POV: Белла

– Тебя кто-то проводит? Сумма будет очень большой. Значительно больше, чем обычно. – Джеймс запер переданную мной картину в потайном сейфе и развернулся ко мне в ожидании ответа.

– Да, конечно, Эммет и Джэйкоб будут со мной, когда ты обналичишь чек своего клиента.

– Хорошо. Это очень хорошо, – пробурчал себе под нос Босс, направляясь в сторону бара.

Погремев там немного бутылками, он подошел и передал мне хрустальный бокал с длинной, затейливо украшенной ножкой. Второй такой же он держал в своей руке.

– Белла, давай выпьем за успешное завершение дела.

Я поболтала по кругу бокал, пытаясь распознать его содержимое. Сотня мелких пузырьков устремилась вверх.

– Это шампанское. Сухое. Тебе оно раньше нравилось. – Джеймс сделал глоток и присел напротив меня. Близко. Чертовски близко. – Видишь, я все помню. – Он протянул ко мне руку и заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо.

Я сделала глоток и поставила бокал на подлокотник кресла, заодно отодвинувшись от Джеймса как можно дальше. Знаю я эти его «заходы».

А вот фиг ему. Больше я на такое не попадусь. Хватит. Все в прошлом.

Босс, почувствовав мою отстраненность, тут же сменил тему разговора.

– Белла, я давно хочу у тебя кое о чем спросить. Можно?

Ой не нравится мне сегодня Джеймс. Шампанское, разговорчики, вопросы… Надо держать ухо востро. Не к добру это. Но делать нечего. Я от него сейчас завишу. Мы все от него зависим. Поэтому я лишь кивнула головой, давая разрешение на вопрос, и он не заставил себя долго ждать.

– Скажи, Белла, что ты делаешь с заработанными деньгами? Мне это действительно интересно. Ты совсем ничего не тратишь на себя, ездишь на развалюхе, доставшейся тебе по случаю, живешь на съемной квартире вместе с Элис, одеваешься… – Джеймс оглядел мои джинсы и футболку, с трудом подбирая слова, – обычно, без изысков, да и вообще ведешь более чем скромный образ жизни.

Я заерзала в кресле. Давно ждала этот вопрос, но почему-то оказалась не готова к нему. Тем временем Джеймс продолжал попытку разузнать у меня правду.

– Эммет тратит все заработанное на тачки и своих «цып», Элис – на шмотки от кутюр, Джэйкоб подписался на эту работу, потому что оплачивает лечение отца-инвалида и свою учебу в университете. С ними все ясно. Но вот ты… Ты загадка для меня, Белла. Для чего тебе это все?

Я опустила глаза в пол, мысленно подыскивая варианты вполне удобоваримого вранья. Говорить честно и открыто с Боссом я не собираюсь. Это закрытая тема.

Джеймс усмехнулся и, приподняв мою голову за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза.

– Не хочешь говорить?

– Нет, – искренно ответила я ему.

– Жаль, я думал – между нами нет тайн. Ведь мы же давние друзья. Мы же друзья, Белла?

Я кивнула согласно.

Фиг тебе, а не друзья. Предавший единожды, предаст снова. Но пускай думает, что я ему доверяю.

– Но ты не скажешь мне про то, куда ты тратишь заработанное? – скорее уточнил, а не спросил Джеймс.

Я помотала головой отрицательно.

– Хорошо. Пусть это останется твоей тайной. Я больше не буду тебя об этом спрашивать. – Джеймс поднялся и вышел куда-то из комнаты, оставляя меня в покое.

Я облегченно выдохнула и в два глотка осушила бокал шампанского. Обошлось в этот раз.

Вернувшись через очень небольшой промежуток времени, Босс присел на подлокотник кресла рядом со мной и, пригнувшись к моему уху, произнес заговорщицким тоном:

– У меня есть для тебя подарок.

Пока я соображала, что происходит, он обнял меня одной рукой за плечи, а вторую выставил передо мной раскрытой ладонью вверх.

В центре ладони возвышалась маленькая коробочка в виде розы, отделанная снаружи красным бархатом.

Я изумленно уставилась на Джеймса, а он в ответ лишь улыбнулся и придвинул подарок еще ближе ко мне.

– Ну же, Белла! Открой! Посмотри, что там внутри.

Я взяла коробочку в руки и, раскрыв ее, чуть не прикусила себе язык, чтобы не матюкнуться от восторга.

Пара золотых сережек с тремя достаточно крупными прозрачными камнями на каждой из них полыхнули разноцветным блеском в приглушенном свете торшера, стоящего позади кресла.

Прошло несколько секунд, прежде чем до меня дошло, что это за камни. Еще пара секунд понадобилась для примерной оценки стоимости подарка и для того, чтобы сделать некоторые выводы.

Такие вещи просто так не дарят.

Я решительно захлопнула коробку и вложила ее обратно в руку Джеймсу.

– Тебе не понравилось? – удивился он.

– Понравилось. Очень красиво. Но я не приму этот подарок. Он слишком дорогой.

Джеймс лишь вздохнул и убрал руку с моего плеча, затем, переместившись вниз, присел передо мной на корточки.

– Белла, детка, не капризничай. Красивые женщины должны носить красивые вещи. Я лишь хочу побаловать своего самого удачливого поставщика. Не более того. Это тебя ни к чему не обязывает. Ты заслужила это. Считай, что это… премиальные.

– Может, просто повесишь мое фото на стенд «Лучший работник месяца»? – попыталась я перевести все в шутку. – В Макдональдсе такое срабатывает. Таня и Виктория просто обзавидуются!

– Отличная идея, Белла, – звонко рассмеялся Джеймс. – Пожалуй, я так и сделаю. Тем более у меня есть пара отличных фото, – добавил он, подмигивая мне, – еще с тех пор, когда мы…

Я закатила глаза к потолку. Ну, сколько можно-то! Что было, то было, обратной дороги нет.

– Ладно-ладно, молчу! – Джеймс поднялся с колен и вновь протянул мне свой подарок.

Между нами повисла неловкая пауза.

– Примерь их, – Джеймс держал раскрытую коробочку прямо у меня перед глазами, – пожалуйста. Тебе очень пойдет.

Похоже, Босс настроен решительно и от меня не отстанет. Лучше взять подарок, раз уж он меня ни к чему не обязывает. Как только я вдела серьги в уши, Джеймс обошел кресло сзади и пригнулся ко мне, чтобы рассмотреть украшение вблизи.

Отодвинув мои волосы с плеча, он провел большим пальцем по сережке и, обдав меня своим горячим дыханием, прижался губами к открытому участку кожи на шее. Я вжалась в спинку кресла.

– Джеймс, прекрати.

– Почему? Разве я делаю что-то плохое? – он медленно провел тыльной стороной ладони по месту, которое только что поцеловал. – Ты такая красивая сегодня, – добавил он тихо.

– Все, Джеймс, я пожалуй пойду. – Я выбралась из кресла и встала на значительном расстоянии от него. – Ты явно не настроен сегодня говорить о делах. Мне лучше прийти в другой раз.

– Ладно, Белла, как хочешь, – Джеймс резко сменил интимный шепот на деловой тон. – О делах, так о делах. Сейчас я покажу тебе кое-что. Пойдем со мной, – он поманил меня за собой, выходя на балкон своего пентхауса.

Ого, а это уже интересно. Я заколебалась на долю секунды, а потом проследовала за Боссом, ведомая разбуженным любопытством.

Джеймс уже стоял, упершись ладонями в балконный поручень, и смотрел на вечерний город, живущий своей жизнью у подножия его дома. Мне всегда нравился вид, открывающийся с сотого этажа этого многоэтажного здания, расположенного в центре мегаполиса. Каждый раз от раскрывающейся передо мной картины захватывало дух. Скрестив руки на груди, я встала рядом с Боссом у стеклянного заграждения, проходящего по краю балкона и невольно залюбовалась панорамой города, представшей передо мной в сгущающихся сумерках.

Часть города уже светилась зажженными огнями, а другая еще была покрыта золотистым отблеском закатного солнца. Тысячи машин с включенными фарами двигались по многочисленным ровным улицам, пересекающими город вдоль и поперек. Разноцветными яркими огнями заиграли вывески ночных клубов и ресторанов, зазывающих праздно шатающуюся разношерстную публику. Мегаполис ждал наступления ночи и готовился к ней.

Я и не заметила, как Джеймс притянул меня за талию к себе. Крепко удерживая меня левой рукой, правой он указал на вершину одного из зданий, распложенного на площади неподалеку от нас.

– Посмотри туда, Белла. – Я прищурилась, пытаясь в сумерках разглядеть то место, на которое мне указывал Босс. – Узнаешь?

– Пока не очень... дай мне минутку, – я мысленно нарисовала карту города и сопоставила ее с реальной ситуацией. Спустя минуту я опознала и площадь, и здание. Тут же вдоль позвоночника пробежал холодок, а сердце забилось с удвоенной силой. Не может быть. Мы так не договаривались!

– Это же… это… – я не верила своим глазам и сомневалась в своих выводах.

– Да, Белла, это Центральная галерея искусств, – уткнувшись мне в волосы и крепко сжимая меня обеими руками, произнес Джеймс, – ты правильно распознала место.

– Но ведь мы договаривались! Никаких музеев, галерей и выставок! – Я развернулась в кольце рук Джеймса и оттолкнула его, упершись обеими руками со всей силы ему в грудь. – Мы берем картины только из частных коллекций! Так всегда было и будет! Мы никогда не пойдем на такой риск!

– Белла, подожди! Не кипятись! Выслушай меня сначала. – Босс заскочил на пару секунд в свою квартиру, а потом вернулся с двумя бокалами шампанского, которое мы уже пили раньше. – Речь идет о частной коллекции. Вот, сначала выпей, переведи дух и успокойся. А потом я тебе все объясню. В этот раз риск будет минимальным.

Я вырвала из рук Джеймса свой бокал и осушила его за секунду. Потом, подумав, выхватила второй и также быстро расправилась с его содержимым. Отмеряя широкими шагами периметр балкона, я пыталась обуздать табун самых разных мыслей, одновременно проносящихся в моей голове.

Нет, ну подумать только. Он мне тут втирал про то, какая я красивая, вел задушевные разговоры, подарил мне серьги стоимостью с автомобиль среднего класса, а я уши-то и развесила. Все это было лишь для одного – он собирался использовать меня в деле, на которое я никогда не соглашусь. Он с ума сошел? Это же Центральная галерея в самом сердце города! Там одной охраны – целый полк! А уж система сигнализации самая современная – можно и не сомневаться. Ну, нет, я туда не полезу. Фиг ему. И ребят своих туда не пущу! Пусть ищет других дураков. Тем более, мы у него не единственные «поставщики» предметов искусства.

Кое-как успокоившись, я взяла себя в руки и, облокотившись пятой точкой о балконное заграждение, приготовилась слушать объяснения Босса. Сейчас я его выслушаю, наору на него, а потом пошлю его с такими предложениями к такой-то матери.

Таков был план.

Отличный план.

План, который так и остался планом.

POV: Эдвард

– Смотри, вот схема второго этажа и залов, где будет выставлена твоя коллекция импрессионистов. – Джаспер отдал мне свой планшетник, позволяя более детально рассмотреть будущую экспозицию. Он провел пальцем по монитору, нажав какие-то, одному ему известные, кнопки, и плоская картинка со схемой расположения помещений Центральной Галереи искусств превратилась в 3D-изображение.

Я стоял по грудь в воде в своем бассейне, в то время как Джас, закатав джинсы до колен, сидел на бортике, окунув в воду только ноги. Роуз, загорающая в шезлонге рядом, лениво потягивала коктейль и листала какой-то журнал, не обращая на нас никакого внимания.

Уитлок пробежался указательным пальцем по низу экрана, заставляя ожить картинку. Перед моими глазами одно изображение сменило другое. То увеличивая, то уменьшая масштаб, Джаспер давал подробные пояснения к тому, где и какие картины будут вывешены. Он с таким упоением рассказывал мне о будущей выставке, что у меня отпали последние сомнения во всей этой затее. А может быть у меня просто настроение сегодня такое. Хочется сделать что-то хорошее. Хоть кому-нибудь. Вот, что делает с людьми утренний кофе в дурацкой забегаловке. В порыве благодушия я прервал пространные разъяснения Джаспера.

– Хорошо, Джас, уговорил. Я согласен, – я передал ему обратно его планшетник.

– Ты серьезно? – Джаспер, затаив дыхание, ждал подтверждение ранее сказанных мною слов. Его неверие понятно, ведь он полгода уговаривал меня выставить часть моей коллекции современной живописи в его Галерее и всегда получал отказ.

Джас миллион раз убеждал меня в том, что настоящее искусство не должно быть сокрыто от людей, а должно быть достоянием общественности. Идея с выставкой у него созрела семь месяцев назад, когда мне по случаю удалось приобрести три неизвестные картины Эмиля Бернара. Таким образом, на настоящий момент времени у меня собралось тридцать семь картин, принадлежащих кисти восьми самых известных художников-импрессионистов конца девятнадцатого – первой половины двадцатого века.

Я всегда считал, что живопись – это просто хорошее вложение денег, поэтому первое время я скупал картины, руководствуясь одним-единственным принципом – чем дороже, тем лучше. Однако я довольно быстро смекнул, что картины поодиночке ценятся дешевле, нежели когда они находятся в каких-нибудь коллекциях.

Особой тяги к импрессионизму у меня не наблюдалось. С равным успехом я мог бы начать собирать коллекцию картин каких-нибудь фламандцев или европейских портретистов середины семнадцатого века. Мне это было не принципиально, но я нанял консультанта по искусству, предложенного мне Уитлоком, и тот убедил меня, что вложение инвестиций именно в живопись импрессионистов определенного периода времени позволит мне в дальнейшем получить максимальную прибыль.

Несмотря на то, что я мгновенно утрачивал интерес к каждой купленной картине, как только она становилась моей, я не собирался светить свою коллекцию перед кем бы то ни было. Чем меньше людей знали о существовании моей подборки картин, тем безопаснее. Ни к чему привлекать внимание потенциальных грабителей. В последнее время кражи предметов искусства из частных коллекций участились, и я не хотел быть следующей жертвой.

Доступ к коллекции имели лишь члены моей семьи и мой друг, а по совместительству владелец Центральной галереи искусств – Джаспер Уитлок. Он, приезжая к нам в дом, довольно часто стоял, замерев перед какой-нибудь из приобретенных мною картин. В такие моменты для Джаспера не существовало ничего вокруг.

Честно говоря, я этого не понимаю и никогда не понимал. Ну, картина. Ну, написана маслом по какой-то тряпке. Ну, красиво. Иногда. И что? Что там можно часами разглядывать, склонив голову набок и периодически восхищенно цокая языком? Ох уж эти искусствоведы. Странные люди.

В остальном Джаспер, слава Богу, нормален. Не считая его маленькой слабости – любви к живописи, он вполне адекватен, и с ним можно дружить.

– То есть ты подпишешь разрешение на экспозицию? Я правильно тебя понял? – допытывался меня друг.

– Правильно. Если ты гарантируешь, что мои картины будут в безопасности.

– Гарантирую! На все сто процентов гарантирую! – Джаспер чуть не свалился от радости в бассейн, получив мое согласие. Можно подумать, я ему яхту подарил или дом на берегу океана. Да уж, этот ценитель искусства немного с приветом. – Мы там охрану удвоим! Я под каждую картину лично сигналку подведу! Мы там датчиками движения каждый дюйм залов утыкаем! Все будет хорошо, поверь мне!

– Ладно-ладно, я понял, – я вернул Джасперу его планшетник и, оттолкнувшись от бортика, сделал пару гребков руками, выплыв к центру бассейна. – Искупаться не хочешь?

– Он у нас не плавает, ты забыл? – неожиданно ввернула моя сестра. – Он же тогда намокнет, не приведи Господи, и весь гель с волос смоется.

В ответ на выпад Роуз, Джаспер зачерпнул воды из бассейна и плеснул ею на шезлонг моей сестры. В ответ ему тут же прилетел ее журнал. Джас тогда набрал воды и направился в сторону Роуз, неся воду в ковшике, образованном ладонями. Розали сжалась в комочек, ожидая новую порцию душа. Однако Джас не дошел до нее. Он замер посередине пути с огромной улыбкой на лице.

Я проследил за его взглядом и увидел причину перемены его настроения: со стороны дома к нам приближалась… моя мама. Вздохнув, я набрал в легкие побольше воздуха и нырнул под воду. Не могу на это спокойно смотреть. Вынырнув и смахнув воду с глаз, я увидел, как Уитлок уже целует руку моей матери. Есть у него такая фишка – целовать руки женщинам. Воспитанный, черт подери. Смущенная Эсми, так и не привыкшая за долгие годы к такому обходительному отношению со стороны моего друга, потихоньку вытянула свою руку из рук Джаспера и развернулась ко мне.

– Эдвард, ужин готов, выбирайся из воды, – позвала она меня, а затем обратилась к Уитлоку, – Джаспер, не присоединишься к нам?

– С огромным удовольствием, миссис Каллен. – Джас расцвел своей самой обворожительной улыбкой. Сколько себя помню, он всегда так улыбается, когда видит мою мать.

– Хорошо, я рада. Роуз, мне нужно поговорить с тобой. Жду вас в столовой, ребята. – Эсми улыбнулась и пошла обратно в дом. Джаспер, не отрываясь, смотрел ей вслед.

Я выбрался из бассейна и, положив руку на плечо друга, чтобы усмирить его фантазии, связанные с моей матерью, зашипел ему в ухо:

– Ты что творишь, мать твою? Перестань таращиться на мою мать, это ж моя мать!

– Я не таращусь! Как ты мог такое подумать? – возмутился Уитлок, сбрасывая с плеча мою руку.

– Таращится-таращится, – подлила масла в огонь моя сестра, собирая свои вещи со столика рядом с шезлонгом.

– А то я не вижу! – ответил я одновременно Джасу и Розали.

– Да что ты там видишь?! – Джаспер изобразил искреннее непонимание.

– Да то же, что и всегда! Ты опять пялишься на зад моей матери!

– Ничего подобного!

Мы молча уставились друг на друга, подбирая убедительные аргументы в отстаивании своей правды. Роуз затаилась, предвкушая скорую драку.

– А я лично очень хорошо его понимаю, сын, – произнес насмешливым тоном невесть откуда взявшийся отец, – сам все время пялюсь.

– Здравствуйте, мистер Каллен, – стушевавшийся в конец Джаспер, протянул руку для рукопожатия Карлайлу.

– Привет, Джаспер. Как поживаешь? – отец, поздоровавшись с Уитлоком, в свою очередь уставился на удаляющуюся Эсми, которая уже поднималась по крыльцу в дом.

– Все хорошо, Карлайл. Спасибо, – смущенный Джаспер, застигнутый на месте преступления, старательно отворачивался от дома.

– Это замечательно. Я пойду переоденусь к ужину. Увидимся позже. – Старший Каллен направился следом за своей женой, завершив тем самым недавний инцидент.

– Ладно уж, пошли ужинать, – я примирительно пихнул Джаса плечом.

Легонечко так пихнул. Честное слово. Он сам упал в бассейн. Поскользнулся на бортике. Розали, рассмеявшись, показала мне большой палец на руке, устремленный вверх.

Выудив Джаса из бассейна, я проводил его в свою спальню, где выдал ему свои шорты и футболку взамен мокрой одежды.

По дороге он ворчал, что я все неправильно понял и совершенно незачем было толкать его в воду. Я лишь молчал, внутренне надсмехаясь над внешним видом Джаспера, вмиг утратившего свой изысканный лоск. Его всегда тщательно уложенные волосы торчали теперь в разные стороны, а сквозь мокрую рубашку виднелось начинающее полнеть тело.

Пока я рылся в шкафу с одеждой, Джас почему-то перестал причитать и затих. Закрыв дверцу шкафа, я увидел друга, замершего перед картиной, висящей у изголовья моей кровати. Задрав голову наверх, он разглядывал «Вид Сорренто», не обращая внимания на растекающуюся под ним лужицу воды.

– Эдвард, продай мне своих маринистов, а? – в миллионный раз обратился он ко мне со своей набившей оскомину просьбой. – Ты же не их коллекционируешь. Они же тебе даже не особо нравятся, – затянул свою давнюю песню друг.

– Не-а, не продам, – также в миллионный раз отказал я ему.

– Почему?

– Они к обоям хорошо подходят. Да и на море смотреть приятно, – объяснил я.

Истинная причина того, чтобы не расставаться с картинами маринистов, была куда прозаичнее. Их реальная стоимость постоянно росла, и еще просто не пришло время их продавать.

– Ладно, рано или поздно ты все равно от них избавишься, я подожду, – разгадал мой коварный план Уитлок. – А пока пусть повисят у тебя. Я не против. Моя пре-е-е-елесть, – Джаспер провел рукой по раме картины, пародируя голос Голлума из «Властелина колец», – я заберу тебя отсюда. Ты будешь жить у меня, моя пре-е-е-елесть.

Не, искусствоведы все-таки странные люди.

После ужина мы всей семьей сидели на террасе. Джаспер присоединился к нам. Он и отец увлеченно спорили о том, кто станет обладателем Кубка НХЛ в этом году, так как оба были заядлыми хоккейными болельщиками. Роуз решила поделиться с мамой своими планами на реорганизацию «Вкусняшки». Эсми, недолго думая, предложила помощь с дизайном интерьера.

Разговор мамы и сестры навеял приятные воспоминания. «Вкусняшка». Кофе. Шоколад. Да, черт возьми, именно шоколад, не корица.

Девушка с глазами цвета шоколада медленно слизывает пенку со своих губ. Длинные ноги заброшены одна на другую. Манящая улыбка. Тоненький пальчик, накручивающий локон шелковистых волос… Почему же я не взял тогда ее номер телефона? Мог бы о свидании договориться. Сидел бы сейчас не здесь, а где-нибудь рядом с ней.

– Мам, – я обратился к Эсми, не дожидаясь окончания их разговора с Роуз, – слушай, а наша кофейная машина умеет делать капучино?

– Капучино? – удивилась Эсми, но не стала акцентировать внимания на том, что я до этого никогда не пил дома кофе. – Вроде бы да, я попробую. Ты сейчас хочешь?

– Ну, я бы не отказался. От капучино с шоколадом. – Я улыбнулся, уловив двусмысленность своих же слов, ведь так, сам для себя, я называл ту самую девушку из кафе.

Надеюсь, еще встретимся, мой «капучино с шоколадом». У меня кажется есть план, как тебя найти.