, что мне нужно было двадцать лет назад. Согласна ли я это принять? Да. Этот вопрос уже стоял передо мной и ответ не изменился.

Поможет ли это забыть пережитое горе? Нет. Боль останется, но она не будет такой ощутимой благодаря новым чувствам. И это касается не только Эдварда.

Чарли Свон смог найти себя. И вычислить мою роль в своей жизни.

Я смотрела в его добрые карие глаза и с нескрываемой радостью принимала его любовь и заботу. Отцовское тепло согревало окоченевшие от воды пальцы, возвращало опечаленной маленькой девочке, живущей где-то в глубине моего сознания, надежду, радость, спокойствие, доверие…

Я растворилась в этих чувствах, ощущая невероятный прилив энергии, проникающий глубоко под кожу, в саму кровь. Это и есть счастье.

Поддавшись порыву, я оставила короткий поцелуй на слегка колючей щеке Чарли и тут же ощутила, как румянец покрывает мое лицо. Глаза стали блуждать по комнате, избегая взгляда отца.

Он шумно выдохнул – мое сердце тут же среагировало и пустилось наутек.

- Спасибо, Беллз, - прошептал Чарли, принимая мой поцелуй, как благословение Божье – неожиданное прощение. Папа был очень ранимым и чувствителен к моим словам.

Я молилась всем богам и архангелам, чтобы он не вздумал сейчас падать на колени и впадать в высший транс. Его преувеличенное, я бы даже сказала, обожествленное отношение к моей скромной персоне очень пугало и ставило меня в неудобное положение. Отец в буквальном смысле молиться на дочь – это уже попахивает оккультизмом или инцестом… короче, чем-то нездоровым. Я бы не удивилась, если бы нашла свое фото в позолоченной оправе в углу комнаты, освещенное одинокой свечой. Брр.

Чарли слишком глубоко ушел в свою миссию «вымаливание у Беллы прощения». Он ежедневно выматывал себя самобичеванием, сожалея о своем прошлом, о совершенных ошибках, которые привели к потере семьи и любви единственного ребенка. Я чувствовала его вину, где бы не находилась - они лишь нарастали как снежный ком.

Сью удалось вытащить его из скорлупы самоуничтожения и унижения, показав мир своими глазами. Эта мужественная женщина совершила настоящее чудо, вырвав Чарли из бездонной трясины, в которую он сам себя загнал. Она спасла его… и нашу хрупкую связь. Да, я знаю, что это целиком ее заслуга - Чарли так… преобразился и стал относиться к моим словам и поступкам совершенно по-другому, видя во мне потерянную девочку, а не высшее существо, которое требует жертв и бесконечных челобитных. Он чувствует, что прощен, но не может принять это. Его разум отвергал реальность, не желая лишаться глубоко укоренившиейся цели. Он боялся принять желаемое за действительное, опасался, что выстроенное равновесие вдруг рухнет как карточный домик. Страх пока еще имел над ним власть, но я и Сью работаем над этим.

Папа, мы поможем тебе.

Я уверенно посмотрела на Чарли и увидела, что мои опасения были ложными. Он спокойно стоял и глупо улыбался.

Я внутренне усмехнулась, понимая, что выгляжу так же, стоит лишь Эдварду посмотреть на меня чуть дольше положенного. Да, я завидую выдержке этого мужчины – видеть ТАКОЕ и не смеяться! Настоящий джентльмен. А еще красивый, талантливый, добрый…

Мысли понеслись стремительным потоком, смывая всё на своем пути. Я уже видела себя в крепких объятьях Эдварда, в ласковом сиянии его изумрудных глаз… Его плавное дыхание опаляет мою кожу, голос пускает по телу электрические заряды…

- Пошли? – спросил Чарли возбужденным голосом, стремительно опуская меня на грешную землю.

Взгляд затуманен, но ноги совершают уверенные шаги, и вот уже пресловутый минибар позади. Отличненько! Пока мозг был отвлечен, мышечная система не теряла времени даром. Неконтролируемые действия обычно ни к чему хорошему не приводят. Пора брать себя в руки. Или… взяться за ум. Нет, ерунда получается, если вдуматься.

Что же ответить?

Если открою рот, ляпну что-нибудь не связное – мастером красноречия я никогда не была, поэтому лишь кивнула и опустила взгляд на ступеньки, закручивающиеся вниз белоснежным серпантином.

Чарли показал мне «Золотые ворота».



Я смогла прикоснуться к «Великой арке под небосводом», которую не раз встречала в туристических буклетах и пестром синематографе. Мост выглядел захватывающе - две тысячи в длину, шесть полос для транспорта и одна для пешеходов. Вдобавок мост был оснащен звуковыми и световыми сигнальными устройствами для безопасной проводки судов и самолетов при густом тумане. А туманы – довольно частое явление для Сан-Франциско. Местные жители считали, что название моста напрямую связано с его цветом, и Чарли мне подтвердил, что, действительно, красно-оранжевый мост в лучах заходящего солнца отливает золотом. Стоя у перил, я закрыла глаза и отдалась чувствам. Невесомость, полет, свобода… Блаженство.

От одной красоте к другой. Поместье "Ла Куэста Инкантада", что значит «Зачарованная гора», разбил мое воображение в пух и прах. Высоко-высоко над океаном стоял огромный красивейший замок, освещенный лучами солнца. Кажется, что там не могут жить простые смертные, а обитают только сказочные герои и феи. К замку вела длинная-длинная дорога, вьющаяся вдоль горы. Снизу казалось, что по этой дороге ползут муравьи-автобусы, которые возят туристов. Внутри все было еще красивее и шикарнее.



Пять зданий, поражающие своим изяществом. Каждый из домов - отдельное произведение искусства, органично сочетающиеся в различных архитектурных стилях. И все они украшены и обставлены предметами антикварной коллекции хозяина, Вильяма Рэндольфа Херста - самого богатого человека Америки. Вдоль прогулочной дороги "Испланейд" тоже расположены произведения искусства, даже привезенные из Египта. Многие из них изображали египетскую богиню Сехмет с головой льва и телом женщины.

Экскурсоводы много всего рассказывали, показывали, объясняли, но меня больше волновали собственные чувства и восприятие. Замок напоминал мне пазл, кусочки которого были собраны со всех уголков мира - все самое лучшее и достойное. Великолепие этого поместья было бесспорное, но уж слишком давящее и холодное. Предательство, страсть, высокомерие, лживость и еще много чего негативного. За красотой произведений искусства скрывались человеческие пороки. И в то время как слепые люди любовались внешней красотой, я видела лишь похоть, ссоры, разбитые сердца и испорченные души. Мрак и тщеславие.

Гид подтвердил мои выводы историческими фактами – Херст разграбил всю Европу, чтобы обставить свой дом, а чего не смог купить, то приказал скопировать. Вор, стремящийся к власти – человек, не знающий, что такое настоящая жизнь, преследующий ложные цели – мне стало жаль его.

В своем замке Херст постоянно принимал большое число гостей. Для их развлечения даже был построен специальный бассейн - "Нептун". Это было совершенно воздушное сооружение с колоннадой, пронизываемой солнцем, и статуей Нептуна, да еще и с подогревом! Я чувствовала, как когда-то высшие слои общества, которые прогуливались вдоль этого места, притворно улыбались, тайно завидуя власти и богатству хозяина. Хвалили, а за глаза – готовы были растерзать его. Коварные души. Обратная сторона славы и богатства.

Совершенно потрясающее впечатление произвел Римский бассейн, построенный внутри другого здания. Для его украшения были использованы венецианские стеклянные плитки, привезенные из Италии. Многие из них покрыты золотом. Сначала просто ничего не понимаешь, когда попадаешь в этот зал с бассейном: где пол, где потолок, где вода, где отражение - голова идет кругом! Очень красиво! И…волнительно. Здесь я ощущала страсть, нежность, заботу, некое тепло – видимо, здесь любили проводить время хозяин и его возлюбленная. Воздух был напряжен, отчего голова неистово кружилась, а горло обуял жар… Понимая, что пребывание в этом помещении доведет меня до полуобморочного состояния, я попросила Чарли следовать за гидом дальше.

В шикарной библиотеке я перевела дух… и просто обалдела! Книги разных жанров, направлений и эпох создавали атмосферу познания и научной силы. Вычурные фрески на потолке вообще остались без моего внимания – я жаждала прочесть хоть бы один том, коснуться старой бумаги и пронести через себя всю ее историю. Мистер Херст был образованным человеком, и в знаниях он находил свое утешение, покой и внутреннее равновесие. В этом мы с ним похожи. Отчасти.

Касательно истории… Столовая в одном из домов напоминала средневековый рыцарский стол. Это грандиозных размеров помещение было набито всякими предметами из разных эпох: фламандскими гобеленами, "античными" церковными скамьями, деревянными панно с изображением святых, был даже флаг из Сиены с фамильными гербами - настоящий винегрет. Стол такой длинный, что нужен театральный бинокль, иначе не разглядеть, что там, на другом конце. На некотором расстоянии друг от друга на столе стояли подсвечники и блюда с крышками для сохранения тепла. Все так… расточительно и слишком уж нереально шикарно. И все для идеальной картинки якобы идеальной жизни. На самом деле, здесь никто даже ни разу не обедал. Мебель отдавала холодом и притворством.

Покидая замок, я любовалась довольным лицом Чарли, его теплым взглядом, отмечая, что это лучшее из всего, что я наблюдала за последний час - мощный поток искренности и любви. Я благодарила бога, что папа был не подвержен такому тонкому восприятию чувств и эмоций, как я. Он лишь наслаждался красотой архитектуры и интерьера, временами поражаясь масштабности фантазии миллиардера. Я же чувствовала как сам дом, так и отдельные его детали.

Эмпатам не следует посещать такие места – энергетика слишком тяжелая и поверхностная. Такая показная жизнь точно не для меня. Мне для счастья не нужно окружать себя роскошными и уникальными вещами, выставляя их на всеобщее обозрение. Не нужно денег, славы, признания, лести. Все самое главное находиться внутри человека - тепло, добро, понимание, честь и… любовь.

Едва я очутилась возле знаменитого Чайна-тауна, как мои мысли о чопорном замке рассеялись в мистическом воздухе Китая. Через символические ворота на Буш- стрит (Bush Street), которые охраняли два каменных льва, мы попали на Грант-авеню. Здесь начиналась самая старая часть города. Ресторанчики, булочные, лавки с пряностями и магазины для туристов, заполненные дешевыми восточными сувенирами. Особенно я восхитилась старинными нэцке (фигурками, вырезанными из кости) и даже приобрела одну. Для Эдварда. Так, пустяк, но мне хотелось дарить любимому такие мелочи, насыщать его жизнь приятными моментами, которые потом, спустя много лет, будут всплывать в памяти. Я желала оставить хоть какой-то след в его жизни и надеялась, что Эдвард позволит мне это.

Лишь свернув на Стоктон-Стрит, мы попали в "настоящий Китай". Дома - копии стилизованных китайских пагод, веселые фонарики и отсутствие английской речи создавали особую атмосферу Востока. Возле одного ресторанчика мы наблюдали, как старики играли в маджонг, разделяя их азарт. Чуть дальше небольшая группа людей прямо на улице занималась гимнастикой, совершая плавные синхронные движения с закрытыми глазами. Поразительно.

Национальная китайская кухня манила своим необычным видом и ароматными пряностями, но мой желудок категорически отказывался принимать внутрь то, что раньше квакало или ползало в зарослях джунглей. Чарли деликатно пытался отказать пожилой китаянке, тыкающей ему в лицо что-то, еще совсем недавно ползающее в щелях плинтуса. Но женщина не сдавалась, пуская в ход все свое очарование, нашептывала мягким голосом китайские непристойности. Видимо, Чарли ей приглянулся, но папу, похоже, такое… повышенное внимание лишь отталкивало. Глаза женщины горели озорным огоньком, отчего растерянное лицо Чарли покрылось белыми пятнами страха. Папу нужно было спасать. Я выхватила злосчастное блюдо, которое уже стало вываливаться из небольшой картонной коробки, заплатила за него, намереваясь выбросить его у первой же урны, и быстренько попрощалась с настойчивым продавцом, проталкивая Чарли подальше от местной забегаловки на колесах. Несколько кварталов мы шли, не оборачиваясь, опасаясь преследования ненасытной китаянки. Вот вам и хроники китайской любви.

Свою благодарность Чарли проявил, показав мне салат-бар, где ничего не ползало, не шипело и имело вполне эстетический вид. Кроме огромного количества салатов, в меню входили супы, пицца, кофе, фрукты и торты. Платишь за вход и ешь, что пожелаешь, пока способен открывать рот. Такой расклад меня вполне устраивал. Я перепробовала практически все и пришла к сенсационному выводу – нельзя так много есть.

Спустя полтора часа мы еле-еле выползли оттуда – довольные и обожравшиеся Своны, обоюдно принявшие решение о скоропостижном возвращении на родные цветные холмы.
Последующую неделю я провела в сказке западного побережья Калифорнии.

Сан-Франциско оказался городом большим, но интересным и спокойным, к которому, на удивление, адаптироваться получилось поразительно быстро. Его захватывающие пейзажи, беспечное изящество и тонкое обаяние не могли оставить меня равнодушной.

В основном, я гуляла с Чарли, но иногда к нам присоединялась и Сью, которая отлично понимала, как драгоценны для нас эти совместные минуты.

Я все чаще ловила себя на мысли, что привязываюсь к этой загадочной женщине все больше и больше. Я впустила ее в свое сердце, чувствуя в ней свет и тепло, которого мне так не хватало. Может, я подсознательно видела в ней мать, а может, просто приняла, как спутницу Чарли, как сильную женщину, сумевшею найти ключик к сердцу замкнутого мужчины. Главное, что в моей жизни появился еще один человечек, которому я могла довериться, и мнение которого ценила.

***********************************************
Бежим дальше. Вот продолжение