Часть 9

- Я уезжаю, - сжимая в руке письмо, проговорила Эмма. Натан отпрянул от нее на несколько секунд и улыбнулся, думая, что она опять шутит. Она была на удивление спокойна.

- Ну и куда интересно? – спросил Натан, переводя взгляд то на смятую бумагу, то на нее. Он отошел от нее и жестом указал на письмо. Эмма, не колеблясь, протянула ему свой билет к свободе, к одиночеству, самое главное - билет туда, где никого не будет рядом, некому причинить боль.

Натан развернул бумагу, испустив еще один смешок - все еще не верил в серьезность слов Эммы. Легким движением, не отрывая взгляд от письма, он включил свет и за несколько коротких секунд прочитал текст. Он перевел взгляд на Эмму. Она хотела бы понять по нему, что он чувствует. Может, он рад ее переезду или же не хочет ее терять? Эмма не хотела впускать надежду на то, что он сейчас начнет уговаривать ее остаться, но образы того, как Натан крепко обнимает ее, шепчет на ухо слова о привязанности, она не смогла остановить.

- Я не знал, что ты посылала туда документы, - неожиданно сухо сказал он, скрестив руки на груди. Эмма часто задышала, ей показалось, что Натан не так уж и обрадовался новости.

- Это было давно, - преодолев сухость во рту, проговорила Эмма. Мужчина снова посмотрел на письмо и легко сжал его. – Они тогда ответили отказом, но сказали, что сообщат при появлении открытой должности. Я не восприняла эти слова всерьез, приняла их за дежурную вежливость.

- Германия, серьезно? – Он усмехнулся. – Ты собираешься в страну четко регламентированных планов?

- Говорю же, я подала заявку давно…

- Ты собиралась сбежать от своих проблем, Эмма, - резко перебил ее Натан. – Вот именно поэтому мне совершенно не хочется влюбляться. Человек теряет разум от этого чувства, а потом не знает, куда себя деть.

- Полагаю, ты прав, - ответила Эмма, явно сдерживая себя. Слова, сказанные Натаном, попали прямо в цель. Он знал точно, чего хочет, и правда в том, что он не хотел ее. – Но сейчас было бы глупо отказаться от такой возможности, - пытаясь быть рассудительной, продолжила девушка.

- Посмотри мне в глаза, Эмма, - внезапно смягчившись, произнес он. Натан преодолел расстояние между ними, тепло его ладони, которая прильнула к ее щеке, было всем, что ей сейчас нужно. Его заботливый взгляд коснулся струн ее души, которые давно дремали. Мужчина большим пальцем обвел ее скулу, опустившись вниз, коснулся губ, и Эмме в ту секунду показалось, что Натан, всегда избегавший поцелуев, сейчас собирался нарушить собственное правило.

- Скажи мне, Эмма, это действительно то, чего ты хочешь? – Внутри нее разлилось разочарование.

- Да, - с трудом ответила она. – Ты же знаешь, я люблю путешествовать, а там новая культура. - Натан некоторое время внимательно смотрел ей в глаза, словно пытался поймать на лжи.

- Я больше не увижу тебя? – выдохнул он, словно нес на себе тяжкий груз, от которого не скоро избавится. Эмма замерла. Она побоялась поверить в эти слова, вслушаться в них и сохранить в своей памяти. Это слишком больно, слишком разрушающе, слишком переполнено любовью.

- Почему же, я могу приезжать на праздники, это не так далеко, как может показаться. - Она была холодна, слова ее разрезали сгустившуюся темноту комнаты. «Так надо», - твердила она себе. Так надо… чтобы не скучать, не помнить, не тонуть в водовороте воспоминаний.

- Да, это вполне неплохо.

«Уйди, оставь его, беги, сбивая ноги в кровь. Внутри него нет того огня, что сжигает твою душу. Он птица Феникс, рожденная в пламени любви, а ты лишь мотылек, которого привлекли его искры. Уйди, беги, иначе ты сгоришь», - кричал разум. Она должна была поступить именно так: повернуться, попрощаться и удалиться. Собрать осколки разваленной реальности воедино.
Придаться полностью мечтам о новой жизни в загадочной и неведомой ею стране. Окунуться в это с головой и перестать терзать себя какими-либо иллюзиями. Но нити, связывающие ее с этим неординарным, странным одновременно невероятно приземленным человеком, оказались слишком сильны. Намного прочнее, чем та боль, которую он, не понимая, причинил ей несколько минут назад.

- Мне, пожалуй, стоит вернуться к себе… - достаточно неуверенно начала Эмма, сделав несколько шагов от него, в сторону двери.

По спине девушки прошелся холодок, Натан не собирался ее останавливать. Чувство одиночества и отрешенности вкралось внутрь нее ровно до того мгновения, как она почувствовала, как горячая мужская ладонь коснулась ее локтя: надавливая с небольшой силой, Натан остановил ее.

- Сейчас ночь, тебе лучше остаться, - прошептал он. Комната озарилась разноцветными огнями новогодних фейерверков и осветила его лицо с отпечатком тоски. Эмма ощутила, как ее глаза прожгли слезы. – Хочешь, я могу спать на диване?

Она ничего не сказала, лишь отрицательно покачала головой. Эмма понимала: сейчас им не до любовных утех, ни на что не осталось времени для двух родных-чужих людей, есть пустая квартира и теплые одеяла, которые укроют их от реалий людского мира. Сейчас они не Натан и
Эмма, а эфемерные души, странники, заблудившиеся в холодной пустыне вселенной.

Она давно не ощущала легкого, почти неуловимого запаха его простыней, не испытывала это томительное, ласкающее кожу чувство его близости рядом. Он прижал ее к груди, почти болезненно, но достаточно, чтобы она сквозь его легкую футболку могла ощутить удары его сердца. Они всегда были чрезвычайно ровными, словно ритм метронома.

Тук-тук… Эмма закрыла глаза.

Тук-тук… она вдохнула терпкий запах его тела.

Тук-тук… она мечтала остановить эти секунды навсегда.



Первое утро нового года оказалось не таким уж и приветливым. Эмма с трудом открыла глаза, голова ныла, наверное, так давали о себе знать коктейли, выпитые еще в не таком уж и далеком прошлом году. Алкоголь всегда имел на нее особое, слишком сильное влияние, и она всегда пьянела даже от самого ничтожного его количества.

Эмма не успела раздосадоваться головной боли, когда ощутила рядом лежащего Натана. Он свободно раскинулся на всей кровати, не оставляя девушке другого выхода, кроме как улечься прямо на его груди. Однако во сне его лицо казалось очень сосредоточенным, словно там, в мире грез, он обдумывал какую-то непосильную ему задачу. Эмма неосознанно улыбнулась. Возможно, она видела его в последний раз, быть может, это последние секунды, когда она могла насладиться его красотой, почувствовать размеренное дыхание.

С секунду Эмма хотела уйти, тихо, как тень, выскользнуть из его квартиры, не оставив после себя никаких напоминаний - лишь имя и красивую историю несостоявшейся любви. Но вскоре она одумалась. Девушка поняла, что не могла так поступить с ним, так же и Натан не оставлял ее после каждой ночи, после каждого прикосновения.

Она была не в силах стереть улыбку с лица, провела медленно указательным пальцем по его ключице, шее, следуя изящной изогнутой линии, коснулась контура его губ.

Натан легонько шевельнул рукой, и Эмма сразу встрепенулась, отодвинувшись от него. Меньше всего она хотела тревожить его сон. Девушка осторожно, стараясь не делать резких движений, поднялась. Девушка вышла в прихожую в доме, который ничуть не изменился со вчерашнего дня, но определенно что-то стало иным. Эти неуловимые перемены зависли в воздухе, здесь стало тепло, по-другому комфортно. Она чувствовала себя как дома там, где она могла быть в
безопасности, где не надо выставлять шипы, чтобы защищаться, где есть человек, которому можно доверять.

Сейчас ее ничуть не волновал холод деревянного паркета или то, что футболка Натана, надетая вместо ночной рубашки, явно была не предназначена для ношения зимой. Она, не ощущая под ногами пола, подошла к кухонному столу, коснулась руками, ощутила под ними мягкую полированную поверхность. В эту секунду каждая мелочь на этой маленькой, удобной кухне казалась ей чем-то особенным.

Чайник вскипел, Эмма опустилась на землю. Она медленно, словно не желая прочувствовать уходящие секунды, наполнила идеально белую, гладкую чашку кипятком. Девушка не сразу почувствовала, как позади нее появилась мужская фигура. Но ей не нужно было волноваться, через мгновение руку Эммы, которая сжимала чашку, накрыла другая. Она ничуть не испугалась, лишь беззаботная улыбка, которую, кажется, невозможно было сдержать, расплылась по ее лицу.
Эмма ощутила его прерывистое дыхание на своей шее. Он смеялся. В мире не было ничего более волнующего и согревающего на свете, чем его улыбка.

- Доброе утро, - обволакивающий шепот бархатистого голоса пробежался по ее затылку и наполнил комнату.

- Доброе, - только и смогла выдохнуть девушка. Стук ее сердца не позволял большего.

- Надеюсь, ты хорошо спала, - еще один шепот, еще мурашки по телу.

- Прекрасно, лучше, чем когда-либо, - ответила она, развернувшись к нему лицом.
Но сейчас, когда единственным, что отделяло их, являлась чашка чая, она взглянула ему в глаза, и воздушное настроение улетучилось. Девушке казалось, что вчерашний день ничего не изменил.

Эмма думала, что смотреть в его глаза будет так же легко, как и всегда, и по привычке появятся бабочки в животе. Но вместо этого она ощутила какой-то незнакомый ей раньше груз где-то в области сердца. Он не хотел ее… хотя нет. Натан хотел ее - телом, но не душой, не сердцем. И, несмотря на то, что происходило между ними, несмотря на то, сколько времени прошло, он не мог принять ее. Натан не мог впустить ее в свое сердце, в жизнь, о которой Эмма почти ничего не знала.

- Я хочу, чтобы сегодня был лучший день в твоей жизни, - сказал он, улыбаясь, словно ничего и не было. Словно для него ее уход не изменит ровным счетом ничего. – Допивай, и я устрою для тебя настоящий праздник.

Эмма усмехнулась. Это была не улыбка счастья или удовлетворения. Девушка покорно приняла, что она проиграла в самой большой войне. В битве с самой собой. Все время, что она потратила на то, чтобы не привязаться к этому человеку, было потрачено зря. Он стал для нее важным, чем-то похожим на сон. Она чувствовала себя бессильной без него, с ним Эмма была спокойной, наполненной силами.

Ах, эта женская фантазия. Ей можно говорить все что угодно, объяснять любыми аргументами, но она найдет тот лучик надежды, за который можно держаться.

Натан всегда предостерегал ее: отношения не для него, по крайней мере, сейчас. И эти последние слова дали ей надежду на признание вчера, и повод остаться на ночь, и желание остаться на завтрак.

Натан коснулся ее щеки, но вместо трепета она осознала, что прикосновение принесло дискомфорт, но не от неприязни, а лишь от осознания бессмысленности происходящего.

- Знаешь, - сглотнув, сказала она, - я тебе не говорила никогда, чтобы тебе не казалось, что я имею какие-то другие цели от нашего общения. Но все же думаю, что сейчас самое время, чтобы ты узнал: я, кажется, люблю тебя.

Эмма говорила на автомате, не чувствуя абсолютно ничего, лишь пустоту, от которой, кажется, только вчера избавилась. Пришло время прыгнуть в пропасть и все же по-женски надеяться на луч солнца.

- Опять шутки? – Натан засмеялся, но серьезный вид Эммы заставил его тоже стереть озорную ухмылку с лица. - Эмма… - выдохнул он. – Ты знаешь, я не хочу этого…

- Да, господи, я знаю! Ты не готов и будешь встречаться со мной, только если на планете не останется людей и нужно будет продолжить человеческий род! – сорвалась она впервые за долгое время. Эмма не знала, что заставило ее сказать это, и сейчас, когда она старалась уравновесить дыхание, ей показалось, что так она хотела понять, наконец, что случится с ними. Что станет с их этой странной дружбой.

- Да, - неожиданно тихо сказал он. – Ничего трагичнее не могла придумать?

- Трагичнее вряд ли могло получиться, - уравновешенно ответила она.

Эмма смотрела в его глаза и понимала, что потеряла его. Она теперь стала для него ненужным балластом, еще одной безумно влюбленной в него девушкой, каких много. Но есть то, чем она может отличиться от них. Она не станет умолять его, не начнет уговаривать.

В ее силах сейчас было просто уйти.

---

Здравствуйте, дорогие читатели! После долгого перерыва, наконец, появилась последняя глава этой истории. Думаю, жанр ангст здесь вполне оправдался, поэтому мне интересно знать о ваших эмоциях, по поводу этих последний строк. Остался только эпилог и мы попрощаемся с этими героями. Надеюсь увидеть ваши комментарии.
Ваша Аня.