Глава 22

– Что ты делаешь? – хмурюсь я, когда Эдвард бесстыдно сжимает мою попку, запуская руку в задний карман джинсов.

– Наслаждаюсь телом своей девушки, – отмахивается он, хитро подмигивая.

– На глазах у родителей, – с каменным выражением лица уточняю я, начиная вырываться.

– Именно, – тихо смеется он и крепко прижимает меня к себе.

– Это едва ли уместно, – вздыхаю я, переставая бороться.

– То, что мы делали вчера утром, было едва ли уместно, – парирует он, снова сжимая мою попку.

Я щурюсь, но пытаюсь сдержать улыбку, готовую перерасти в широкую ухмылку. Эдвард все равно замечает ее. Он всегда это делает.

Мы стоим на краю обрыва примерно в миле от дома. Сегодня Джаспер разбудил нас ни свет ни заря, заверяя, что нам просто необходимо добраться до этого места прежде, чем погода испортится. Поначалу я была против, совершенно не желая провести воскресное утро, когда все нормальные люди еще спят, в холодном и мокром лесу. Но сейчас, стоя здесь и видя множество холмов и лес, раскинувшийся на километры вокруг, слыша журчащий где-то вдалеке водопад, я не могу сказать, что жалею.

Вид – фантастика.

– Вчера никого не было рядом, – напоминаю я, но вздыхаю сдаваясь. Очевидно, что он никуда не уберет свои руки. Да и, честно говоря, я не хочу этого. Что бы Эдвард ни делал, будь то преднамеренные ласки или нет, он заставляет меня испытывать дикую страсть. Я уже привыкла к этому чувству. И знаю, что рано или поздно его потеряю. В моем случае рано: я признаюсь во всем сегодня.

– Какая досада, – бормочет он в мою шею.

– Ты что, эксгибиционист? – усмехаюсь, я поворачиваю к нему голову. (Прим. переводчика: любитель демонстрировать голое тело окружающим и получать от этого удовольствие.)

Его глаза ярко сверкают на фоне зеленого леса. Если я когда-то и думала, что Эдвард Каллен безумно красив, то ничто не может сравниться с тем, как он выглядит прямо сейчас.

Я сглатываю, но не отвожу взгляда от игривого выражения его лица, изо всех сил пытаясь не смотреть на его сексуальный рот.

Я обязательно поцелую его до того, как он исчезнет из моей жизни. Полагаю, это должно случиться сегодня. Кто знает, как быстро он уйдет, когда я скажу ему правду.

– Нет, я просто горд тем, как сильно ты кончила. Кто-то должен был засвидетельствовать мой успех, – он нагло двигает бровями, и я тут же вспоминаю, почему так легко его презирать. Такой высокомерный. Такой сексуальный.

– Придурок, – фыркаю я, закатывая глаза.

Эдвард смеется. Я решаю отомстить и скольжу рукой, которая лежала у него на бедре, в задний карман его джинсов и грубо щипаю его зад.

Он вскрикивает. Я коварно ухмыляюсь. Позади нас с неодобрением бормочет Чарли.

Я никогда не признаюсь в том, как хорошо его задница чувствуется в моих руках. Есть хоть что-то неидеальное в этом мужчине? О, точно. Он не мой и, очевидно, никогда не будет моим.

– Хотелось бы ощутить твои ручки спереди, – тихо говорит Эдвард, вспоминая, что вокруг нас много людей.

– Ах, мечты, – сухо бросаю я.

– О, так ты мечтаешь об этом? – тут же парирует он. Он пытается быть игривым, но хриплый голос выдает силу его желания.

– Я, вообще-то, имела в виду тебя, – я остаюсь максимально незаинтересованной, но сердце неистово бьется в груди. Между ног зарождается знакомое покалывание.

– Спасибо, конечно, но сам я делаю это достаточно часто, – он умышленно ведет себя так несерьезно, и это в равной степени и завораживает, и раздражает меня.

– Да, я уже поняла, – ухмыляюсь я, мысленно приказывая себе не двигать руками, которые все еще находятся в карманах его джинсов. А так хочется сжать их, потереть ими…

– Эдвард, – вдруг зовет Джаспер, – иди глянь на это.

Я тут же забываю о своих грязных мыслях, когда Эдвард кивает и вынимает руки из моих карманов. Он притягивает мою голову к себе и оставляет игривый поцелуй на краешке рта, застав меня врасплох. Он подмигивает, а затем исчезает.

Я тяжело вздыхаю, наблюдая за его уходом. Я одновременно и люблю, и ненавижу то, что не могу контролировать себя, когда он находится рядом.

Вновь смотрю на вид перед собой, и на долгий момент я поглощена блаженной тишиной, окружающей нас.

– Ты собираешься признаться ему? – голос Элис ничуть не удивляет меня. Я знала, что ее вопросы неизбежны.

– Да, – киваю я, не глядя на нее.

– Почему? – и снова ожидаемо.

– Потому что все неправильно, – поджимаю я губы.

– Вы уже… ну, понимаешь?

Я поворачиваюсь к Элис и легонько качаю головой. После этого вновь смотрю вдаль.

– Но будете?

– Если я не скажу, – признаюсь я.

– Это будет настолько плохо?

– В смысле? – хмурюсь я, смотря на нее.

– Секс с ним, – ох.

– Я не поэтому собираюсь признаться ему, – поясняю я с легкой улыбкой.

Секс с Эдвардом плох абсолютно во всех смыслах, но точно не в том, про который думает Элис. Это будет плохо для самообладания, которым я долго гордилась. Для карьеры. Для каждой стены, которую я возвела.

Но… ни одна из этих причин сейчас уже не важна. Самообладание утеряно. Границы профессиональных отношений стерты давным-давно. Стены рушатся. И… я хочу этого. Я хочу его. Но только не так.

– Тогда почему? – спрашивает Элис, вырывая меня из этих мыслей.

– Потому что я не такая, Эли, – вздыхаю я. – Я могу быть много кем: стервой и…

– … любовницей, и ребенком, и матерью? – хихикая, заканчивает за меня предложение Элис, пытаясь уменьшить растущее напряжение. Я качаю головой и раздосадовано улыбаюсь. (Прим. переводчика: строки из песни Meredith Brooks I Am a Bitch I'm a Lover)

– Я не могу спать с ним, когда вокруг нас столько лжи, – заканчиваю я. Глаза опять смотрят на холмы впереди.

– Потому что это будет больше, чем секс? – быстро соображает она.

Я киваю. Элис похлопывает меня по спине. Я опускаю голову и вздыхаю.

– По крайней мере, для меня, – признаюсь я.

– Ты влюблена в него? – не унимается она.

– Нет, – я с негодованием качаю головой. – Просто у меня никого не было после Джейка. Я не знаю, как все происходит у нормальных людей, но не хочу, чтобы в основе наших отношений была ложь.

– Если ты скажешь, то не сможешь быть редактором его книги, - указывает на очевидное Элис. – Он никогда не заговорит с тобой снова. – «Прямо в точку, пикси», – с усмешкой думаю я, когда в груди все сжимается. – Ты этого хочешь?

– Нет, – говорю я. – Но я выживу.

– Правда? – ее голос тихий, но понимающий. – И на этот раз?

Я хмурюсь. На что она намекает?

– Я всегда встаю на ноги, – защищаюсь я несколько рьяно.

«Королева наобещала себе слишком много», – с грустью дополняю свой ответ. (Прим. переводчика: «Гамлет», третья сцена, второе действие; перевод А. Кронеберга.)

– Хотелось бы мне найти другой способ, – в ее голосе проскальзывают грусть и мечтательные нотки. – Он нравится мне.

– Другого способа нет, – отрезаю я, пытаясь сдержать эмоции.

Не моргая, смотрю вперед. По всему небу расползаются темные тучи. Спокойствие перед штормом – во многих смыслах.



– Пора возвращаться назад, – говорит Джаспер, пока мы складываем остатки пустых тарелок и стаканов в переносной холодильник, который взяли с собой.

– Не хочу, – вздыхает Эмметт, опуская голову на плечо Розали. Я не виню его. Последнее, что мне хочется сделать, это сдвинуться со своего места возле камня, к которому я прижимаюсь спиной.

– Я не понесу тебя, – предупреждает Роуз, игриво пихая парня в живот.

Я улыбаюсь этому жесту и опускаю взгляд на руки, сложенные на коленях.

Рука Эдварда скользит по моему бедру, ласково потирая его. Я смотрю на него, а он – в пространство перед собой. Внутри все сжимается от того факта, что он делает что-то столь нежное, совершенно не задумываясь об этом. Я накрываю его руку своей и переплетаю наши пальцы. Он замирает и поворачивается ко мне. Медленно лаская большим пальцем обратную сторону моей ладони, Эдвард, кажется, находится мыслями совсем в другом месте: взгляд, направленный на меня, задумчив. Неожиданно он наклоняется и снова целует меня в краешек рта. Меня поглощает его восхитительный запах.

В этот раз в поцелуе нет никакой игривости. Он мягок, сладок и, кажется, тянется вечность. Его губы невероятно нежны, и я таю. Эдвард отстраняется, и меня пугает ураган в его взгляде. Не думая, я поднимаю вторую руку и притягиваю его голову к себе, обрушиваясь на его губы.

Он ошарашен, но лишь на секунду, после чего со страстью отвечает на поцелуй. Его ладони сжимают мои колени, и он на капельку сдвигается, оттягивая своими губами мою нижнюю. В поцелуе нужда и страсть. Как же я хочу этого мужчину.

– Ну хватит вам, – я дергаюсь, когда в созданный вокруг нас пузырь просачивается игривый голосок матери.

Мы отстраняемся друг от друга, но и этого недостаточно. Я заворожена движением языка Эдварда, когда он быстро облизывает губы.

– Вы идете? – тут же раздается раздраженный голос Розали.

– Не сейчас, но скоро, – с хитрой улыбкой отвечает Эдвард. Я не понимаю, ясен ли всем остальным двойной смысл фразы, но меня это ничуть не заботит. Его дыхание омывает мое лицо, словно волшебная дымка. Я хочу касаться Эдварда, пройтись языком по всему телу, прикусить… Я хочу этого настолько, что почти забываю… почти. (Прим. переводчика: come – идти, кончать.)

– Только не задерживайтесь, – ворчливо предупреждает Чарли. – Скоро начнется гроза.

– Хорошо, пап, – я наконец-то отрываю от Эдварда взгляд и смотрю на отца. Ему, кажется, неловко, и я пытаюсь подавить смешок: он никогда не был приверженцем выражения чувств. Думаю, он желает поскорее исчезнуть, пока не увидел то, чего не хотел бы.

– Мы начнем собираться, – говорит Элис. – Если вы еще не вернетесь к тому моменту, когда мы будем готовы уехать, то увидимся уже в Сиэтле, ладно?

Я киваю, благодарно смотря на нее: мне совершенно не нужно, чтобы родители стали свидетелями того кошмара, который вот-вот случится. Мне придется объяснить им, почему они больше не увидят Эдварда. Волнения о честном разговоре с Эдвардом как-то отодвинули мысль о том, что мне придется признаться и родителям. Но они поймут. Мне следовало знать это с самого начала.

Розали прищуривает глаза, смотря на меня, а Эмметт двигает бровями, глядя на Эдварда. Затем они разворачиваются и уходят.

Мы остаемся одни. Я чувствую, что теряю прежние уверенность и храбрость. С трудом сглатывая, я, нервничая, поворачиваюсь лицом к Эдварду. Он пристально наблюдает за мной, его глаза медленно скользят по лицу: глазам, щекам, рту. Я снова сглатываю.

– Нам надо поговорить, – в конце концов, удается произнести мне.

– Это последнее, что я хочу делать, – тихо бормочет он, не отрывая взгляда от моего рта.

– Я…

– Если ты, конечно, не хочешь говорить непристойности, – Эдвард смотрит мне в глаза, и его губы изгибаются в хитрой ухмылке.

– Нет, я не…

– А жаль, – он снова прерывает меня и без промедления притягивает к себе, усаживая на колени. Я не двигаюсь, отказываясь смотреть ему в глаза и признавать ту энергию, которая бурлит между нами.

– Эдвард, мы не можем…

– Ты сводишь меня с ума, – в очередной раз обрывает он меня. Я чувствую, как мной завладевает желание, когда он склоняет голову к моей шее и оставляет жадные поцелуи на обнаженной коже. – И тот поцелуй? – рычит Эдвард, скользя языком по моему уху, отчего я тут же скулю. – Блядь, Белла.

Я оказываюсь прямо перед ним и втягиваю воздух, когда ощущаю его возбуждение.

– Дай мне закончить, – хнычу я, когда он более агрессивно прижимает мои бедра к своим. Ритм наших движений ускоряется.

– Не останавливайся, – хрипит Эдвард, лаская языком кожу под ухом, отчаянно двигаясь подо мной. Чувства зашкаливают.

Похоть вновь берет верх, и я знаю, что мне надо остановить его прямо сейчас – пока не стало слишком поздно.

– Я должна тебе кое-что сказать, – говорю я, когда он обхватывает руками мою попку.

– Не сейчас, – рычит Эдвард, прикусывая кожу ключицы.

– Сейчас, – упрямо настаиваю я, но, словно опровергая свои же слова, зарываюсь пальцами в его волосы.

Мы тремся друг о друга, и, думаю, еще никогда в своей жизни я настолько не наслаждалась петтингом.

Я тяну Эдварда за волосы, вынуждая поднять его голову. Его взгляд чернеет и глаза щурятся, пока он смотрит на меня сквозь тяжелые веки. Дыхание рваное и прерывистое. Его руки покоятся на моей попке, и он без остановки двигается подле меня.

– Нам надо остановиться, – голосом, который не может убедить даже меня, говорю я.

– Нет, – стонет он, когда закатываются его глаза.

Я смотрю вниз: его ладони двигаются по моим джинсам в сторону молнии. На ткани его штанов видно влажное пятно, как раз там, где головка его члена прижимается к материалу.

Туман, который опутывает разум, тут же исчезает. Нам надо остановиться.

– Нет! – я резко отпихиваю руку Эдварда и, опираясь на его плечи, тут же встаю с него.

– Что? – он смотрит на меня, изумленный и пораженный, пока я пытаюсь твердо встать на ноги. – Куда ты?

– Нам надо поговорить, – я чувствую, что начинаю походить на сломанную и заевшую пластинку, пока нервно расправляю футболку.

– О чем? – его руки все еще вяло лежат по обе стороны от него, словно его мозг и тело не поспевают друг за другом. От моих прикосновений его волосы находятся в абсолютном беспорядке. Рубашка на теле вся смята. То влажное пятно все еще осуждающе глядит на меня. Динамщица.

– Я должна тебе кое-что рассказать, – напоминаю я, когда он наконец выпрямляется и расстроено пробегается рукой по волосам.

– Так скажи уже и вернись, блядь, на место, – отрезает Эдвард.

– Это по поводу нашего договора, – я расправляю плечи и делаю глубокий вдох. Сейчас или никогда.

– Боже, Белла, – он раздраженно пыхтит. – Я охренительно устал говорить об этом. Ну серьезно, – продолжает он, – что, мать его, можно еще сказать? Мы обсудили все! Я не хочу говорить об этом…

– Это все ложь, – выдавливаю я прежде, чем успеваю себя остановить, эффектно прекращая тираду Эдварда. Он дергает головой, и его рот немного приоткрывается.

Тишина. Долгая изнурительная и давящая тишина.

Мы ничего не говорим. Только смотрим. Сердце бешено бьется в груди, дыхание застревает в горле и все холодеет.

– Что? – в конце концов спрашивает Эдвард, и я ошеломлена жесткостью в его голосе.

Я отвожу от него взгляд и смотрю себе под ноги. Блядь. Я не знаю, как все рассказать.

– Нет, – он пугает меня, и я снова смотрю на него. На лице нет ни одной эмоции, но я чувствую волны злости, исходящие от него. – Не смей прикидываться скромной и неуверенной.

– Я соврала, – голосом куда громче, чем собиралась, говорю я и прочищаю горло. – Насчет всего.

– Будь, – он встает. – Более, – делает опасный шаг в мою сторону. – Конкретной.

Я моргаю несколько раз, пытаясь подобрать слова.

– Я соврала насчет твоей книги, – наконец-то признаюсь я, тут же ощущая себя гораздо легче по какой-то непонятной причине. Ощущая себе свободной. Но кидая взгляд в сторону Эдварда, я чувствую себя, как дерьмо. Разбитой. Он возненавидит меня.

– Моей книги? – его голос устрашающе спокоен. Это добивает меня.

– Я не была той, кто предложил ее Аро, – слова с языка слетают с бешеной скоростью. – Это была Джессика. Я узнала. Разозлилась. Прочитала твою рукопись и взбесилась, что она обошла меня. Захотела получить ее вместо нее. Позвонили родители. Я испугалась. Элис… нет, подожди, – я прерываю саму себя. – Я придумала, как поближе подобраться к тебе. Как незаметно убедить тебя выбрать меня. – Я жмурюсь и делаю нервный вдох. – Я хотела обойти ее, – повторяю я, держа глаза закрытыми. Не могу найти сил, чтобы посмотреть на Эдварда. Я ненавижу себя, но уверена, что это не сравнится с ненавистью Эдварда.

Я хотя бы смогла урвать поцелуй.

Когда тишина становится слишком длинной и мучительной, я приоткрываю глаза. От Эдварда не было слышно ни звука, и на мгновение я боюсь, что он мог уйти. Но он здесь. Стоит все на том же месте, рьяно потирая бровь и склонив голову вниз, его плечи поникли. Из-за того, что он выглядит таким… усталым, я ощущаю себя еще хуже.

– Мне жа…

– Почему ты рассказываешь об этом сейчас? – вдруг спрашивает он, отводя руку в сторону и поднимая на меня взгляд. На лице все еще ноль эмоций, но в глазах – миллион. Это выбивает из меня весь воздух.

Несколько раз я открываю рот, желая заговорить, но никак не могу найти нужных слов.

– Я больше не хочу лжи, – шепчу я слабо.

– Нет, – Эдвард качает головой и зло смеется. – Я уже знаю про ложь, Белла. Но хочу знать, почему ты признаешься во всем сейчас?

В ушах начинает шуметь. Сердце останавливается в груди. Все в горле пересыхает. Должно быть, мне только кажется. Эдвард никак не может знать обо всем! Никак.

– Что? – пищу я.

– Я знаю, – без эмоций на лице повторяет он, и все, что, как мне казалось, я знала, перестает существовать.

– Как? – я поражена твердости в своем голосе и поразительной уверенности, когда слова слетают с языка.

– Джессика опередила тебя, Белла, – Эдвард звучит рассерженным. – Она рассказала мне все в самый первый день приезда твоих родителей.

– Джессика? – я словно эхо, но отчего-то мне проще поверить в то, что все реально, когда я повторяю за Эдвардом каждое слово.

– Она рассказала, что посоветовала книгу Аро, а еще про твою просьбу, чтобы он промолчал: мол, я скрытный или какое-то такое дерьмо. Она сказала, что ты украла книгу прямо из ее рук, – Эдвард замолкает, проводит рукой по волосам и вздыхает.

– Ты знал все с самого начала и ничего не сказал, – это не вопрос, а утверждение.

– Да.

– Почему? – я чувствую, как меня медленно начинает охватывать истерика.

Он пожимает плечами; губы крепко сжаты, взгляд – жесток. То, как он смотрит на меня сейчас, абсолютно не сочетается со страстью, бушевавшей всего лишь пару минут назад. Я хочу найти взглядом то пятно на его джинсах, чтобы напоминать себе, что все было реально, и вытянуть себя из этой параллельной вселенной, в которую мы оба вошли. Но не делаю этого.

– Я чувствую себя такой идиоткой! – меня ничто не остановит. Ярость подавляет меня, и как бы сильно я ни старалась, у меня не получится ее подавить. – Я, блядь, такая дура! – кричу я и слышу в горах свое эхо, которое делает все реальным. Понятным.

Эдвард смотрит на меня, сжав челюсти, и в его глазах пустота.

– Не могу поверить, что ты ничего не сказал, – рычу я, придвигаясь ближе к нему, чтобы ткнуть его в грудь. – Не могу поверить, что ты так врал мне.

– Ты слышишь себя? – тут же взрывается Эдвард. – Не я начал весь этот пиздец.

– Зато у тебя нет проблем с тем, как закончить его, – я ощущаю себя преданной, это грустно. А еще… чертовой лицемеркой.

– Ты же первая соврала, – голос Эдварда становится громче. Мы практически кричим во всю мощь друг на друга.

– Мы что, в детском саду, Эдвард? – сухо смеюсь я. – Суть в том, что мы оба молчали про наше знание правды, кто бы там первый ни соврал.

Мы с трудом дышим, прожигая друг в друге дыры взглядом. Никто не желает двигаться.

– Ты такой же лжец, как и я. Как оно чувствуется? – резко шиплю я.

– Я далек от этого, – решительно отрезает Эдвард.

– Ты прав, – киваю я. – Хочешь знать почему?

Он молчит.

– Потому что я, блядь, набралась смелости рассказать тебе правду прежде… – я машу рукой между нами, – чем все зашло дальше. Прежде чем кто-то пострадал. Прежде чем мы потрахались, – я выплевываю последнее слово, словно оно яд.

– Как благородно, – смеется Эдвард, качая головой, отчего моя злость резко взлетает вверх, а потом вновь уменьшается. – Думаешь, то, что ты решила признаться, делает тебя лучше?

Я приподнимаю бровь. Вообще-то, да, думаю.

– Ты врала мне и своим родителям, – он снова смеется. Я хочу ударить его. – Я же не особо. Просто оставил тебя в той ловушке, которую ты сама создала.

– Зачем? – вскидываю я руки. – Зачем, если только не… – я замолкаю. Мигаю. Выдыхаю.

Что-то не сходится. Что-то в том, из-за чего он вел эту игру, не дает мне покоя.

Озарение ударяет меня со всей силы.

– Боже… – я даже не заканчиваю предложение, во рту чувствуется привкус желчи. – Не могу поверить.

Эдвард молча смотрит на меня, но я вижу – он понял, что я обо всем догадалась.

– Вот оно что, значит, да? – я чувствую, как сжимается горло. – Собирался преподать боссу урок, не так ли?

У Эдварда хотя бы хватает совести выглядеть пристыженным. Он закрывает глаза, и его кадык дергается, когда он тяжело сглатывает.

Я поднимаю руки и медленно хлопаю, звук эхом проносится между холмов. Эдвард тут же открывает глаза и смотрит на меня с ужасом и замешательством.

– Браво, мистер Каллен.

Слезы начинают течь вниз по щекам без моего разрешения. Я просто игнорирую их.

– Белла…

– Студент преподал бы урок учителю, – я борюсь, чтобы сдержаться. Ни за что не сломаюсь на глазах у него. Не позволю увидеть ему, насколько мне больно.

– Так было, – Эдвард игнорирует мою последнюю фразу, – но все изменилось.

– Не надо, – я качаю головой и поднимаю руку, чтобы он замолчал. – Я даже не могу смотреть на тебя сейчас. – И делаю шаг назад, восстанавливая между нами дистанцию.

Ноги путаются, и я падаю с холма. Дыхание со свистом покидает легкие.

– Белла! – сверху меня кричит Эдвард. Я лечу, а затем все погружается во тьму.

Нет, вообще-то. Я на самом деле не падаю с холма, хоть это и было бы лучшим завершением этого дерьмового разговора, а лишь приземляюсь на задницу – сильно.

– Бля, Белла, – Эдвард движется в мою сторону. – Ты в порядке?

– Не приближайся ко мне, – кричу я от унижения, пытаясь подняться на ноги. Ощущение, будто я сломала и кости, и эго. С губ срываются всхлипы, пока я вытираю истертые руки о бедра и чувствую, как от стыда горят щеки.

– Не плачь, – в его голосе боль и отчаяние.

– Не притворяйся, что это волнует тебя, – категорично шиплю я и разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Белла, – тихо зовет он. Оступаясь, я замираю, стоя к нему спиной, и делаю глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями.

– Когда ты рассказал мне про своего отца, я ощущала себя последней тварью, – не поворачиваясь к нему, начинаю я. – Это было последним толчком к тому, чтобы признаться тебе во всем, – поворачиваясь, я сглатываю. Эдвард выглядит несчастным. Я рада. – Сейчас же меня волнует… – его глаза впиваюсь в мои. Я игнорирую это. – Ты сказал, что простил его за его ложь, но… не был ли ты единственным виноватым? – Он хмурится. Я киваю. – Ты же его так же наказываешь, да? Тоже преподаешь ему урок, не так ли?

Эдвард сутулится. На его лице боль. Это разбивает мне сердце, но недостаточно, чтобы остаться.

Я ухожу, когда вдалеке гремит гром. Ускоряюсь: не хочу попасть еще в одну бурю.



– Чудесно, – бормочу я, закрывая за собой входную дверь дрожащей рукой. Все уехали, и я остаюсь в очень сомнительном положении: приехали-то мы сюда на машине Эдварда. Я тотчас думаю о том, чтобы вызвать такси, но действительно сомневаюсь, что хоть кто-то поедет в такую даль, да еще и в начинающуюся грозу. Выглядывая сквозь окно рядом с дверью, я вижу заволакивающееся черными тучами небо.

Придется ждать Эдварда.

От этого все внутри сжимается. Я устала плакать: я делала это всю дорогу до дома, захлебываясь в слезах, пока не ощутила жгучую боль в горле. Я плакала из-за всего: предательства Эдварда, измены Джейкоба (из-за которой не срывалась уже много лет), из-за, в конце концов, ущемленного эго, которое вряд ли подлежало восстановлению в этот раз.

Стоя в коридоре и глядя на крошечные капли дождя, бьющие по стеклу, я ощущаю себя одинокой – действительно одинокой. Я сглатываю очередную волну слез и совершенно неженственно шмыгаю носом. Злая и одинокая.

Я продвигаюсь вперед, прокручивая в голове наш разговор снова и снова. Эдвард хотел унизить меня. Причинить боль. Я, может, и соврала, но никогда не хотела ранить его, лишь продвинуть свою карьеру так же, как и его. Я вела двойную игру, да. Но никогда не была жестока. А вот он – был.

Вспоминая его слова, я хмурюсь. «Так было, но все изменилось». Что изменилось? В отчаянии тяну себя за волосы. Ну почему я не дала ему договорить? Я хочу знать, что, на хрен, изменилось. Что он, черт побери, имел в виду. Теперь я не смогу этого никогда сделать. Мои последние слова попали в яблочко. Сомневаюсь, что он когда-либо простит меня за это.

А хочу ли я, чтобы он простил? Поднимаясь по лестнице, горько смеюсь.

В комнате начинаю вслепую швырять одежду в чемодан. Я ненавижу его. Ненавижу за то, что вызывает во мне все эти чувства. За то, что хочу его. За то, что он заставляет меня почувствовать себя такой идиоткой во второй раз в жизни.

Кого, вообще, волнует, простит он меня или нет? Я-то уж точно не забуду ему его лжи.

Хватит с меня.

Как только чемодан собран, я начинаю прислушиваться, вернулся ли Эдвард, но в доме стоит глухая тишина, если не считать ударов моего сердца. Я потираю глаза – истощена.

Опускаясь на застеленную кровать, я притягивая ноги к груди и вздрагиваю от боли в спине, вызванной недавним падением. На миг, когда за окном вспыхивает молния, я волнуюсь о том, где Эдвард. Но в следующее мгновение уже засыпаю.



Я подпрыгиваю, когда неожиданная вспышка озаряет весь дом.

– Черт, – садясь на кровати и потирая сонные глаза, тихо ругаюсь я. Комната совсем погрузилась во тьму. Как долго я проспала? Хмурясь, я тянусь за мобильным, чтобы проверить время.

Полвосьмого вечера.

– Дерьмо, – снова ругаюсь я, смотря на яркие цифры, и начинаю быстро-быстро моргать, чтобы приглядеться к окружающим меня предметам. Я заснула много часов назад.

Эдвард.

– Эдвард! – зову я, вылетая из кровати. Черт, где он? Я, спотыкаясь, спешу по темному коридору и, сбегая по лестнице, крепко держусь за перила.

– Эдвард! – опять кричу я, оглядываясь у первой ступеньки лестницы. Дом погружен в темноту и тишину. Где бы Эдвард ни находился, но здесь его нет.

Я мигом оказываюсь у входной двери, рывком открывая ее, и тут же задыхаюсь от мощного потока ветра и дождя, ударяющего по мне. Жмурясь, смотрю в непроглядную тьму. Его машина все еще здесь. Я захожу обратно в дом, прикладывая все силы, чтобы закрыть дверь, пытаясь одолеть воющий ветер.

– Эдвард! – в последний раз кричу я, отчаянно желая услышать его ответ. Он не может быть на улице! Что ему делать там в такую погоду? Вдруг он упал и ударился головой на обратном пути? Он может лежать где-то, мертвый и неподвижный… Я чувствую, как начинаю задыхаться, когда в голове вспыхивают пугающие картинки.

На трясущихся ногах я вновь кидаюсь в комнату за телефоном.

– Пожалуйста, пусть с тобой все будет в порядке, пожалуйста, – бормочу я, набирая Элис.

– Эй, Беллз, – нараспев здоровается она. – Все хорошо?

– Ты что-то слышала от Эдварда? – в панике спрашиваю я, голос надламывается.

– Нет, – медленно отвечает она. – Он разве не с тобой? – я смотрю в пустоту, едва слыша голос подруги. Он не звонил им. Не взял такси до Сиэтла. Он все еще на улице.

– Элис, я не знаю, где он, – запинаюсь я. – Мы поссорились, и я ушла, оставив его на холме, а дома уснула… – странный звук срывается с губ. – Вдруг с ним что-то случилось? На улице гроза, он уже должен быть здесь, а я…

– Успокойся, Белла, – голос Элис выводит меня из предобморочного состояния. Мне срочно надо начать искать его. – Ты все еще в доме?

Я могу взять фонарик и выйти на улицу. Я чувствую, как зарождается истерика при мысли о том, что больше не увижу его. Избавляясь от дурных мыслей, я трясу головой и припоминаю, что Элис задала мне вопрос.

– Да, но я не знаю… – вдруг открывается входная дверь и тут же закрывается – громко.

– Эдвард! – кричу я, вылетая на лестницу.

– Ох, срань… – выдыхаю я, видя, как он опирается спиной о дверь, промокший до ниточки. – Я нашла его, – шепчу в динамик. – Поговорим позже, Элис, – и я роняю телефон, когда руки безвольно падают по бокам.

Я замираю. Комната погружена в темноту, но вспышки молний за окном дают мне возможность увидеть его. Он смотрит прямо на меня.

– Эдвард, – шепчу я, желая сдвинуться с места. В конце концов, у меня получается, но создается ощущение, будто в карманах лежат неподъемные гири.

Запинаясь, я спускаюсь по лестнице, и не отвожу от него глаз. Останавливаюсь лишь в паре шагов.

«Он должен умирать от холода», – понимаю я, смотря на его грудь. Рубашка прилипает к крепким мышцам, а штаны, словно влитые, сидят на ногах. Я вижу дрожь его мускулов под мокрой тканью одежды. Несмотря на то что здесь жарко, я сама ощущаю мурашки при взгляде на него. Но медленно поднимая глаза, я чувствую, что как только наши взгляды встречаются, тепло начинает распространяться по каждой клеточке моего тела.

Его глаза черны, в них видны ярость и напряжение. Я проклинаю то, что он может заставить меня забыть обо всем, лишь смотря так. Я потеряна в его взгляде и, как и со всем остальным за последнюю пару недель, забываю, что это ничего не значит.

– Где ты был? – в груди начинает формироваться иррациональная злость.

Эдвард не отвечает, но хотя бы двигается. Отталкивается от двери и медленно приближается ко мне.

– Да что с тобой не так? – хмурюсь я, делая шаг назад. Что-то в его поведении и взгляде заставляет мое сердце биться от предвкушения и страха.

Я опускаюсь взгляд на его грудь, не в силах смотреть в глаза. Он останавливается совсем близко – я чувствую его горячее дыхание и запах вперемешку с дождем.

– Посмотри на меня, – наконец говорит Эдвард хриплым голосом. Долю секунды я думаю о том, чтобы развернуться и сбежать от его энергии, но ноги прибиты к полу, я не смогу скрыться.

Я медленно поднимаю голову, и наши взгляды встречаются. Дыхание покидает тело. Он близко, но все еще недостаточно. Я взбешена, что он превращает меня в такое жалкое существо. Мне хочется ударить его за то, что он так легко ломает мои прочные стены и заставляет волноваться о нем, когда я не должна этого делать.

– Ты в порядке? – неосознанно шепчу я.

– Не притворяйся, что это волнует тебя, – Эдвард возвращает мои же слова, но уголок его губ дергается.

Я хмурюсь: он находит мою заботу смешной. Да он даже представить не может, как я переживала. Думала, что он лежит где-то в лесу раненый или… мертвый. Но я не говорю ему этого. Не знаю, как сделать это, чтобы не потеряться в нем окончательно.

Я буквально чувствую, как с лица стираются все эмоции. Как стены возводятся сами собой. Для него это еще игра. У меня больше нет желания в ней участвовать.

Я закончила с этим.

– Не волнует, – холодная категоричность удивляет даже меня. Я бросаю на него последний презрительный взгляд и разворачиваюсь, чтобы уйти. У меня не выходит. Я едва делаю шаг, когда его пальцы хватают меня за запястье.

– Правда? – тихо бормочет он.

Я чувствую, как сжимаюсь.

– Прекрати врать, – голосом не громче шепота говорит он.

– Я не… – начинаю я, но слова замирают в горле, когда он тянет меня за руку, вынуждая повернуться к нему лицом. Спотыкаясь, я инстинктивно вытягиваю руки вперед, опуская их ему на грудь, чтобы избежать падения.

Я смотрю на него, злая и удивленная. Найдя опору, я пытаюсь выпрямиться, но его руки оборачиваются вокруг моей талии и крепко держат на месте.

Хватит с меня.

– Не заставляй меня снова ловить тебя на лжи, Белла, – мрачно предупреждает он, впиваясь в меня взглядом.

Во рту пересыхает. Дыхание становится таким же прерывистым, как и у него. Я чувствую, как весь мой мир рушится, и знаю: от этого не сбежать. Выхода нет.

Ох, нет… я еще не закончила…

– Сделай это, – бросаю я вызов, впиваясь пальцами ему в грудь и наслаждаясь тем, как его мышцы передергиваются от боли под моим грубым прикосновением. Я поднимаю руку и обхватываю его шею. – Покажи мне, – подзадориваю я, делая шаг вперед, и теперь наши тела касаются друг друга. Неприятная влага стекает на мою одежду, но его тепло – это все, что я чувствую. Он все, что я желаю. – Сделай меня лгуньей.

За секунду до того как его губы впиваются в мои, он рычит.

Я еще так не закончила…

Все же понимают, какой будет следующая глава?
Сначала признание, потом секс, я горжусь Беллой.
Надеюсь, что вам понравилось!
Все мысли и пожелания жду на форуме

За проверку благодарим Таню!