ВPOV

Время шло. Зачастую все наши попытки казаться нормальными проваливались. Дети замечали грусть в улыбках своей семьи. Энтони раздражало общее притворство, и он раскрывал всем наши мысли, кроме моих. Сын знал о моих мыслях, но не проецировал их другим: мой щит останавливал его. От братьев и сестер не было новостей неделями, и вскоре наступил декабрь. Когда Розали звонила в последний раз, Элис сказала Карлайлу разойтись с Денали, а мне – держать постоянно нашу семью под щитом. Нам пришлось охотиться недалеко друг от друга, чтобы все находились под моей защитой.

Я не могла оберегать их на большой дистанции, но мы предпочли безопасность расстоянию. Под защитой щита я всегда была в курсе мыслей других, как Эдвард. Было тяжело знать о беспокойстве Эсми обо всех и не попытаться успокоить ее. Эдвард часто думал, что, возможно, ему было дано слишком многое: больше, чем любому другому бессмертному. Я постоянно отводила взгляд и переключала внимание на что-нибудь другое, когда его мысли сворачивали на эту тропинку. Один взгляд в мои глаза – и он бы понял, что я что-то от него скрываю. Энтони же все знал. Он часто с вопросительным выражением изучал мое лицо, интересуясь, почему я что-то скрываю от его отца. Я же убеждала сына, что настанет время, когда я все расскажу его отцу, и брала с него обещание хранить наш секрет. Ему не нравилось это, но он понимал, что охрана чужих секретов – тяжкое бремя чтеца мыслей.

Элизабет с самого рождения произнесла едва ли четыре слова. Она предпочитала общаться при помощи дара. Моя дочь была очень умной и любила читать. Энтони был более осведомлен об окружающей его обстановке. Ему нравился спорт, и ребенок при любом удобном случае желал поиграть с дядей Эмметом, о котором столько всего слышал. Оба ребенка любили играть на фортепиано, как и Эдвард. Ежедневно они поочередно играли, когда мой муж от переполнявшей его сердце грусти не мог приблизиться к инструменту. Телефоны никогда не звонили, как бы мы на них ни смотрели. Мы ни с кем не пересекались. Изоляция приносила с собой одиночество. Только Хайлин, казалось, была относительно спокойна. Она перестала волноваться, когда Науэль поговорил с ней во время последнего звонка Розали. Он заверил ее в том, что они с сестрами находятся в безопасности вместе с Розали и Эмметом. Роуз говорила нам только, что с Элис и Джаспером все в порядке, но никогда – о том, где они были или что делали. Она звонила только на телефон Эдварда. Звонки же всегда были короткими, и девушка отказывалась говорить с кем-либо еще.

Чтобы избегать неприятных мыслей, Эсми с одержимостью начала заниматься детьми. Единственная передышка наступала, когда малыши спали ночью часов по шесть. Они были с ней на кухне накануне исполнения трех месяцев со дня рождения и пекли торт. Дети начали битву мукой, моментально испачкав всё вокруг. Мы были в шоке, когда обнаружили, что Эсми присоединилась к ним, забыв о торте. Их заразительный смех вызвал на наших лицах улыбки. У Энтони имелась стратегия. Они объединились против Эсми и в считанные секунды покрыли ее мукой с ног до головы. Мы едва не засмеялись, когда она проходила через гостиную в ванную. Впервые за всё это время дети по-настоящему играли, а оставшиеся члены семьи смеялись. Мы смеялись так сильно, что почти не услышали звонок телефона Эдварда, пока он не заговорил в трубку.

- Роу… Элис? – Наш смех моментально оборвался. Она смеялась, очевидно, получив видение о мучной битве. Восстановив дыхание, сестра поведала нам, что Розали с ее группой будут дома на Рождество. Она сама и Джаспер прибудут позже.

Спустя мгновение после ее короткого звонка мы наконец расслабились. Мы затихли от осознания того, что вскоре вся наша семья снова будет вместе. Позитивный настрой вылился в активную подготовку к празднику детей, наполнив нас возродившейся надеждой и истинным счастьем. Эти эмоции были странными и непривычными. Мы праздновали трехмесячный день рождения детей с настоящими улыбками и весельем.

Последующие дни тянулись в беспокойном ожидании Розали и Эммета. Мы с Эсми убрались в остальных домах, приготовив их к возвращению братьев и сестер. Я не упустила из виду время звонка Элис. Если я была права насчет разницы между книгами и реальностью, скоро объявятся Волтури. Детям было три месяца, как и в книгах, а наша семья воссоединится к кануну нового года. Интересно, они по-прежнему будут использовать наших малышей в качестве причины для уничтожения семьи, или же в этот раз будет что-то другое, так как все полукровки из книг уже появились.

- Мам. – Я повернулась к двери, в которой стоял Энтони. – Я слышал, о чем ты думала, - сказал он. На лбу у него появилась морщинка, а лицо было не по-детски серьезным.

- Я маленький, но не малыш, - заявил он, не оценив мои мысли. Элизабет присоединилась к нам.
- Вы всегда будете моими малышами, и неважно, сколько вам лет. Не волнуйся о том, о чем я думала, Энтони. Ничего страшного.

- Папа и дедушка волнуются о том же самом. Почему? – спросил он. Энтони был таким же упрямым, как и Эдвард. Я знала, что он не оставил эту тему.

- Хорошо, повод для беспокойства есть, но не для вас. Мы все будем в порядке, когда возвратятся ваши дяди и тети. Вместе мы станем сильнее и спокойнее, вот и все, - успокоила я.
«Ты что-то не говоришь нам ради нашего блага», - подумала Элизабет. Энтони передал ее мысли мне. Я внимательно вгляделась в их лица: на них была серьезность и решительность.
- Да, - согласилась я вслух.

«Мы хотим помочь, мы уже не такие маленькие», - снова подумала она. Я улыбнулась. На ее лице отражалась та же решительность, что имелась у меня, когда я была человеком. Я предпочитала называть это решительностью, а не упрямством. В ее венах точно текла кровь Свонов.

- Ладно, я скажу вам, когда нам понадобится ваша помощь. – Я обняла их. Они позволили мне выиграть этот раунд, но я знала, что это был не последний раз – по крайней мере, пока мы беспокоились о Волтури.
- Мам, ты можешь убрать свой щит с Элизабет? – спросил Энтони с предвкушением.

Я не хотела наблюдать за тем, как в его глазах тухнет огонек ожидания, так что аккуратно сделала то, что он просил. В следующее мгновение я услышала мысли Элизабет, которая находилась за пределами щита. Дар Энтони был сильнее, чем мне казалось. Мой щит защищал только мои мысли от транслирования при помощи его дара и ничьи больше – внутри или за пределами щита. Он все еще не мог передавать собственные мысли мне, но у Элизабет была такая способность – через прикосновение. Я улыбнулась, испытывая чувство гордости; он же был по-настоящему счастлив. Элизабет подозрительно посмотрела на наши улыбки и направилась в свою комнату. Я снова накрыла ее щитом. Было странно не чувствовать под ним ее искорки.

«Кто-нибудь еще знает?» - подумала я. Он отрицательно покачал головой.
«Пожалуйста, не говори никому, сынок. Не передавай пока что больше ничьи мысли: ни нашей семьи, ни незнакомцев», - очень серьезно попросила я его. – «Если кто-нибудь услышит мысли того, кто не находится под мамочкиным щитом, они узнают, что твой дар не ограничивается моим щитом. Пока еще не время раскрывать это. Когда будет безопасно и нашей семье не придется хранить секреты, мы сможем рассказать им».

Ему это не понравилось, но он согласился сохранить в тайне еще один секрет, особенно от отца. Я сделала большой и совершенно ненужный глоток воздуха, поняв, что Аро захочет его сильнее, чем Эдварда. В какой-то степени дар Энтони был более желанным, чем дар моего мужа.

- Как и твой, - ответил сын на мои мысли. Я кивнула. В этот момент он понял причину наших беспокойств. Энтони поцеловал меня в щеку и ушел в свою комнату.
- Что это было? – спросил Эдвард, заходя в помещение.
- Энтони хотел поэкспериментировать с его даром.

- Он скрывал свои мысли от меня. Что он хотел попробовать? – спросил он.
- Я точно не уверена, наверное, его пределы, - увильнула я. Эдвард не выглядел убежденным, но смирился с таким ответом.

Его злило то, что его не посвящали ни в какие наши с Энтони разговоры. Наш сын мог читать мои мысли, но не передавать их. Также он обычно блокировал Эдварда, когда я мысленно говорила ему сделать это. Все, что мог услышать Эдвард, - это произнесенный вслух ответ, а он был достаточно умным, чтобы иногда разгадывать эти загадки. Элизабет не позволяла всему этому беспокоить ее. Она могла вести безмолвные разговоры с братом и передавать мысли любому, к кому прикоснется.

В канун Рождества ночную тишину нарушили громкие шаги и мысли. Во входную дверь ворвался Эммет и поймал Энтони, когда тот прыгнул в его раскрытые руки. Я слышала, как Эммет думал, что именно так он и хотел, чтобы его поприветствовали племянник и племянница, когда Энтони передал его мысли минутой раньше. Мой маленький сын полностью скрылся в объятиях Эммета. Элизабет обогнула своего дядю и подошла к Розали. Мои глаза наполнились слезами, когда я вспомнила любовь Роуз к моей дочери в книгах. В этот раз она пропустила слишком много важного времени.

- Иди сюда, Белла, не стой там, - позвал меня Эммет. В его голосе слышались неприкрытые эмоции – никакой дурашливости или смеха. Я побежала в его раскрытые объятия и обняла брата изо всех сил. Он не уступил.

- Я скучал по тебе, сестренка, - прошептал он. Ком в горле не давал мне произнести ни слова.
- Она тоже по тебе сильно скучала, дядя Эм, - сказал Энтони за меня. Эммет же просто обнял меня. Я знала, что он не понимал, что только что произошло.
- Ну ты даешь, сестренка! Дядя Эм, а? Ты уже разговариваешь? – Эммет не мог решить, на чем остановиться; он задавал вопросы, поцеловав меня в макушку.

- Конечно, мы разговариваем, мы не малыши, - ответил Энтони. Эдвард подошел, чтобы поприветствовать брата, а я пошла к Розали.
- О, Белла, они великолепны. – Она держала Элизабет, а второй рукой приобняла меня.
- Спасибо. Мы скучали по тебе, Роуз, - ко мне вернулся голос. Под моим щитом появились искорки Роуз и Эммета. Я погладила их, радуясь, что могу обеспечить и защиту других родных. Эммет снова обнял нас, прежде чем Эдвард перешел с объятиями к Роуз. Я знала, что они ведут безмолвный разговор, наблюдая друг за другом. Если бы я не знала их так хорошо, то подумала бы, что Розали признается Эдварду в любви; но я и не знала, пока Энтони не позволил мне это услышать.

Эсми и Карлайл присоединились к нам спустя пару минут, после чего мы переместились в гостиную. Дети поменялись местами на руках Розали и Эммета. Эсми втиснулась между ними на диване, оставив Карлайла сидеть рядом со мной. Как я успела заметить, Хайлин решила самостоятельно войти в курс дела семьи, которую должен был привести с собой Науэль. Впервые она встретится с двумя старшими сестрами своего племянника. Науэль был рад, что я пережила роды и превращение, и он с нетерпением ждал встречи с детьми. Энтони и Элизабет пребывали в восторге от знакомства с себе подобными, но вынуждены были ждать до утра. Мы не обсуждали ничего серьезного, а рассказывали Роуз и Эммету о детях. Роуз чуть не заплакала, когда Элизабет показала им все, что они пропустили с момента их рождения. Они были поражены способностями детей. Энтони же свой дар демонстрировать отказался.

Мы присоединились к нашим гостям в главном доме спустя несколько часов. Все они с интересом уставились на меня и детей. Науэль попросил у Эдварда прощения за свое поведение в прошлом, и они помирились. Энтони и Элизабет позволили его сестрам забрать их из рук Эммета и Розали. И сразу же покорили их обеих. Очевидно, женщины не могли иметь своих детей ни с вампирами, ни с людьми. Из-за быстрого развития их репродуктивный возраст – когда физическое развитие тела соответствует промежутку от семнадцати до сорока пяти лет – проходит очень быстро. У младшей сестры Науэля был дар. Она могла сделать дар другого чуточку сильнее. Когда женщина продемонстрировала это, Карлайл чуть не заплакал, сраженный собственным чувством сопереживания. Он волновался об отсутствующих членах семьи, о настоящем семьи, о его друзьях-вампирах, рассредоточенных по всему миру, о войнах, болезнях и голоде, с которыми столкнулись люди. Словно он нес на себе все тяготы мира.

Любовь Эсми к нам стала ощущаться в воздухе: ее можно было почти потрогать. Мы чувствовали ее сильнее, чем раньше. Меня не удивило, что сила Эммета была своего рода даром. Когда она сфокусировалась на нем, Эдвард не смог отправить брата в нокаут, как бы ни старался. Розали, моя сестра Розали. Ее красота стала еще более завораживающей. Она выглядела еще очаровательнее. Я знала, что сделаю все, о чем она меня попросит, лишь бы иметь возможность посмотреть на эту красоту. Эдвард и Энтони отказались испытать ее дар на себе. Мне стало любопытно, что будет с щитом, так что я решила попробовать.

Мой щит стал сильнее, ощутимее и напоминал резину. Неожиданное изменение болезненно свернуло его, и я взвизгнула от боли. Теперь моя семья была уязвимой, незащищенной. Я попыталась накрыть их щитом снова, но он не расширялся. Эдвард перенес меня на диван и с беспокойством склонился надо мной. Элизабет была напугана. Энтони стало любопытно. Я была растеряна. Я знала, что мне нужен щит, чтобы защитить семью и друзей. Без него Деметрий узнает, где найти Карлайла и Эдварда. После нескольких попыток я попросила мужа взять меня на охоту. Я решила восполнить запас сил перед очередной попыткой накрыть семью щитом.

Пока мы бежали через лесные чащи Аляски, мои мысли обратились к Элис. Интересно, знала ли она об этом. Прислала ли полукровок с Розали и Эмметом по какой-то причине. Ее все еще не было с нами – она делала непонятно что, чтобы защитить семью. Если сестра Науэля использовала дар на Элис, она могла увидеть намного больше, возможно, и в обход слепых пятен.

Признавая возможность зашифрованного послания от сестры и лучшей подруги, я решила рискнуть всем. Когда я смогу спроецировать щит на семью, как и раньше, то снова попрошу сестру Науэля усилить его. Буду практиковаться, пока не сумею контролировать более сильную форму своего дара. Что я узнала из книг – так это то, что никогда нельзя быть полностью подготовленными к очередным поворотам судьбы. Некоторые события произошли как и в книгах, некоторые – с лучшим исходом, другие – с худшим. Если я могу сделать щит сильнее, то научусь.

Я сказала любимому мужу, что мой щит плохо отреагировал на дар сестры Науэля. Дала ему понять, что сейчас семья не защищена, но не поведала Эдварду, что мой щит мог затвердеть. Я ненавидела лгать любимому и возненавидела себя еще сильнее, когда ложь вышла такой естественной. Я знала, что его способность слышать каждую мысль возлагала на него ответственность в борьбе против Волтури. Он был точкой доступа Аро. То, что он не все знал о наших с Энтони дарах, играло нам на руку. Теперь я была еще более уверена, что грядет битва.

После охоты мы с Эдвардом уединились. В последнее время мы метались между половиной нашей семьи, детьми и беспокойным ожиданием Роуз и Эммета, так что нам не удавалось побыть вместе. Несколько часов спустя, приняв душ и сменив одежду, мы пошли в главный дом.
- Денали здесь, - сказал мне Эдвард, когда мы приблизились к дому.
Я счастливо улыбнулась, с нетерпением предвкушая встречу с нашими друзьями.



Переводчик: Alice_Green
Бета: LanaLuna11