Кэт

Его глаза цвета моря были так близко и смотрели в моё сердце, которое уже и не билось вовсе… оно замерло внутри, ожидая тех самых слов, от которых ему только ввысь. Но слов не было. Роберт так крепко держал меня в объятьях, что было трудно дышать, не в состоянии больше слушать его молчание, я прикоснулась к его губам. Сначала только вскользь, слегка пробуя на вкус…

Роб

От её слов, сказанных шёпотом, все мои слова просто выбило из головы. Она целует меня… снова. Я почти не верю, что она рядом, и я обнимаю её и те стихи – мне, обо мне… Так не бывает. Или…
-Пойдём.
Она ничего не ответила, только молча кивнула. От этого её молчаливого согласия кровь побежала быстрее.
На улице у входа стоял Ден с ребятами, Кэт подошла к нему, что-то шепнула на ухо, он улыбнулся и поцеловал её в щёку.
Вдруг её кто-то окликнул. Это был тот самый тип, что сидел с ней за столиком.
- Не смей приближаться к ней, слышишь?
- Не понял, Кэт не твоя собственность. Хочу и приближаюсь.
- Давай, пробуй, если зубы жмут или два глаза – роскошь.
- Роб, не стоит. - Кэт подошла ко мне и взяла меня за руку. - Андрей, весёлого Нового года и не смотри на меня прошлогодними глазами, я уже им не поверю, да и тебе всё это ни к чему. Прощай.

Кэт

Витрины магазинов, дома, праздничные гирлянды… Такси уносило нас от шума вечеринок в только наш мир. Я плохо помню, как мы вышли из такси, как вошли в его квартиру, или не в его, но мне было всё равно. Как только за мной закрылась дверь, он прижал меня к ней всем телом, склонил голову… его горячее дыхание обжигало мои губы. Я отвела глаза.
- Нет… смотри на меня… говори мне…
- Что?
- Всё равно, что, только говори... или молчи… только рядом. Просто дыши рядом со мной.
- Я живу тобой.
После этих слов мир вокруг меня взорвался новыми яркими красками, будто что-то изменилось в нем. Его прикосновения словно боготворили меня.
А я… я просто потерялась в пространстве. Растворилась в счастье быть с ним. Ничего не существовало, ни неба, ни земли, только он… его губы, на моём теле и радость обладания.
Потом, лёжа в кольце его рук и прижавшись спиной к его груди, я вглядывалась в темноту и думала о том, что скоро, очень скоро придётся отдать его тому, другому миру. Миру, в котором он – идол и мне там нет места. Как же трудно, почти невозможно сделать это.
А потом у нас были два дня счастья. Так много и так мало.
Два утра я смотрела в его глаза, которые со сна были словно ещё темнее, чем обычно. Два утра мне завтрак в постель. Два дня шуток, смеха и подарков. Два вечера он поёт мне. Два вечера я слушаю его голос и понимаю – он украл меня у меня… Две ночи волшебства. Две ночи почти не сплю.
Мне улетать на третье утро. Лежу тихо, чтобы не спугнуть нежность, а она, будто зная всё наперёд, уже поднялась с простыни. Не уходи… Погоди до утра… Непрошеные слёзы. Ш-ш-ш… А они - по щекам. Одними губами:
- Я люблю тебя, Роберт…

Роб

Кэт лежала спиной ко мне, а я, лёжа с закрытыми глазами, слушал её дыхание. И сквозь эту чуть дремлющую негу мне показалось, что я слышу… Кэт, дышала ровно, видимо, уже уснула. Как же тогда? Нет.. мне только показалось. Но мне так хотелось услышать от неё… так хотелось сказать ей. Знаю, вижу всё в её глазах, ответы на все свои вопросы, но… чёрт возьми, как же я хочу слышать.. Я крепче прижимаю её к себе, пытаясь запомнить телом каждый её изгиб, её запах…

Кэт

Утро… Спит. Волосы спутались. Отвожу их со лба…
- Роберт, мне пора.
- Что? Как пора? Куда?
- Я сегодня улетаю.
- Как улетаю? Нет!
- Я улетаю в Москву.
- Ты... мы… когда ты...
- Не знаю. У меня экзамены.
- Подожди, ты ведь ненадолго, да?
- Это может затянуться. У тебя съёмки…
- Я не могу вот так тебя отпустить.
- Можешь. Я оставила тебе свой номер, и даже номер Дена, просто так, на всякий случай.
- Оставь мне лучше себя!
- Оставляю… а тебя забираю с собой.
Это было ошибкой, подойти к нему так близко. Он схватил меня за пояс пальто, притянул к себе… Прощание - горечь, вплетённая в поцелуи.
- Я с тобой. Я провожу. - Вскакивает. Второпях натягивает джинсы. Это просто какая-то пытка.
- Нет, Роб. - Сумка в руках. Дверь…

Роб

Она быстро отвернулась, но я успел заметить, как слёзы наполнили её глаза. Хлопнула входная дверь… Я ещё долго стоял у окна, и мне казалось, что я вижу дорогу до самого аэропорта, вижу, как удаляется такси, вижу её глаза…

Вечер. Паб. Дэн.
- Кэт уехала.
- Да, я знаю, она звонила мне из аэропорта.
- Дэн, мне надо знать, извини, что вмешиваю тебя, но может быть, ты знаешь…
- Что именно, Роб? Я много чего знаю, но скажу сразу, далеко не всё в этой жизни.
- Кэт… она говорила тебе… с тобой?
Он отпил пиво из бокала, поставил его на стол и посмотрел в окно.
- Поезжай к ней.
- Я не могу сейчас.
- Знаешь, в жизни всегда есть главное и не главное. Может, настоящая любовь - это решение? Решение начать отношения, отдавать себя кому-то, не думая, что получишь взамен, что будет больно и что, вдруг, это не тот человек. Может быть, любовь - это выбор…
- Я уже выбрал.
- Тогда, нет ничего проще заказать билет, стоит только набрать номер.

Кэт

Москва. Самолёт заходит на посадку.
В аэропорту встречает отец. Как только вижу его, не могу удержаться, слёзы сами катятся по щекам… В самолёте я ещё как-то держалась, а сейчас…
- Катюш, Катюш, ну что ты? Я тоже страшно соскучился. Поехали домой.
Его такой родной голос немного успокаивает меня, и всю дорогу до дома я еду, уткнувшись в его плечо. А за окном – Москва. Зимняя, заснеженная и такая родная. Отсюда всё кажется другим, нереальным, почти эфемерным.

Весь январь прошёл в экзаменах и семинарах. Меня хватало только на то, чтобы дойти до комнаты в общаге и упасть на свою кровать. Дашка была на редкость очень тихая, она ни о чём не спрашивала меня. Она рассказывала о себе, своём парне, о том, как провела праздники. Сотовый всегда был со мной. Я писала ему короткие эсэмэски, он отвечал мне, писал сам. Но разве этого было достаточно? Мне было мало видеть его каждый день, а тут только сотовый, такая тонкая ниточка, такая зыбкая. И вечно дрянная связь, прерывающая разговор. Ночи зимой ужас, какие длинные, просто бесконечные… утро – темень, вечер – темень и только настоящий свет тогда, когда приходит эсэмэска… Две клавиши затёрлись так, что букв уже не видно…

Февраль
Жарко. Мне жарко и болит голова. Температура тридцать девять и пять. Колдрекс. Говорю только шёпотом. Горло заполнила обдирающая боль. Поездка в Лондон накрылась медным тазом. Дашка суетится. Ненавижу куриный бульон. Приехал отец. Слышу их голоса в коридоре. Я хочу болеть здесь, но меня никто не спрашивает, и я застреваю в Подмосковье надолго. Отец сказал:
- До полного выздоровления не смей и думать куда-то ехать.
И мне не вырваться.

1 марта
Под ногами смерзшийся снег, похожий на грязный сахар. До тепла ещё так далеко, почти так же, как до него.
А там за океаном премьера. Смотрю фото. Точнее, я смотрю только на одну фотографию. Рука в волосах, улыбается… Близко и так далеко.