Глава 16. Беда не приходит в гости одна

Едва забрезжили первые ростки нового дня, оба льва были уже на лапах. Если бы Учитель и по совместительству Король знал, что тот с собой принесет, то наверняка бы силой оставил непрошеного гостя дома. Но просочившийся сквозь горы и холмы в низину туман, белеющий в лучах восходящего зимнего солнца, не предрасполагал к думам об опасности, тем более, что ждали её не снаружи Земель, а из самого центра, так сказать, изнутри.
– Утро скоро настанет, – сказал Шторм. – Ты принял решение?
Айзек кивнул в знак согласия. Его взгляд был потухшим.
– Хорошо. – Король повернулся к так и не сомкнувшей ночью глаз Трише: – Позови, Лизу.
Послышался шорох шагов и наружу вышла Лиза, опустив мокрые от слез глаза. Она уже простилась со всеми, с кем могла, испросив у них прощения, и собиралась молча выслушать приговор. Следом показались Кейси с сестрами.
Айзек посмотрел матери в глаза, словно видел в них им только и понятную мольбу, вздохнул и сказал:
– Я уже получил то, что хотел: правду. И сейчас не хочу ничьей крови. Еще вчерашним утром я придумывал столько способов перегрызть ваши глотки, чему меня хорошо научили, но потом понял: прошлого не вернуть, ненависть породит другую ненависть. Вон сколько готовых за вас тут убить меня. Даже, если ты прикажешь не вмешиваться, после боя с тобой, отец, живым меня отсюда не выпустят. И главное: моя смерть никому не повредит, ваши – сделают несчастными и одинокими дюжину других судеб, чей удел станет подобен моему: попасть в школу бойцов или стать их подстилками. А я и самому заклятому врагу не пожелаю такого. Живите дальше сами, как сможете. Если ты, Шторм, хочешь наказать её, решай сам. Я больше не хочу никому мстить.
– Ты простил свою мать? – спросил Шторм, чей голос сильно смягчился. Он не ожидал такого монолога, такого понимания от этого бывшего аутсайдера.
Тот помолчал минуту, потом ответил:
– Я не знаю...
Шторм посмотрел на Лизу, потом сказал:
– Ты остаешься. Пусть суд был твоим наказанием, хотя полного прощения ты и не получила.
Радостный возглас прокатился по пещере. Аккра и Элайша кинулись на шею матери и стали обнимать её. Но Лиза мягко отстранила их и подняла взгляд на Шторма. Тот вздохнул и сказал Айзеку:
– Я знаю, что ты нас слышал вчера.
– Именно поэтому и решил так, – сказал Айзек. – Вы не брехали мне, не отмазывались. Готовы были принять любое наказание, чего бы я вам ни пожелал. Я думал о чем угодно, но не о таком. Знаешь, твоя жена права: моя жизнь ничто, твоя намного дороже.
– Неправильно это, – сказал Шторм. – Никакая жизнь не может быть дороже или дешевле другой. Ими не торгуют. Их нельзя отнимать просто так.
– И это говоришь мне ты – бывший боец – аутсайдер? – покачал головой Айзек.
– Если убьешь меня, сможешь начать здесь свою новую жизнь, – сказал вместо возражения Шторм. – Это твой шанс. Любой аутсайдер на твоем месте воспользовался бы им
– Я не любой. Мне не нужна твоя земля. Живи с миром.
– Да, ты действительно другой, – одобрительно покачал головой Шторм. – Сын, простишь ли ты когда-нибудь нас?
Айзек еще немного помолчал, потом сказал:
– Знаешь, пусть прошлое останется в прошлом. Меня сейчас больше волнует будущее.
– Оставайся с нами, – предложил Шторм. – Я могу научить тебя всему, что знаю сам.
– Спасибо, папа Шторм, – слабо улыбнулся Айзек. – Но, думаю, учить меня особо нечему: это уже сделал прекрасный учитель среди аутсайдеров. Так что я, пожалуй, пойду.
– Увидим ли мы тебя еще? – спросил король.
– Не знаю, не знаю.
Шторм обнял Айзека и сказал:
– Где бы ты ни был, знай – ты мой сын. Даю слово, что всегда приду к тебе на помощь, где бы ты ни был, если буду жив. А ты знаешь, как я держу своё слово. И еще. Я уверен, что твоя мама все же любит тебя своим сердцем. Мы будем ждать тебя. А если придешь и решишь остаться, то мой дом станет и твоим.
– Спасибо, папа Шторм. Я запомню твои слова.
Тут он подошел к Лизе и нежно коснулся её щеки:
– Прощай… мама.
Не дожидаясь более ничего, он резко развернулся и, почти бегом скатившись со Скалы, направился безоглядно туда, откуда пришел. Лиза какое-то время стояла, словно оглушенная, а потом со словами:
– Я не могу его отпустить! – кинулась следом.
Шторм посмотрел на всех и сказал:
– Сегодня в школе выходной, позже вечером я расскажу ученикам несколько историй. Триша, возглавишь сегодня охоту, забирай всех, кроме Дуалы и Элайши. Они вместе с Августом и Кейси будут присматривать за детьми.
– А ты что будешь делать? – спросила Триша.
– Мне надо пройтись немного одному. Когда вернется Лиза, пусть подождет меня на Скале….
Пока все охотницы собирались, Шторм с женой спустились вниз.
– Бог услышал мои молитвы, – тихо проговорила Триша. – Этот Айзек оказался таким же, как Витани или Кову. Живет чувствами, но может отказаться от мести.
– Особенно, – ответил Шторм, – подслушав наши разговоры накануне.
Триша помолчала, потом сказала:
– Лиза. Ты признался, что любишь её. Она любит тебя тоже. Что дальше?
– Я поговорю с ней сегодня же, и мы расставим все на свои места.
– Учти, – сказала Триша. – делить тебя я ни с кем не хочу. Особенно, ни с какими другими любовями из прошлого. Ты только мой муж.
Шторм поцеловал Тришу и сказал:
– Да, я понял. А теперь возвращайся к отряду. Я скоро буду.
Триша посмотрела ему вслед и грустно сказала:
– Ничего ты не сможешь сделать, любимый. Любовь либо есть. Либо её нет. Но её нельзя никуда засунуть, расставив все по местам.
Айзек брел не разбирая пути, но придерживаясь того общего направления, по которому вчера его вели, только прямо наоборот. Его мысли и чувства были хаотичными, внутри был вакуум, который нужно было чем-то заполнить. Еще вчера там кипел гнев. Там ярость переливалась с жаждой мщения и замешивалась на смаковании возникавших периодически в голове подробностей их реализации. Как они будут брехать, а он им по морде, и всю правду-матку! Как в конце они бы молили о пощаде, а он бы решал их судьбу, зная, что они вновь брешут. Брехать – слово-паразит, означающее ложь, которому он выучился у аутсайдеров. Впрочем, может, только они и делали так. Зная, что Шторм из бывших, он был уверен, что тот будет все отрицать до конца. И готовился сразиться с ним. Все это наполняло его еще вчера. А теперь пусто: за ночь ушло так быстро, словно кто-то пробил дырку и дал гневу и ярости вытечь до последней капли. Айзек никак не мог понять, чего ему хочется сейчас больше всего: уйти или вернуться. Боль прошлого еще не прошла: он хорошо помнил, как гиены сказали ему, что его бросили. Тогда он очень обиделся на маму. В памяти всплыло, как бывало по вечерам, он перед сном разговаривал в мыслях с ней и спрашивал её: за что?! Когда он, наконец, встретил её, этот вопрос стал целью его дальнейшей жизни. Много раз перед сном Айзек мысленно репетировал встречу с мамой, как он появится перед ней, обязательно внезапно, с эффектом нежданного гостя или даже обвиняющего судьи. Он много раз проговаривал про себя, что скажет, что ему ответят в разных вариантах с различными мотивами и ответами: за что. Своего же отца он всегда считал первопричиной своих страданий, страданий матери и представлял встречу с ним как поединок, в конце которого на правах победителя решал: жить тому дальше или нет. А в победе Айзек не сомневался: все молодые аутсайдеры считали его самым сильным. Но вчера все пошло так, как и представить себе он не мог. Он верил в то, что сказала мама. Теперь странные чувства захватили его: смятение, угрызения совести, недоверие и тут же желание остаться. Айзек помнил, как смотрел на него Шторм сегодня утром. Это был очень теплый взгляд, с просьбой о прощении. Отец не только не отказался от него, но и готов был с радостью принять его! Еще он чувствовал необычную сплоченность в этом прайде вокруг этой странной фигуры льва. Подобно невидимой, всепроникающей дымке нечто, называемое там, в степях, презрительно «любовью к ближнему», и почитаемое за величайшую слабость бойца – аутсайдера, ибо тот мог любить лишь себя, пропитывало тут все. Еще вчера он верил, что это так. Но когда уже вторая львица заявила, что бросится на его горло, попытайся он напасть на Шторма, а сколько глаз немым языком говорили то же самое, каждая шерстинка от носа до хвоста поверила этим словам, тут он понял истинную силу такой любви. Айзеку очень хотелось хоть частицы её – он был очень одинок. И все же сейчас он уходил, почитая за лучшее найти свой дальний укромный уголок, спрятаться ото всех. Может, когда он и вернется сюда.
Погруженный в свои мысли, Айзек не обращал внимания на окружавший его мир. Петлявшая память направления, в конце концов, вывела его в исходную точку вчерашнего путешествия по этим землям. И тут резкий запах чужого следа бросился в нос. За сутки пребывания у Шторма, он успел выучить запахи всех львов на Скале: никому из них тутошний не принадлежал. Он встал на месте и хотел осмотреться тщательнее, но едва успел краем глаза увидеть рыжее пятно, и тело ощутило дуновение гонимого вперед воздуха, как справа пришелся мощный удар в бок. Боль чьих-то вонзившихся когтей прошибла мозг и включила все защитные реакции, каким его обучили в школе бойцов. Падая, он увидел какого-то невысокого и коренастого льва огненно-рыжего окраса, склонившегося над ним. Перекатившись, Айзек вскочил на лапы и повернулся к врагу. В этот момент кто-то сзади сильно ударил по голове. Прежде, чем сознание померкло, он увидел тройку львов, один из которых, улыбаясь, сказал:
– Ну все, тебе конец, аутсайдер!
И когда этот третий занес лапу для последнего удара, из кустов на него бросилась львица и сбила с лап. Раздался истошный вопль:
– Убейте её! Она с ним, убейте её!
Далее Айзек уже не видел, потеряв на время сознание. Тем временем чужаки набросились на несчастную, что справиться с двумя громилами была не в состоянии и лишь закричала:
– АЙЗЕК!!!
Первые же сильные удары свалили её с лап. Затем её, почти не сопротивлявшуюся, били еще и еще. Когда Лиза сквозь пелену затухавшего сознания ощутила их ухмыляющееся дыхание над своими веками, то уже смирилась с неизбежным и зажмурилась. И тут чья-то сила оторвала одного изо львов, того самого рыжего и коренастого, доселе уверенного в том, что его жизнь очень удалась, заставила описать лапами вверх полукруг по воздуху и бросила обескураженного и беззащитного с размаху на правый бок к земле, отбивая затем по ходу все, что только можно. Обильная жизнь горячо вытекала из надломленного тела на землю: выворачиваясь и хрипя, он так больше и не встал. Второй успел развернуться, но, увидев напавшего, поспешно отпрыгнул на безопасное расстояние и встал за опешившим третьим. Теперь они вдвоем со страхом и оскалом смотрели на помешавшего им.
– Ты?! – Шторм узнал одного из них. – Что ты тут делаешь, Квам?!
– Этот, – ответил тот, указывая на Айзека и вновь обретая гнев, – нападал на мою землю! Они убили мою мать и брата. А скоро умер от ран и отец. Отдай его мне!!
– Он под моей защитой, – рыкнул Шторм. – Ты пришел в мою землю и пытаешься убить на ней кого захочешь? Ты что, не знаешь закона?!
– Мой отец был членом Совета Долины Прайдов и у меня много друзей там, – настаивал Квам. – Будешь покрывать убийц, то жестоко поплатишься за это!
– Я сам член Совета Долины! – заревел Шторм. – Когда-то мой брат Траян учил тебя и видно очень плохо учил! Если у тебя есть претензии, приходи на суд или вызывай на поединок как положено! Ты же устроил засаду и, вдобавок, напал на львицу!
– Она с ним заодно…
– Она его мать, Квам! – ревел Шторм. – И если умрет, клянусь, ты умрешь тоже! Но по закону. А сейчас забирай своих дружков и проваливай!
Квам обошел лежачего и сказал:
– Ты же убил его!
– Тогда проваливайте оба или, клянусь именем отца, вы получите вызовы сейчас же!
Львы быстро попятились к выходу. Перед ним Квам обернулся и зло сказал:
– Ты ещё заплатишь кровью за это, Шторм! Я убью вас всех! Клянусь!
– Готов сразиться с тобой хоть сейчас, Квам! Иди сюда и покажи, на что способен!
Но эти слова уже были обращены в пустоту.
Лежавший в кустарнике Айзек тихо застонал. Шторм сначала осмотрел его, а затем подошел к Лизе:
– Слава Богу, нас обоих потянуло сюда, – сказал он, тяжело дыша. – Я сейчас буду зализывать твои раны. Не шевелись.
– Шторм, – сглотнула Лиза. – Где Айзек?
– Тут, – ответил тот, немного приведя в порядок дыхание и нагнувшись к большой ране на шее. – Они не успели ничего сделать с ним, ты спасла вовремя. Приходит в себя. Не разговаривай!
Шторм стал быстро зализывать, стараясь остановить кровь. Лиза лежала и тихо стонала. Немного приостановив кровь, он подошел к ближайшему кусту и быстро отгрыз большую ветку. Потом аккуратно оторвал один за одним несколько листьев и приклеил их языком к ранам Лизы.
Айзек, окончательно придя в себя, с трудом сел и осмотрелся. Он увидел Шторма, склонившегося над чьим-то телом. Голова шумела. Шатаясь, он подошел к ним:
– На меня напали…. А где они?
Шторм повернулся и указал на лежавшее в траве тело:
– Там.
Айзек посмотрел на них:
– Тут только один. А еще двое? Сбежали?
– Да. Как ты?
– Голова болит и тошнит... А это… ты его убил?
– Какая разница. Сиди смирно, я скоро осмотрю тебя.
Только сейчас Айзек увидел, над кем склонился Шторм:
– Мама?!
– Она спасла тебя, Айзек. Тебя хотели убить, но Лиза помешала. Тогда они решили убрать и её, скоты! Я вовремя успел. Скажи, ты знаешь Квама?
Айзек покачал головой.
– Ты кого-нибудь в Долине убил? – продолжал допытываться Шторм, копошась над бесчувственной Лизой, чтобы отнести её домой. – По любому поводу?
– Нет, – Айзек испугался: – Что будет с мамой?!
Тот хотел было ответить, но тут появилась напуганная Триша:
– Я услышала рев неподалеку. Другие уже идут сюда. Что произошло?
– Нападение, – коротко ответил Шторм. – Лизе сильно досталось. Триша, помоги. Нужна твоя сильная спина, чтобы отнести её домой.
Та подошла к лежащей с прикрытыми глазами и прерывистым дыханием сопернице за сердце мужа и без всяких слов и сомнений подлезла под неё. Шторм помог взгромоздить тело Лизы на спину Триши, и они медленно двинулись назад. Пройдя немного, они остановились перед спустившимся с неба Чакой:
– Простите меня, сир! Не смог вовремя предупредить о чужаках. Тут совсем пустынно и мало кто ходит, потому вести приходят с опозданием, и…
– Знаю, – остановил его Шторм. – Не твоя вина, сам слишком успокоился. Так, найди охотниц, что идут в эту сторону, и верни их домой. А затем позови ко мне Корбану.
– Так что случилось, – с усилием спросила Триша, когда ястреб улетел.
Шторм подробно рассказал, что произошло. Айзек спросил:
– Почему ты отпустил этого Квама? Его надо было убить!
– Только, если бы он стал драться со мной, – ответил король. – Я не подобен им. Кроме того, никто, помимо нападавшего, не погиб.
– Так ты ждешь чьей-то смерти, чтобы убить его?! – воскликнул Айзек. – Они не оставят тебя в покое, сам же сказал. Этого нельзя допустить!
– Мне плевать на Квама и его дружков! Вряд ли он станет жаловаться на меня королям Долины, ибо, когда узнает о его проделке Совет, то по загривку не погладит. А Совет узнает, я уж постараюсь, – ответил Шторм. – Меня больше сейчас волнует твоя судьба и Лизы. Пока я могу сказать одно: в Долину тебе нельзя. Кровного врага ты себе там завел как-то.
На Скале их уже ждали. Лизу отнесли в пещеру и аккуратно положили в одной из ниш, где её обступили со всех сторон дочери с Кейси. Айзек хотел было тоже подойти, но тот его остановил:
– Топай, давай, отсюда. Из-за тебя одни беды!
Тут Лиза пришла в сознание и тихо позвала:
– Айзек!
Едва слушающимися лапами тот подошел к ней и лег рядом, склонив голову, а она смогла передней лапой коснуться его носа:
– Айзек…
– Зачем? – спросил он, давясь накатившимся к горлу комками. – О Боже, зачем?!
– Как я могла отпустить тебя, – слабо улыбнулась она. – Ты ж такой же, как и Шторм тогда… Тогда мы были очень беззаботны…
– Мама, помолчи! Тебе нельзя…
– А хороший у нас сын вырос, правда? – Лиза перевела свой взор на возвышавшегося рядом Шторма. – Весь в тебя …. Даже в засады так же попадает: … со спины. Все, как и тогда, в юности. Будто деревья снова стали большими …. Ну как я могла отпустить его? Ведь он же ничего о нормальной жизни, кроме драк, не знает. Он не выживет там в одиночку. А я уже раз теряла …. Нет, его нельзя отпускать ….
Айзек ничего не ответил, но несколько раз лизнул её прохладные передние лапы.
– Шторм …, Шторм! – Лиза вновь закрыла глаза.
– Я все еще тут, Лиза, – тихо ответил тот.
Она с усилием посмотрела Шторму в глаза и полушепотом сказала:
– Я все еще люблю тебя …. Позаботься о детях, если не выкарабкаюсь ....
– Ты сильнее многих львов, – ответил тот, не сводя горящих и заплаканных глаз. – Ты не умрешь!
– Обещай!
Шторм помолчал, тихо сказал:
– Обещаю...
И отрывистым шагом вышел наружу.
Лиза закрыла глаза. Её дыхание стало ровнее и тише. Следом вышли остальные, оставив возле неё Айзека и сестер.
– Триша, – тихо сказал Шторм. – Нам надо мясо. Бери львиц и на охоту. Кейси. Вместе с Августом присмотришь за детьми. Им пока знать подробности не надо. Будьте рядом. И главное. С Лизой все будет хорошо, она поправится. Я запрещаю оплакивать её как уже мертвую. Вам ясно?!
Кейси спросил:
– А как мы узнаем, что мама пошла на поправку?
– Если доживет до утра, – вмешалась Триша, – то выкарабкается. А она сможет, я знаю. Все, что надо, это покой и присмотр.
– А кто присмотрит за мамой, пока нас не будет?
– Айзек с сестрами присмотрит, – ответил Шторм. – А теперь идите. Я же переговорю с Корбаной и отправлюсь на границу.
Он спустился к поджидавшим Чаке с королевой гиен и знаком приказал следовать за ним.
– На нас часто совершают нападения, – начал король спустя какое-то мгновение. – Это опасно не только для меня, но и всех других. Аутсайдеры не будут церемониться ни с кем. Особенно, с гиенами. Я хочу обезопасить нас. Поэтому необходимо, чтобы с этого дня ты, Чака, облетал периодически все три входа в нашу Землю с той стороны гор. Это ведь не будет сложно?
– Нет, сир, – учтиво ответил ястреб. Мне это делать лично?
– Необязательно, – ответил Шторм. – Главное, чтобы обо всех приближающихся странниках докладывали тут же. Теперь большая просьба к тебе, Корбана. Можешь ли ты поселить часть своих соплеменников у того входа, через который я пришел? В награду, я отдам вам пастбище антилоп, что там рядом. Мои львицы не будут там охотиться.
– Хм, заманчивое предложение, король Шторм, – призадумалась Корбана. – Но разве там есть хорошее место для ночевок?
– Да. Я знаю там одно старое логово в стороне от водопада. Сам когда-то ночевал в нем.
– Тогда по лапам, – ответила гиена. – Только львиц своих предупреди. Завтра я переселю туда несколько молодых пар. И буду ходить к ним в гости!
– Хорошо, – удовлетворенно сказал Шторм. – Но я рассчитываю на их глаза и уши, Корбана.
– Разумеется, – ответила та. – Что-нибудь еще для Короля?
– Нам бы шамана, – задумался тот. – Ты не знаешь, поблизости есть такой?
– Было тут как-то семейство бабуинов, но не понравилось им: ушло, – сказала гиена и почесала за ухом. – Уж с позапрошлой зимы никого из их соплеменников не видели.
– Ясно. И последнее. Там, у того входа лежит тело ....
– Уже забрали его, – сказала Корбана, предугадывая ход мыслей.
– Да? – удивился Шторм. – Вы быстро работаете челюстями.
– Иначе не выжить. С вашего позволения, мой Король, до свидания.
И гиена быстро свернула в кусты. Чака тоже оставил Шторма одного.
Он долго лежал и смотрел в пустоту в горе, скрываемую бурлящим потоком катящейся сверху воды, из которой теперь исходила большая опасность. Но не она донимала его. А пустота, охватившая его самого. Вся его строгость, холодность, быстрые решения были не для других – для себя самого. Иначе бы он уже сходил с ума, потеряв в душе всякую опору. Шторм старался не думать о возможной смерти Лизы, о том, что из-за своей уверенности в том, что его местопребывания надежно скрыто от знания других, едва не погибли он сам, его сын и одна из самых близких львиц. Он старался думать о том, что делать завтра. Что теперь вообще делать. И еще он все больше и больше вынужден был признать, что былая сила безвозвратно уходит прочь. Он слабеет. На него уже можно охотиться из засады: боевой инстинкт не срабатывает. И хотя по-прежнему лишь немногие могут справиться с ним в открытом бою, таковых, очевидно, с каждым летом будет становиться все больше. Сегодня же он обрел не только сына. Но и еще одного, не очень умного, все же опасного врага.
Его мысли прервал шорох в кустах. Шторм встал в боевую стойку и приготовился, как перед ним мелькнула знакомая фигура. Он окликнул, а затем подошел к опешившему Айзеку:
– Ты опять хочешь уйти?
Тот кивнул головой.
– Куда? Зачем?
– Куда глаза глядят, – ответил Айзек. – Не могу смотреть, как мама погибает….
– Понимаю. Прогуляемся?
Они медленно пошли вдвоем вдоль ручья. Поначалу молча, затем Шторм заговорил:
– Я понимаю тебя. Ты растерян, не знаешь, что делать, куда пойти. Вчера ты обвинял мать в своих страданиях, сегодня она спасла тебе жизнь, возможно, ценой своей. Это значит, что она не бросала тебя никогда. Она считала тебя погибшим, но любила в своем сердце. И всю свою любовь к тебе она так же дарила твоим сестрам и брату. Посмотри, как они стоят за неё.
– О да, – вздохнул Айзек. – Похоже, вы тут все друг за друга горой ….
– Именно так и должно быть в настоящем прайде, – ответил Шторм. – Такого нет у аутсайдеров, нет и во многих прайдах Долины. Отчего те и погибают часто. Но только не у меня. Так у нас принято: помогать друг другу и защищать.
– Простите, я рос без друзей, – проговорил Айзек. – И без мамы.
– Я тоже рос без мамы, – сказал Шторм. – Она умерла сразу после родов. Я никогда не видел её, только во сне. Меня воспитала Амади, сестра моего отца. А в твоем возрасте я уже стал чемпионом по боям среди аутсайдеров. То есть сильнейшим из них бойцом.
– Но как к ним попали?!
– Сам пришел, специально. Я, Учитель, изучал их повадки и тренировался. Тебя кто учил?
– Газини.
– А, старик Гази... Так мы его звали. Он был самым старым бойцом, ему из уважения позволили там жить и школу держать. Он уже, небось, полторы дюжины зим справил. Добрый тренер....
– А ушли тогда как?
Шторм рассказал всю свою историю, включая историю с Симбой и боем с Саманьей. Айзек молча слушал. Когда Учитель закончил, то помолчав, сказал:
– Как видишь, мы не только похожи внешне. Наши судьбы также схожи. Я имею в виду молодость. Ты очень сильный, правда, бойцовские качества пока развиты средне. Не достаточно для поединков.
– Почему?! – изумился Айзек.
Шторм пристально посмотрел на него:
– Ты участвовал в самом чемпионате?
– Нет, – опустил голову тот. – Старик Газини так и не выпустил меня на поле. Тоже посчитал неготовым. Особенно, когда на поле блистал Белый Гигант, валивший всех своих соперников одной правой, а от тебя остались лишь редкие воспоминания. Тогда я ушел с одной из банд. Но я почти всегда был лучшим на тренировках, видел все настоящие бои, даже со смертью.
– Они многие там кончаются так. Но видеть – это еще ничего не значит. Например, смог бы победить меня в поединке? Это тебе не неожиданное нападение со спины!
– Думаю, что я смог бы, – улыбнулся Айзек. – Я моложе, сильнее и быстрее тебя!
Шторм улыбнулся в ответ:
– Ладно. Когда Лиза поправится, я покажу тебе, что такое поединок аутсайдера. Если ты, конечно, останешься.
Они снова оказались перед выходом из Земель.
Шторм присел, потянулся и неожиданно сказал:
– А знаешь, я вот что подумал. Тебе так и так ведь не повезло. Ты мой сын! И хочешь того или нет, но от тебя будут ждать много большего, чем ты можешь сейчас представить. Тебе не удастся стать маленьким королем где-то в глуши. Не дадут, как не дали мне спокойно здесь жить, прислали дюжину учеников. Заметь, каким авторитетом я пользуюсь в Долине даже спустя много лет отлучки, что матери согласились прислать ко мне своих сыновей! Такой еще нужно очень сильно постараться заработать! Одной силы недостаточно. И вот этот самый авторитет распространяется сейчас на тебя. Все будут ждать, что ты такой же и действовать соответственно. Если ты не оправдаешь их надежд, то станешь, скорее всего, презренным изгоем в почтенном обществе. И никогда не будешь чувствовать себя в безопасности, так как мои трусливые враги постараются вымести свою немощную злобу на тебе. Газини, видать, потому и не выпускал тебя, что знал: тебе не выжить на Чемпионате, никто скидку на юность не даст, а там у меня много кровников.
– Но ведь они не знали, что я – твой сын.
– А им и не надо было, – ответил Шторм. – Ты одним своим видом напоминаешь об их позоре и мести. Но если хочешь стать кем-то, твой шанс – продолжить мое дело и сделать его своим, превзойти меня. Стань лучше! Ты сможешь! Тогда у тебя будет цель в жизни, её смысл.
Айзек помолчал и сказал:
– Ты хочешь, чтобы я стал тем, кем ты – для Симбы? Учителем, защитником, братом? Кому же ты бы хотел отдать меня?
– Или Кову, он станет королем в Земле прайда Симбы. Или Кейси, он станет королем здесь. Ты сможешь выбрать сам. Я никого из них навязывать тебе не стану.
– Видимо, у меня и вправду небогатый выбор, – рассудил, помолчав, Айзек. – Или продолжить твое дело и стать кем-то, столь же известным, как ты, или пытаться жить самостоятельно и стать в лучшем случае мелким королем, которого будут презирать другие. Потому что я не оправдаю их надежд и буду не тем, на кого они рассчитывали. Так что ли?
– Примерно так. Другого не дано.
Айзек пристально посмотрел отцу в глаза и сказал:
– Я подумаю.
– Подумай. И еще маленькая просьба. Лиза быстрее поправится, видя рядом с собой сына, вернувшегося из небытия. Уж так-то ты ей можешь отплатить за свое спасение, прежде чем решишься на что-то окончательно?
Шторм лежал на привычном месте у входа и смотрел, как густая томная туча, прорываясь сквозь изломы горизонта, медленно вплывает в его владения, чтобы неспешно отдать свои скудные запасы влаги, и заполняет собой все сине-черное небо, усыпанное плеядой звезд. Или, как полагали многие, глазами великих королей прошлого. Теперь там и Саед, радующийся первым успехам внука, встретил своего сына Кирабо. Где-то рядом наверняка всегда озорная Киншаса. И так хочется вернуться назад, в то время, когда деревья были еще большими….
Еще один лев не спал в эту ночь в далекой и смутной части Долины, от съедавшей до глубины постаревшей печенки досады за неудавшееся мероприятие. Его верные пернатые ушки уже принесли дурные вести о Кваме.
Обзор скудных владений загораживала очень молодая фигура, только вчера отпраздновавшая свое совершеннолетие. Её красота могла составить достойную пару любому из местных принцев, но память о недоедании в детстве и желание помочь приемному отцу превращало её из невесты в грациозное орудие мести. Разумеется, она знала только часть всей правды, но достаточную, чтобы беспрекословно выполнить любой гиеновый план своего папочки.
- Что случилось? – спросила она. – Не ври, я вижу, что ты сильно чем-то расстроен.
- Наш скромный план, дочка, не удался. Айзек не выполнил своего предназначения.
- Это тот красавчик, что приходил к тебе полнолуние назад? Милый такой.
- Да. Он должен был убить одного льва, своего папашку, между прочим, что бросил его в детстве. Ан видишь, не смог.
- А тебе что с того? Ну не смог, и не смог.
- Этот папашка мне очень нужен мертвым, - лев грозно поднялся, уставившись взором куда-то вдаль. – Это из-за его предков мы прозябаем тут! И за все это кто-то должен ответить!!! – Грозный рык поубавился: - Я мог бы убить его отца, Рамзеса. Но такая месть не успокоит мое сердце. Я хочу забрать у него самое ценное и любимое, как когда-то он отнял такое у меня. Я хочу убить его любимого первенца!!!
Когда излив душившей многие зимы ненависти прошел, его глаза вновь обрели обычный безразлично-холодный взор.
- И что теперь делать? – поинтересовалась львица.
- Я не хочу просить тебя, ибо мне нужна помощь аутсайдеров, а сам я пойти туда не могу. Другим не доверяю, а тебя послать – значит подвергнуть твою едва начавшуюся взрослую жизнь очень большой опасности, моя любимая.
- Я смогу! Папа, говори, что надо сделать – я это сделаю!
Старый лев почесал задней лапой ухо и, вздохнув, сказал:
- Что ж, иного ответа я и не ждал. Этот день пришел: ты по-настоящему стала взрослой. Тогда слушай внимательно. Утром ты пойдешь в самое логово аутсайдеров, ища Квама и Мтаи, передашь им то, что я тебе сейчас расскажу. И будешь ждать сигнала.
- Жаль, - вздохнула львица, - того красавчика больше не увижу.
- Никогда не говори никогда, моя дорогая, - усмехнулся старик. – Обещаю, ты еще не раз встретишься с ним.
С этими словами они отправились в самую темноту саванный, ибо он уже знал точно: другой, доселе непобедимый прирожденный убийца покинул земли аутсайдеров. И еще кое-что из его личной истории в прошлом….
Когда на следующее утро его мама пришла в себя, Айзек не отходил от неё ни на шаг вместе с сестрами и даже выгнал их, когда Триша позвала всех львиц на охоту. Сказать однозначно, что наполняло его вчера пустовавшую душу, было невозможно. Он и сам точно не знал, что чувствовал. В эту смесь входила и тревога, и счастье, и защищенность, и многое другое, что характерно для неоперившегося в жизни юнца, находящегося под приглядом матери. Одно он знал точно: она будет жить. А у него появилась семья и впервые – смысл в жизни. Как правильно сказала мама, деревья снова стали большими.

Конец второй части