- Ты его привез?

- Привез, привез. Господи, Эдвард, остынь, а то скоро вскипишь как чайник.

- Я очень волнуюсь. Ты просто не понимаешь.

- Прекрасно понимаю.

- Нет, не понимаешь.

Вистан Монфор скептически посмотрел на своего друга, взволнованно расхаживающего по комнате.

- Ну, хорошо. Возможно, я что-то не понимаю, но сочувствовать и помогать могу. Иди, распорядись по поводу этого засушенного сморчка, пока он не довел всех твоих слуг до невменяемого состояния.

- А что такое? – растерянно поинтересовался лорд Каллен.

- Во-первых, он приехал с немыслимым количеством багажа, будто решил тут обосноваться на год, а во-вторых, решил лично проследить за своими вещами, явно никому не доверяя. Так что, хочу тебя предупредить, этот доктор еще тот фрукт.

- Он уважаемый человек! – не согласился с оценкой Монфора Эдвард. - И его весьма ценят за его профессиональные качества.

- Ха.

- Главное, чтобы он заверил меня в том, во что я пока боюсь верить, - пробормотал Каллен.

- Заверит.

- Вистан! Ради Бога, не шути такими вещами.

- И не думал. Просто счастливая звезда должна же, в конце концов, светить только для тебя.

- Спасибо, Вистан.

- Иди, поторопись.

Эдвард, не теряя времени, направился в сторону комнат для гостей. Даже не зная расположения, можно было издали определить, куда разместили гостя, по шуму, раздававшемуся там. Старичок, по ходу дела, распекал за что-то провинившихся слуг. Подойдя ближе, хозяин поместья смог расслышать слова ворчливого доктора.

- Я же вам говорил, что этот ящик особо ценен, да. Там те настойки, которые никак нельзя заменить, если они разобьются! А вы его швырнули как будто там пуховые подушки!

- Но господин доктор…

- Ничего не желаю слышать, да! Вот увижу вашего господина, я все ему…

- Здравствуйте, доктор Фицлан. Надеюсь, вы хорошо добрались? – перебил его гневную речь Эдвард и вошел в комнату.

- Ааа… - растерялся разошедшийся старик. - С кем имею честь?

- Я граф Эдвард Каллен. Виконт Монфор привез вас по моей просьбе.

- О! Милорд! – доктор кинулся к нему на встречу и пылко пожал ему руку. - Рад познакомиться, да,
очень рад. Да. Как ваша супруга?

- Ей нездоровится, и она ждет, что мы ее навестим в ближайшее время, если вы не возражаете.

- Нет, нет, ну что вы. Мне только привести себя в порядок после долгого пути, да. И проверить как доехали мои пузырьки, после того как ваши слуги их покидали, да.

- Уверен, это недоразумение, и больше такого не повторится. Я накажу виновных, доктор, не сомневайтесь.

- Ну… наказывать не обязательно, да. А вот выговор сделать! И непременно, да!

- Так и поступлю, - серьезно заверил его Эдвард, спрятав улыбку. – Жду вас в гостиной, после того как приведете себя в порядок. Слуга проводит вас.

Выйдя в коридор, Эдвард подозвал к себе лакея.

- Генри, проследи, чтобы те, кто заносил его багаж, больше не попадались ему на глаза.

- Будет сделано, милорд.

- И скажи, что я сделал им выговор, - улыбнулся Эдвард.

- Милорд, – поклонился слуга.

Пока доктор не присоединился к нему в гостиной, лорд Каллен нервно мерил шагами расстояние от двери до окна. Туда и обратно не меньше десятка раз, пока не сбился со счета. Мысли, как вспугнутые птицы, все ни как не хотели собраться вместе, чтобы дать измученному думами хозяину хоть минуту покоя.

Последние дни выдались невероятно суматошными и тяжелыми для всей их семьи. После немыслимого предположения леди Эсмерелды Эдвард с трудом собрался с духом, чтобы хотя бы начать верить в это. Ребенок. У него. Который только-только начал себя ощущать настоящим полноценным мужчиной. Может родиться ребенок. Это просто не укладывалось в его голове.

После логичного замечания Изабеллы, что кроме одного щекотливого обстоятельства, которое, впрочем, уже преодолено, он является нормальным полноценным мужчиной, Эдвард, наконец, признал, что возможность появления ребенка очень высока.

Как справедливо изрекла его жена, этих возможностей у него может быть сколько угодно, было бы только на это его желание. Эдвард судорожно сглотнул и заставил себя расслабиться после таких потрясений.

Собравшись с мыслями, лорд Каллен первым делом написал своему другу, виконту Вистану Монфору, с просьбой привезти в его имение столичное светило медицины, доктора Фицлана, чтобы он смог оценить состояние здоровья его жены. А сам, тем временем, отправился на опознание той страшной находки, что обнаружили на границе графства Хартфордшир. Он спешил разделаться с этим в преддверии, возможно, одного из самого радостного события в его жизни. Ребенок! Бог мой! От одной этой мысли его перетряхивало как при сильнейшей лихорадке.

Как он и подозревал, девушка оказалась не его сестрой, что принесло очевидное облегчение и вполне понятную злость. Если Розалинда не обнаружится в ближайшее время, весь их род будет опозорен скандальным поступком легкомысленной девчонки. При мысли об этом Эдвард скрипел зубами и сжимал руки в кулаки. Его терпение было на исходе. Попадись ему сестра сейчас на глаза, он, не колеблясь ни секунды, применил бы к ней самые жестокие меры. Может, тогда бы она поняла, как подставила под удар буквально всех в своей семье.

Вернувшись как можно скорей к своей жене, он уже не отходил от нее ни на шаг, предугадывая каждое желание и поминутно справляясь о ее самочувствии. Изабеллы хватило всего на один день такой опеки. Потом с чрезмерно заботливым супругом поговорили, упрекнули, убедили, заверили, поцеловали и отправили заниматься своими обычными делами.

Сначала Эдвард обиделся, что его внимание было так воспринято, а потом он осознал, что жена не так уж и не права. Если бы кто-то так же стоял над его душой, он бы тоже долго не выдержал. Но ведь она, возможно, ждала ребенка. А это стоило любых неудобств.

Появившийся доктор Фицлан нарушил череду размышлений, направив их на определенный предмет – состояние здоровья его дорогой жены.

Пройдя в ее комнату, доктор тут же развел бурную деятельность: отдал Доротее необходимые распоряжения, разложил свой чемоданчик и со всеми возможными извинениями выставил взволнованного лорда за дверь.

Эдвард принялся мерить шагами коридор, в тревожном нетерпении ожидая вердикта. Далеко в холле глухими ударами большие часы отмерили текущее время. Раздавались голоса слуг и шум их перемещений. Звякала посуда и хлопали двери. Дом жил своей жизнью, а его хозяин, затаив дыхание, прислушивался к происходящему за дверью спальни его жены. Посторонние звуки мешали ему, и он мог расслышать только тихие голоса и невнятные восклицания. Черт побери, эти муки были просто непереносимыми!

Наконец, раздались шаги и невозмутимый, как всегда, доктор открыл ему дверь, приглашая войти. Эдвард влетел как вихрь, оказавшись рядом с Изабеллой за какие-то пару секунд. Он тут же впился в нее взглядом, пытаясь узнать ответ на мучающий его вопрос. Леди Каллен просияла как солнце, тут же взяв мужа за руку и посмотрев ему в глаза.

- Ну что? – наконец, выдавил он, не выдержав трехсекундной паузы.

Доктор Фицлан прокашлялся и с важным видом огласил свое резюме.

- Что ж, осмотрев свою пациентку, могу сказать, что через положенный срок вы станете отцом, да. Я прописал миледи свою замечательную микстуру, да, просто замечательную, и все будет в порядке.

Эдвард, не веря своим ушам, растерянно посмотрел на жену. Она подтверждающе кивнула головой, радостно улыбнувшись. Невероятное счастье заполнило каждую клетку его тела, а эйфория разлилась по венам, вознеся до небес. Это все-таки произошло. С ним. Невероятным везунчиком.

Он почувствовал, как широкая улыбка стала расползаться по его лицу, выдавая его блаженное состояние. Ради этого момента стоило претерпеть все невзгоды судьбы и ради этого стоило жить дальше, и так, чтобы его сын им гордился.

- Мой сын, - пробормотал Эдвард.

- Это уже в воле Господа, – невозмутимо произнес доктор, закрывая чемоданчик. – Как он пожелает, так оно и будет.

Дождавшись, когда все выйдут, Эдвард подошел к Изабелле и сел рядом с ней на кровать. Он наклонился и страстно поцеловал ее в губы, выражая всю благодарность и заботу в этом прикосновении. Она нежно провела рукой по его волосам, а его сердце забилось как сумасшедшее.

- Это странно – желать тебя еще сильнее после этой ошеломительной новости?

Изабелла рассмеялась.

- Нет, это хорошо. Наш ребенок родится в любви.

- Наш ребенок… - Эдвард буквально попробовал это слово на вкус. Такое конфетно-медовое… необыкновенно вкусное.

- Так, ты думаешь, будет мальчик? – нетерпеливо поинтересовалась Изабелла, устраиваясь поудобнее.
Каллен задумался на какое-то время, пока жена не тряхнула его за плечо.

- Да нет, - встрепенулся он. – Просто подумал кое о чем. Я буду рад ребенку любого пола.

- И о чем ты подумал?

- Что, возможно, мой сын будет гордиться мной и радоваться тому, что он мой сын.

Изабелла с нежностью и пониманием посмотрела на него.

- Так и будет, уверяю тебя. Ты самый лучший из мужчин и будешь замечательным отцом.

Эдвард неуверенно взглянул на нее.

- Ты так решила подбодрить меня?

- Ничего подобного, - решительно запротестовала она. – Я сейчас говорю правду. И ты сам знаешь это.
Только не хочешь поверить. Вот увидишь, все будет хорошо.

Изабелла взяла его за руку и крепко сжала, передавая свою убежденность. Он уже в который раз почувствовал себя просто счастливцем из счастливцев. Эдвард поцеловал ее ладонь и поднялся с кровати.

- Ну что, спустимся вниз и порадуем всю семью этим радостным известием?

Его жена тут же помрачнела.

- Я и забыла за всеми этими хлопотами, что Розалинда…

- …сама выбрала свой путь, - продолжил за нее Эдвард. – Не стоит винить себя за то, что сделала она.
Мы будем продолжать ее искать, но если она захотела так повернуть свою судьбу, это ее решение.

Изабелла кивнула головой, признавая его правоту.

- А теперь нам надо идти в гостиную. Не стоит заставлять всю нашу компанию мучиться ожиданием.

- Твой отец явно будет рад, - не удержалась от подколки Изабелла.

Эдвард хмыкнул.

- Мой отец может сколько угодно чинить нам неприятности, скажу только одно: у него ничего не получится. Особенно сейчас, когда ты ждешь ребенка, моего наследника.

Изабелла непроизвольно положила руку на свой живот.

- Надо же, еще не родился, а уже наследник.

Эдвард положил свою руку поверх ее руки.

- Мой сын. Или дочь.

- Наш сын или дочь, – уточнила жена.

Он торжествующе улыбнулся.

- Да, наш.

В этот день ничто не могло омрачить общего приподнятого настроения, и когда все собрались за столом, и Вистан Монфор предложил выпить за будущего отпрыска семьи Каллен, улыбки расцвели на лицах, отодвинув в сторону напряженность последних дней. Чтобы порадоваться жизни, помечтать о будущем. И лишний раз напомнить себе, что совершая те или иные поступки, каждый творит свою судьбу сам.



Розалинда проснулась от скрипа деревянных половиц, по которым кто-то осторожно ходил. Скорее всего, это была миссис Мелридж, у которой она нашла пристанище. Вдова викария, живущая в маленьком домике и владеющая вдобавок всего лишь несколькими акрами земли. Идеальное прикрытие для того, кто скрывается от вездесущего родительского ока. Вдова была дочерью джентльмена и одна, из трех сестер, сумела выгодно выйти замуж за добродушного толстяка викария. Ее жизнь была безмятежной до той поры, пока не умер супруг. И теперь она, почитая его память, тихо жила на свой скромный доход. Она, без обиняков, приняла у себя Розалинду, сочувствуя из-за выпавших на долю последней невзгод. То, что та рассказала ей про себя, мысленно вернуло миссис Мелридж в годы ее юности, когда она сама претерпевала изменчивость судьбы.

Розалинда перевернулась на спину и какое-то время пялилась в потолок, наблюдая за перемещением теней. Это ветки платана, растущего рядом с окном ее комнаты, устраивали целое представление, играя с солнечными лучами.

Ей было благостно и одновременно очень скверно на душе. Угрызения совести не давали спокойно жить, каждый божий день напоминая о том, как дурно она поступила, просто сбежав от семьи и не написав матери ни полсловечка. Но она не могла по-другому поступить, не могла остаться и пожертвовать своей свободой ради растительного комфортного существования. Быть связанной на всю жизнь с каким-нибудь старым болваном? Изображать благодарность каждый божий день? Рожать от него детей? Нет уж. Это не для нее.

В тот вечер, выскользнув вслед за Изабеллой и отцом, она увидела, как та достала из шкафа юбку и разложила ее на кровати. Ту юбку, что она поклялась спрятать так хорошо, чтобы ее никогда не нашли. И когда отец поднял глаза от ткани, Розалинда сразу поняла, что он догадался о том, чья эта юбка. Она знала этот взгляд – он ей не сулил ничего хорошего. А вероятнее всего принудительный брак или монастырь.

Тогда она сразу же ушла к себе, потрясенная предательством невестки. Розалинда осознавала, что та использовала ее юбку в своих целях, только не понимала почему она это сделала. Да и не хотела разбираться. Изабелла вытащила на божий свет то, что Розалинда хотела забыть и выжечь из своей памяти.

Ее мысли шныряли, как мыши в кладовке, пытаясь найти выход из тупика. Отец непременно догадается, чья это юбка! Леди Эсмерелда заказывала вещи у одной и той же портнихи и себе, и дочери. И если маркиз достаточно внимателен, то он тут же заметит и крой и кружева, и… Тут Розалинда замерла от ужаса. Эта портниха вышивала на своих изделиях личный вензель!

Она, не глядя, села на кровать и уставилась в стену. Ее жизнь теперь могла измениться в одночасье. Не из-за отца и не из-за поступка Эмметта. А из-за жены брата, которая не держит свое слово как то положено. Теперь Розалинде остается только одно – бежать, чтобы не превратиться в очередную Молль Флендерс, которая считала, что брак по расчету украшает женщину. (прим. автора: героиня романа Д.Дефо)

Ее план был и прост, и сложен. И сначала надо было найти того, кто мог бы ей помочь в его осуществлении. Первым, кто пришел на ум, был тот, чье чувство вины могло ей сыграть на руку - Эмметт. В его темных и наглых глазах она видела тень того, что называется раскаянием и виной. И этого было для нее достаточно.

Следуя задуманному, она на следующий же день ускользнула от компаньонки и отправилась к конюшням одна. Заметив, что Эмметт седлает лошадь, Розалинда, не заметив никого постороннего, быстрым шагом подошла к нему. Внезапно увидев ее так близко, он сначала отпрянул, потом, справившись с собой, поклонился и осведомился, чем он может быть своей госпоже полезен.

- Да… - слегка замялась она, поглядывая на него. – Мне нужно поговорить с тобой.

- Слушаю, миледи, - его голос был сухим и почти равнодушным. Розалинде внезапно захотелось его схватить за грудки и хорошенько потрясти.

- Мне… я…

- Не могли бы вы точнее сказать о том, что вы от меня хотите, миледи, - насмешливо-почтительным тоном поддел ее Эмметт. Она вспыхнула. Негодяй!

Гордо приподняв подбородок, Розалинда собралась с духом и выпалила:

- Мне нужно сбежать из поместья так, чтобы никто не видел. И ты мне в этом поможешь!

Молодой человек был поражен так, будто она его попросила достать с неба Луну.

- Сбежать? – воскликнул он, потом, оглядевшись по сторонам, уже тише переспросил: - Куда сбежать? Вы с ума сошли?

- Не твое дело! – отрезала Розалинда. – Я должна уйти отсюда незаметно.

- А причем тут я? – грубо спросил конюх. – Попросите служанку.

- Не служанка сделала так, что я, как ты выразился, стала порченым товаром. И мне не улыбается провести всю жизнь в монастыре!

Эмметт отвел глаза и нервно сглотнул.

- Монастыре? – неверным голосом произнес он.

- Да, в монастыре. Теперь ты понимаешь?

Конюх посмотрел на Розалинду с тем выражением лица, которое можно было распознать не иначе как муки совести. Она даже почувствовала некую радость от мысли, что Эмметт испытывает явную неловкость и может быть даже стыд за содеянное.

- Хорошо, я помогу вам. Я даже… То есть, я хочу спросить… Вам есть куда идти?

- Нет, - покачала головой Розалинда. – Правда, я думала обратиться к леди Стейн, нашей дальней родственнице, но, боюсь, мой отец первым делом направится к ней.

- Тогда я, возможно, смогу помочь, - Эмметт помялся, но продолжил: - Миссис Мелридж, вдова викария, сестра моей матери. Проживает в Эссексе. Тихая спокойная женщина. Вам будет хорошо у нее. Только вот…

- Что?

- Вам ведь нужны деньги? – почти неслышно произнес Эмметт, еще раз оглянувшись по сторонам.

- У меня есть кое-что, это надо продать.

- Драгоценности?

- Да.

- Это опасно! Вас могут вычислить.

- В Лондоне? Не думаю.

- Вы поедете через Лондон? – почему-то смущенно спросил Эмметт.

- Думаю, так будет лучше и безопаснее, - твердо заметила Розалинда.

Он опустил голову.

- Думаю, вы правы.

Наступило молчание. Они переминались на месте, изредка поглядывая друг на друга. Розалинда прервала тягостное молчание.

- Через два дня я должна уйти отсюда.

- Я что-то придумаю.

- Тогда, думаю, мы договорились.

Оба заговорщика расстались к обоюдному облегчению, но, увы, с большим грузом обязательств перед друг другом.

В назначенный срок Эмметт помог ей сесть на дилижанс, следующий из Солсбери через Беркшир в Большой Лондон. Благополучно продав принадлежащее ей колье, Розалинда спокойно проехала оставшуюся часть пути до Эссекса.

Теперь она решила на время затихариться в глубинке, надеясь, что время и политическая обстановка сыграют ей на руку, и отец будет уже не так строг на ее счет. Хотя, при воспоминаниях о ледяных глазах Карлайла, по спине Розалинды всегда пробегала дрожь. Этот человек редко менял убеждения. И она это понимала со всей очевидностью, но что-либо изменить была не в силах.

Опять вспомнив свою мать и брата, она осознала, что тянуть больше нельзя, и она должна оповестить родных, что жива, но пока не вернется. Бумага найдется, но вот как передать письмо она подумает потом, чтобы не выдать своего места пребывания.

Жалела она о своем поступке или нет, сейчас уже было не важно, она сделала этот шаг и отвечать перед Господом будет сама, когда придет ТОТ день. А пока… бумага и чернила ей в помощь.

Дорогой брат…