Она хихикнула и поцеловала меня в подбородок.

- Какие фильмы ты притащил? – спросила она, отхлебывая из чашки и протягивая руку к новой бутылочке сиропа от кашля.
- Не подсядь на сиропчик, моя маленькая Кортни Лав, - предупредил я, отправляясь за дисками.
- Заткнись. – Она закатила глаза и налила сироп в маленький мерный стаканчик. – В той бутылке едва осталась половина дозы.
Я вздохнул и тоже закатил глаза, вторя ее драматизму.
- Ну ладно. Только если все закончится тем, что ты предложишь мне полетать на своем космическом корабле, не говори, что я тебя не предупреждал.

Она быстро посмотрела на меня, видимо, взглядом, который должен был быть уничтожающим, но на самом деле оказался просто умилительным, и быстро опрокинула в себя содержимое стаканчика. Ее нос наморщился, и она икнула, будто все стремилось вырваться обратно.
- Что это за дрянь? – спросила она, высунув язык и вытерев его о диванную подушку. Затем до нее, наконец, дошло, что она сделала, и бросила подушку в другой конец комнаты.
- Черт, прости! – воскликнула она, и собралась было за ней бежать, но я быстро приземлился возле нее и схватил за ноги.

Мое кудахтанье послужило бы вполне приличным лекционным материалом для одной из ведьм Макбета, но она была смешной. Там, на подушке, наверное, осталось фиолетовое пятно от сиропа, Белла была бледна и в ее глазах читался ужас, но все, о чем я мог думать – это лицо Джаспера и его выражение, когда он увидит, как осквернили бабушкину обивку. Уже прошло больше тридцати часов беспамятства, беспокойства и глотания убийственного количества лекарств, но мне уже было все равно, я уронил голову на руки Беллы, сотрясая смехом нас обоих.
- Я рада, что моя неловкость тебя веселит, - пробормотала она, допивая чай, и я прихрюкнул ей в колени, что заставило ее подпрыгнуть, а меня – рассмеяться еще громче.

Наконец, я сделал глубокий вдох и, подняв глаза, увидел, что она на меня странно смотрит, закусив нижнюю губу. Сначала я подумал, что этот взгляд означает «что-черт-возьми-заставило-тебя-так-ржать», но, оценив свою позу – уткнувшись ей в живот, сидя между ее ног – и понял, что во взгляде читается «когда-ты-так-смеешься-я-чувствую-себя-коровой-облажавшись-в-первый-мой-к-тебе-визит».
- Ты лизала подушку, - булькнул я, пытаясь как-то объяснить свою истерику.

Она изогнула бровь, сначала удивленно, но потом я заметил игриво-обольстительное выражение, которое мне определенно нравилось.

- Я бы лучше лизнула что-то другое.

Мое сердце гулко шлепнулось, будто в груди разбился помидор, и я почувствовал, что по телу пробежал жар. То, как она воздействовала на меня простыми, заманчиво грешными намеками, было просто смешным, ведь раньше я слышал и кое-что похуже.

Но не от нее.

Каким-то образом она соскользнула с дивана, приземлившись возле меня на полу, положила обе руки мне на грудь и сжала пальцами футболку.

- В моей голове пульсирует кровь, Ниагарский водопад теперь находится у меня в носу, в горле, наверное, застряла тысяча ножей, но все, о чем я думаю – это то, как сильно ты заставляешь меня тебя хотеть.

Мои губы распахнулись, то ли от шока, то ли от жажды, я чувствовал ее тепло сквозь джинсы, но, черт, я не собирался делать это, когда мы оба были больны. Я обнял ее за талию, приподнимая над собой и надеясь, что, если наши бедра не будут соприкасаться, это вернет мне здравый смысл, но у нее были другие планы. Белла вывернулась и крепко обхватила меня ногами, заставляя меня издать шипение, которое до этого еще никогда не вылетало из моих уст.

- Чее-еерт… - застонал я, добавляя в слово лишний слог, поскольку того, что было, мне казалось недостаточно.

Белла криво усмехнулась, и прижалась губами к моим. Как только я почувствовал вишневую помаду, я потерялся, отвечая ей на поцелуй и пробуя ее на вкус. Виноградный сироп от кашля, витамин С, но это не перебивало вкус Беллы. Сладость, девушка, карамельное латте… Я бы склеил наши губы навсегда, но это, наверное, будет больно, и нас будут кормить через трубочку…

Целовать ее было просто феноменально, и я не был уверен, что смогу пережить секс без инфаркта, и боялся, что умру от оргазма, не дав ей ни малейшего шанса получить его до меня.

Нет, Эдвард. Позволь девушке получить его первой. Всегда. Джаспер на правах старшего брата лениво обучал меня подобным премудростям.

- Белла, - я пытался протестовать, отодвигаясь от нее.
- Шшш… - ее кулаки вернули меня обратно, и я сдался, крепко прижимая ее к себе в надежде, что она просто приклеится.
- Столик, - пробормотала она между поцелуями.
- Диван.
- Да уже где угодно!

Я приподнял ее за подмышки и усадил на диван, устраиваясь между ее ног и прижимаясь к ее губам еще раз. Ее пальцы и ногти скользили по моей спине, от задницы к шее, и… откуда она знала, что мне это так понравится? Я даже не знал своих желаний до… погодите, это было вчера? На кухне. Возле стойки. Я хотел ее и знал, что она это чувствует.

Ее руки потянули вверх мою футболку, и я чуть не грохнулся с дивана, пытаясь ее с себя снять. Она издала короткий смешок и притянула мое лицо к себе, обвивая своим мягким, но сильным языком мой, и я застонал, когда она положила свои горячие ладони на мою обнаженную спину.

И замерла.

Все тело Беллы просто… перестало двигаться, она отстранилась от моих губ, глаза ее были широко распахнуты.

- Что случилось? – спросил я, внутренне интересуясь, не собирается ли она вновь зайтись в истерическом смехе или зареветь, или удрать… Боже, пожалуйста, пусть хотя бы удерет, ведь я всегда смогу за ней побежать.
- Белла, я сделал тебе больно? Скажи мне, - я умоляюще смотрел на нее, поглаживая щеку.
Она рассеянно отмахнулась от руки, схватила меня за плечи и, разворачивая, издала тихий звук:
- Вот дерьмо.
- Что? Что случилось? – спросил я, начиная бояться того, о чем она мне не говорила.
- Прости меня! Я не хотела, Богом клянусь! – пробормотала она, обращаясь как будто к себе, и провела пальцами по моей спине. Я вздрогнул, когда она коснулась какого-то воспаленного участка. Она развернула меня обратно лицом к себе, в ее глазах отражался ужас и вина, и я хотел освободить их от стыда и вернуть им тот блеск, как пару минут назад.
- Белла, что…
- Я разодрала твою спину к чертям собачьим, Эдвард, - заявила она, опуская взгляд. – Это выглядит, как будто кто-то запустил тебе за шиворот разъяренного кота.

Теплая волна облегчения разлилась по холодной коже, и я вздохнул, обнимая ее застывшее тело.

- И все? Ты из-за этого расстроилась? Я уж подумал, что случилось что-то страшное!
- Это и есть страшное, Эдвард! Не могу поверить, что так тебя пометила. – Начала спорить она, уткнувшись мне в плечо.
- Белла, твои ноготки, гуляющие по моей спине – это одно из самых возбуждающих чувств, которые я когда-либо испытывал. Почему, ты думаешь, я не смог сопротивляться тебе вчера? Я не хотел, чтобы ты заболела, но ты, сделав это, нарушила все мои планы.

Медленно закончив самобичевание, она оторвалась от моей груди и посмотрела мне в глаза.

- Но… но я ведь так разозлилась на тебя, когда ты оставил отметину на моей шее. Не могу поверить, что ответила тебе тем же.
Я покачал головой, ободряюще улыбаясь.
- Это не одно и то же. Во-первых, у меня с этим нет никаких неприятных воспоминаний. И, во-вторых, очень немногие вещи когда-либо меня так заводили. И я не возражаю против кое-каких отметин, которые позволят мне запомнить этот момент надолго.

Я прильнул к ней, вновь целуя, пока не почувствовал расслабленность виновато-замороженного тела.

- Я даже хочу, чтоб ты сделала так еще раз, - продолжил я, касаясь ее губами после каждого слова.
Она тихонько застонала, и ее руки скользнули по моей груди, а затем запутались в волосах.
Без задней мысли мои руки коснулись края ее футболки, легонько задирая ее в немом вопросе. После быстрого «ммм… хрммм» с ее стороны, я потянул ее вверх, пока нам не пришлось отстраниться, чтобы снять ее вообще. До того, как мне удалось взглянуть на то, что манило меня столько месяцев, она крепко обняла меня за шею, и ее обнаженный торс с прикрытой тонкой тканью грудью вжался в меня.

Я считал себя искушенным в вопросах секса и женской психологии. И, исходя из богатого опыта, если девушка прячет свое тело, неважно, под одеялом ли или за твоей широкой спиной, это может означать две вещи: первая – с ее телом действительно что-то не так; вторая – она его стесняется, неизвестно, почему.

С Беллой близко знакомы мы были всего несколько дней, но я точно знал, к какой категории она принадлежала.

Так нежно, как только мог, я коснулся руками ее плеч, и отодвинулся, чтобы пространство между нами позволило мне трезво размышлять.

И, черт побери, она была прекрасна. Застенчивая, с кожей цвета персика со сливками, и ей очень шло атласное изумрудное белье. Как она могла даже подумать, что я не захочу на нее смотреть, я даже не знал, что сказать. И вместо фантастической речи о том, как она может стесняться своего великолепного тела, я просто пялился на нее, как зек, не видевший женщин лет десять и пускавший слюни по любым выпуклостям.

Мимо воли моя рука потянулась вслед за съедавшим ее взглядом и остановилась в миллиметре от ее груди, чувствуя жар ее тела. Затем я вышел из транса, сообразив, что мне стоит убедиться в том, что я все делаю правильно; но, когда я посмотрел вверх и увидел лицо Беллы…

Ее губы были распахнуты, глаза полузакрыты, а взгляд сосредоточился на моих руках. Я не мог припомнить подобного жгучего желания.

- Белла… - громко сглотнул я, моя рука подрагивала. Каждый мускул был задействован, чтобы удержать меня от ощупывания каждого миллиметра ее тела, от того, что я смертельно жаждал все это время.

- Дотронься, дотронься, дотронься… - прошептала она очень тихо и быстро, и я, было, подумал, что мне почудилось. Она взглянула на меня, и в ее глазах было столько эмоций, что не могло не шокировать. Безумное желание, боль прошлого, надежда… все это было в ее взгляде, и я ничего не хотел, кроме как забрать ее боль, оставив остальные.

Вместо того, чтобы облапать ее, как какой-нибудь пятнадцатилетний подросток – и, поверьте, я еле сдержался – я опустил пальцы чуть ниже, проведя вдоль линии ребер по невозможно гладкой коже чуть ниже груди. Она задрожала и вцепилась мне в плечи, словно боясь упасть.

Я улыбнулся и прошептал ей на ухо:
- Ты прекрасна…

Затем я поцеловал ее в губы и поднял руку выше, обхватывая ладонью приятную выпуклость ее груди. Она резко выдохнула, ее язык скользнул навстречу моему, и спина напряглась, позволяя прижаться ко мне ближе.

Свободной рукой я дотронулся до ее бедра, пытаясь поймать за хвост логику и убедиться, что мы зашли так далеко, как и должны были. Чувство близости столь желанного тела меня будоражило и затуманивало сознание. И того, что она меня хотела, сейчас было достаточно. И вновь пришло осознание того, что нам стоит чуть-чуть подождать, пока мы не сломали друг другу жизни.

Но эта умная девушка, наверное, почувствовав мое колебание, вместо того, чтобы отстраниться, сделала движение мне навстречу и провела рукой по спине. Волна жара накрыла меня с головой, и в груди зародилось рычание. В моей голове не успела промелькнуть и мысль, как она оказалась на спине, закинув одну ногу мне на талию; я вжался в нее, наши языки сплетались, борясь за лидерство.

На ней все еще были бюстгальтер и джинсы; мы лежали на моем диване, оба технически больны, и это был самый трудный момент в моей жизни. Я был почти жалок.

И когда я подумал, что пора прекратить бороться с природой и разорвать на хрен остатки ее одежды, Судьба – мать ее за ногу – решила вмешаться.

Белла внезапно оторвалась от моих губ, и, едва успев повернуть голову к дивану, оглушительно чихнула.

- Вот дерьмо! – завизжала она, чихая вновь. Я не мог не засмеяться над иронией судьбы – вчера наш поцелуй был прерван моим кашлем, сегодня – ее чиханьем. Интересно, почему же нормальные люди не занимаются любовью, когда болеют? Как можно было забыть, что у нас обоих простуда?
- Белла, Белла, все в порядке, - заверил я ее, протягивая коробку с салфетками и пытаясь смеяться потише.

Она чихнула еще раз, высморкалась и со вздохом откинулась обратно на диван. Мне хотелось обвинить себя, может, даже, вновь извиниться за то, что я ее заразил, но она по-прежнему была полуобнаженной, а я был парнем, в конце концов.

Правильно. Пора придти в себя.

Я перекатился на другую сторону дивана, притягивая ее к груди.
- Эй, у меня есть идея.
- Какая? – разочарованно спросила она тихим голосом.
Я нежно коснулся ее ребер:
- Как насчет того, чтобы взять одеяло, включить фильм и немного расслабиться?
Она шмыгнула носом, заставив меня почувствовать себя куском дерьма, но я знал, что она просто расстроена.
- Но я хочу большего. И ты хочешь большего.

Чертова эрекция. Мой член до сих пор пихался ей в спину, пока я пытался придумать выход из ситуации.

Я взял ее за подбородок, чтобы она увидела, как я качаю головой, и улыбнулся.
- Пока… - промурлыкал я, поглаживая ее кожу большим пальцем, - пока этого достаточно. Я хочу, чтобы ты почувствовала себя лучше. И я не собираюсь продолжать, пока мы оба не будем здоровы, чтобы можно было насладиться всем сполна.

Она ухмыльнулась, подтягиваясь, чтобы поцеловать меня еще раз.

- Спасибо. – От меня не ускользнуло облегчение, проскользнувшее в ее тихом голосе.
После очередного поцелуя я встал, чтобы принести фильмы, про которые в порыве безумства мы совсем позабыли.
- Так, у нас есть «Братья Гримм», «Крупная рыба», «Шалопаи» и «Эквилибриум». Я знаю, что у тебя разносторонние вкусы, поэтому попытался взять разные жанры.

Я взглянул на нее и увидел, что она усмехается. Такая широкая, пьяная ухмылка; наверное, действие сиропа от кашля и парня, который довел ее до перевозбуждения.

- Что?

Она покачала головой, улыбаясь.
- Просто… Я просто очень рада, что ты меня знаешь.

Я улыбнулся ей в ответ, вставляя в DVD-проигрыватель диск с «Шалопаями», и вернулся на диван. Обняв ее, я потерся о ее нос своим и поцеловал ее как можно нежнее, затем отодвинулся и посмотрел ей в глаза, мерцающие в голубом свете телевизора.

- Я тоже чертовски счастлив, что знаю тебя, моя хорошая.