В моём новом мире существуют только звуки и запахи.

Всё остальное для меня закрыто, задрапировано чёрной непроницаемой тканью.

Я совершенно не ощущаю себя живым, да, я ем, я сплю, но я не живу… Я словно застрял между плохим сном и пробуждением.

Безумно хочется воспарить к небесам, оставляя ненавистную оболочку на этой безнадёжной планете. Чёрной планете.

Я бы отдал всё последнее, что у меня осталось за один лишь шанс, за жалкую попытку увидеть родное лицо мамы.

Что меня держит на этой земле, что заставляет меня вдыхать чистый воздух и жадно вслушиваться в окружающие меня звуки? Ничего, по сути.

Но есть тепло, которое обволакивает меня, которое не позволяет утопиться в депрессивных погружениях вглубь себя.

Я готов ненавидеть всё, всех, кто произносит моё имя, но я не могу ненавидеть её…

Больше не могу.

Она возвращает меня, она что-то пробуждает во мне. Я не знаю…. Возможно, это интерес к жизни?

***

Музыка всё звучала вдали, заставляя глаза Гермионы наполняться слезами, она готова была расплакаться вместе со скрипкой — так пленила её мелодия. В умелых руках инструмент будто оживал и освобождал заточённую в нём душу.

Даже Драко оценил звуки, отражающиеся от многочисленных деревьев и долетающие до его слуха.

— Это прекрасно, — сказала Гермиона подрагивающим голосом, и слезинка заскользила по её щеке.

— Ты что, плачешь? — удивлённо спросил Драко, заставляя скрипку в своей голове звучать тише.

— Я? Нет, — тихо ответила она, смахивая непрошенную слезу.

— Забавно, — протянул Малфой.

Он присел на траву, Гермиона последовала его примеру.

— Тебе ведь некого оплакивать, зачем ты плачешь?

— Плачут не только от боли, — задумчиво произнесла она.

— А от чего ещё? — с интересом спросил Драко.

— Так освобождаются эмоции, так мы очищаемся изнутри. Становится намного легче, хоть и не всегда.

Малфой поднял брови.

— Вся эта речь, чтобы заставить меня поплакать в твоё вовремя подставленное плечо? — усмехнулся он.

— Нет, Малфой, — Гермиона закатила глаза. — Я лишь отвечаю, почему иногда хочется плакать.

— Глупо, но забавно, — Драко снова усмехнулся.

— Если бы ты знал, как я себя сдерживаю, чтобы не стукнуть тебя! — стиснув зубы, проговорила она.

— Ну, ты ведь сама этого хотела.

— Всё ещё хочу, — ровно проговорила Гермиона.

Её спокойствие гипнотизировало, она начинала злиться, но безупречно держала себя в руках.

— Это ваши Гриффиндорские замашки? Мне завтра ждать Поттера или Уизли?

— Малфой!

Драко рассмеялся.

Странным образом Гермиона отвлекала его от плохих воспоминаний, он словно возвращался в беззаботные школьные годы.

— Неплохая была прогулка, — сказал Драко, вставая с сырой земли. — Но её пора заканчивать.

Скрипка вдали затихла.

Стало очень тихо, так тихо, что Драко слышал только своё дыхание.

Он стоял неподвижно, не понимая, что происходит, уши словно были наполнены водой.

— Малфой? — Гермиона коснулась его руки и легонько потрясла его.

Её голос резко и неприятно резанул по слуху Драко, освобождая от водяного плена.

— Не кричи, Грейнджер! — раздражённо сказал он, морщась от неприятного ощущения и прикрывая руками уши.

— Я не кричала, — удивилась Гермиона. — С тобой точно всё в порядке?

— Не знаю… не уверен, — обеспокоенно сказал Драко. — Что-то не так.

— Думаю, нам нужно в больничное крыло.

— Нет, мне уже лучше, — Малфой жадно хватал ртом воздух, выравнивая сбившееся дыхание.

— И что это было? — осторожно спросила Гермиона.

— У тебя появилось задание, Грейнджер.

Она непонимающе впилась взглядом в Драко, но не успела задать вопрос, как он продолжил:

— Сегодня сходи в библиотеку и прочитай что-нибудь об усилении слуха у слепых, — приказным тоном сказал он.

— Хорошо, схожу, — неуверенно произнесла Гермиона.

— А теперь отведи меня обратно.

Драко лежал на кровати, стараясь не шевелиться.

Секундная стрелка на часах раздражающе тикала, за стеной его комнаты слышалось перешёптывание, его собственное сердце стучало, словно кто-то ломился в дверь.

Уже несколько часов он мечтал о тишине, но шум не оставлял его в покое. Каждый звук был удвоен, а каждая новая мысль приводила его в ярость; неожиданная способность отнюдь не радовала Драко.

«Это сущее наказание», — подумал он.

В прочей веренице звуков раздался настойчивый стук в дверь, Драко закрыл уши руками, но звук не стал тише.

— Войдите! — недовольно крикнул он.

Сразу после его слов раздался протяжный скрип открывающейся двери, а он раньше не замечал, что дверь скрипит.

Лёгкие, но очень громкие для Драко шаги приближались к нему.

Он сел на кровати.

— Я сделала то, о чём ты меня просил, — почти шёпотом сказала Гермиона, чтобы не беспокоить обострившийся слух Малфоя.

— И? — с нетерпением в голосе произнёс он.

— Есть немного информации, — Гермиона нахмурилась, вспоминая строки из книги. — Когда человеческий мозг теряет главный ориентир — зрение, обостряются другие органы чувств. Но, поскольку мы говорим о волшебниках, то наше тело реагирует намного острее, чем у обычных людей.

— То есть, я теперь буду слышать все, когда-то тихие звуки? — тревожно спросил Драко.

— Я думаю, с этим можно справиться, — ободряюще сказала Гермиона.

— Как?

— Мы это обязательно выясним, — она сочувственно смотрела на Малфоя.

— У тебя всё так просто, — обречённо выдохнул он.

— Нет, это ты любишь всё усложнять.

Драко хмыкнул и потянулся за тростью, чтобы встать, его рука наткнулась на что-то тёплое; Гермиона вздрогнула, почувствовав на своей руке прикосновение, и быстро одёрнула её.

Она встала со стула, на котором так удобно расположилась.

— Я тебе сегодня не нужна? — спросила она слегка подрагивающим голосом.

— Нет, — безразлично ответил Драко.

— Тогда я пойду.

Гермиона оглядела его и повернулась к выходу. Драко услышал, как захлопывается дверь, и снова поморщился.

Что ж, теперь ему предстоит научиться жить в гармонии со своим усилившимся слухом. Как это сделать, Драко понятия не имел, но был уверен, что Гермиона и это узнает.

Гермиона медленно брела по гравийной тропинке; камешки хрустели под ногами, и это очень успокаивало девушку. В руках она держала небольшую книжку, которую дала ей мадам Помфри.

Приметив лавочку под цветущим каштаном, она села и принялась листать страницы в поисках нужной информации.

А искала Гермиона параграф о слепоте.

Улавливая тонкий запах цветов, и чувствуя прикосновение ветра к обнажённой шее, она погрузилась в чтение.

Спустя некоторое время она услышала знакомый смех и оторвала взгляд от книги. Прямо перед ней стоял Рон и внимательно изучал её.

— Почему ты смеёшься? — смущённо спросила Гермиона.

— Я стою здесь уже несколько минут, а ты так и не заметила моего присутствия, — продолжал улыбаться Рон.

— Просто зачиталась, — Гермиона неуверенно улыбнулась ему в ответ.

— Надеюсь, сегодня у тебя нет никаких планов? — прищурив глаза, спросил Рон.

— А что? — с интересом произнесла она.

— Я хотел тебе кое-что показать, — весёлым голосом сказал рыжеволосый парень.

— Сегодня я свободна, — Гермиона аккуратно загнула уголок страницы и закрыла
книжку. — Можешь показать мне это прямо сейчас.

Рон обрадовался, взял её за руку и потащил за собой.

Они шли слишком быстро, Гермиона еле поспевала за огромными шагами Рона, но он не обращал на это внимания.

— Рон, почему ты так спешишь?

— Тебе обязательно понравится, — пробормотал он, не сбавляя скорость.

Гермионе оставалось только бежать за ним, так как он не выпускал её руку.

Наконец, они преодолели коридор замка, несколько этажей и теперь стояли у большой деревянной двери.

— Мы пришли! — восторженно сказал Рон.

— А что там, за дверью? — удивилась Гермиона, поведение Рона настораживало её.

Не ответив, он отворил перед ней дверь, пропуская внутрь.

Улыбка не сходила с лица Рона, он вошёл следом, и они оказались в большой уютной комнате.

Свет освещал каждый её уголок, наполняя весенним теплом, Гермиона обвела глазами помещение и вопросительно уставилась на Рона.

— Теперь мы будем жить здесь! — воскликнул он.