Глава 13

— Уже пора, Гермиона, — произнес Гарри, облокотившись о стол.

— Что? Еще только шесть.

— Твой кабинет в последнее время подозрительно напоминает библиотеку. Самую неряшливую библиотеку в мире, — сказал он, чуть не сбив локтем внушительную стопку книг, но вовремя придержал её.

— Это ты ещё мою квартиру не видел, — пробормотала Гермиона. Она нахмурилась, изучая раскрытую перед ней книгу, время от времени делая пометки правой рукой, тогда как левая сжимала палочку, управляющую пером. Перо тоже что-то судорожно записывало на пергаменте, парящем над головой Гермионы.

— И сколько же документов ты пишешь одновременно?

— Четыре, — ответила она, не отрываясь от книги. — Нужно уметь сосредотачиваться, но времени это экономит прилично.

— А над чем ты работаешь?

— Ты имеешь в виду этим вечером? Ну, Бруствер попросил изучить новые заклинания Пожирателей Смерти, которыми они пользовались в последней стычке. Помнишь: те, которые разжижают внутренние органы? И заодно я решила поискать контрзаклинание. Ну и Тиффи подала официальную жалобу на Гринграссов, так что я занимаюсь ещё и этим.

— А четвертое что такое?

— М-м-м?

Гарри поймал четвертый пергамент. Перо раздраженно заверещало, и Гарри пришлось заткнуть его заклинанием.

— У тебя до смешного мелкий почерк.

— Гарри, отдай.

— Кто такая Флоризель Аскью?

— Она была ведьмой. Отдай, пожалуйста.

— Да подожди ты, — Гарри продолжил чтение. — Гермиона, а это случайно не связано с…

— Ты сам прекрасно знаешь, что связано.

— Ему не стало лучше? — он сдвинул документы со стола в сторону, освобождая место, чтобы усесться.

— Пока нет. Но, — добавила она, выхватывая из его рук пергамент, — еще не конец месяца, так что у меня пока есть время попытаться самой все исправить.

— Согласен, — он поднял руки, сдаваясь. — Нам уже пора в Нору.

— Иду-иду, — Гермиона наложила уменьшающие чары на все книги, закинула их в сумку и подхватила пальто. — Вот и все, пошли.

— Э-э, Гермиона, а ты не хочешь поговорить о… — начал Гарри.

— Не-а, — на её лицо упали несколько прядей, но она не откинула их назад, надеясь, что они скроют разлившийся по щекам стыдливый румянец.

— Тогда ладно. В Нору?

— Ага, пошли.

***

Молли встретила Гермиону немного более гостеприимно, чем в последний её визит в Нору, но все еще не так сердечно, как это было год назад. Пытаясь её умилостивить, Гермиона наколдовала огромные трехмерные надписи «ВПЕРЕД, ДЖЕРИ» и «МЫ ЛЮБИМ ДЖИННИ», но этого, казалось, никто не заметил: все были поглощены обсуждением того, что Гермиона умудрилась надеть черно-белый джемпер.

— Простите. Я не знала, что это цвета «Сорок».

— Ну могла бы прочитать на эту тему книжку, — сказал Рон. — Разве не в этом ты особенно хороша?

— Да ладно, — сказал Артур. Взмахнул палочкой — и джемпер Гермионы окрасился в темно-зеленые цвета, которые были на всем семействе Уизли. — Вот, так лучше. Пойдем уже?

***

Гермиона честно пыталась следить за игрой. Не то чтобы она совершенно не любила квиддич, напротив: ей нравилось смотреть на игру своих друзей, когда они учились в Хогвартсе. Но именно сейчас голова была занята совершенно другим, и она не могла сосредоточиться на том, как четырнадцать человек нарезают круги в небе, гоняясь за мячиками.

И вдруг стадион взорвался, громко улюлюкая. Она не поняла, что, собственно, произошло, но поднялась вместе с Гарри и Роном, чтобы прокричать что-нибудь одобрительное.

— Отлично отбила, Джери! — крикнул Гарри.

— Молодец! — добавил Рон.

— Великолепная работа! — закончила Гермиона. И села на место.

— Просто потрясающе, — произнес Рон. — Вуллонгоннгский обманный маневр. Всегда срабатывает, — и расплылся в мечтательной улыбке.

Гермиона тут же согласилась и снова попыталась сосредоточиться на матче. Но как она ни старалась, беснующаяся толпа болельщиков на трибунах расплывалась перед глазами, складываясь в его портрет. Ветер играл с волосами, напоминая о его руках; бледная луна походила на его глаза.

Что же ей делать? Все, мать твою, так неправильно. Он ведь не просто мальчишка, третировавший её и её друзей годами: он — та самая сволочь, которая называла её «грязнокровкой», которая пустила Пожирателей смерти в Хогвартс; он тот, кому было поручено убить Альбуса Дамблдора. Но сейчас Гермиону больше заботило не прошлое, а настоящее. Она должна ему помочь, обязана — не только как его социальный работник, но и как посланник Министерства.

Конечно, стоит упомянуть — в его случае она зашла гораздо дальше своих профессиональных обязанностей.

И вот эта последняя мысль заставила задуматься о самом страшном — об их будущем. Которого, собственно, не было. И быть не могло. На что она рассчитывала? Что в один прекрасный день откажется от всего и переедет к нему? Это невозможно. Здесь оставались многие дорогие её сердцу люди и не менее дорогие её сердцу обязанности. Что еще она могла сделать? Вести двойную жизнь? Да ей даже сейчас это с трудом удается. Снять с Драко заклинание и вернуть ему память — тоже не вариант. Все станет только хуже, и она к тому же потеряет работу.

Толпа снова взметнулась. Гермиона поднялась вместе со всеми.

— Ловцы! Вон там! — Гарри показал в сторону северных трибун.

— Давай, Джинни! Ты можешь! — проревел Рон.

— Вперед, Джинни! — крикнула она.

Ловцы исчезли из виду, и болельщики снова заняли свои места.

Да, все, что ей остается — придерживаться нейтралитета. Драко должен ей доверять, а она должна присматривать за ним. Она вот-вот найдет способ полностью стереть его воспоминания о волшебном мире. И как только ей это удастся… их небольшой… интрижке… придет конец. Он будет здоров и психически устойчив, и полностью способен продолжить свою магловскую жизнь… без неё. А она… ну, просто вернется к своей работе.

План, как всегда, был неплох.

Правда, о нем совершенно не хотелось думать: внутри все холодело, а сердце наливалось тяжестью.

— Вон они! — показал Гарри. Они опять поднялись.

— Лови, Джинни! Давай!

— Ура!

Стадион взорвался шумными возгласами.

— Вот и все, народ, — объявил комментатор. — Ловец «Холихедских гарпий» Джинни Уизли поймала золотой снитч! Окончательный счет: «Гарпии» — 470, «Сороки» — 450!

Гарри и Рон ударили ладонями поднятых рук. Молли и Артур обнялись. Джордж и Ангелина поцеловались. Хотя Билл и Флер cделали это с большим пылом. Гермиона улыбнулась и похлопала.

***

Гермиона с трудом узнала «Убежище» — столько тут было народу. Бар был буквально заполнен до краев семейством Уизли и «Гарпиями», и все эти люди планомерно напивались. Рон, в частности, хлебал красносмородиновый ром, как чистую воду.

— Эй, Миона! — позвал он. — Я хочу тебя кое с кем позна-акомить, — он обнимал за плечи высокого брюнета с безвольным подбородком. — Миона, это Калелл. Даселл. Даделл. Ну, мужик, прости: не выговаривывается че-о-то.

— Каделл. Каделл Ллевеллин, — он протянул Гермионе руку. Та вежливо её пожала.

— Ты, наверное, брат Джери.

— Именно.

— Вот и чудненько, — произнес Рон. — Я как раз шёл к твоей сестренке, Кадди. Тебя ведь называют Кадди? Или Делли?

— Вообще-то, не называют.

— Очень, очень, о-очень жаль, — изрек Рон. Хлопнул Каделла по спине и удалился, насвистывая.

— Итак, — задумчиво произнес Каделл, — похоже, Рон хотел нас свести.

— Ага, мне тоже так показалось.

— Ну — вот они, мы. Свелись. Разговариваем.

— Ага, разговариваем.

Пытаясь скрыть неловкость, они синхронно отхлебнули из бокалов.

— Тебя зовут Миона?

— Гермиона.

— А…

— Ага.

— Слышал, матч был великолепен.

— Точно. Держал в напряжении до самого конца.

— Я бы и сам его посмотрел, но был занят по работе.

— Как жаль. Ужасно захватывающий матч.

— Угу.

— Точно.

И они выпили ещё.

— Но вообще-то, должен кое в чем сознаться, — произнес он, придвигаясь ближе. Гермиона про себя отметила, что фамильный подбородок Ллевеллинов на нем смотрится лучше. — Я тайно ненавижу квиддич.

— В самом деле?

Он торжественно кивнул.

— Хожу только из-за Джери. Но всю игру сижу в этом, — и протянул ей безобидные на первый взгляд очки. — Давай, надень.

Гермиона подчинилась и увидела перед собой вместо набитого битком бара страницы книги.

— А как ты… как ты страницы переворачиваешь? — с благоговением спросила она.

— Кашляни.

Что Гермиона тут же и сделала. Страница перевернулась.

— Класс. Сам сделал?

— Ага. Могу и тебе подогнать такие же. Если хочешь.

Она неохотно вернула очки.

— Лучше не надо. Мне и без этого сложновато выглядеть заинтересованной.

Каделл рассмеялся и положил очки обратно в карман.

— Ты чья родственница?

— Ничья. Мы с Джинни Уизли ходили в одну и ту же школу.

— Хогвартс?

— Точно.

Каделл присвистнул.

— Завидую. Мама обучала нас на дому, и мы так туда и не поехали.

— Ну, раз тебе удалось создать такие очки, думаю, обучение ей удалось.

— Да ну, фигня, — сказал он, отмахиваясь. — А ты чем занимаешься?

— Работаю в Министерстве. А ты?

— Работаю на Совиной Почте. Звучит не слишком-то впечатляюще, но нужно же чем-то заниматься, пока я не накопил на книжный магазин.

Гермиона сузила глаза и внимательным взглядом изучила бар. Каделл попытался проследить за её взглядом.

— Кого-то ищешь? — спросил он.

— Тебя Рон ко мне послал? Захотели немного поиздеваться надо мной? — взвилась она.

— Ты вообще о чем?

— Забудь, — пробормотала она, успокаиваясь. — Извини. Я просто сама обожаю книги, а Рон над этим всегда издевался. Чуть ли не с первого нашего знакомства в одиннадцать лет.

Каделл широко ей улыбнулся. Оказалось, один из передних зубов у него кривой.

— О?

Он выглядел таким искренним, что Гермиона улыбнулась в ответ.

— Ага. Так что за книга у тебя в очках?

— О метафизической трансфигурации.

— Селвин Сасмэн?

— Нет, Вейнтрауб. Но он нередко ссылается на теории Сасмэна.

Гермиона поставила бокал.

— Хм. До него я еще не добралась. А Вейнтрауб рассматривает озвученную Сасмэном проблему характерного вожделения при…

Но прямо посреди предложения вернулся Рон, в еще более невменяемом состоянии.

— Мермиона! Калелл! Так и знал: вы отлично пладите. Чуде-е-есненько. Вам просто нужно рассла-а-биться.

— Все нормально, Рон. А где Джери?

— У Джери замечательные во-олосы. Я ей постоянно это повторяю, правда, Мермио-она?

— Рон, а не пойти ли тебе хлебнуть Антипохмельного зелья?

— Не-а-а-а.

— Твое дыхание создает пожароопасную ситуацию.

Каделл искренне рассмеялся.

— Мермиона, ты едкая, едкая, едкая язва. Ты в курсе? Берегись, Калелл. Она разобьет твое сердце на много-много маленьких, малюпасеньких и малюненечких осколков, — он одарил Гермиону взглядом, который, видимо, по его мнению должен был означать крайнюю печаль. Хотя больше похоже было, что он сейчас свалится. И он рухнул.

Каделл поднял его на ноги.

— Пожалуй, не будем рассказывать об этом моей сестре, — сказал он.

К счастью, совсем рядом оказался Билл Уизли. Гермиона жестом позвала его, и Каделл передал Рона ему.

— Ох, старина Рон, — со смешком произнес Билл. — Ты же понимаешь, что я сделаю много-много колдографий твоего нетрезвого лица и прочих частей тела, прежде чем смилостивлюсь и дам тебе отрезвляющее?

— Какие у тебя красивые волосы, папа, — ответил Рон.

— Да ну на фиг. Он думает, я его отец? О, ты за это ответишь, Рон. Пожалуй, позову-ка я Джорджа, вместе мы придумаем, что бы с тобой такого сделать забавного. До встречи, Гермиона, Каделл, — и утащил Рона прочь.

— Он обычно не такой, — сказала Гермиона.

— О, я знаю. Я часто встречался с ним раньше при подобных же… радостных обстоятельствах.

— О, — Рон виделся с семьей Джери? Причем часто? Видимо, все уже очень далеко зашло.

— Похоже, Рону не повезло, — сказал Каделл, кивая на Билла и Джорджа. Те ржали как кони, стоя над потерянным Роном. Гермиона хихикнула, глядя, как Джордж согнулся и вставил что-то ему в ухо. Лицо Рона окрасилось в приятный глазу бирюзовый оттенок, а над губой выросли длинные, пышные усы. Билл отпихнул Джорджа и начал с упоением колдографировать Рона.

— А вот и Джери, — заметила Гермиона.

Они наблюдали, как Джери подошла к Рону, с немым упреком покачала головой и уперла руки в бока. Билл и Джордж отступили, и девушка, достав палочку, произнесла заклинание. И вот уже у Рона высокая прическа времен мадам Помпадур, правда, к тому же насыщенного лилового цвета. Еще одно легкое движение — и Рон стоит на роликовых коньках.

— Ух ты. Однорядные роликовые коньки, — удивился Каделл. — Не видел их с 1997 года.

— Он и без них еле стоял, — добавила Гермиона.

Джери склонила голову набок, любуясь проделанной работой. Хорошенько подумав, она снова подняла палочку и превратила ролики в огромные розовые тапочки с кроличьими мордами. И, написав прямо на лбу Рона «Единороги рулят!», наконец успокоилась. Джордж ударился с ней ладонями поднятых рук, пока Билл без устали колдографировал.

— Н-да, эта надпись сотрется только через пару дней, — сочувственно протянул Каделл.

— Что, уже знаком с подобным заклятием?

— Ага. Испытал на себе. И даже не единожды, — ухмыляясь, произнес он. — Слушай, — сказал он, оборачиваясь к Гермионе, — я бы с удовольствием с тобой ещё пообщался. Обсудили бы теории Селвина. Давай пойдем куда-нибудь в более спокойное место? Я вроде видел милый тихий бар вниз по улице.

Гермиона вздохнула и посмотрела на часы. Почти час ночи.

— Извини, Каделл, мне правда пора. Завтра нужно работать.

— Конечно. Могу я, э-э-э, скажем, послать тебе сову? — сказал он, положив руки в карманы. — В этом я профи.

Гермиона улыбнулась.

— Конечно, буду только рада, — подхватила сумку и протянула руку Каделлу. — Приятно было познакомиться.

— Взаимно, — ответил он, сильно, даже излишне энергично тряся её руку.

Покидая бар, Гермиона корила себя за то, что задержалась допоздна. Она планировать выпить один коктейль и быть дома к одиннадцати, максимум в полночь. Так она смогла бы изучить ещё несколько книг перед сном. А теперь она не успевала прочесть и пары глав. Можно, конечно, попробовать не спать. Она вздохнула и поплелась домой.