2 сентября 1942г.

— Я считаю, что второй закон преображения материи не может полностью описать весь процесс трансфигурации чайника в черепаху!

— Минерва, ты можешь повторить то же самое, только нормальным языком? — поинтересовался Арчи.

Он уже начал жалеть, что попросил МакГонагалл объяснить ему эту необычайно интересную и запутанную тему. Но, выбирать не приходилось. Вторым человеком, который так же хорошо разбирался в тонкостях Трансфигурации, была Гермиона. Правда, волшебница с утра встала не с той ноги, и весь день ходила хмурой, так что спрашивать ее о чем-либо было бесполезно. Арчибальду так и не удалось узнать, что же так сильно расстроило его подругу.

Время от времени он поглядывал на девушку, которая сидела в одиночестве за столом возле окна. Подпирая голову рукой, Грейнджер о чём-то размышляла.

— Арчи! — Минерва дёрнула его за рукав мантии, привлекая внимание. — Ты меня не слушаешь!

— Извини, — отведя взгляд от Гермионы, он виновато посмотрел на МакГонагалл.

Та, досадливо поджав губы, спросила:

— Я непонятно объясняю?

— Нет, Минни, нет, — заверил ее парень, вновь обращая свое внимание на Грейнджер. — Просто я не понимаю, что происходит с Выдрой. Она еще в поезде вела себя странно и почти не разговаривала с нами.

Смерив внимательным взглядом подругу, МакГонагалл предположила:

— Может, она опять что-то не поделила с Риддлом. Ты же помнишь, как в июне, после экзамена по Зельям, они поссорились.

Арчи поморщился, услышав имя слизеринца. Еще с первого курса этот странный парень с безукоризненно вежливой улыбкой не понравился Гриверсу. К тому же, как позже выяснилось, Гермиона жила с ним в одном приюте. И дружила. Арчибальду, как истинному гриффиндорцу, было не понятно, как Выдра вообще могла спокойно говорить с представителем зеленого факультета. Они же там все помешаны на чистоте крови! Поэтому Арчи иногда пытался подшутить над Риддлом. Но чаще всего сам становился жертвой своих розыгрышей. Слизеринец каким-то образом предчувствовал неприятности и каждый раз легко находил выход даже из самой сложной и запутанной ситуации. Это обстоятельство раздражало Гриверса, привыкшего всегда выигрывать.

— Я должен поговорить с ней, — решительно сказал парень, вставая с кресла.

Подойдя к Гермионе, Арчибальд заметил:

— А я и не знал, что книги можно читать таким образом.

Волшебница рассеянно посмотрела на друга. Несколько раз моргнув, она сбросила с себя оцепенение и перевела взгляд на учебник — тот был перевернут вверх ногами. Улыбнувшись, Грейнджер покачала головой.

— Нет, Арчи, ее определено не стоит так читать.

Закрыв книгу, девушка поинтересовалась:

— Тебе что-то нужно?

— О, Выдра, не так уж и много. Всего лишь новую модель Чистокола пятисотого и кубок школы по квиддитчу, — увидев, как брови девушки поползли вверх, Арчибальд поспешно добавил: — Но для начала можно просто поговорить. Как ты смотришь на это?

— Извини. Мне нужно идти. Поговорим завтра, хорошо?

Волшебница сосредоточенно засовывала книгу в сумку.

— Куда ты? — полюбопытствовал Гриверс. — До отбоя остался всего лишь час.

— Нет. До отбоя остался целый час! — сделала ударение на предпоследнем слове Гермиона. — А иду я в библиотеку.

— Знаешь, вы стоите друг друга с Мини.

— Правда?

— Ага! Кто ж еще может идти туда вечером в первый учебный день? — задал он вопрос, с усмешкой глядя на Грейнджер.

Весело рассмеявшись, гриффиндорка попрощалась с другом и направилась к выходу из гостиной. Арчи проводил ее грустным взглядом — Гермиона вновь что-то скрывала от него.

* * *
Перейдя по движущимся лестницам на восьмой этаж, я оказалась в длинном коридоре, освещенным редкими факелами. Я соврала Гриверсу — мне не нужно было идти сегодня в библиотеку. Путь лежал в старый заброшенный класс Прорицаний. Там я должна была встретиться с Томом и отговорить его от безумной затеи обворовать кабинет профессора Дамблдора. Пройдя вперед по коридору, я свернула в боковой проход, ведущий к деревянной двери. Достав волшебную палочку, я нацелила ее на замок и прошептала Апериртуме. Дверь бесшумно открылась, и я зашла в небольшую комнату, заставленную старой мебелью.

Это помещение мы нашли еще на первом курсе, исследуя замок на зимних каникулах. Прячась от завхоза, грозившего выпороть «злостных нарушителей порядка», я случайно свернула не в тот коридор. Том, последовавший за мной, первым открыл массивную дверь, оказавшись в темной комнате, ставшей позже нашим надежным убежищем. Здесь мы проводили много времени, общаясь и разучивая новые заклинания.

Риддл со скучающим видом рассматривал карту звездного неба, висевшую на стене перед ним.

— Привет, — поздоровалась я.

Мы виделись с Риддлом сегодня несколько раз, но так и не смогли поговорить.

— Здравствуй, Выдра, — ответил он.

Я поморщилась.

— Том, я же просила не называть меня так!

Это глупое прозвище я получила в прошлом году, когда, проспорив Арчи, сотворила патронуса в форме выдры. С тех пор иногда друзья стали меня так называть. Помню, как я с Томом несколько месяцев корпели над разучиванием формулы и применением теории на практике. После недели изнурительной ежедневной практики у меня наконец-то вышло. Пожалуй, это была одна из немногих вещей, которые я научилась делать раньше и лучше приятеля.

— Почему? Твоим друзьям. — Том сделал паузу, произнося это слово, — можно тебя так называть.

— Они не ты, — заметила я, опершись на парту рядом с ним.

Повернувшись ко мне, парень слегка наклонил голову в сторону в ожидании, что я продолжу говорить. Я повторила его жест, вплоть до выражения лица. Некоторое время Том с интересом рассматривал меня, затем весело рассмеялся, слегка откинув голову назад.

— Ты слишком хорошо меня знаешь, Гермиона.

— Это плохо? — поинтересовалась я.

— Да, потому что ты можешь убедить меня не совершать задуманное.

— Потому что это плохая идея! — воскликнула я. — Ты хочешь украсть у профессора ценный артефакт!

— Одолжить, — поправил меня Риддл. — К тому же, ты говорила, что он сломан. А мы его, перед тем как вернуть, починим.

— Я не давала своего согласия на эту аферу, — сложив руки на груди, я упрямо посмотрела на друга.

— Но ведь дашь? — с улыбкой спросил он.

— Ты невыносим.

Отвернувшись от Риддла, я досадливо закусила нижнюю губу. Почему, когда Тому взбредет в голову очередная гениальная идея, он всегда умудряется вовлечь меня в ее исполнение? Словно ему не к кому больше обратиться! А ведь у него на факультете много друзей. По-крайней мере, я считаю тех слизеринцев его друзьями, хотя Риддл никогда так не называет их.

Я почувствовала, как Том обнял меня за плечи. Он пах чем-то неуловимо приятным, и я со вздохом прислонилась спиной к его груди. Так уж повелось, что Риддл никогда не демонстрировал своей привязанности ко мне на людях, ограничиваясь лишь вежливыми приветствиями. Но я знала, что Том считает меня своим другом. Тогда, после смерти Линды, что-то изменилось в наших с ним отношениях. Он стал более открытым. Чаще улыбался и шутил. В такие моменты я ощущала себя более значительной и чуточку счастливей. Риддл доверял мне, а это дорого стоило.

Прислонившись щекой к моей макушке, Том сказал:

— Соглашайся, это будет весело.

— Ну да, как в прошлый раз. Мистер Норингтон очень повеселился, ловя нас в оранжереи.

Он, фыркнув, задал вопрос:

— А кто перевернул на Щупы лейку с водой?

— Это произошло случайно! — возмутилась я.

— Разумеется, — легко согласился он.

Развернув меня к себе лицом, Том сказал:

— Нужно дождаться подходящего момента, когда Дамблдор будет отсутствовать в школе. Я тебе сообщу, когда это произойдет. Обещаю, в этот раз не будет никаких неожиданностей.

— Том…

Но Риддл не дал мне договорить. Сильнее сжав руку у меня на плече, он произнес:

— Гермиона, я знаю, что ты хочешь мне сказать, и во многом я с тобой согласен. Но это действительно важно. Прошу, доверься мне.

Его пристальный взгляд завораживал, убеждая, что все будет хорошо. И я ему поверила.

* * *
— Гермиона, посмотри на Лестрейнджа. Такое впечатление, что его сейчас вырвет в свой котел! — в голосе Арчибальда слышалось злорадство.

Я повернула голову вправо и увидела бледное лицо слизеринца. Парень, прижав ладонь ко рту, пытался подавить рвотные позывы. Эйвери, сидевший рядом с ним, бестолково махал волшебной палочкой над котлом приятеля.

— Так, молодой человек, прекратите! — сказал Слагхорн. — Вы сейчас выколите глаз мистеру Лестрейнджу.

В голосе учителя слышалось раздражение. Выведя палочкой замысловатую фигуру в воздухе, профессор убрал испорченное зелье из котла слизеринца. Отослав неудачливого экспериментатора в больничное крыло, волшебник велел разлить готовые образцы в бутылочки и поставить их ему на стол. Я выполнила указание, аккуратно подписав свое зелье «Сна без сновидений» и сдав его профессору Слагхорну.

Собрав вещи, я направилась к выходу из класса. Сейчас у нас обеденный перерыв, а после — ЗОТС с профессором Меррисот. Размышляя о предстоящем занятии, я не заметила, как со мной поравнялся Том и что-то вложил мне в ладонь. Сжав руку, я ощутила, как мои пальцы сминают пергамент. Неужели Риддл придумал, как пробраться в кабинет профессора Дамблдора? Я нахмурилась. Определенно, сегодняшний день будет полон сюрпризов. Ненавижу сюрпризы.

Сидя за обеденным столом, я в пол уха слушала веселую болтовню Арчибальда и Гильберта Блэра, светловолосого парня с задорной улыбкой. Ребята с энтузиазмом обсуждали достоинства и недостатки новенького Чистокола. Напротив меня сидела Минерва, придирчиво вертя в руках пирожок. Она терпеть не могла вареную капусту и наверняка размышляла над начинкой столь аппетитной сдобы. Я, убедившись, что на меня никто не обращает внимания, развернула клочок бумаги.

«Встретимся в девять часов возле карты. Том».

Спрятав записку в карман, я задумалась. Что он придумал на этот раз? Каждая его афера всегда оборачивалась катастрофой. Впрочем, за все время наших с ним приключений мы ни разу не попались на горячем. Смешно, но никто не мог даже предположить, что Гермиона Грейнджер способна на что-то большее, чем прилежное выполнение домашнего задания. А я, в свою очередь, и не пыталась никого переубедить в обратном.

* * *
В назначенное время я пришла в наше убежище на восьмом этаже. Том приветственно улыбнулся и поманил меня рукой.

— Знаешь, что это такое? — спросил он, указывая на большой кусок пергамента с выцветшими чернилами.

— Это похоже на план какого-то здания, — предположила я, внимательно рассматривая нарисованные ломкие линии. Они переплетались, формируя извилистые коридоры и прямоугольники комнат.

— Это план Хогвартса.

— Где ты его взял? — полюбопытствовала я. — Сомневаюсь, что такие бумаги можно найти в нашей библиотеке.

— Мне их одолжил Розье, — пояснил Риддл, сосредоточенно что-то ища на пергаменте.

— А откуда они у него?

— Из семейных архивов, — ответил парень. — Нет, — заметив, что я вновь открыла рот с намерением задать ему очередной вопрос, сказал Том. — Итан не интересовался, зачем они мне нужны.

Я, так и не проронив ни слова, закрыла рот, понимая, что расспрашивать его дальше не имеет смысла. Так же, со слов Тома, я знала, что его друзья не имеют привычки задавать глупые вопросы, в отличие от меня. Об этом слизеринец время от времени любил мне напоминать. Это настораживало и порождало больше вопросов, нежели ответов, но я предпочитала держать язык за зубами, зная, что на некоторые из них я не хочу знать ответ.

— Видишь вот этот коридор? — ворвался в мои мысли голос Риддла.

— Да. Он ведет на третий этаж.

— Именно. Проход, если верить чертежам, находиться напротив кабинета Дамблдора.

— Да, но как мы туда проберемся незамеченными? Сомневаюсь, что двери можно открыть простенькой Алохоморой.

Том снисходительно посмотрел на меня.

— Видишь ли, Гермиона, — начал он, — двери заперты лишь тогда, когда хозяин кабинета отсутствует. Но, если он находиться внутри помещения — все охранные чары автоматически отключаются, — его глаза лихорадочно блестели, выдавая волнение вместе с возбуждением.

Я усмехнулась. План Тома обречен на провал, о чем я ему с радостью сообщила.

— Почему? — удивился он, озадаченно посмотрев на меня.

— Потому, что обмануть охранные заклинания проще, чем профессора Дамблдора. Или ты думаешь, что он спокойно будет стоять и смотреть, как мы крадем у него «паучка»?

Рассмеявшись, Риддл покачал головой и заверил меня:

— Поверь, он не будет возражать.

— Почему?

— Очень просто: мы его усыпим, — сказал он и довольно улыбнулся.

Увидев, что я нахожусь в замешательстве, Том продолжил говорить:

— Я узнал у домовых эльфов, что профессор любит пить чай в своем кабинете после ужина. Если мы сумеем добавить ему в чашку несколько капель зелья «Сна без сновидений», то…

— Нет, Том, — перебила я парня, — об этом не может быть и речи. Я не буду в этом участвовать.

О, Мерлин! Мало того, что он вновь собирается нарушить правила, так еще и хочет напоить профессора снотворным. Это уже выше моего понимания. Развернувшись, я направилась к выходу из заброшенного класса. Мне стало обидно. А еще я злилась: на Тома, за его упрямство, на себя, за свой длинный язык, на Арчи, за его привычку совать нос в чужие дела. Риддл не останавливал меня. Он знал, что если я что-то решила, то переубедить меня невозможно.

* * *
Войдя в общую гостиную факультета Гриффиндор, я увидела Гриверса. Парень сидел в кресле возле камина и задумчиво смотрел на огонь. Кажется, он кого-то ждал. Заметив меня, Арчи приветливо улыбнулся и кивнул головой в сторону еще одного кресла.

— Не спится? — тихо спросила я.

Гриффиндорец неопределенно пожал плечами.

— Как прошел день? — в свою очередь задал он мне вопрос.

— Нормально.

Немного помолчав, я рискнула спросить его:

— Арчи, бывало ли так, что ты что-то не хочешь делать, потому что это плохо. В то же время, понимаешь, что должен помочь человеку, но… — я запнулась, обдумывая как лучше сформулировать мысль и не рассказать всей правды Гриверсу.

— Но ты не можешь переступить через себя и сделать это? — подсказал Арчибальд.

— Верно!

Я облегченно вздохнула.

— Гермиона, ты не обязана делать того, чего не хочешь.

Под его внимательным взглядом я ощутила себя маленьким ребенком, которому объясняют, что совать пальцы в розетку опасно. Я кивнула, устало откинув голову на спинку кресла.

— Это связанно с Риддлом?

Вопрос прозвучал неожиданно. Вздрогнув, я посмотрела на Арчи. Он по-прежнему расслабленно сидел в кресле.

— Нет, — произнесла я уверенно.

Гриверс чуть поморщился, услышав ответ. Я поняла, что он мне не поверил.

— Почему, когда разговор заходит о Риддле, ты начинаешь недоговаривать и врать? — его голос звучал устало, словно Арчибальд не раз задавал его сам себе.

Сцепив руки на коленях, я сосредоточила свое внимание на ковре, лежащем на полу. Как же гадко я себя сейчас чувствовала, понимая, что вновь надо солгать другу. Я не могу рассказать ему правду. Он не поймет.

— Арчи, это… сложно объяснить, — произнесла я, с трудом подбирая слова. — Том другой. Не такой, как ты или я. Нет, я… не говорю, что он лучше нас. Отнюдь. Просто…

Я вновь замолчала, закусив нижнюю губу. Как объяснить Гриверсу то, что я и сама не до конца понимаю? Кто для меня Том Риддл? Почему я всегда защищаю его? Я не могу дать ответ на эти вопросы даже самой себе. Мне все чаще кажется, что с каждым маленьким обманом, я прочно попадаю в вязкую паутину, из которой не выберешься. Не хочу думать об этом сейчас.

— Арчи, я не хочу говорить о Риддле, — сказала, вставая с кресла.

Парень тоже поднялся на ноги и подошел ко мне. Замерев в паре шагов от меня, Арчибальд проговорил:

— Извини, я не хотел обидеть тебя. Ты со вчерашнего дня сама не своя, и я волнуюсь. Мы ведь друзья. Ты, я и Мини. Гермиона, не забывай об этом, ладно?

Я улыбнулась, чувствуя благодарность за то, что Гриверс не стал настаивать на ответе. Поддавшись порыву, я крепко обняла парня и шепнула «спасибо». Как же хорошо, что у меня есть такой друг, как Арчи.

__________

Апериртуме (лат.) — открывать.

Мистер Норингтон — завхоз Хогвартса. Беру на себя смелость предположить, что во времена, когда Том Риддл учился в школе, Аргус Филч был ребенком или не еще не родился.

Щупы — плотоядное растение, питающееся мелкими животными и грызунами.

Ровиан Лестрейндж — дядя братьев Лестрейндж.

Итан Розье — в будущем пожиратель, входящий во внутренний круг.