Глава 15. Отношения

Белла

Я пребывала в растерянности. Нет, в ошеломлении. Сходила с ума от одолевающих мыслей. Лэни застигла меня врасплох. То есть, мы с Эдвардом несколько раз говорили о будущем. Однако я не совсем готова именно сейчас воплотить в жизнь все эти планы.

Мы встречались только три месяца. Три замечательных, но коротких месяца. А потом подумала, что мы с Эдвардом являли друг для друга гораздо большее, чем другие пары на этом этапе отношений, ведь так?

Я понятия не имела, что и думать, а в итоге поступила так же, как и любая умная девушка, встречающаяся с Калленом: позвонила Эсме.

Та ответила на первом же звонке.

– Алло? – спросила она нежным материнским тоном.

– Привет, миссис Эсме.

– Привет, Белла. Как ты, дорогая? Что-то не так? – поинтересовалась она.

– Вы не заняты? – уточнила я, зная, что они с мужем все еще находились в Новом Орлеане.

– О нет, дорогая. Карлайл на совещании. Ты и в самом деле спасла меня от великой скуки. Что случилось, любимая?

– Когда вы поняли, что мистер Карлайл – тот самый?

Из динамика донесся мелодичный смех Эсме:

– Ну, я знала с первого свидания, весьма обеспокоив этим своего отца.

– Что вы имеете в виду?

– Что ж, в молодости Карлайл был совершенным смутьяном, а еще – лучшим другом моего старшего брата. Отец очень хорошо знал, что представлял собой Карлайл, но мне было все равно. Я в любом случае встречалась бы с ним.

– И как долго вы встречались, прежде чем поженились? – поинтересовалась я.

– Ну, если бы это не началось, когда я училась в средней школе, то мы, вероятно, не стали бы так долго ждать. Но мы начали ходить на свидания, когда мне было шестнадцать лет, а поженились, когда исполнилось восемнадцать. А что? Эдвард на что-то намекнул? – взволнованно спросила Эсме.

Я нервно рассмеялась:

– Не совсем. Хм... Вообще-то это сделала Лэни.

– И что же она сказала? – спросила Эсме.

– Она сказала, что не может дождаться, когда я выйду замуж за Эдварда, чтобы стать ее мамой, – ответила я. Даже сейчас от мысли об этом на моих глазах выступили слезы.

– А что Эдвард? – поинтересовалась Эсме, но я предположила, что ее спокойный голос был только фасадом: в нем слышалась улыбка.

– На седьмом небе от счастья. Целиком и полностью ликовал, – ответила я.

– Так что же случилось, дорогая?

– Просто боюсь, что, может быть, мы движемся слишком быстро, – пояснила я.

– Позволь мне кое-что спросить. Не будь Лэни, а он прямо сейчас опустился бы на одно колено – ты согласилась бы? – спросила Эсме.

Согласилась бы? Наверное. Он – единственный человек, которого я любила настолько сильно. Помолвка была бы долгой? По крайней мере, год, а лучше – полтора.

– Да.

– А сейчас мы вернем Лэни в уравнение. В самом деле, что изменилось? Малышка обожает тебя, дорогая, да и ты воспринимаешь ее как дочь. Тогда что не так?

Вот теперь я смеялась над собой:

– Я и в самом деле не знаю.

– Ну, вот тебе и ответ. И уж, конечно, не стоит слишком задумываться об этом, пока Эдвард не попросит тебя выйти за него замуж. Не стоит так сильно волноваться, любимая: появятся морщинки, а ни одна женщина этого не хочет, – нежно сказала Эсме, а услышав, как открывается и закрывается дверь, и приглушенные голоса, я предположила, что вернулся Карлайл.

Решив, что лучше завершить разговор, чтобы Эсме могла провести некоторое время с мужем, я постаралась не думать о произошедшем.

– Хорошо. Спасибо, миссис Эсме, – поблагодарила я.

– Всякий раз, когда тебе нужно поговорить, Белла, просто позвони мне, – сказала она.

– Хорошо.

После короткого прощания я повесила трубку и бросилась на диван. После разговора с Эсме моя пустая квартира казалась почти издевательством.

Отвозя меня домой, Эдвард был все еще взбудоражен словами Лэни, а я – пыталась осмыслить их. Перед возвращением в грузовик к спящей дочери, он, в ожидании лифта, впился в меня долгим поцелуем, который отличался от тех, которые случались, когда рядом находилась малышка.

Я встала и пошла в спальню, чтобы принять душ и переодеться в удобную одежду. Закончив, я легла на диван и занялась на компьютере кое-какой работой. Во-первых, посмотрела новое шоу со сплетнями о знаменитостях, которое сегодня пропустила. Сплетни – мое слабое место. Вот почему, покидая Вашингтон, я решила, что лучше переехать в крупный город. Слухи провинциального городка пикантны, но в то же время я всегда точно знала, о ком и чем шла речь.

Далее я впустую потратила двадцать минут своей жизни на «Entertainment Tonight» (популярный развлекательный телевизионный новостной журнал – п/п), открыла текстовый файл и начала набирать отчеты о моих клиентах, которые затребовал суд. Да, таких было несколько. Судьи доверили мне несколько детей, потому что было известно, что я сталкивалась с подобным в южных районах Луизианы.

Сотовый телефон зазвонил, когда шла работа над третьим документом. Подняв трубку и посмотрев на экран, я улыбнулась, едва увидела имя Эдварда и появившуюся картинку.

– Привет, – сказала я.

– Привет, чем занимаешься? – спросил Эдвард.

– Пишу отчеты по работе. А ты?

Эдвард рассмеялся.

– Пытаюсь заставить некую болтливую трехлетку лечь спать. Она захотела пожелать тебе спокойной ночи, – заявил он.

Ой. Мне захотелось заплакать. Она была такой милой.

– Хорошо, давай, – засмеялась я.

– Эй, Белва, – сказал Лэни. Что ж, на этот раз у нее получилась одна буква «Л».

– Привет, любимая, ты не устала? – спросила я. Она действительно не казалась утомленной.

– Не-а, – ответила та.

– Ну, почему бы тебе не попробовать? Просто закрой глазки, и заснешь, – пообещала я.

– Ладно. Спокойной ночи, Белва. Я люблю тебя.

Улыбнувшись, я прижала к себе подушку.

– Я тоже тебя люблю, Лэни Лу.

Я услышала какой-то шорох, а затем к телефону вернулся Эдвард:

– Как, черт возьми, тебе это удалось?

Я расхохоталась:

– Талант, наверное. Она спит?

– Уверен, что сейчас просто притворяется опоссумом, но скоро отключится, – сказал он, захлопывая дверь. – Как идет работа? Тебе пора?

– Нет, кажется, мне остался абзац, так что доделаю его завтра, – сказала я, закрывая ноутбук. Эдвард был идеальным поводом, чтобы отложить это.

– Уверена?

– Совершенно. Как прошел остальной вечер? – спросила я, вытаскивая плед и вжимаясь в угол дивана. Место, где я в данный момент находилась, не могло сравниться с руками Эдварда, но тут уж ничего не поделаешь.

– Спокойно, несмотря на то, что я поговорил с Лэни о Вашингтоне.

Я хихикнула и поинтересовалась:

– И что она сказала?

– Взволнована, но немного переживает из-за самолета. Я никогда не видел более нервничающей малышки.

Эдвард прав. Лэни была нервной маленькой девочкой. По крайней мере, папе не придется беспокоиться, что в будущем она займется чем-то опасным.

– Может быть, это просто тревога, – вставила я.

– Возможно, – сказал Эдвард и несколько секунд помолчал. Это не было неловко, а просто походило на успокаивающее друг друга дыхание.

– Сегодня ночью я не смогу хорошо спать, – призналась я.

Эдвард усмехнулся:

– Я тоже. Пообедаем завтра?

– А разве бывает по-другому? – хихикнула я.

– Не знаю, у тебя бывают планы с Элис, – сказал он.

– Нет, ничего такого. Так что я более чем способна сопровождать тебя на обед, – с улыбкой заявила я.

– Хорошо. Эй, не хочу показаться любопытным или что-нибудь еще, но ты открыла ту коробку? – спросил Эдвард.

– Нет, спасибо, что напомнил, я забыла о ней. Наверное, открою сейчас, – сказала я, встала и пошла на кухню, где находилась посылка. – Странно.

– Что такое?

– Там нет обратного адреса, – пояснила я, зажав телефон между щекой и плечом, чтобы открыть коробку. – Какого черта?

– Что? Что случилось?

– Ничего. Ничего не случилось. Это... – я попыталась закончить предложение, но не смогла. Мои глаза по собственной воле начали выделять влагу, и я никак не могла контролировать это.

– Что это, Бэй?

Я покачала головой, пытаясь избавиться от слез, и взглянула на содержимое. Исключено. Ни в коем случае это не может быть реальным.

– Белла? Белла, что случилось?

– Это мои детские вещи, – медленно сказала я, а затем быстро добавила: – должно быть, их прислал папа.

– Белла, – повторил мое имя Эдвард, как будто знал, что я лгала.

– Что? – спросила я и вытерла глаза.

– Не ври мне, – тихо, но все же непреклонно произнес Эдвард тоном отца, который все знал.

– Я не вру, – сказала я. Это была полуправда.

Он вздохнул:

– Ты можешь мне доверять.

– Знаю, – ответила я и закрыла коробку. – Просто мне самой нужно разобраться со всем этим.

– Хорошо, детка. Я отпущу тебя.

– Я люблю тебя, – сказала я, давая понять, что мой отказ говорить не имел ничего общего с ним.

– Я тоже тебя люблю, – ответил он, – спокойной ночи.

– Спокойной, – попрощалась я и нажала кнопку разъединения.

Положив телефон на шкафчик, я еще раз осмотрела коробку и открыла ее. Внутри находились мои детские фотографии, мои же рисунки, копии старых табелей успеваемости и детские вещи. Но плакала я не потому. Это послал не мой отец, а мама. Она сохранила все из моего детства.

Сожаление охватило меня: боже, какой же сукой я была. Я всегда любила ее, но никогда не показывала этого, никогда не говорила. Просто меня очень сильно обидел уход от Чарли. Мне было всего четыре года, когда она уехала. Именно так я поняла, что посылка пришла от матери.

Одежда выглядела похожей на ту, которую моя мама покупала в детстве: платье с оборками и маленькие розовые шаровары. Я не могла поверить, что она сохранила их.

Я прошла в гостиную и просмотрела остальное содержимое, добравшись донизу, заметила вещи, которые недавно отправила ей: просто, чтобы быть милой в день рождения и Рождество. Мои слова были короткими, но ни в одном из них не содержалось даже намека на тепло. Собственная холодность вызвала у меня слезы.

И тогда мне подумалось: а что, если я отталкивала маму? Неужели именно по моей вине она всегда была с другим парнем? Возможно ли, что она всего лишь искала моего одобрения? Насколько я понимала – вероятность подобного весьма высока.

Они с Эмметом держали друг друга в курсе дел, и он редко говорил о ней что-нибудь плохое. Теперь-то ясно, почему: все эти годы я сдерживала гнев по отношению к бросившей нас матери. Достигнув определенного возраста, я автоматически предположила, что она ненавидела меня. Но теперь, оглядываясь назад, я вспомнила, какой разбитой выглядела она, когда мы с Эмметом садились в самолет до Вашингтона.

На самом дне коробки лежало письмо. Не одно из моих, а написанное почерком мамы.

Белла,

У тебя есть все основания игнорировать это письмо. Я уехала, но помни, что я люблю тебя. Это произошло не из-за вас с братом, а исключительно по моей вине. И, пожалуйста, не пойми неправильно, но ты отталкивала меня, хотя с другой стороны, и я допустила это. Мне нужно было все вам объяснить, когда вы только начали формировать свое собственное мнение о нашей с отцом ситуации. Ты же всегда была папиной девочкой, так что я знала, что придет день, и ты станешь на его сторону.

У меня не было лучшего способа показать свою заботу. Я не создана для материнства, но ты это знаешь. И я осознаю, что тебе нужна мать, а не старшая сестра. Вот почему я рада, что есть Сью: она стала матерью, которой я никогда не была. Я завидую, что она ходила с тобой по магазинам за нарядом для выпускного вечера, но надеюсь, когда придет день, ты посчитаешь возможным взять меня, чтобы выбрать самое важное платье.

Я люблю тебя, Белла. Ты – моя единственная дочь, прекрасный человек и внутри, и снаружи. Никому не позволяй говорить тебе другое. Я очень горжусь тобой и тем, кем ты стала.

С любовью, Рене

К концу письма я плакала. Если бы она прислала мне это два месяца назад, я ни за что не поверила бы, что она серьезна. Но содержимое коробки доказывало, что, может быть, я в ней ошибалась.

Отложив записку, я начала перебирать фотографии. На одной были мы с ней, когда мне было шесть или семь. У меня отсутствовали два передних зуба, но, тем не менее, я выглядела очень счастливой с улыбкой до ушей, а мама крепко обнимала меня.

Я отложила снимки и пересмотрела вещи. В основном, детская одежда, по паре обуви каждого размера, которую я когда-либо носила. Даже обнаружились первые сережки, подаренные мамой, когда мне прокололи уши.

Закрыв коробку, я пошла и свернулась калачиком в своей постели, не зная, что и думать. Нужно ли ей верить или нет? И вообще, давала ли она повод ненавидеть ее? В последнее время – да. Все, что она говорила – задевало за живое. Но тогда? Никогда. Честно говоря, обычно все дело было не в словах, а в том, как она их произносила. И в который раз это вызывало у людей проблемы.

Я взглянула на часы – почти полночь. Не было ни единой возможности, что я смогла бы уснуть. Вздохнув, перевернулась на спину: мало того, что я не могла собраться с мыслями, но и скучала по теплому, обнимающему меня, телу Эдварда.

Телефон просигнализировал о входящем сообщении.

Спишь?

Я улыбнулась. Похоже, не только у меня возникли проблемы со сном.

Нет. Очень сильно скучаю по тебе. ;)

Эдвард ответил почти мгновенно:

И я тоже. Разве плохо, что я даже не устал?

Нет, как и я.

Через несколько секунд зазвонил телефон. Я хихикнула:

– Алло?

– Привет, красавица.

Я улыбнулась и тихо ответила:

– Привет.

– Ты в порядке? – спросил он.

– В полном, – заверила я.

Проговорив нескольких часов, мы положили трубки почти в четыре. Я снова почувствовала себя подростком, по ночам часами болтающим со своим парнем по телефону. Мне очень нравилось, что я могла поговорить с ним о чем угодно. Я любила его без «если», «и» или «но».

Проснулась я после короткого двухчасового сна удивительно энергичной и хорошо отдохнувшей. Конечно, это могло быть влиянием телефонного разговора с Эдвардом.

Работа шла на автомате. Я трудилась, как могла, но безуспешно пыталась выкинуть из головы мысли, большинство которых крутились вокруг того, как же мне быть с матерью. Я рассудила, что для начала мне стоило поговорить с Эмметом и папой и просто выяснить, что и откуда пошло.

Из глубокой задумчивости меня вытянул стук в дверь кабинета, и я вздрогнула от удивления.

– Входите, – тихо позвала я.

Вошел Эдвард со своей обычной самодовольной усмешкой. Я с подозрительной улыбкой посмотрела на него.

– Что это ты затеял? – спросила я.

Эдвард молча подошел ко мне и стянул с рабочего кресла. Я сняла очки, положила их на клавиатуру и снова взглянула на него. Он вытащил из заднего кармана небольшую вещицу и вложил в мою ладонь.

Я хихикнула:

– Что это?

– Дефектный болт.

– Так зачем же ты мне его даешь, собственно? – внимательно разглядывая, спросила я. Даже я могла сказать, в чем его неисправность: он был изогнут под странным углом, между тем внутренняя и внешняя стороны составляли идеальный круг.

– Это похоже на сердце, – с гордостью проговорил Эдвард.

Я посмотрела еще раз. Да, этого я не заметила.

– Ммм... Ммхмм. Если ты так говоришь, детка.

Эдвард ухмыльнулся.

– Просто чуть склони голову влево, – сказал он, положил ладонь по обе стороны моего лица и слегка наклонил его. – А теперь закрой правый глаз. – Я решила, что просто уступлю ему, потому послушалась. – Теперь левый.

Я хихикнула.

– Ты такой странный, – заявила я, закрывая другой глаз.

Спустя несколько секунд, его губы накрыли мои. Я обняла его за шею, когда он притянул меня в свои крепкие объятия. Эдвард направил меня назад, вынудил сесть на стол и расположился у меня между ног.

Когда он отстранился, я посмотрела на него, а затем на болт.

– Вроде бы выглядит как сердце, – кивнув, заметила я.

– Да?

– Да, – хихикнула я и целомудренно поцеловала его в губы.

– Ты готова? – спросил Эдвард.

Я кивнула:

– Да. Куда пойдем?

Эдвард пожал плечами:

– А куда ты хочешь?

– Хм... Совершенно не имеет значения.

Его улыбка стала озорной.

– Ну, тогда это значит, что мы идем покупать су… – я даже не дала ему закончить.

– Скажи «суши», и ты ­– труп, – пригрозила я.

– Видишь, тебе не все равно, куда идти, – усмехнулся Эдвард.

Я закатила глаза. Похоже, сегодня он пребывал в дерзком настроении. К счастью для него – одном из моих любимых.

Эдвард

Я ничего не мог с собой поделать, просто не в силах стереть с лица ухмылку. Уверен, это беспокоило Джаспера с парнями, но как я уже говорил: поделать с собой ничего не мог.

Я знал, что Белла отчасти ошарашена тем, что вчера сказала ей Лэни, но не настолько, чтобы пуститься наутёк.

Не буду врать: малышка напугала и меня тоже, в том смысле, что, по сути, моя трехлетняя дочь заявила о своем желании, чтобы я женился на подруге, с которой встречался всего лишь три месяца. Честно говоря, я еще даже не думал о предложении. Только начав встречаться, мы с Беллой согласились двигаться медленно, поэтому не думаю, что предложение руки и сердца будет одним из способов не торопить события.

Найдя в своем ящике для инструментов болт, я сначала разозлился. Это последний такого размера, а мне один и требовался. Кроме того, мы были слишком заняты, чтобы кто-то из парней быстро сбегал в ближайший AutoZone. (крупнейшая в США розничная сеть магазинов автозапчастей и аксессуаров – п/п) Я молча сунул идиотский винт в карман и вернулся к работе, занимаясь чем мог без нужной детали.

Я сообразил, что этот болт все еще валялся в моем кармане, только когда поднимался в больничном лифте. И на меня словно снизошло вдохновение. Чтобы поцеловать Беллу, не требовалось большое действо, я знал, что она не станет сопротивляться, если обойдусь без оного. И тем не менее, решил, что в ее глазах это может принести мне несколько очков, а прямо сейчас, кажется, я в них нуждался.

Не поймите меня превратно, сейчас все совершенно идеально, но то, что она держала содержимое коробки в секрете – своего рода застало меня врасплох. Я не волновался о нас как таковых, а больше беспокоился лично о ней. Она казалась очень расстроенной, когда высказывала свои заявления о содержимом коробки. Я не сердился, лишь забеспокоился, почему она не доверяла мне настолько, чтобы сказать, что же в той было. Честно говоря, я даже не понимал, почему это так чертовски меня взволновало. Боже, я такой цыпленок.

– Эдвард! Эй! – сказала Белла, щелкая перед моим лицом пальцами.

Я повернулся к ней.

– А?

Она одарила меня странным взглядом:

– Ты мысленно отключился на минуту. Ты хоть слышал, что я только что говорила о встрече с моим папой?

Я смущенно улыбнулся:

– Прости. Я просто задумался.

Белла, склонив голову, посмотрела на меня, походя на озадаченного щенка.

– Ты в порядке? – Кажется, у меня не возникло проблем: она была по-настоящему встревожена.

Я кивнул.

– Конечно, детка. Прости, что ты сказала?

Белла устало глянула на меня, но повторила то, чего я не услышал:

– Я сказала, что хоть мне и нравятся твои татуировки, но тебе следует прикрыть их, когда впервые встретишься с моим отцом.

Я пожал плечами. Да, я понял.

– Что? Он не любит плохих мальчиков? – пошутил я.

Белла закатила глаза и засмеялась:

– О, держу пари, в средней школе ты был скандалистом.

– Чертовски верно.

Она снова засмеялась.

– Значит, тебе нравятся татуировки? – с неподдельным любопытством спросил я.

Раньше Белла никогда не говорила о них, но иногда прослеживала пальцами, когда мы лежали в постели или на диване, глядя кино.

Белла покраснела. Этим все сказано. Она слегка кивнула и сделала глоток колы.

– Они вроде как сексуальны.

Я усмехнулся.

– Вроде как?

Белла, прищурившись, посмотрела на меня, ее лицо стало красным как креольский помидор. У меня возникло ощущение, что она находила их более, чем просто «вроде как сексуальными».

– Молчание за тебя все сказало, Бэй. Молчание сказало все, – заявил я и откусил гамбургер.

Белла закатила глаза и украла с моей тарелки картошку-фри. Я, продолжая жевать, лишь подмигнул ей.

– В любом случае решила тебя предостеречь до встречи с моим папой, – сказала Белла.

Я улыбнулся ей.

– И твой двойной намек замечен. Спасибо, что предупредила, детка.

Она с нежной улыбкой глянула на меня сквозь челку:

– Уверен, что справишься с этим?

Я кивнул:

– Определенно.

– Посылку отправила мама, – спустя минуту уютного молчания сказала она.

– Что? – спросил я.

– Коробку с моими детскими вещами прислала мама, а не папа, – тихо произнесла Белла.

Это было странно. Я не знал, что сказать или должен ли вообще говорить, так что сидел, уставившись на Беллу, вероятно, выглядя как какой-то маньяк.

– Зачем? – это все, что я смог выдавить.

Белла пожала плечами:

– Честно говоря, я уверена: она желает, чтобы все между нами все наладилось.

– А что собираешься делать ты?

– Наверное, поговорю с Эмметом и посмотрю, что из этого выйдет. Не знаю. В первую очередь, это была моя вина.

– Белла, не казни себя, детка. Она... – Белла быстро прервала меня, покачав головой.

– Она лишь сказала, что говорила так, потому что я ее провоцировала. Я верила в то, во что хотела, хотя не должна. То есть, да, она ушла. Но ведь она навещала и звонила, вплоть до момента, когда я начала ее игнорировать. В этом моя вина, Эдвард, – настаивала девушка.

Я обнял ее и покачал головой. Белла склонилась ко мне и положила голову на плечо.

– Белла, отношения – это улица с двухсторонним движением. Независимо от того, кто и что делает, другой фактически также несет ответственность за происходящее. Я с легкостью мог бы допустить возвращение Тани, но не стал, потому что знаю: так будет лучше. Ты могла бы принять назад своего бывшего засранца, но не сделала этого. Не имеет значения, из-за кого заканчиваются отношения, важно: кто хочет увидеть, как они заработают, и кто будет за них бороться, – заверил я.

Белла тихонько рассмеялась и вытерла глаза:

– Ты должен быть консультантом по брачно-семейным отношениям.

Я покачал головой:

– Некогда работал барменом, и ты бы удивилась, скольких людей я консультировал бесплатно.

Она расхохоталась и обняла меня за шею:

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, детка, – я поцеловал ее в лоб. – Пошли отсюда, – сказал я и бросил на стол пятьдесят долларов. Это не только более чем покрыло счет, но и оставляло чаевые, превышающие стоимость обеда.

Официантка была хорошей, и я, подслушав разговор с другой служащей, узнал, что она была студенткой государственного университета Луизианы, жила на стипендию и питалась супом из лапши «Ramen». Да, у меня были друзья, которые учились там, и в этот момент я понял, что никогда не должен относиться к деньгам, как к должному.

– Спасибо! – поблагодарила официантка, и мы с Беллой вышли из ресторана.

– Береги себя, – ответил я и открыл дверь Белле.

– Очень мило с твоей стороны, – прокомментировала она.

– Что? – спросил я.

– Оставленные чаевые, – улыбнувшись, пояснила она и прошептала: – Я тоже нечаянно подслушала.

Я улыбнулся, поцеловал ее в нос, затем открыл машину с пассажирской стороны, а когда Белла устроилась, закрыл дверцу и направился к водительскому месту.

Я отвез Беллу в больницу, а после, по пути на работу, заехал в «AutoZone». Мне следует вовремя исправить эту чертову машину. Терпеть не мог иметь дело с раздраженными клиентами, а последний автомобиль принадлежал как раз такому.

– Ох, я же купил несколько, мужик, – заявил Сет, открывая ящик для инструмента.

Свободной рукой я отвесил ему подзатыльник:

– Засранец, мог бы позвонить и сказать.

– Да, наверное, но чертовски смешно видеть тебя таким недовольным, – уходя, хохотнул он.

– Помни, кто подписывает твои чеки, – крикнул я ему вслед и с веселой улыбкой покачал головой. Этот пацан узнает, где черти зимуют, когда жена заставит его устроиться на реальную работу с боссом, который не воспринимает шутки так, как я.

Наконец-то в пять часов я освободился, сел в грузовик и поехал домой к Розали, чтобы забрать Лэни. Мои родители еще находились в Новом Орлеане, а Роуз была весьма рада присмотреть за малышкой.

Я постучал в дверь и вошел, дочь сидела позади Розали на спинке дивана, пропуская пальчики сквозь светлые волосы моей сестры.

– Привет, Эдвард, – поздоровалась девушка, не отрываясь от телевизора.

– Хэй, папочка.

– Привет. Ты готова? – спросил я.

– Нет! – взвизгнули и Розали, и Лэни.

Я засмеялся.

– Сестренка, твоим лучшим другом не должна быть трехлетняя племянница, – заявил я и сел рядом.

Розали шлепнула меня по груди, а Лэни пересела со спинки дивана на колени к тёте, которая крепко обняла ее и посмотрела на меня:

– Но она делает мне прическу, а я люблю, когда люди занимаются моими волосами.

– В любом случае, ты не должна использовать именно ее.

– Я хочу остаться, папочка, – сказала Лэни и обняла Розали за шею.

– Да, она хочет остаться, папочка, – согласилась последняя.

– Хорошо. Уверена, что все в порядке? – спросил я сестру.

Та улыбнулась и, подмигнув, кивнула.

– Да, это мое время.

– Хорошо, – сказал я, встал и поцеловал дочь в лоб, – будь умницей.

Выйдя за дверь, я направился к машине, а когда вернулся домой, Белла, опираясь на свой «камаро», уже ждала на подъездной дорожке, и любой мужчина счел бы ее одежду греховной.

– Привет, красавица.

Она взглянула на меня и улыбнулась.

– Привет, – сказала Белла, обняла меня за шею, подарила быстрый поцелуй, а затем посмотрела мне за спину на грузовик. – А где Лэн?

– Ночует у моей сестры, – заявил я и ухмыльнулся.

– Неужели?

– Ммхмм, – промычал я и начал покрывать поцелуями ее шею.

Белла хихикнула и подняла мою голову, я глянул на нее.

– Терпение – это добродетель, – сказала она и направилась к входной двери.

Я хохотнул, побежал за ней, вытащил ключ и отпер дверь. Оказавшись внутри, я мягко толкнул Беллу к стене и поцеловал.

– Терпение – добродетель, но я им не обладаю, детка.

– Что ж, мне очень жаль, потому что мы не сделаем ничего, пока ты не поместишь немного еды вот в этот живот, – настаивала она.

Я застонал:

– Прекрасно, но ты получишь яйца и рис.

Белла хихикнула:

– Ладно. Звучит здорово. Спасибо.

Я закатил глаза и потянул ее за собой на кухню. Белла запрыгнула на полуостров, наблюдая, как я готовлю еду.

– Итак, как прошла остальная часть дня? – через некоторое время поинтересовалась она.

– Хорошо. А твоя?

– Скучно. Делопроизводство – отстой, – сказала она.

– Доделала свои отчеты? – спросил я.

– Дерьмо. Так и знала: что-то забыла. Ну, велю телефону напомнить мне завтра, – заявила она, печатая что-то в смартфоне.

Я засмеялся.

– Ты сделаешь это, детка.

– Дразнишь меня? – осведомилась она, когда я вручил ей тарелку с яйцами и рисом.

– Нет, – ухмыльнулся я и приступил к еде.

– Смотри, Каллен, просто следи за собой, – предупредила Белла.

Я подмигнул ей, и тут же еда оказалась забытой, а девушка напала на меня. Это понравилось больше.

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit