Глава 2. Прозрение



Белла

Получив мое согласие, Эдвард осторожно спустил лямки летнего сарафана и высвободил мои груди. Минуту он любовался ими, а потом притянул меня к себе. Он целовал мое лицо, глаза, шею, прошелся губами по груди. Разомлевшая от его ласковых поцелуев, я окончательно расслабилась.

Наверное, это должно было произойти. Вероятно, все давно шло к этому. И, по-видимому, учитывая то, кем я стала, это было правильным и разумным — забыть Дина и попытаться найти счастье в отношениях с Эдвардом, тем более что он привлекал меня физически.

Но, увы, все пошло наперекосяк.

Когда Каллен уложил меня на землю и, раздвинув мои колени, вошел в меня, когда мои бедра потянулись ему навстречу, и мы задвигались в унисон, исполняя самый древний из всех танцев, тогда все и кончилось. Тогда я вспомнила, что эти руки уже ласкали меня, эти губы касались моей груди, этот мужчина был со мной. Память о том дне вернулась яркой вспышкой так же, как и осознание того, что Эдвард все это время мне врал.

Воспоминания отрезвили, желание продолжать пропало. Я перестала двигаться, попыталась сбросить Каллена с себя, однако это оказалось не таким уж и легким делом.

— Пусти, — толкнула я парня сильнее. — Я сказала: отпусти меня! — уже заорала я, отворачиваясь от него.

Когда до Эдварда дошло, что мое сопротивление — не игра, он застыл, вглядываясь в мое лицо.

— Что случилось? — с трудом спросил он, не двигаясь.

— Слезь с меня! — резко, не оставляя Каллену ни малейшего сомнения в своих словах, произнесла я.

Сжав челюсти, он выполнил мою просьбу, и в следующее мгновение я уже не ощущала тяжести его тела. Протянув руку, я подняла с земли мокрый и безнадежно испорченный сарафан и прикрылась им.

Эдвард неподвижно застыл рядом, внимательно наблюдая за моими движениями. Во взглядах, которые он кидал на меня, проскакивали злость и растерянность. «Еще чуть-чуть — и вспыхнет ненависть», — подумалось мне.

— Ты объяснишь, в чем дело? — не скрывая злости, спросил Каллен.

Поднявшись, чтобы не казаться рядом с ним совсем маленькой, я посмотрела на него и прошипела:

— Как ты мог так со мной поступить?

Минуту в его глазах отражались непонимание, работа мысли; он анализировал, вспоминал, где и когда поступил со мной нечестно. Что-то долго до него доходило. Но наконец я увидела понимание.

— Ты вспомнила? — ошарашенно выговорил парень.

Я кивнула.

— И для случившегося у меня только одно определение — ты меня изнасиловал.

Я стояла и смотрела, как он кусает губы и силится найти себе хоть какое-то оправдание. Смотреть на него больше не было сил.

— Мне надо побыть одной, — сказала я и, резко развернувшись, бросилась бежать к дому.

— Белла, постой! Подожди! — кинулся Эдвард мне вслед.

Я бежала и вспоминала тот день, когда сходила с ума, день, когда мне пришлось прятать от Дина свои синяки. Новая мысль посетила меня.

Подождав Каллена, который все равно увязался за мной, я спросила:

— Дин об этом узнал?

Его ответа не требовалось. Конечно, узнал, иначе как можно объяснить его бешеное желание убить Эдварда, желание убрать меня из города и вопросы, на которые я так и не ответила.

Эдвард

Я готов был просить прощения сколько угодно, умолять, был готов выслушать вновь все, что Белла обо мне думает, но только не опять услышать имя этого чертового Винчестера. Что угодно, только не это!

Когда она произнесла его, я окончательно потерял над собой контроль. Схватив девушку за плечи, я развернул ее к себе и, не давая возможности вырваться, высказал все, что думаю о ней и об охотнике:

— Опять Дин, да? Всегда он! Сколько же можно! — кричал я. — Разве я недостаточно для тебя сделал? Чего ты еще от меня хочешь? Я не могу стать для тебя твоим Дином. Я другой, я Эдвард! Или ты принимаешь меня таким, какой я есть, или уходи. Я больше так не могу! Я устал! Ты понимаешь, я устал!

Я был взбешен, видеть ее больше не мог. Поэтому, резко оттолкнув Беллу от себя, я развернулся и бросился прочь — подальше от нее и ее драгоценного Дина.

Когда я остановился, обнаружил, что нахожусь на той самой поляне рядом со школой, где она впервые встретилась с Винчестером. Память услужливо напомнила мне их странный разговор.

Присев на то самое дерево, на котором тогда сидели они, я с идеальной точностью вспомнил каждое мгновение их тогдашней встречи. Это разозлило меня окончательно.

Я повторял про себя, словно зомбированный: «Почему из всех девушек на свете я полюбил именно ее? Почему именно она, даже став такой, как я, все равно остается для меня недоступной?»

Пока я сидел так, насквозь промокший, и пытался справиться со своей болью и неудовлетворенным желанием, дождь успел закончиться.

Черт, глупее всего этого не придумаешь. Сидел как обиженный тринадцатилетний мальчишка. Я вылез из своего укрытия и уже было собрался идти домой, как отчетливо увидел сквозь деревья, что ко мне движется женская фигура. Человек, и я даже знал, кто это.

Я выпрямился и застыл.

Вскоре из-за поворота появилась Джессика Стенли и в удивлении уставилась на меня.

Я совершенно забыл, что на мне из одежды только наспех натянутые джинсы, и теперь поплатился, вынужденный рассматривать себя глазами девушки, которая, раскрыв в изумлении рот, откровенно пялилась на меня. Я видел, как румянец заливает ее щеки, видел, как ей пришлось опустить глаза.

— О, Эдвард, — сглотнув, выговорила Джессика.

Сначала девушка хотела развернуться и уйти, но чем дольше она меня рассматривала, тем тяжелее ей было сдвинуться с места.

Я вынужден был наблюдать за мелькающими в ее сознании картинками. И я не мог от них оторваться. Не в моем нынешнем состоянии, когда неудовлетворенное желание жгло мои внутренности, а злость от откровенных фантазий Стенли только крепла.

«Что ж, пожалуй, я дам ей то, чего она так хочет», — решил я, шагнув навстречу. Ее широко распахнутые глаза фиксировали каждое мое движение. Не колеблясь ни секунды, я подошел к Джессике и, грубо притянув к себе, впился в ее губы. Я отпустил девушку, лишь когда у нее от нехватки кислорода закружилась голова.

Не обращая ни малейшего внимания на мысли Стенли, от которых я мог озвереть еще больше, я подтолкнул ее к дереву. Разорвав на девушке кофту, обнажил груди. Я даже не стал смотреть на ее тело — животное желание полностью затопило мой разум. Удерживая Джессику прижатой к дереву, я расстегнул ширинку, стянул ее джинсы и смел в сторону лишнюю деталь туалета.

Девушка попыталась вырваться, но я не дал ей ни малейшего шанса. Я вошел в Джессику, навалился всей массой, а чтобы она не вздумала кричать, закрыл ее рот своей ладонью.

Стенли билась подо мной, извивалась, а я давал ей все то, чего она от меня хотела, а хотела она того, чего бы я никогда не посмел сделать с Беллой.

Чем больнее я делал Джессике, тем сильнее она заводилась, тем яростнее тянулась ко мне, горя желанием получить меня больше.

В конце концов я полностью перестал себя контролировать, отдаваясь этой бешеной страсти. Тело девушки сотрясалось. Она начала сопротивляться, пытаясь вытолкнуть меня из себя, стала извиваться, биться ногами. Но чем больше Джессика сопротивлялась, тем сильнее я заводился. Впившись в ее губы, я стал двигать языком в такт своим ударам.

Я бы мог остановиться, если бы Стенли этого действительно захотела, но она получала от всего происходящего не меньшее удовольствия. Девушке нравилась эта игра, а я вел себя с ней как животное. Но как раз в этой первобытной дикости нуждалась она, в ней нуждался сейчас и я. Я всего лишь дал Джессике то, чего она так хотела.

Когда все кончилось, я уже был спокоен. Бешеная страсть, бурлившая во мне после отказа Беллы, нашла выход, злость куда-то испарилась.

Я сидел, привалившись к дереву и наблюдал за девушкой. Признаться, я был удивлен ее желаниями и поведением. Прислушиваясь к мыслям Стенли, я обнаружил, что и она сама от себя такого не ожидала. «Что ж, никогда не поздно узнать о себе что-нибудь новое», — устало подумал я.

Когда Джессика попыталась связать на груди концы разорванной мною кофты, во мне снова шевельнулось желание. Видимо, слишком долго я сдерживал себя с Беллой, раз сейчас позволяю себе такое.

— Подойди сюда, — позвал я девушку.

Стенли колебалась мгновение. В конце концов, откинув в сторону испорченную одежду, она медленно подошла ко мне.

Джессика была в каком-то трансе, все еще ошеломленная силой своей страсти; все еще удивленная, что я сделал с ней то, о чем она всегда мечтала, чего на самом деле хотела и в чем не могла признаться даже себе.

Девушка села мне на колени, и я снова вошел в нее, заставляя ее тело выгнуться от страсти.

***

Домой я возвращался полностью опустошенным. «Плевать на все, — думал я. — Плевать на Беллу, на то, что произошло сегодня». Завтра Джессика уедет в колледж, к своему бойфренду, и будет уже доставать его, пытаясь воссоздать с ним то, что было между нами. Мне стало искренне жаль этого парня.

Элис встретила меня на подходе к дому. Я видел, о чем она думает: с одной стороны, еле сдерживается, чтобы не влепить мне пощечину — ясно, это из-за Стенли, — с другой — чувствует себя виноватой.

«Я не смогла предупредить тебя. Я увидела, чем все закончится в тот самый момент, когда это дошло и до Беллы».

Я просто пожал плечами, стараясь не смотреть ей в глаза. В моих было слишком много всего, чего ей не предназначалось.

— Ты видела? — спросил я сестру уже совершенно про другое — про Джессику.

Элис поняла меня. «Не знаю, какой черт дернул Стенли, и она решила вспомнить школу. Она просто проезжала мимо. Я хотела вмешаться. Ее жизни не угрожала опасность, но...»

Я видел смятение в мыслях сестры, мелькание того, что происходило на той поляне между мной и девушкой. Похоже, Элис не совсем понимала, что на самом деле там произошло.

— Я дал ей то, чего она хотела, — сухо сказал я.

Однако сестра покачала головой. В принципе, ее можно было понять: со стороны случившееся смотрелось совершенно по-другому.

— Элис, прекрати, — не выдержал я. — Как Белла?

«Заперлась у себя в комнате, даже меня к себе не пускает».

Устало вздохнув, я направился в сторону дома. Сегодня многое изменилось. Что ж, даже имея под рукой Элис, даже читая чужие мысли, никто из нас не был застрахован от неожиданностей, переворачивающих жизнь.

Предыдущая глава || Следующая глава