Я сама не поняла, как Алисе удалось вытащить меня на улицу, когда моя домашняя работа по рунам была еще не доделана. Ее способность добиваться своего порой обезоруживала, заставляя идти у нее на поводу. А ведь она все четко продумала: Ревейн полчаса ныла, когда я сидела в спальне и переводила рунический текст, потом увязалась за мной хвостом, когда мне понадобилось пойти в библиотеку за книгой, а в довершении стала так жалостливо хлопать ресницами и беспрестанно вздыхать, что мне пришлось сдаться.
- Слышала, что Миранда Стоун запала на твоего Тейлора? – я заметила нотки ехидства в ее голосе. – Мне об этом рассказала Мэри, а ей сказала Эртон и – внимание! – попросила передать тебе, чтобы ты была настороже.
Я даже остановилась от возмущения и пробурчала себе под нос:
- Какая Лина заботливая.
- Да, серьезно она взялась за Поттера, - Алиса хитро улыбнулась. – Похоже, тебя она хочет устранить с помощью Колина, поэтому так и печется о вашем совместном будущем.
Мы шли по протоптанной в снегу дорожке вдоль Черного озера, на котором у берега лежал тонкий лед. Я с наслаждением вдыхала морозный воздух, ощущая вкус свежести, и слушала хруст снега под ботинками. Алиса, укутанная в теплый шарф, с раскрасневшимися от мороза щеками и носом, выглядела очень забавно. Из-под синей шапки с помпоном выглядывали ее белокурые волосы, кончики которых от дыхания покрылись легким инеем. Она все время вертелась, шла то с одной стороны от меня, то с другой, уходила немного вперед и, развернувшись, разговаривала со мной, много жестикулируя.
Падал легкий снег. Он кружился так причудливо и тихо, что на его сказочный танец хотелось неотрывно смотреть. Я подняла глаза в махровое небо: подвешенные серые тучи, будто огромные подушки, лениво сыпали свои пушинки, а те легко парили в воздухе и ложились на холодные щеки, покалывали глаза, уютно устраивались на голубом шарфе Алисы…
Было так спокойно на душе, и я была готова поверить, что безумная карусель мыслей в голове, наконец, остановилась.
Ровно до того момента, пока среди толпы ребят, играющих в снежки, не мелькнула взлохмаченная макушка Поттера.
Мой хрупкий иллюзорный мир спокойствия растаял в ту же секунду.
Джеймс сражался с Фрэнком, который просто закидывал его снегом, не успевая лепить шарики. Он уже почти прорвался сквозь снежную стену Лонгботтома, как тому на помощь пришел Блэк, и целый фонтан из снега накрыл Поттера с головой, заставив отвернуться от нападающих.
Он весело смеялся, когда я утонула в топленом шоколаде этих глаз. А потом его улыбка стала только моей, и я с жадностью ее отбирала у него.
- Ребята, смотрите-ка, девчонки! – громкий голос Блэка разрушил эти сладкие секунды. – В атаку!
Теперь с неба падали не хрупкие снежинки, а шарики размером с мой кулак. Нас обстреливали с разных сторон, и мы поначалу вынуждены были отвернуться от мальчишек, а потом стали кидаться в ответ. Я видела горящие глаза Алисы, которая что-то кричала Фрэнку, а тот, не слушая, схватил ее и повалил в снег. Она звонко хохотала, брыкалась, а он обсыпал ее снегом, так же весело смеясь.
А я осталась в одиночестве, поэтому снежков посыпалось в два раза больше. Блэк, не зная усталости, с особым наслаждением обсыпал меня снегом, и я уже была похожа на снеговика. Наспех слепив снежок, я совершенно случайно попала им прямо в щеку Поттеру, хотя целилась в вездесущего Сириуса. Я на секунду замерла, а потом со всех сторон меня стали обкидывать, обсыпать… Я закрыла руками лицо, хохоча в варежки, что-то выкрикивала о сладкой мести и ойкала, когда снег попадал за шиворот, но этот обстрел не прекращался. Слышалось радостное улюлюканье, победные выкрики ребят… Я только успела почувствовать толчок, как тут же рухнула на землю, а сверху на меня кто-то упал. Сейчас снег мне сыпался прямо в лицо, и при всем желании не получалось открыть глаза. Чтобы увернуться, я немного приподнялась и уткнулась носом в шарф того, кто все еще лежал рядом со мной.
Терпкий запах сандала проник в легкие и целой россыпью мурашек пробежался по коже.
Джеймс… Он, и никто другой.
Я почувствовала, как замерло сердце, пропуская удар за ударом.
- Смотрите, слизеринки! – раздался чей-то голос, и я услышала скрип снега под ботинками удаляющихся ребят, а затем раздался девчачий визг.
Снег перестал сыпаться, и я осторожно открыла глаза.
Мерлин, как давно мы не были так близко! Я ощущала, как закипает кровь, как стремительно этот огненный поток несется в самое сердце, заставляя его вспыхивать. Мой мирок горел в его улыбающихся глазах, превращая переживания прошедших дней в пепел. Все нещадно уходило, убегало, сомнения таяли, как снежинки на моих пылающих щеках, и оставались только солнечные лучи его теплых глаз, в которых виделось мое отражение.
Опершись на руку, он неотрывно смотрел на меня. А мне не хотелось говорить, не хотелось вставать, не хотелось отодвигаться – только бы не разрушить волшебство этого мгновения. Сейчас я как никогда понимала, что бешено изголодалась по его глазам, запаху, голосу – по нему всему с его дурацкими привычками, неуместными шуткам и сомнительными похождениями. Я рассматривала его лицо, очерчивая взглядом линии его черных бровей, запутываясь в его ресницах, боясь опустить взгляд к подбородку – туда, где его теплое дыхание обжигает обветрившиеся губы…
- Я выгляжу такой же мокрой, как и ты? – захотелось поморщиться, когда я услышала, как ломко зазвучал мой голос.
Его глаза сузились в улыбке.
- Снежинка-Эванс… Ты выглядишь чертовски привлекательно.
Сердце ухнуло куда-то вниз, и, казалось, вообще перестало биться. Я выдохнула, и отвела взгляд в сторону, стараясь заставить себя хотя бы не так откровенно терять голову.
- Эй, Сохатый, пойдем уже, - это кричал Блэк. Я повернула голову в его сторону и увидела, саркастическую улыбку Сириуса, поэтому не удивилась его следующим словам. – Ребят, кажется, наша неуловимая птичка Эванс попалась-таки в клетку!
Раздался смех, и я поморщилась.
- Не слушай их, - Джеймс тряхнул головой, и несколько капель с его волос упало мне на лицо. – Я что тебе хотел сказать: ты не передумала учиться заклинанию патронуса?
- Конечно, нет!
- Тогда приходи сегодня к гобелену. У меня для тебя кое-что есть, думаю, это поможет, - он замолчал, я увидела, как судорожно дернулся его кадык, а затем почувствовала, что холодные пальцы коснулись моей щеки, смахивая капли, но он тут же убрал руку, будто решил, что перешел запрещенную черту. – В девять я буду ждать тебя.
Поттер резко встал и помог мне подняться. Я стала отряхиваться, но снег, будто ворох репейников, плотно вцепился в мою одежду.
- Лили, они тебя не закопали? – раскрасневшаяся Алиса подбежала ко мне, обняв за плечи, а следом за ней подошел Фрэнк.
- Ну, девчонки, вы теперь на снеговиков похожи, - Лонгботтом осмотрел нас и рассмеялся. – Здорово мы их, да, Джеймс?
- А то! Будут знать, что с нами шутки плохи, - он улыбнулся и, даже не взглянув больше на меня, поспешил к заждавшимся его ребятам.
Я увидела, как он запустил руку в свои мокрые, замерзшие на кончиках, волосы, и на несколько секунд прикрыла глаза, выравнивая дыхание.
- Срочно в гостиную - сушиться! – выдохнула Алиса, стряхивая снег с моих плеч, а потом с шутливой злобой прищурила глаза. – Фрэнк, а тебе я это припомню!

Вечер горел жарким огнем в камине. Гостиная была наполнена криками и громкими возгласами - факультетский ноябрьский турнир в плюй-камни был в самом разгаре. Я сидела на подоконнике, притянув колени к груди, и смотрела в окно. В магических узорах, нарисованных морозом на стекле, я пыталась узнать очертания различных зверей и предметов – игра, которую в детстве придумал Северус.
«Нет, это точно олень, вот и рога, - едва касаясь пальцем, я очертила контур витиеватого узора. – Мерлин, мне уже везде он мерещится…»
Минуты тянулись, как старая жвачка - вкус томительного ожидания оказался слишком кислым.
Из Мародеров в гостиной был только Блэк, Ремус уже ушел на дежурство, а Питер с Джеймсом где-то пропадали весь вечер. Сириус же был одним из первых претендентов на победу, поэтому никак не мог пропустить очередной этап турнира – очевидно, это и было причиной его присутствия весь вечер в родной гостиной.
Я сразу заметила, что появился Петтигрю: он тут же подскочил к Блэку, что-то шепнул ему на ухо и передал сложенный пергамент, который я сразу узнала, а потом присоединился к многочисленным зрителям игры.
Быстрый взгляд на часы: пора. Я ловко соскочила с подоконника и вышла из гостиной.
Привычные картинки коридоров, череда портретов и лестниц сейчас были похожи на цветные частицы из калейдоскопа. Они проскакивали мимо сознания, не пытаясь даже зацепиться за самый краешек моего внимания. Я замечала только стук безумно мчащегося сердца.
Коридор восьмого этажа, как и в последний раз, был совершенно пуст. К моему удивлению, здесь было прохладно, точно у домовиков не доходили руки до обогревающих его каминов. Я запахнула мантию и вступила на сиреневый ковер. Темные камни на стенах мрачно следили за каждым моим движением, повторяя звук моих легких шагов. Я глубоко дышала, стараясь успокоиться и хоть немного согнать предательский румянец со щек, которые в соприкосновении с прохладой ощутимо пылали. Здесь властвовала ватная тишина, по-хозяйски обволакивая и меня, принуждая не цокать каблуками.
Ряды железных доспехов, арки огромных окон, перекресток, повороты… Маршрут до боли знаком. Я улыбнулась, вспомнив, как первый раз шла на встречу к Поттеру, как все начиналось… Все было будто не со мной, и я тогда была не я… И только сейчас мне удалось стать той Лили, которая узнавала мир с совершенно другой стороны, о которой раньше с упоением читала лишь в книжках.
Показался знакомый поворот – последний.
А там за ним - он.
Я остановилась, прислонившись к холодной стене. Сердце истошно билось, точно хотело выскочить из груди и бежать, бежать, бежать… От волнения стало покалывать кончики пальцев, и я постоянно их потирала друг о друга.
Я подняла руку и раскрыла заколку – волосы плавными волнами рассыпались по плечам.
Вдох. Выдох. И один удар сердца.
Джеймс...
Я вышла из-за угла.
Твердым, уверенным шагом пересекла расстояние, разделяющее нас. Он стоял около стены и вертел в пальцах волшебную палочку. Света было мало, поэтому его кожа приобрела оливковый оттенок, а глаза казались совершенно черными.
- Привет, - он улыбнулся, но мне показалось, что неловко. – Хорошо, что пришла чуть раньше, а то я тут не один…
Я округлила глаза и на всякий случай огляделась по сторонам – никого не было. Джеймс наклонился, и на мгновение мне показалось, что он хватает рукой воздух, но потом я увидела большой сундук, появившийся на полу.
- Это что такое? – я приподняла бровь, с сомнением глядя на него.
- Сундук, - лаконично ответил Джеймс, складывая мантию-неведимку, и принялся ходить вдоль стены.
Мы снова погрузились в тишину. Я бросала на Поттера взгляды, пытаясь понять, как именно он открывает комнату, как вдруг сундук дернулся и глухо ударился о стену. Я вскрикнула и отскочила к Джеймсу.
- Не бойся, Лили, - он улыбнулся, а потом негромко рассмеялся, заглянув в мое испуганное лицо. – Да, буйный попался, но, честно сказать, выбора у нас не было.
Шорох за моей спиной заставил обернуться, и я увидела, как из стены, медленно расползаясь контуром, появляется знакомая дверь с кованой решеткой. Джеймс раскрыл ее настежь, жестом приглашая меня пройти первой, а затем взмахнул палочкой и отлевитировал следом за мной сундук.
Комната была совершенно такой же, какой я ее запомнила: теплой, просторной, с множеством факелов и целой библиотекой! Я тут же подошла к одному из шкафов, увлеченно читая названия на корешках. Хотелось найти ту самую книгу, которая была в Запретной секции, и мне не удалось ее заполучить – «Тонкости обращений. Анимаги и их волшебные особенности».
- Эванс, ты случайно не эту книжку ищешь? – я обернулась: Джеймс указал мне на столик между пуфами, на котором лежала толстая книга.
Я быстро пересекла комнату и опустилась на мягкий ковер. Страницы были старые, шершавые и пахли пылью. Все оказалось таким простым…
Джеймс перевернул обложку и прочитал название. Затем на его лице промелькнула тень, но он ее тут же спрятал за небрежной улыбкой.
- «Тонкости обращений…» значит… Собираешься стать анимагом?
Я упрямо смотрела ему в глаза и молчала. Поттер сначала спрятал взгляд, а потом снова посмотрел на меня.
- Или это относится к тому самому оленю из леса, которого ты посчитала анимагом?
- Возможно, - я взяла книгу и встала. – В конце концов, я же имею право так считать.
Джеймс взлохматил волосы.
- Тебе этот олень не дает покоя, да?
Сейчас он выдавал себя с потрохами: этот блуждающий взгляд, сцепленные пальцы, нервное постукивание ногой по полу…
«Неужели я еще сомневалась?» - книжка снова вернулась на свое место на полке – она мне больше ни к чему.
Столько хотелось ему сказать, столько задать вопросов, но я ограничилась самыми искренними словами, которые смогла подобрать:
- Ни днем, ни ночью…
Он прикрыл глаза и улыбнулся.
Я слышала, как в этой тишине мои слова расползаются по комнате, проникают между страницами сотен книг и, наконец, сгорают в огне факелов, вызывая это потрескивание…
- Что у тебя в сундуке? – я первой нарушила тишину.
- Лили, я… точнее, мы долго думали, как можно помочь тебе вызвать патронуса в условиях боя – когда рядом дементоры. Так мы вспомнили о нем – о страшном и ужасном страхе, - Джеймс кивнул в сторону сундука. – Угадаешь, кто там?
Я неуверенно посмотрела на него:
- Боггарт?
- Десять баллов Гриффиндору, мисс Эванс, - Поттер изобразил МакГонагалл, и я улыбнулась. – Давай так: для начала мы посмотрим, что именно является твоим самым большим страхом. Я открою его, не волнуйся. Встань сюда.
Он взял меня за плечи и немного подвинул, чтобы я оказалась строго напротив сундука. На мгновение меня охватила паника: чего я боюсь? Грозы, крыс, темноты и злой соседской собаки… Нет, все не то…
Замок щелкнул, и крышка сундука резко распахнулась. Я инстинктивно отступила на шаг, вспомнив, что даже не достала волшебную палочку.
Страх накрыл меня с головой, утягивая на дно пропасти, заставляя леденеть от ужаса, когда появился черный капюшон, и уже через несколько секунд напротив меня парил настоящий дементор.
- Экспекто патронум! – серебристый олень подскочил к лже-дементору, и тот спрятался обратно в сундук, а Джеймс его тут же захлопнул. – Отлично! Значит, я не прогадал с идеей.
Я тяжело дышала, невидящими глазами смотря на закрытую кованую крышку. Этот боггарт воскресил во мне весь ужас встречи с настоящими дементорами, и мне уже стало казаться, что я никогда не смогу вызвать патронуса.
- Лили, - парень подошел ко мне и заглянул в глаза, - все хорошо. Это всего лишь боггарт. Поверь, с настоящими дементорами куда сложнее.
Он снова подошел к сундуку, а я достала свою волшебную палочку, крепко сжав ее рукоять.
- Сосредоточься, - он склонился, и его пальцы легли на защелку замка. – На счет три: раз, два…
Уже через мгновение передо мной снова возник дементор. Страх пронзал каждую клеточку, проникал в каждую мысль, в каждый вдох…
«Письмо, зеленые чернила, герб - замелькали в голове воспоминания. – Зачем Джеймс так смотрит на меня?..»
И я четко произнесла заклинание.
Из моей палочки вылетел поток света, встав щитом передо мной, и под его натиском дементор снова залез в сундук.
Я была готова ликовать, но по лицу Поттера поняла, что победу праздновать рано.
- В чем дело, Джеймс? – мой голос дрожал, как и пальцы. – Что-то не так?
Он задумчиво сел на пуфик и стал вертеть в руке палочку. Я смутилась и просто смотрела на него, ожидая вердикта. Он снял мантию и уткнулся взглядом в пол.
- Странно, что у тебя не получается телесный патронус… - он словно разговаривал с самим собой.
Между нами снова завесой встала тишина. Я отошла к книжному шкафу и раскрыла первую попавшуюся книгу, размышляя о том, что могло так не понравиться Поттеру: да, пусть поток света – не патронус, но и он мог бы спасти меня там, на поляне в лесу. Затаив дыхание, я бросала на него осторожные взгляды, но, убедившись, что он даже не думает смотреть в мою сторону, стала наблюдать за ним. Сейчас он походил на прилежного младшекурсника, который с рьяным упорством пытается решить неподдающуюся задачку: сосредоточенно смотрит, озадачено морщит лоб, иногда почесывает переносицу, забавно приподнимая очки… Глядя на него, нестерпимо хотелось улыбнуться, но я не решалась. Вот он отложил палочку на столик и стал усердно закатывать рукава рубашки, умело подгибая ткань, - его длинные пальцы двигались ловко и быстро.
Мерлин, как же он хорош!
Я выдохнула и с демонстративным шумом перевернула страницу книги. Мысли уже витали запредельно далеко от цели сегодняшней встречи.
- Может, тебе трудно вызвать телесного патронуса потому, что дементор рядом? – тихо сказал Джеймс, а потом взглянул на меня. – Попробуй без боггарта – посмотрим, что получится.
Я попыталась собраться с мыслями, но они от меня упорно разбегались, не давая возможности сосредоточиться. Мой растерянный взгляд остановился на Джеймсе, окунувшись в его глаза, и я вскинула палочку.
Комнату наполнил яркий свет, белесым облаком расползаясь в воздухе. Снова неудача.
Поттер откинулся на спинку пуфика и нахмурился. Его брови сошлись на переносице, отчего он стал походить на строгого учителя.
Выдержки на этот раз не хватило, и на моем лице все-таки появилась улыбка от мысли о том, каким разным он умеет быть. Как этот боггарт в сундуке, с той лишь разницей, что Джеймс превращается не в кошмар, а в неизвестно откуда свалившуюся на тебя мечту.
Он встал и начал мерить комнату большими шагами, совершенно не осознанно – видимо, уже на уровне инстинкта – лохматя волосы.
Неожиданно Джеймс остановился и посмотрел на меня.
- Какое у тебя воспоминание?
Я опешила, а потом недовольно прищурилась.
- Мне кажется, это слишком личное.
- Послушай, Эванс, - он подошел еще ближе. Волнение усиливалось, поэтому мне пришлось отступить на шаг и упереться спиной в шкаф, но на этот шаг приблизился и Поттер. – Неужели не понимаешь, что я хочу тебе помочь? Я уже всю голову сломал, чтобы научить тебя, поэтому могла хотя бы сейчас не перечить.
Дыхание сбивалось, а глаза во всю гуляли по каждой черточке его лица. Зачем он стоит так близко? Зачем смотрит так, будто что-то решает для себя – серьезно, пристально, немного обжигающе? И дышит так часто, так глубоко…
Я опустила глаза и медленно отошла в сторону.
- Письмо, - стоило порадоваться победе самообладания – голос прозвучал твердо. – Я вспоминаю письмо с моими отличными оценками по СОВам.
Глаза Джеймса, полные бесконечного удивления, распахнулись, а лицо вытянулось.
- Ты издеваешься? – он иронично рассмеялся, а потом замотал головой. – Это все не то, Лили! Я же тебе говорил, что это должно быть самым счастливым, самым ярким воспоминанием! Это что единственный момент, когда ты была счастлива? За всю жизнь?!
Слова полоснули по мне. Голос, тон, взгляд – все безупречно подобрано, чтобы заставить разрыдаться. Мои ресницы предательски задрожали, и я закусила губу.
Теплые, почти горячие руки накрыли мои плечи, и я подняла глаза. Джеймс с нежностью – или это блики факела виноваты? – смотрел на меня, щекоча сердце своим взглядом.
- Лили, хорошо подумай: это должно быть такое воспоминание, от которого у тебя бы теплело в сердце, - его голос звучал мягко, и я догадалась, что он старается загладить свой резкий выпад. – Что-то яркое, о чем ты никогда не сможешь забыть.
В его глазах терялись мои мысли, исчезая, уносясь прочь от меня. Лишь гулкий стук сердца отчетливо раздавался в груди, накрывая эту звенящую тишину.
Разве что-то может быть ярче этих карих глаз? Этой сумасшедшей осени?
И я нашла его. Воспоминание…
- Готово, Джеймс, - улыбка прогнала остатки сомнений.
- Оно точно самое радостное? – он хитро приподнял бровь.
- Даже не сомневайся.
Поттер не заставил себя ждать, и уже через пару секунд его рука легла на защелку замка.
Мгновения затянулись… Мы смотрели друг на друга, и этот беззвучный диалог прибавлял мне силы, ломая выставленные границы из недопониманий.
Крышка сундука распахнулась, и я крепко сжала палочку, когда передо мной вновь возникла фигура в черном плаще.
Вспышки воспоминаний замелькали: бархат закатного неба, свист ветра в ушах, ощущение пьянящей свободы, жгучей эйфории, и стук самого дорогого сердца под моими пальцами… Из глубины моего существа поднялась волна теплоты, защищая от хватающих щупалец страха.
- Экспекто патронум! – выкрикнула я, и эта теплота в крови заискрилась, выплеснувшись через мою волшебную палочку.
Я широко распахнула глаза, когда на пол ступили серебряные копытца.
Лань…
Она подскочила к дементору и стукнула копытом, и он залез обратно в сундук, который тут же захлопнул Поттер.
Хотелось смотреть на нее бесконечно. Аккуратные ушки стояли торчком, а между ними – маленький хохолок, длинная тонкая шея, изящные ноги… Весь облик – совершенство грации.
- Она прекрасна, - слова сами сорвались с моих губ.
Джеймс будто застыл. Он восторженно смотрел на нее, не отрывая взгляд, даже не дыша, ловя каждое ее движение… Тогда лань подошла к нему. Они какое-то время смотрели друг на друга, но когда Поттер протянул руку, чтобы коснуться ее серебряного носа, она растаяла белой дымкой…
Я опустила палочку.
- Получилось, Джеймс! – от восторга мутился разум, и я совершенно неосознанно подбежала к Поттеру и крепко обняла его. – Ты видел ее?! Видел? Я даже не ожидала…
Я говорила, говорила, говорила… Улыбалась, взвизгивала от радости, теребила его руку, постоянно прикасалась к предплечьям… А он только смотрел на меня светящимися глазами.
Ударили напольные часы, и мы оба посмотрели на стрелки: десять вечера. Перезвон механизмов снова рассыпался песчинками тишины.
- Надо возвращаться, - сказала я совсем другим тоном. – У меня не доделана работа по рунам, а завтра ее сдавать…
Он опустил глаза, снова взглянул на меня, и на его лице одновременно читались остатки восторженности, нотки замешательства и удовольствия, но легкая тень разочарования не укрылась от меня.
Джеймс отошел к пуфикам, накинул мантию и повернулся ко мне. В его глазах был вопрос – он буквально светился в черных зрачках. Поттер чего-то ждал, что-то хотел сказать… А может, он ждал чего-то от меня?
Я растеряно отвернулась.
Замок щелкнул, и Джеймс раскрыл дверь, даже не выглянув предварительно в коридор. Я уже было хотела ему напомнить об осторожности после отбоя, но он меня опередил.
- Ты ничего не хочешь мне объяснить? – Поттер прислонился к косяку двери, пристально изучая меня.
Я прошла мимо него и вышла в прохладный коридор.
- А должна?
- Лили, у нас с тобой парные патронусы, - он сказал это ровно и спокойно.
Мысли застыли, потерявшись в его словах.
Крестики-нолики… Я проиграла. Вот так неожиданно, так нелепо, так откровенно…
Я резко обернулась к нему, чувствуя, как холодеют руки. Свет из открытой двери в Выручай-комнату образовал ровный прямоугольник на полу, и стоило поблагодарить Мерлина за то, что я стою чуть дальше, и мрак коридора скрывает мои покрасневшие щеки. Воздух с трудом проходил в легкие, и мне пришлось дышать чаще.
Джеймс все так же стоял в дверях, и кончик его длинной тени почти касался моих туфель.
- Поттер, это просто совпадение, - оставалось только надеяться, что моя улыбка не выглядит такой неестественной. – Я даже не обратила на это внимания. И потом, именно ты учил меня – может дело в этом?
«Мерлин мой, что за чушь я тут несу!»
Слишком много всего случилось между нами за эту осень, и Джеймс не мог не видеть, не замечать, не чувствовать…
- Совпадение значит? – его взгляд заставил меня отвести глаза. – Парных патронусов у чужих людей не бывает!
- Тогда поинтересуйся у своей Эртон о ее патронусе! – выпалила я, и эхо унесло мои слова, которые, как мячик, отскакивали от каждого камня…
Губы Джеймса сжались в узкую полоску, и он резким рывком захлопнул дверь.
По телу пробежали мурашки, и я инстинктивно отступила.
В сумраке коридора его глаза горели недобрым огнем. Под натиском этого взгляда хотелось сжаться до размеров мышки и, не зная усталости, бежать куда подальше. Едва уловимый шорох исчезающей двери казался громовым в этой оглушающей тишине.
- Мне нет дела до патронуса Эртон, как и до нее самой, – он прищурился, а его грудь под белой тканью рубашки тяжело вздымалась.
Я судорожно сглотнула, чувствуя, как его слова проникают в сознание.
- Неужели? – я вздернула подбородок, и с вызовом посмотрела ему прямо в глаза – была не была! – Даже если это и так, значит ты, Поттер, запросто, можешь играть чувствами других людей, и я…
- Что ты знаешь обо мне, Эванс? – он сделал еще шаг ко мне, и теперь мы стояли в опасной близости, сверля друг друга злобными взглядами. – У тебя все предельно просто: если ты все делаешь по правилам, то ты хороший, а если в чем-то провинился, нарушил хоть одно из них – плохой. Но я не такой! А ты никогда даже не пыталась понять меня.
Хотелось зажать уши или наложить на себя чары оглушения, только бы не слышать его слов...
- Я столько лет надеялся на то, что ты хотя бы начнешь думать обо мне без раздражения, - Поттер горько усмехнулся. – И все перепробовал, чтобы завоевать тебя или забыть даже твое имя…
Это признание так легко сорвалось с его губ, что до меня не сразу дошел смысл сказанного.
- Это тупик, понимаешь? – он отошел от меня, и я увидела, как он сжал кулаки. – Хочу скорее окончить школу, чтобы вычеркнуть твои зеленые глаза из своей жизни! И хотя бы сейчас избавь меня от своих вечных поучений.
Мое сердце остановилось, когда я поняла, что он уходит. Правда, которая все это время лежала на поверхности, которая так была нужна мне, отзвучала в стенах этого коридора, сохранилась в памяти старых камней, еще витает в воздухе… Вот она - мечта, совсем рядом… Просто набраться сил… Прогнать этот скользкий страх, сомнения и предрассудки…
Просто сделать один шаг к нему навстречу.
И поверить в него. Поверить в нас...
- Джеймс! – эхо прокатилось по коридору.
Он обернулся. Резко, порывисто, удивленно…
Не теряя драгоценных секунд, я пошла к нему. Пусть все непросто, пусть многое надо будет сказать, пусть страшно и неловко…
Карие глаза, знакомые до самого последнего лучика около зрачков, замерли на мне, словно боялись разорвать появляющуюся связь. Нити… Цветные, посеребренные и позолоченные нити опутывали нас все плотнее с каждым моим шагом. Я приблизилась к нему и остановилась.
Джеймс не шевелился. Он сказал все, что чувствовал, и теперь мне заканчивать эту затянувшуюся шахматную партию.
Я смотрела на него, будто видела впервые.
Еще не мой, но уже не чужой…
Его глаза говорили бесконечно много, но с губ не сорвалось ни слова. Я взглядом цеплялась за его ресницы, скользила по смуглой коже, спускалась к его приоткрытым губам… Дыхание сбилось, завороженное этим напряжением, волшебным чувством предвкушения, остротой желаний…
- Если ты думал, что в тупике, то я бродила в лабиринте, не зная какую дорогу выбрать, - тени последних сомнений отступили. - Но сейчас все в прошлом. Ты не должен…
Договорить я не успела, потому что Джеймс подскочил ко мне, зажав рот рукой. Теплота его ладони обожгла мои губы, но он тут же отпустил меня, и я услышала быстрые шаркающие шаги.
- Вот вы и попались, - скрипучий голос Филча раздался близко, за углом поворота, а следом за ним стала выползать кривая тень.
Внутри все похолодело, сковываясь отчаянной мыслью…
Я даже не успела додумать, как Джеймс схватил меня за руку и потащил в угол ближайшего алькова, а затем стал судорожно разворачивать мантию-невидимку. Я с ужасом смотрела на блики приближающегося света фонаря, с которым всегда таскался Филч, но Джеймс притянул меня к себе и накрыл нас мантией.
Первое, что я заметила, так это то, что ткань была прозрачной, но с эффектом затемнения. Сквозь нее разрастающийся на полу полукруг света не казался таким ярким, будто на мне были солнцезащитные очки. Мягкая ткань касалась лба и кончика носа, поэтому при выдохе, она слегка шевелилась.
Наконец, показался Филч. Он остановился прямо напротив нас и стоял так близко, что без труда можно было разглядеть длинные морщины его осунувшихся щек, крохотные глазки без ресниц и болтающуюся на нитке верхнюю пуговицу рубашки, которую он никак не пришьет.
Адреналин в крови начал свою бешеную игру.
Руки Джеймса, обнимающие меня со спины, сомкнутым замком лежали на талии. Их тепло будоражило, пробуждая вереницы мурашек. И этот полумрак, и Филч, который никак не уходит, и страх, смешивающийся с трепетом его вздымающейся груди, сводили с ума.
Волна от такой близости накрывала меня, затуманивая разум. Вот оно – это чувство, которое заставляет терять голову, когда уже не замечаешь сбивчивого дыхания, биения сердца в висках и нарастающего гула в ушах…
- Вам никуда не деться, - продолжал скрипеть Филч, размахивая своим фонарем, медленно уходя от нашего выступа.
Я почувствовала, как Джеймс расцепил свои пальцы, и его руки заскользили по моему животу, стискивая меня в объятиях. Я приоткрыла губы, задышав глубоко и часто. Он прижимал меня к себе, носом зарываясь в мои волосы, сжимая пальцы на моих ребрах, ощущая всем существом каждый мой вдох. На любое его малейшее движение тело реагировало всплесками электрических зарядов, которые стремительно бежали по позвоночнику…
- Лили... - жарким облачком по шее скользнуло его едва слышное дыхание.
Последние сомнения были смяты желанием любви, покрыты, как карамелью, неистовым стуком его сердца и дрожащим шепотом…
Я медленно, совершенно бесшумно, развернулась, скользя в кольце его рук, и посмотрела на Джеймса.
Карие и зеленые глаза пересеклись – они все сказали за нас. Он осторожно, будто спрашивая разрешения, склонился ко мне, и его горячее дыхание обожгло мои губы.
А потом я сошла с ума.
Яркий вихрь новых, еще неизведанных ощущений уносил меня из этого коридора туда, где существуют только эти руки, где реальностью являются эти губы, где огненные всполохи, рождаемые в моей груди, не гаснут, словно маленькие солнышки… Я с жадностью вдыхала сладкий запах его поцелуев, отдаваясь ему целиком, готовая и властвовать и подчиняться одновременно. Руки Джеймса скользили по спине, крепко прижимая меня к пылающему телу, будто все еще боялись, что я могу исчезнуть.
Жадно, ненасытно, неистово…
Он коснулся моей шеи, приподняв тяжелые пряди волос, и по телу пронеслись стаи мурашек, но сладкий стон не успел сорваться с моих губ, потому что Джеймс снова накрыл их поцелуем. Я хваталась за его плечи, чувствуя, что уже не в силах стоять на ногах, когда за спиной выросли крылья… Даже через рубашку мои пальцы обжигались от его разгоряченной кожи, но не было сил оторваться даже на секунду.
Я любила его целиком, и каждую клеточку отдельно.
Джеймс резко развернулся, и теперь я оказалась прижатой к стене. Прохлада камней не смогла остудить огонь, что полыхал внутри меня, и я еще крепче сжала его плечи, впиваясь ноготками в кожу, царапая белую ткань рубашки… Он оторвался от моих губ и, тяжело дыша, заглянул в глаза. Взгляд утонул в мутном шоколаде, и этот миг без нежности его губ показался вечностью, поэтому я обняла его за шею, притягивая к себе. Но он расцепил мои руки и, прижав их к камням, переплел наши пальцы. Джеймс склонился ко мне, но не спешил целовать, жадно ловя губами мое дыхание. Едва ощутимые прикосновения опаляли, и я сжала его руки, а потом вырвалась и приникла к губам, с наслаждением запустив пальцы в его волосы.
- Лили, Лили… - едва слышно повторял Джеймс, скользя губами по моей щеке и спускаясь к шее. Он закусил мочку моего уха, вызвав дрожь во всем теле, и прошептал: - Люблю тебя… люблю…
Я распахнула глаза, но реальность растворялась в страсти поцелуев, таяла, как воск, от огня его рук… И уже было не понять, что шепчут губы, что ищут руки, о чем спрашивают глаза…
Неожиданно стало холодно – Джеймс больше не обнимал меня. Тонкая ткань мантии скользнула по щеке, взметнула волосы, а потом стало слишком много света. Я прищурилась, и сквозь ресницы увидела Сириуса Блэка.
Он ошеломленно смотрел на нас, так и застыв с волшебной палочкой, от кончика которой в разные стороны рассыпался яркий свет, в одной руке и картой Мародеров в другой.
- Бродяга, надеюсь, ты понимаешь, что у тебя должен быть серьезный повод? – голос Джеймса охрип. – Буквально вопрос жизни и смерти.
Я дернулась в сторону, но Поттер моментально среагировал и уверенно схватил меня за руку. Блэк внимательно на нас посмотрел, а потом я отчетливо увидела в его глазах искорки веселья.
- Даже не думай! – сквозь зубы прошептал Джеймс, видимо тоже заметив этот огонек.
- Молчу, молчу, как рыба, - Сириус примиряюще поднял руки, а потом бегло заговорил. – Сохатый, не знаю, что ты натворил, но в гостиную пришла МакГонагалл и сказала, что нас с тобой вызывает директор. Я, конечно, соврал, что ты спишь, но она дала мне десять минут на то, чтобы мы добрались до кабинета Дамблдора. Из них я уже пять потратил, пытаясь докричаться до вас.
Джеймс чертыхнулся, а потом глубокая складка залегла между его бровей.
- К слову, осталось уже четыре минуты, - глядя на нас, Блэк даже не старался скрыть хитрющую улыбку.
- Пойдем, Лили, - негромко сказал Поттер и потянул меня за руку.
Коридор и Блэк были похожи на выцветшие картинки какого-то нелепого сна, а реальностью была только горячая ладонь Джеймса, которая сжимала мою руку. В голове мутилось, дыхание до сих пор не могло выровняться, а слабость в коленях все отчетливее ощущалась с каждым шагом.
Мы шли быстро, и я с трудом на ватных ногах поспевала за ребятами.
- Что в такое время от нас понадобилось Дамблдору? – хмурился Джеймс. – Что за срочность?
- Самому интересно, - Блэк недоуменно пожал плечами. – К тому же, он еще и Лонгботтома вызвал.
- Фрэнка? – удивился Поттер. - Странно…
Сириус заглянул в карту, и мы вышли на лестницы. После темного коридора яркий свет множества факелов слепил глаза, и я немного щурилась.
Кровь почти закончила свою бешеную игру. Нужно еще совсем немного времени, и она снова спокойно и размеренно потечет по венам, отшумит в голове и вернет ясность восприятия.
Вдох, выдох…
Мы остановились около двери, ведущей на седьмой этаж, и Джеймс, выхватив из рук Блэка карту, немного отвел меня в сторону, заслонив собой от любопытных лукавых глаз Сириуса.
- Возьми карту и мантию-невидимку и возвращайся в гостиную, - он говорил торопливо, отдавая мне свои реликвии, но я его почти не слышала, словно завороженная смотрела в его глаза.
Он положил руки на мои плечи и с нежностью взглянул на меня.
- Лили, дождись меня. Я уверен, что это какое-то недоразумение, и я быстро вернусь, - от его близости, овеянной будоражащим запахом сандала, снова начинала кружиться голова. – Нам надо поговорить, мне столько всего нужно сказать… Лили, дождись, прошу…
Я только утвердительно кивнула, чувствуя, что уже совсем потерялась в его глазах. На миг Джеймс заколебался, не решаясь что-то сказать или сделать, но лишь сильнее сжал мне плечи, развернулся и бегом помчался вниз по лестнице.
Сумбурные мысли никак не могли собраться воедино, чтобы я могла осознать все произошедшее. Еще сегодня утром мне казалось, что нужно бороться со своими чувствами, но сейчас все перевернулось, и эта любовь, сотканная из осенних листьев, так неожиданно распустилась первыми весенними цветами.
Едва я вошла в гостиную, как тут же увидела Алису, которая сидела на диване около камина. Засунув мантию-невидимку подмышку и прикрыв ее своей мантией, я села на кресло.
- Лили, ты где была? – она окинула меня цепким взглядом, а затем ее глаза заблестели. – С Поттером?
Я отвела глаза, чувствуя, что краснею.
- У вас было свидание, признавайся? – Алиса подсела на подлокотник моего кресла, с нетерпением смотря на меня.
Я уже было хотела рассказать ей о случившемся, но тут в дверном проеме появился Фрэнк. Он так и застыл посреди гостиной, блуждая взглядом по полу, а на его лице лежала черная тень.
Алиса вскочила и подбежала к нему.
- Фрэнк, что случилось? Что тебе сказал Дамблдор?
Он ничего не отвечал, а лишь растеряно посмотрел на нее и отошел в сторону. Еще немного постояв, сел на диван. Алиса опустилась рядом с ним и взяла его за руку.
- Фрэнк, милый, что…
- Мой отец умер, - его голос сорвался, а губы дрогнули.
Внутри все похолодело, и, кажется, даже дыхание стало ледяным. Я сидела в кресле, не в силах шевельнуться, чувствуя лишь острую боль, которая ржавой иголкой впивалась в сердце.
- Мерлин мой… - по щекам Алисы потекли слезы, и она не успевала их стирать тыльной стороной ладони. – Но как?
Фрэнк сцепил пальцы, и я увидела, как побелели на них костяшки.
- Там было много народу, а потом появились они…
- Кто? – Алиса расцепила его пальцы и сжала их в своей руке. – Я ничего не понимаю…
Он дернулся от нее, и на его губах появилась нервная улыбка, которая тут же погасла.
- На презентации этой чертовой метлы – все там случилось, - он говорил, стараясь сдержать рвавшиеся слезы. – Веселье было в разгаре, когда появились Пожиратели. Дамблдор сказал, что подробностей еще не знает, все произошло в считанные секунды. Они взорвали стену, а потом исчезли… Там теперь Черная метка…
Он сжимал кулаки, а Алиса цеплялась за его плечо, горько плача. Она что-то нашептывала в висок Фрэнку, чтобы не молчать, не позволять этой безысходности вытянуть все внутренности до смертельной пустоты. А он лишь сильнее сжимал кулаки и не чувствовал, как по щекам бегут соленые дорожки…
К сердцу подползало что-то тяжелое, темное, уродливое…
Джеймс…
Я сорвалась с кресла и опустилась на корточки рядом с Лонгботтомом.
- Фрэнк, а зачем Дамблдор вызвал Поттера?
Он перевел на меня глаза, и сердце сжалось в комок от такого погасшего взгляда.
- Моя мать терпеть не может квиддич… - он остервенело вытер слезы. – А вот миссис Поттер любила, как и его отец… Они были там… оба…
Пальцы дрогнули.
Я замотала головой, судорожно вдыхая, пытаясь погасить поднимающийся к горлу спазм. Тупая боль медленно заполняла лёгкие… На несколько мгновений ушли звуки, исчезла гостиная, не стало воздуха и тепла…
А потом мир вернулся, ворвавшись в сознание горьким плачем Алисы, которая бессильно обнимала Фрэнка.
Я погладила его по коленке. Он кивнул, и тут же отвел взгляд.
Даже физически было трудно терпеть боль, которая выжирала тебя изнутри, отрывая по кусочкам сердце. И мне было невозможно представить, что будет чувствовать Джеймс, когда узнает… Или уже узнал.
Я встала и быстро поднялась по лестнице, остановившись около двери в нашу спальню, и раскрыла карту Мародеров. Точка с надписью «Джеймс Поттер» недвижимо оставалась в кабинете Дамблдора, там же был и Блэк. Но неожиданно точка с его именем стала удаляться, и у меня защемило сердце.
Теперь он знает.
Я резко открыла дверь и, подбежав к своей кровати, засунула мантию-невидимку под подушку, а потом под недовольное бурчание разбуженной Мэри выскочила из спальни.
Кровь стучала в висках, отбивая каждую секунду. Когда за мной захлопнулся портрет, я еще раз посмотрела на карту: Джеймс спускался по лестнице, а Блэк все еще оставался с Дамблдором. Нельзя было терять времени. Я отыскала местоположение Филча и миссис Норрис, убедилась, что путь свободен, и бегом помчалась по коридору.
Картинки мелькали перед глазами, но я не обращала ни на что внимание, а лишь старалась не забывать дышать и периодически поглядывать на карту.
Меня била дрожь.
Я резко остановилась, когда увидела, что Джеймс вышел из замка и направляется в сторону Запретного леса.
И сейчас он один. Совершенно один…
Казалось, прошло всего несколько секунд, когда под ногами ступеньки сменились каменным полом. Я уже взялась за большую узорчатую ручку двери Главного входа, как вздрогнула от неизвестно откуда взявшегося голоса:
- Куда ты собралась?
Я резко обернулась и увидела Сириуса: непривычно серьезен, мрачен, и та же черная тень на лице, что у Фрэнка, что у Алисы…
Я распахнула дверь, выбежала на улицу, но тут же остановилась, по остроте стремительных мурашек на коже поняв, что на мне надета обычная мантия. Я заколебалась на миг, а потом решительно пошла по снегу, но Блэк схватил меня за руку, резко развернув:
- Ты совсем рехнулась, Эванс?! – он сверкал глазами, но я не отвела взгляда. – Куда ты направилась?
- К Джеймсу. Я знаю, что случилось, и должна быть с ним, - мой голос звучал твердо и уверенно. - Пусти меня, Блэк!
Я дернула руку и побежала, уже не слыша слов Сириуса.
Северный ветер играл со снежинками, кружа их в безумном танце, мучая, не позволяя упасть на землю так легко. И они летали в воздухе, ударялись о мои щеки, тая в слезах. Мантия продувалась насквозь, но я не чувствовала холода – сердце уже заледенело, а кровь остыла. Бешено несущееся сердце отбивало ритм самого дорогого имени.
- Эванс, остановись! – Блэк снова дернул меня. – Ты не найдешь его! Даже с картой не найдешь!
- Найду! – только и ответила я, пытаясь отдышаться, но воздух словно растворялся, и я жадно его хватала ртом, снова припускаясь на бег.
- Ты мимо него пройдешь и не узнаешь! – Сириус бежал рядом со мной, злобно крича. – Эванс, послушай меня!
Я остановилась около кромки Запретного леса и снова посмотрела на карту: точка с именем «Джеймс Поттер» была чуть левее нас, и я торопливо пошла туда, даже не слушая злобные выкрики Блэка. Я остановилась, вглядываясь в кромешный мрак, стоящий между деревьями, а затем громко выкрикнула его имя.
- Лили, прошу тебя, возвращайся в замок, - Сириус взял меня за плечи, развернув к себе. – Ты же вся дрожишь! Сейчас не время…
Но он не договорил, потому что послышался хруст веток, и из темноты леса вышел олень. Красивый, изящный, сильный… Взгляд жадно цеплялся за него, скользя по ветвистым рогам, спине, покрытой тонким слоем снежинок, по легкой дымке от его дыхания. Я медленно подошла к нему. Он не шелохнулся.
- Джеймс… - прошептала я.
Наши взгляды встретились.
Зеркало моего мира рассыпалось режущими сердце осколками.
Карие глаза, укрытые пеленой отчаяния, почернели. В них не было ничего – только пустота, зияющая огромной дырой в душе.
Глаза, которые всегда так заразительно смеялись. Глаза, которые никогда не умели бояться. Глаза, которые я люблю…
Я протянула дрожащую руку и почти почувствовала мягкость его шерсти, как он повел шеей и, бросив последний взгляд на меня, отвернулся.
Джеймс возвращался во мрак леса.
- Уходи, Лили, уходи! – голос Сириуса ворвался в сознание каким-то разорванным фрагментом реальности. – Джеймсу так легче, не жалей его.
Блэк подталкивал меня в сторону замка и что-то говорил, а я все смотрела вслед оленю.
- …я останусь с ним. Уходи! Эванс!
Он встряхнул меня, больно сжав предплечья, и я посмотрела в серые глаза, которые так ярко горели яростью, как звезды морозной ночью. Больше повторять не пришлось. Я резко развернулась и помчалась обратно в замок, путаясь в снегу и мантии.
А потом тишину нарушил хлопок, и я обернулась: на том месте, где еще минуту назад был Сириус, стоял огромный черный пес.
«Как? И Блэк?..»
Удивление на миг вытеснило все остальные чувства.
Пес громко залаял, глядя на меня. Я очнулась из оцепенения и быстро побежала, глотая слезы бессилия.
Где-то в небе мерцали звезды, но свинцовые тучи висели слишком низко, слишком близко… А снежинки падали так тихо и таяли на щеках, разбавляя соль моих слез.

Все свои мысли и предположения по поводу дальнейших развитий событий вы можете оставить здесь))