Блез Забини <i>был взбешён</i>. Честно говоря, в тот момент (чёртовы три часа ночи!), когда он с подушкой в руке и перекинутым через плечо одеялом тащился по лестнице в Гриффиндорскую башню, даже это слово казалось грубым преуменьшением.

Одно дело просто вторгаться в его спальню каждый вечер, но потревожить безмятежный сон?! Вот когда терпению Блейза наступил предел!

Казалось, уже целую грёбаную вечность его лучший друг Драко Малфой был без ума от гриффиндорского книжного червя Гермионы Грейнджер. Мало того, что каждую секунду каждого дня Блейзу приходилось выслушивать разглагольствования Драко, за которыми тот тонко скрывал свои чувства к магглорождённой:

— У неё неестественно густые волосы! Могу поспорить, что мне даже было бы неприятно пропускать их сквозь пальцы!..

— Ты заметил, как её маленький ротик то и дело извергает факты, до которых никому нет дела? Я имею в виду, что не так уж она и отвратительна, Блейз. Уверен, она могла бы найти лучшее применение для своего рта…

— Юбка Грейнджер сегодня намного короче, чем обычно. Кто-то действительно должен снять пять баллов с гр… Мерлин, ты видел, как она нагнулась только что? Она… П-подобное совершенно неприемлемо для школы!

Так они потом ещё начали встречаться!

И занимались сексом. Любили, так сказать. Постоянно.

Слизеринцы (все, от мала до велика) узнали обо всём сразу же, но, что странно, никто из гриффиндорцев, похоже, даже не подозревал о том, что проживающий с ними занудный книжный червь каждую ночь украдкой сбегает, чтобы воссоединиться со своим бледным блондинистым приятелем. Мерзавцем таким…

Что ж, грядут перемены.

Блейз подошел к портрету на двери, ведущей в гриффиндорскую гостиную и громким шёпотом позвал:

— Эй… Псст… Толстая Леди! Проснитесь!

Нарисованная на картине женщина, надменно приоткрыв один глаз, нелюбезно ответила:

— Пора спать. И ты здесь не живешь.

— Да, я знаю. Сделайте одолжение, разбудите одного из гриффов, чтобы он смог впустить меня.

Дама на портрете раздражённо фыркнула:

— Не собираюсь я ничего подобного делать! <i>Пора спать</i>. Так что иди в <i>свою </i>спальню.

— Чёрт! Я бы с удовольствием, но, к сожалению, мой лучший друг слишком много времени проводит, трахая свою девушку, из-за чего мне даже чуть-чуть поспать не удаётся!

Так странно: когда-то, в другой вселенной, Блейз воображал, что ему понравится просыпаться под звуки томных девичьих стонов. Однако, учитывая, что конкретно <i>эти</i> стоны издавала половинка самой надоедливой пары на всей Земле, а также то, что<i> эта</i> девушка стонала не его имя, а имя Драко, Блейз уже готов был окончательно спятить от них и недосыпа.

— Придержи язык! — тут же сделала ему выговор дама с портрета.

И Блейза сразу осенило.

— Но именно это они и делают: трахаются. И, судя по тому, как громко она кричит, её действительно имеют жёстко и….

— О-о, просто заходи! — дверь резко распахнулась, и Толстая Леди раздражённым жестом указала внутрь. — При условии, что ты перестанешь вести себя столь непристойно…

Блейз ухмыльнулся.

— Благодарю вас, мадам.

Он вошел и обнаружил, что гостиная гриффов несомненно пуста. В принципе, Блейз так и предполагал, что единственной, кто на этом факультете захочет воспользоваться общей гостиной посреди ночи, будет Грейнджер (и то для учёбы). Но, очевидно, сегодняшней ночью в постели Малфоя она училась чему-то гораздо более интересному.

Ворча под нос что-то невнятное, Забини побрёл вверх по лестнице в спальню девочек. Там он нашёл единственную пустую кровать, которая, само собой, принадлежала Грейнджер. Наступив попеременно на пятки ботинок, Блейз стянул их с ног и сбросил грейнджеровские подушки на пол. Затем положил свою собственную «темпуропедическую»* подушку с охлаждаемыми сторонами серии «Невесомое Облачко» под голову, накрылся одеялом, плотно задёрнул полог и погрузился в сон.

Спустя пять часов Парвати Патил и Джинни Уизли, пытаясь разбудить подругу на завтрак громкими пожеланиями доброго утра, вместо неё в кровати обнаружили крепко спящего Блейза. Встревоженно распахнув глаза Парвати повернулась к рыжеволосой соседке, чтобы лично увидеть её реакцию, но Джинни только ухмыльнулась, проронив:

— Я не удивлена.



Блейз пересёк порог своей комнаты около пяти часов дня. Чувствовал он себя настоящим зомби.

С того самого, первого раза он провёл в Гриффиндорской башне уже несколько ночей (однажды, когда Грейнджер закончила отсасывать Малфою, Блейз сумел вытянуть из неё пароль, мотивируя тем, что, если уж двум влюблённым голубкам приспичило быть такими чертовски громкими, самое меньшее, что она могла сделать, это обеспечить ему где-нибудь спокойное место для сна), но сейчас была ещё только середина дня, и, вопреки всему, Блейз надеялся, что это значило: он хотя бы единственный раз за последнее время, пусть и недолго, сможет поспать в собственной постели. В те ночи, когда Блейз в качестве крайней меры не прибегал к тому, чтобы покинуть мужскую спальню слизеринцев, он постоянно недосыпал и был уверен, что потеряет сознание, если сейчас же не вырубится.

— Ни единого звука, — предупредил он Гойла.

Огромный парень, растянувшись на кровати, набивал рот чем-то настолько многочисленным и разнообразным, что из этого можно было составить целое обеденное десертное меню. Блейз уже давно перестал спрашивать Крэбба и Гойла, откуда у них всегда берётся столько сладостей.

— Я устал и не хочу, чтобы мой сон потревожили.

Гойл рассеянно поднял кверху большие пальцы, продолжая меланхолично пережёвывать кекс.

Размяв плечи, Блейз скользнул под одеяло в собственную любимую кроватку. О, какой безмятежной показалась ему эта блаженная тишина!

Прошло целых четыре минуты, прежде чем он услышал приближающиеся голоса:

— Если бы ты не была постоянно такой нудной зубрилой…

— Если бы ты не был таким высокомерным придурком…

— Это неотъемлемая часть моего обаяния, ты же знаешь, Грейнджер.

— О, пожалуйста, Малфой, ничего в твоём поведении очаровательного нет!

«О нет… У меня галлюцинации, — похолодев, сказал себе Блейз. — Они мне просто снятся».

Дверь распахнулась и (кто бы сомневался!) в спальню вошли Драко и Гермиона, застигнутые как раз в эпицентре одной из своих обычных ссор, которые всегда, всегда (всегда!) заканчивались примирительным сексом.

Блейз ничего этого и слышать не хотел.

— СТОЯТЬ! — он вскочил на ноги и дрожащим пальцем указал на влюблённых. — Из-за вас я почти не спал весь последний месяц! Я уже почти вырубился, и тут появляетесь вы двое! Я-то знаю, к чему ведут эти ваши перепалки, и не желаю больше это терпеть! Не хо-чу! Вы не будете трахать друг друга до бесчувствия в самый разгар долгожданного сна Блейза Забини!

Отвернувшись от своего парня, Гермиона встретилась лицом к лицу с его лучшим другом.

— Не волнуйся, Блейз, — с приторно-ласковой улыбкой сказала она, заправляя за ухо непослушную прядь каштановых волос. — Мы будем заниматься только учёбой.

— Ха! — продолжая набивать рот сладостями и наблюдая за разворачивающейся перед ним драмой, громко хмыкнул Гойл. Даже он понимал, что это её заявление — полная фигня.

Драко устремил на своего подпевалу ледяной взгляд серых глаз.

— Так и есть. На следующей неделе пройдёт главный тест по Трансфигурации, и Грейнджер просто обязана получить по нему «Превосходно» или тут же скончается.

— Эй! — начала было возмущаться Гермиона, но поняла, что он просто дразнит её.

Игриво ухмыльнувшись, Драко наклонился и чмокнул её в лоб. Напряжённое выражение тут же исчезло с её лица и сменилось улыбкой. Она вложила свою маленькую ладошку в его большую ладонь и позволила подвести себя к кровати. Гермиона расположилась на заправленном матрасе, и Драко задёрнул полог.

— Если мы вам понадобимся… — заканчивая отгораживаться от остальных обитателей комнаты, заявил блондин. — Не беспокойте.

— Клянусь Мерлином, если только я услышу <i>те звуки</i>… — проворчал Блейз, вернулся в кровать и крепко зажмурил глаза.

«Возможно, если я усну достаточно быстро, то не услышу, чем они станут заниматься».

Прошло несколько минут, в течение которых не было слышно ничего, кроме непрерывного чавканья жующего Гойла и приглушённых голосов Драко и Гермионы, вполголоса обсуждавших Трансфигурацию.

Блейз уже размечтался, что, может быть, для него свершилось чудо? Возможно, Вселенная каким-то образом узнала, что он мучительно страдал в течение стольких бессонных ночей, и теперь даровала ему несколько часов блаженного сна днём?

Блейз находился уже на полпути к стране грёз, когда ему грубо напомнили, почему он никогда не был оптимистом.

— Драко, не говори так о Гарри и Роне.

— Грейнджер, я сказал лишь, что готов поспорить на большую часть моего наследства: они по крайней мере думали об этом.

— О, не будь таким грубым! Они самые лучшие друзья, не говоря уже об их прямоте и откровенности!

— Угу. Как скажешь.

— Я, что, должна наказать тебя?

Скрипнула кровать, и Гермиона взвизгнула, когда Драко потянул её на себя.

— М-м-м, пожалуйста. Мне нравится, когда ты меня наказываешь… — он наверняка прижался ртом к её шее, потому что сквозь сомкнутые шторы внезапно прорвался звук влажного чмоканья губ по коже.

Гермиона застонала.

Блейза практически выкинуло из постели.

— О, РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО… — он одним махом собрал свой «набор предметов первой необходимости» для ночёвки в гриффиндорской башне и стремглав выбежал из спальни, захлопнув за собой дверь.

Но даже это не заглушило громкого смеха до слёз расхохотавшегося Гойла.

Раздраженный Забини готов был поспорить, что домчался до Портрета в рекордно короткий срок. Он скормил Толстой Леди пароль и ворвался в гостиную, только сегодня там оказалось полным-полно народу. Ведь день был в самом разгаре. Но его ничего не волновало. Сейчас перед ним стояла только одна важная задача: хотя бы немного отдохнуть. И будь он проклят, если позволит горстке каких-то там гриффиндорцев встать у него на пути.

Несколько членов конкурирующего факультета подняли головы и уставились на Блейза, но только двое привлекли к себе его внимание. Он поприветствовал тех двух из Золотого Трио, которых ему в данный момент не хотелось придушить, быстрым:

— Поттер. Уизли, — и потопал по лестнице в спальню девочек.

Рон с насмешливым недоумением повернулся к лучшему другу и спросил:

— Что, чёрт возьми, всё это значит?

Гарри покраснел, опустил взгляд и, слишком пристально уставившись на волшебные шахматы, в которые они играли, промямлил:

— Не знаю…

Не нужно было Рону знать те подробности, которыми его сестра поделилась с Гарри. Например, как часто Блейз приходил посреди ночи в комнату девочек и спал в пустой постели Гермионы, бормоча о том, как сильно он ненавидит их обоих: Малфоя и Гермиону. Джинни, поигрывая бровями, однажды рассказала Гарри всё, чего он предпочёл бы никогда не знать. Да и чтобы подобная информация дошла до кого-то ещё, тоже не желал.

Когда тем же вечером, но несколько позже Джинни и Парвати вернулись в свою спальню и увидели, что Блейз спит сном младенца в постели Гермионы, они всплеснули руками и хором возмущённо воскликнули:

— ОПЯТЬ?



Блейз сломался только спустя три недели.

— С чего вдруг… мистер Забини… я <i>захотел бы</i> дать вам пять флаконов зелья Сна без сновидений? — Снейп был более чем недоволен, но Блейза это не волновало: ради Салазара, он еле-еле держал глаза открытыми! — Я случайно знаю дозу, которую мадам Помфри даёт студентам, действительно нуждающимся в нём, и…

— Поверьте, профессор, — перебил его Блейз. — они <i>нужны</i> мне. Они нужны мне <i>больше</i>, чем кому-либо ещё в этой школе.

Декан слизеринцев никогда раньше не видел, чтобы один из самых популярных на его факультете учеников так отчаянно пресмыкался перед ним.

— Зачем? — рискнул спросить он.

Смущённый юный маг посмотрел на него почти безумным взглядом.

— Вам лучше не знать.

Снейп привычно, почти небрежно воспользовался лёгкой версией Легиллименции, чтобы заглянуть в мысли юноши…

<i>Блейз наслаждался столь редким ночным сном в собственной постели, когда в его подсознание неожиданно вторглось томное девичье хныканье:

— О, Драко! Пожалуйста!

— Скажи мне, чего ты хочешь, принцесса.

— П-Пожалуйста, заставь меня к-кончить!

— Ты охренеть как красива, когда перестаёшь сдерживаться, знаешь об этом? Так отчаянно насаживаешься на мой член. Кончи для меня, Грейнджер. Сейчас же!

— О, Годрик, ДА!</i>

Глаза Снейпа размерами напоминали блюдца. Он швырнул в Блейза весь запас зелья Сна без сновидений, а затем ринулся в кабинет директора Дамблдора, чтобы упросить того заобливиэйтить последние тридцать минут его памяти.



Зелья Блейзу хватило всего лишь на неделю. Но его не волновало, случится ли у него передозировка или нет.

«Потому что Драко и Гермиона слишком громко занимаются сексом, а Драко — слишком эгоистичный мудак, чтобы подумать о том, как в это время чувствуют себя его приятели по спальне, и воспользоваться заглушающим заклинанием. К тому же, Малфоя наверняка безумно возбуждает понимание того, что все мы слышим, как он заставляет чопорную и правильную Гермиону Грейнджер умолять его применить член по назначению, мерзавец такой!»

Зелье (что естественно) позволило Блейзу несколько ночей засыпать в собственной постели, но сейчас он снова чувствовал себя в это время суток несчастным и дремал только днём. На уроках.

Точнее говоря, на занятиях у профессора Снейпа. Тот, казалось, забыл об их разговоре недельной давности, потому что не раз требовательно спрашивал, кто стащил его личный неприкосновенный запас зелья Сна без сновидений.

— Почему вы всё время спите на моих уроках, мистер Забини? — требовательно поинтересовался он как-то.

Сидевший напротив него Драко обернулся к лучшему другу и ехидно ухмыльнулся.

— Да, Блейз. Что так утомило тебя?

Забини никогда в жизни никого так не ненавидел. Он вложил во взгляд, адресованный блондину, все накопившиеся эмоции и заявил:

— Да вот голову ломаю, как бы тебя прикончить.

С Гойлом случилась истерика, Крэбб смущённо потупился, а Тео, словно судья на ринге, взяв Драко за руку, поднял её вверх в победном жесте и зааплодировал.

Рон недоумённо нахмурился.

— Что за хрень эти придурки тут изображают?

Гермиона подавила рвущуюся наружу улыбку и продолжила писа́ть дальше.

Гарри покраснел так, что рядом с ним поблёкли цвета их факультета.

<center>***</center>

Блейз находился на грани срыва.

Сейчас, в десять часов вечера, не только он направлялся в Гриффиндорскую башню. За ним ещё увязался воодушевлённый (читайте: подлый) Теодор Нотт. Тео отказался взять с собой подушку и одеяло для ночёвки, а вместо них решил прихватить только чашку чипсов, которыми перекусывал как раз, когда Драко выгнал его.

«А чего ещё ожидал этот придурок, когда попросился поучаствовать? — думал окончательно спёкшийся к тому моменту Блейз. — Мало того, что он буквально аплодировал им, устроившись в роли внимательного слушателя с миской чипсов, но никто ж не думал, что он осмелится протянуть лапы и потрогать любовь всей жизни Драко Малфоя! Видимо, слишком возбуждённый Тео оказался не в состоянии думать трезво».

Нотта не испугало даже то, что его с позором изгнали не только из собственной спальни, но даже из гостиной. Он всего лишь рассмеялся и, пока они шли к гриффам, продолжил в подробностях пересказывать Блейзу, как Драко и Гермиона занимались любовью. Причём вёл себя так, словно комментировал игру в квиддич, и словно Блейз не находился в спальне вместе с ним и не слышал уже достаточно!

Когда они вошли в гостиную гриффиндорцев, там находились только двое представителей этого факультета: Поттер и Уизли. Бросив всего один взгляд на ухмылку Тео и убийственное выражение лица Блейза, Поттер обречённо потёр лицо ладонями. Уизли тут же встал, отпустил какую-то несмешную остроту насчёт того, что такого большого количества слизеринцев на своей территории он не переживёт, и поднялся в спальню мальчиков.
Блейз направился к лестнице в спальню девочек, но, как только понял, что Тео пытается последовать за ним, сразу остановился.

— Ни за что, — твердо отрезал юный разозлённый маг. — Там только одна пустая кровать, и я отказываюсь делить её с тобой, извращенец. Можешь спать здесь.

После чего ушёл.

Гарри насторожённо наблюдал за тем, как по-прежнему энергичный Тео, слегка покачивая головой при воспоминаниях о Гермионе делающей это с Малфоем, устроился на диване и сунул чипсы в рот.

— Слышал бы ты их, Поттер, — радостно объявил он. — Они действительно занимались <i>этим</i> сегодня вечером!

Быстро осознав, что у него небогатый выбор: остаться с Тео и потом мучиться кошмарами или подняться в спальню мальчиков и сыграть с Роном в опасную игру «Двадцать вопросов»**, Гарри вынул палочку и преобразил себе подушку и одеяло из того, что валялось рядом. С подушкой в руке и перекинутым через плечо одеялом он быстро вышел из Гриффиндорской башни и направился в башню Рэйвенкло. Где рассчитывал (если повезёт) встретить лунатичку Луну, которая, как он надеялся, пожалеет Мальчика-Который-Уже-Не-Был-Уверен-Что-Хочет-Жить и позволит ему этой ночью спать в гостиной её факультета…

_________________________________________________
<i>* Tempur - Подушки из уникального вязкоэластичного пористого материала, созданного в Дании по космическим технологиям NASA. Способность термочувствительного материала поглощать давление и подстраиваться к анатомическим особенностям человека обеспечивает самый комфортный и здоровый сон.
** «Двадцать вопросов» — классическая игра, в которую играют с 19-го века. Один из играющих задумывает предмет. Это может быть имя нарицательное (например, корабль), имя собственное (например, «Титаник») или некая часть предмета (например, корма «Титаника»). Затем игрок говорит, из чего сделан выбранный им предмет, то есть какого он происхождения: животного, растительного или минерального. Играющие поочередно задают двадцать вопросов, пытаясь «вычислить» задуманный предмет. Лучше задавать вопросы общего характера, а не пытаться угадать предмет сразу. На вопросы нужно отвечать «да», «нет» или «не знаю». Выигрывает тот, кто первым угадает задуманный предмет, и он же задумывает слово на следующий кон. Если за двадцать вопросов никто так и не сумеет отгадать предмет, задумавший его игрок говорит всем, что же это такое, и он же загадывает следующее слово. (Если играют две команды, то слово загадывает игрок из той же команды).</i>