Глава 8.

POV Эдвард.

Хотя Белла и сказала, что этого ей достаточно – я так не считал. Учитывая весь мой опыт и прошлый образ жизни, я не мог довольствоваться только поцелуями. Моё тело, когда-то привыкшее к регулярному сексу, требовало своё. Пока я был в ступоре, один, я не замечал этого, но теперь, когда у меня была девушка, с которой я постоянно обнимался, целовался, мой мозг хотел большего и, хотя физически я не мог её желать, то умом я уже умирал от перевозбуждения. Всё вокруг, казалось, кричало о сексе: тени, отбрасываемые деревьями на стену дома, извивались в сексуальных позах, птички, купающиеся в луже – бессовестно занимались сексом; даже персики, лежащие на столе во время завтрака, шептали мне о нежной бархатистой коже Беллы.

В колледже мне бросались в глаза все парочки, которые обнимались, целовались и зажимались по углам. Казалось, весь мир только и думает о сексе. И только я один не мог им заниматься. Когда я видел хрупкие обнаженные руки Беллы, выглядывающие из её вполне скромной футболки – мне казалось, что нет ничего эротичнее этого зрелища. Сажая девушку к себе на колени, я был уверен, что слышу, как шуршат её шелковые трусики. Мне казалось, что я схожу с ума. Даже похабные шутки однокурсников заставляли меня дрожать и краснеть, как какого-то девственника.

«Ещё немного и у меня будет отравление мозга сперматозоидами», – угрюмо ухмылялся я. И Белла не облегчала мои мучения.

От возбуждения у меня сносило крышу, я боялся лишний раз прикоснуться к девушке и отчаянно этого желал. Я хотел погладить её грудь, прикоснуться к ней в самом сокровенном месте, услышать её стоны, увидеть её лицо, когда она кончает – эти мечты не давали мне днем спокойно жить, есть, учиться, а ночью мешали спать. И я яростно колотил подушку и стонал от бессилия. Целуясь с Беллой, я видел, как её возбуждают мои прикосновения. Она стала для меня настоящим ангелом, ей не были противны ласки инвалида, и я наконец-то принял это и верил в искренность испытываемого ею желания. Я не мог получить удовольствие, но мне нравилось думать, что я могу хотя бы доставить его ей. Но всё оказалось гораздо сложнее. Чем больше я позволял себе ласкать девушку, тем больше возбуждался и желал её сам, и это сводило меня с ума. Я терпел, как мог, но в итоге вообще запретил себе прикасаться к Белле. Только поцелуи и ничего больше… Но она была упряма.

В это воскресенье мы пошли гулять в наш сад. Погода была великолепной, и ласковое солнце так и манило выйти на улицу. Белла надела легкую юбку и довольно открытую блузку. Мне казалось, что ничего сексуальнее я в жизни не видел. Вокруг не было ни души, мы сидели вдвоем и наслаждались редким солнечным днем. Устроив пикник на траве, я весь день, чувствуя себя озабоченным тринадцатилетним подростком, отгонял похотливые мысли.

Вот она подняла руку, и я увидел, как через тонкую блузку просматривается кружевное белье, невероятно эротично обтягивая девичью грудь. Вот она встала, чтобы принести воды, и солнце, просвечивая через юбку, очертило её длинные ноги. Я тяжело сглотнул, мечтая задрать эту юбку и провести рукой по бархатной коже её бедра, обхватить ладонью её упругую попку, уткнуться лицом в ложбинку её груди и…

– Эдвард! Ты меня слышишь? – я почувствовал, как Белла тормошит меня, пытаясь отвлечь от мыслей, и посмотрел в её глаза.

Они сияли радостью и чистотой. Как мне быть, ведь я так хотел её, но не мог это почувствовать, не мог ей в этом признаться, но, может быть, хотя бы…

Белла подползла к моему креслу и уселась у ног на траве, положив голову мне на колени. Я долго гладил и перебирал её шелковистые пряди, но напряжение искрами рассыпалось по этим чудесным волосам. Я хотел почувствовать их на своем лице, плечах, груди… Белла, будто прочитав мои мысли, выпрямилась и, глядя прямо в глаза, потянулась за поцелуем. Я склонился, и наши губы встретились, разом захватив в страстный омут. Девушка пересела ко мне на колени и, поглаживая мою грудь, целовала, самозабвенно постанывая, когда я проводил руками по чувствительным местам на её боку, спине и шее. Её руки ерошили мои волосы, гладили плечи и спину, её зубы прикусывали мочку уха, она целовала мою шею, посасывала кожу на ней.

Эротические фантазии закружились опять, и моя рука сама нашла край её юбки и поползла под ней вверх, поглаживая гладкую нежную кожу девичьего бедра.

– Пожалуйста, продолжай, – выдохнула Белла.

Этот вздох окончательно выбил из-под меня почву, я чувствовал жжение в кончиках пальцев и остановиться уже не мог. Добравшись до внутренней поверхности бедра, я просунул ладонь между раздвинутых стройных ног и, почувствовав жар её желания, задохнулся от возбуждения, волной прокатившегося по телу. Белла застонала и двинула бедрами, приглашая к дальнейшим действиям. Я ласкал девушку настойчиво и нежно, думая только о том, чтобы доставить ей удовольствие. Она извивалась на моих коленях и впивалась в мои губы с такой страстью, что у меня перехватывало дыхание. Подняв вторую руку к её груди, я сжал её сосок и погладил большим пальцем.

Белла как кошка выгнула спину и, громко простонав, готова была переступить заветную черту, как вдруг мой собственный мир наполнился чувственным восторгом, и я замер в неверии, почувствовав забытое давление в паху. Вихрь желаний закружил меня с новой силой, а Белла, не понимая, что делает со мной, положила ладошку на мою грудь и, облизнув мои замершие губы, застонала: «Не останавливайся». Этого было более чем достаточно. Давление усилилось, и я понял, что полностью возбужден, как не был уже два года. Радость, восторг, страх и волнение заставили меня задрожать, и Белла, почувствовав наконец-то, что что-то не так, спросила:

– Эдвард, что случилось? Тебе больно?

Я смотрел на неё широко раскрытыми, горящими от возбуждения глазами и, одурев от неожиданности, прошептал:

– Я хочу тебя!

Она в недоумении подняла брови, а я с довольной улыбкой положил её ладошку на свой очевидный стояк.

Белла покраснела и радостно засмеялась:

– Ого!

Она набросилась на мои губы с новыми яростными поцелуями.

Я, переполненный чувствами, в которых смешались благодарность, нежность и желание, застонал, прижимая Беллу к себе, и несколькими смелыми ласками подвел её к краю, со страстью прижимая к себе её вздрагивающее от наслаждения тело.

Мы вернулись домой счастливые, не отрывая друг от друга сияющих глаз. Эсми с Элис тоже были счастливы, глядя на наши таинственные переглядывания и то, как мы держались за руки.

Белла уехала домой возбужденная и окрыленная успехом. Но радовались мы рано.

POV Белла.

Всю ночь провертевшись с боку на бок, я еле дождалась рассвета и в числе первых приехала в колледж.
Подъезжая к парковке, я не увидела машины Элис и немного заволновалась. Прозвенел звонок, а их с братом всё не было.

Они не появились ни ко второй, ни к третьей паре…

Телефон Эдварда молчал.

Что могло случиться? Я начала метаться. В конце четвертой пары не выдержала напора своих фантазий, каждая их которых могла до смерти напугать среднестатистического человека, и позвонила Элис. Через пару гудков сестра Эдварда подняла трубку, и звучание её голоса практически подтвердило мои самые страшные предположения:

– Элис, где Эдвард? Всё нормально? Скажи мне, что ничего плохого не случилось!

– Не знаю, Белла, – растерянно протянула она.

– Что? Ну, говори же! – нетерпеливо постукивая ногой, нервно прикрикнула на неё я.

– Он какой-то странный. Вчера вечером был весёлый, потом занервничал, а утром как с цепи сорвался: отказался ехать в колледж и потребовал отвезти к врачу. Мы все испугались. Потом вернулся из центра более спокойный, но мрачный. Сейчас закрылся в комнате и не выходит. Что у вас происходит? – неуверенно бормотала Элис.

– Я не знаю, вчера всё было хорошо. Очень, – растерялась я.

– Это мы видели.

– А больше я его не видела и не слышала. Можно я приеду? – мне срочно нужно было выяснить, что с Эдвардом.

– Думаю, да.

– Уже еду, – сказала я, одновременно выруливая с парковки колледжа.

POV Эдвард.

Белла уехала домой, а я по-прежнему купался в оптимизме. Но чем ближе к вечеру, тем тревожнее мне становилось. Меня одолевали сомнения. Да, у меня встал, и что? А будет ли всё нормально, смогу ли я вести себя, как нормальный мужчина? Или сегодняшнее происшествие лишь случайность, которая не повториться? И вообще я плохо представлял занятия сексом без ног. Теоретически всё понятно, но практически… Спал я плохо, мучаясь от кошмаров вперемешку с эротическими снами, а утром, увидев эрекцию, чуть не заплакал от счастья.

Всё налаживается, и этим чудом я обязан Белле!

Я решил убедиться в своей мужской состоятельности до конца и, как говорится, взял «ситуацию» в руки. Вспоминая Беллу, её нежные бедра, горячую кожу, страстные поцелуи, я гладил себя и мечтал снять давно копившееся напряжение, но не тут-то было. У меня ничего не получилось! Вместо того чтобы со стоном восторга кончить, я со стоном отчаяния уткнулся в подушку, и злые слёзы выступили на глазах. Краснея, я убрал руки с бесполезной части своего жалкого тела. Это было ужасно. Я всё-таки импотент. Я лежал, кусая мокрую от слёз наволочку, до тех пор пока не прибежала Элис, чтобы везти меня на занятия.

Я накричал на неё.

Швырнул будильником, потом чем-то ещё.

Через какое-то время я очнулся и сел на кровати. Оглядевшись, я пришёл в ужас, вся кровать была усыпана перьями из разорванной подушки, часы мелкими кусочками лежали на полу возле двери, ваза, тоже вдребезги разбитая, покрывала осколками пушистый ковер. Я идиот. Позвав Эсми и извинившись перед ней за погром, стараясь не обращать внимания на беспокойные взгляды и вопросы, попросил отвезти меня к врачу в реабилитационный центр.

Доктор Бен Стивенс принял меня в экстренном порядке:

– Что-то случилось, Эдвард? Какие-то проблемы? Тебе хуже? – спросил он, изучая моё мрачное лицо.

Я молчал, собираясь с духом и не зная с чего начать.

– Проблемы с окружающими?

– Нет, доктор, проблемы со мной, – выдавил наконец-то я.

– Расскажи подробнее, – удобнее расположился в кресле доктор.

Я начал свой рассказ спокойно, сдерживая эмоции, но по мере приближения к финалу всё больше сбиваясь и волнуясь.

– Так проблемы в отношениях с девушкой? – начал догадываться Бен.

– Да.

– Прости, Эдвард, что лезу в твою личную жизнь, но, видимо, это связано с сексом, – скорее констатировал факт, чем спросил врач.

– Да.

– Вы что-то пытались, и у тебя не получилось? Но так ведь было и раньше, почему ты так расстроен сейчас? – удивленно спросил он.

– Доктор Стивенс, кое-что изменилось, вчера, когда мы целовались в саду, у меня была стопроцентная эрекция, – я не мог не гордиться этим фактом.

– Это же замечательно, Эдвард! – воскликнул он, радостно потирая руки, – Но почему тогда у тебя такое похоронное лицо? Вы пошли дальше?

– Нет, мы не стали торопиться, понимаете, Белла… – замялся я.

– И это правильно, – перебил меня врач.

– А сегодня утром впервые за всё это время у меня была эрекция и… – отчаянно продолжил я.

– И что? – насторожился доктор Стивенс.

– Я пытался справиться с ней сам. Черт, доктор, ничего не вышло! Я просто не смог! – зажмурив глаза, я сидел, не шевелясь в кресле, а по щеке сбежала непрошенная слеза.

– Ну-ну, Эдвард, я могу тебе сказать вот что. Это замечательно, что у тебя такая положительная динамика. Я очень рад за тебя, что ты смог найти такую милую и самоотверженную девушку. Но то, что у тебя эрекция, вовсе не значит, что ты полностью восстановился и можешь прямо сейчас идти заниматься сексом. Прошло много времени и торопиться сейчас не нужно, как бы тебе этого не хотелось. Всё нужно делать постепенно, шаг за шагом. Думаю, у твоей девушки хватит силы воли и ума помочь тебе в этом. Вам нужно набраться терпения, но поверь, раз уж это началось, всё будет хорошо.

Не смотря на оптимистичное настроение врача, я не очень-то обрадовался его словам. Хорошо сказать: набраться терпения, а как я должен объяснить всё Белле?

«Извини, дорогая, нам нужно потерпеть. У меня, конечно, встал, но кончить я что-то не могу, может быть, ты подрочишь мне или?..»

Так что ли?

Да у меня язык не повернется сказать этой наивной и чистой девочке, и так жертвующей стольким ради меня, подобную хрень. Но если продолжать в том же духе, то от переизбытка спермы и перевозбуждения я свихнусь или умру.

«Не трогай меня, милая, и одень паранжу, а то от одного твоего вида я возбуждаюсь, а кончить не могу – это очень вредно для моего физического и умственного здоровья», – вряд ли эта фраза обрадует Беллу.

Короче, к вечеру я совсем упал духом и лежал на кровати, тупо уставившись в потолок, уже не способный ни о чем думать. Дверь приоткрылась, и на пороге я увидел свою девочку.

Она настороженно смотрела на меня, конечно, ей уже рассказали о моем ужасном настроении.

– Привет, – начала она, – можно мне войти?

Я просто приглашающе махнул рукой. Она подошла к кровати и села с краю:

– Что случилось?

– С чего ты взяла, что что-то случилось? – во мне проснулось глупое упрямство.

– Вчера ты был таким веселым, а сегодня даже не пришел на занятия. Я волновалась, – недовольная моей скрытностью мягко проговорила Белла.

– Извини, я не хочу об этом говорить, – я упорно не желал обсуждать эту тему.

– Хорошо, я принесла тебе задания, – вроде бы отступила она.

– Спасибо.

Она подвинулась ближе ко мне, но я остался неподвижен. Девушка замялась, не зная, как дальше продолжить разговор. Тут раздался стук в дверь. Элис принесла чай с бутербродами.

– Белла, ты же прямо с колледжа, перекуси пока этим. Скоро будет готов мамин фирменный пирог, – пропела она и, встретив мой мрачный взгляд, быстро шмыгнула за дверь.

– Спасибо, – Белла встала, взяла поднос и поставила его рядом со мной на кровать.

Я старался держать себя в руках и попытался взять чашку, чтобы хоть как-то отвлечься, но вышло неловко: блюдце качнулось, и я пролил горячую жидкость себе на живот. Девушка не растерялась и, подскочив ко мне, схватила полотенце и стала вытирать меня. Горячий чай больно обжег кожу, но это вывело меня из ступора.

Белла сидела на коленях около меня и помогала снять намокшую футболку. Сначала я не понял, чем это грозит, но когда теплые ладони девушки легли на мою обнаженную грудь, я в ужасе оказался лицом к лицу с проблемой, от которой старался убежать. Белла багрово покраснела, но руки не убрала, лишь упорно заглядывала в мои глаза.

Я рухнул на подушку и освободившимися руками убрал её ладони с себя. Она нахмурилась.

– Объясни…

– Белла, это трудно… Я не могу, – закусив губу, пробормотал я.

– Но вчера…

– Это действительно сложно объяснить, – я устало мотнул головой, действительно не желая этого разговора.

– Эдвард, просто скажи, как есть, – не отступалась она.

– Я не хочу смущать тебя подробностями, – еле сдерживаясь, процедил сквозь зубы я.

– Тебе было больно, неприятно, что сказал доктор?

Моё терпение лопнуло. Я держал её маленькие ладошки в своих, она была так близко, я видел её румянец, блеск её глаз, полураскрытые манящие губы. Её нога прижималась к моему боку, и я чувствовал её волнующее тепло. Мне хотелось схватить её в объятия и зацеловать до смерти, подмять под себя, почувствовать её податливое нежное тело под собой, услышать её стон…

Самообладание покинуло меня, и я выплеснул всё, что накопилось, ей в лицо:

– Ты хочешь знать, почему я без настроения? Я скажу тебе, я без настроения, потому что уже два года не занимался сексом и теперь у меня срывает крышу от перевозбуждения. Потому что я хочу тебя. Очень хочу. Безумно хочу. И вчера у меня действительно появилась надежда, у меня наконец-то встал, впервые за все эти гребаные два года. И этим чудом я обязан только тебе. Но сегодня эта надежда и умерла… потому что кончить я не смог. Ты хочешь знать, что сказал мне доктор Стивенс? Он сказал: «Мистер Каллен, попросите свою девушку приласкать вас, – приподнимаясь на локтях, в злобе на себя, на неё, на весь мир, истерически проорал я, – или наберитесь терпения и ждите ещё подарков от Санты».

После этой вспышки я, тяжело дыша, рухнул обратно на подушки и, сжимая покрывало в кулаках, застонал сквозь стиснутые зубы. В молчании ползли минуты. Я уже убедил себя быть готовым к тому, что Белла сейчас встанет и уйдет, но она сидела и не двигалась. Немного успокоившись, я открыл глаза и виновато посмотрел на неё.

– Извини, я не сдержался. Я не должен был так разговаривать с тобой.

– Ничего страшного, Эдвард. Я хочу, чтобы между нами не было ничего такого, что бы ты не мог сказать мне. Я твоя девушка, и я… – она смущенно засопела и подползла ещё ближе.

Я не верил своим ушам. Она что, согласна? Она сошла с ума?

Но я не успел как-то отреагировать на её действия, а она уже склонилась и прильнула губами к моим. Я должен был остановить её, но у меня не было сил. Я так мечтал об этом. Я страстно ответил ей, притягивая её лицо ближе, упиваясь мягкими губами. Её теплый язык прошелся по моей нижней губе, посылая миллионы импульсов по всему телу, и они мгновенно дошли до всех необходимых нервных окончаний. Я снова почувствовал чудесное давление в паху и, застонав, с головой окунулся в бездну страсти.

Ручки Беллы вернулись на мою грудь и гладили её, заставляя моё уснувшее тело бурно реагировать, вызывая практически болезненные ощущения. Её губы, оторвавшись от моих, спустились по шее к чувствительному месту у её основания. Дыхание с хрипом вырывалось из моего горла. Мне казалось, что огонь спускается по моему телу и настоящим костром разгорается на бедрах. Её губы тем временем оставляли влажные поцелуи на верхней части моей груди. Я был так растерян, возбужден, что терял связь с реальностью. Я забыл о своих благородных сомнениях, о том, что дома мама и сестра. Ничто не могло образумить меня сейчас.

Я хотел, чтобы она остановилась.

Я безумно боялся, что она остановится.

Я готов был умолять её, чтобы она прикоснулась ко мне там, но язык прилип к гортани и я не мог издать не звука, только стонал.

Я ласкал её плечи, спину, волосы и, чувствуя её руки на своем животе, готов был плакать, от предвкушения. Когда её ладонь накрыла молнию на джинсах, я простонал ещё громче, таким образом, давая согласие, и нежные пальчики стали расстегивать ремень.

Столько времени я боялся даже думать о сексе, а сейчас все мои помыслы сосредоточились на этой девушке, склонившейся ко мне, чьи поцелуи дарили такое наслаждение. Я чувствовал себя так, как будто меня впервые касается женская рука. Если сейчас всё получится, то я готов буду поверить в любое чудо, даже в Санта Клауса. Занятый своими мыслями, я пропустил момент, когда Белла расстегнула ремень и пуговицы на джинсах, и слегка вздрогнул, почувствовав нежные пальчики, потянувшие вниз резинку боксеров.

Я зажмурился, испытывая мучительный стыд от того, что даже в этом не в силах помочь ей. Но она справилась, а я, застыв от напряжения, мог только, вцепившись руками в покрывало, испытывая почти боль, так как достиг крайней степени возбуждения, отдать себя в её власть. Я ещё осознавал себя, когда она стянула боксеры, а потом было только жгучее наслаждение от её ласковых прикосновений.

Белла была нежна со мной, слишком нежна, её несмелые ласки заставляли меня дрожать, скользя на грани. Волна наслаждения неумолимо поднималась, и я, находясь в такой близости от столь желанной разрядки, всё ещё боясь, что она остановится, не осознавая, кто я и где нахожусь, услышав треск рвущейся в моих руках ткани, смог лишь простонать: «Пожалуйста, сильнее».

Видимо, она выполнила мою просьбу, потому что в следующую секунду весь мир взорвался вокруг меня, и я утонул в ослепительном экстазе небывало мощного оргазма. Наверное, я закричал, мне хочется думать, что это было её имя. Моё тело дернулось в конвульсии, боюсь, что я испугал Беллу своей реакцией, но я не мог и не хотел сдерживаться. Я заслужил этот кусочек счастья, так долго мечтая о нём.

Я медленно приходил в себя, едва переводя дыхание. Каждая мышца моего тела стонала от сладкой истомы. Почувствовав легкие прикосновения к лицу, я распахнул глаза и встретился с взволнованным взглядом карих глаз.

– Эдвард, ты в порядке? С тобой всё нормально?

Я поднял руки и, приложив всё ещё слегка дрожащую ладонь к её щеке, прошептал:

– Не то слово. Белла, я… – но она прижала пальчик к моим губам, заставляя меня замолчать.

Затем она откинула растрепанную голову назад и счастливо рассмеялась. Я присоединился к ней, любуясь её блестящими глазами цвета молочного шоколада. Когда эмоции немного утихли, я увидел, что накрыт покрывалом до пояса. На мой немой вопрос Белла пробормотала:

– Ну, наверное, я сейчас принесу тебе полотенце?

– Пожалуйста.

Она встала, явно испытывая неловкость, и вышла в ванную. Быстро оглядевшись, я увидел порванное покрывало. Черт, придется как-то объяснить это маме.

Вернувшись с влажным полотенцем, Белла потянулась было откинуть покрывало, но я перехватил её руки и уверенно сказал:

– Позволь, я сам.

– Хорошо, тогда я выйду на минуту, – и она выскользнула за дверь.

Приведя себя более-менее в порядок, я пересел в кресло. Это далось мне сложнее, чем обычно – весь организм был в каком-то расслабленном киселеобразном состоянии.

Белла вернулась и сказала, что Эсми приглашает нас на чай с пирогом. Она смущенно отводила глаза и краснела, помогая мне поправить кровать, и уже направилась к двери. Но я ещё не готов был выпустить её из комнаты. Я схватил её за руку и, притянув к себе на колени, нежно поцеловал. Она ответила сразу, и в её поцелуе не было горечи. Я был абсолютно счастлив, со вздохом прижался к её шее лбом и прошептал:

– Спасибо тебе, Белла, за то, что ты такая чудесная. За твое терпение и понимание.

Она нахмурила лоб, но затем ухмыльнулась:

– Обращайся.

Я только счастливо кивнул, обняв её ещё крепче. Просидев так несколько минут, я выпустил её и, взяв поднос с разлитым чаем, она пошла в сторону кухни, а я последовал за ней.

Мы пили чай вчетвером с Элис и Эсми. Они смотрели на нас заинтересованными взглядами и часто переглядывались. Их внимание заставляло Беллу мучительно краснеть, а меня закатывать глаза к потолку, так как это доказывало, что они всё слышали и догадывались, что мы в моей комнате не уроки делали. Но они не осуждали нас, а видя, как я не могу удержать по-идиотски счастливую улыбку, благодарно-влюбленно смотрели на Беллу. Она же, как будто не замечая их взглядов, смотрела только на меня. Её глаза лучились счастьем и любовью, и мне казалось, что то чувство в груди, которое поднималось, когда я гладил её руку под столом и есть любовь. Я бы хотел, чтобы это было так, но не был уверен и просто продолжал глупо улыбаться.

Когда Белла уехала домой, я вернулся в комнату, но не мог сосредоточиться на чём-то одном, мысли и чувства будоражили мой мозг, мне нужно было выговориться, как-то выплеснуть свою радость. Элис появилась в моей комнате будто по зову, но разговор, о котором я мечтал, не получился из– за ехидно– радостного настроения сестры.

– Ну что, ты теперь опять мужчина? – не смущаясь, сразу же приступила к делу она, садясь на кровать.

– А это так очевидно? – ухмыльнулся ей в ответ я, – И ты пришла выспросить подробности?

– Да это слышал даже садовник на клумбе у ворот, – захихикала сестра, уворачиваясь от полетевшей в неё подушки.

– Тебя не учили, что подслушивать нехорошо? – рассердился я.

– Ну, мы не подслушивали, просто вовремя не заткнули уши. К тому же у тебя на лице большими буквами написано: «Я только что испытал свой первый оргазм!» – продолжала хихикать Элис. – Но мне нравится, что ты улыбаешься, – неожиданно став серьёзной, сказала сестра. – Я люблю тебя, Эдвард, – и исчезла из комнаты прежде, чем я успел ей ответить.

Жду вас на ФОРУМЕ
Спасибо СЮДА