Глава 20. Часть 3. Наши первые шаги.

Не забываем слушать песенку от милой Pisonic - помогает настроиться!

Так приятно, когда в памяти есть моменты, которые вспомнишь - и на лице появляется улыбка, а по венам проходит электрический ток. Воспоминания, что заменят теплое одеяло в непогожий день, станут твоим личным светилом, подымут с колен и придадут сил в жестокой битве. Именно один из таких моментов произошел со мной пару часов назад. Я получила свою сказку.

Шаг за шагом я пролистывала события этого вечера и не могла скрыть счастливой улыбки...

Поцелуй Эдварда был идеальным завершением Сочельника. Я так сильно его жаждала, что, получив, выпивала все без остатка, растворяясь в чувствах подобно капле дождя. Мы не могли оторваться друг от друга еще очень долго. Обжигающая страсть любимого возносила разум к небесам, вырывала из груди томные стоны, лишала воздуха, пускала по венам жидкое пламя, но нам было мало. Эдвард целовал меня так, как я мечтала еще с первой нашей встречи полгода назад. И эта мысль уносила меня в другую вселенную. Лишь когда губы запылали как олимпийский огонь, ненасытные руки едва не вырвали непослушные бронзовые локоны, а ноги стали напоминать вату, я робко отпрянула от Эдварда.

Вот уж не думала, что это будет так тяжело. Свежий морозный воздух едва не взорвал легкие. Невесомые снежинки тут же облепили мое румяное лицо, чтобы в следующую секунду оставить на нем мокрый след. Мои ладони плавно переместились на мужскую шею. Куда делись перчатки Эдварда, непонятно, да это и не столь важно было. Но предчувствие меня не обмануло – его волосы чертовски мягкие и невероятно чувственные. Я уже скучала по ним. Ноги едва удерживали расслабленное тело, и, если бы не руки Эдварда на моей талии, падения мне не миновать. Лед никогда не являлся мне другом, и после такого горячего поцелуя я удивлялась, как он еще не потрескался. Выработанное нами тепло стремительно испарялось – и легкий озноб тут же прошиб мой позвоночник. Но все это уходило на задний план. Передо мной стоял Эдвард, и я не видела его более совершенным и красивым, чем сейчас.

Беспорядок на голове любимого всегда производил на меня особое впечатление, но сейчас, зная, что виной всему именно мои руки, я оказалась практически на грани обморока. Затуманенный взгляд из-под пушистых заснеженных ресниц стирал все мои былые представления о любви и красоте. Слегка опухшие сочные губы замерли в так полюбившейся мне кривоватой улыбке. Частые и глубокие вздохи формировались в причудливые облачка пара, щекочущие мои собственные губы. Как бы я хотела обладать его талантом и переместить этот миг на полотно. Фото не сможет передать всей его красоты и очарования, лишь правильно положенные краски и частичка собственной души способны отразить все это.

- Твои губы так подходят к моим. - Первые слова Эдварда пустили новую волну смущения, и я тут же зарылась в воротник его пальто, едва касаясь вздымающейся груди.

Неужели ему понравилось? Эдвард наслаждался поцелуем, как и я?

Святые угодники, ущипните меня!

- Эй, - обратился Эдвард, крепче прижимая меня к себе. Милый, не отпускай – я должна оставаться на земле.

Сделав пару необходимых мне вдохов и выдохов, я подняла на него взволнованный взгляд.

Изумрудные глаза ярко блестели, отражая мою собственную тревогу и нежные чувства Эдварда. Тепло, свет, радость, восторг… Взгляд любимого блуждал по моему лицу, пытаясь успокоить нервную дрожь и прогнать непрошенный страх. Затем теплые губы начали осыпать мое лицо легкими поцелуями, разливая по венам горячий поток любви и нежности. Я тут же почувствовала, как предательски напрягается тело, как оно плавится в этой простой ласке…

От выплескивающихся за край чувств на глаза наворачивались слезы радости и умиления. Как же я ждала этого, как долго надеялась…

Закрепляющий поцелуй на кончике носа - и соленая влага тонкой струйкой полилась по щекам. Эдвард тут же помрачнел и отстранился на незначительное расстояние, предоставляя мне больше пространства и воздуха, в ожидании моих дальнейших действий. Я стремительно вытерла влажные дорожки и широко улыбнулась, показывая, что внутри меня нет печали – лишь огромное безудержное счастье.

Любимый облегченно вздохнул и снова впустил меня в свои объятья. Его пьянящий запах и ровное сердцебиение уносили в другую реальность. Я расслабилась и снова позволила себе уткнуться носом в его широкую грудь. Как же хорошо…

Откуда этот страх, тревога? Все позади. Я с Эдвардом. ОН меня целовал ТАК, как я даже и мечтать не смела. Мои губы никогда не знали столь сладкого и волнующего поцелуя. Кожа начинала пылать, стоило только вспомнить о нем. Теперь на мне был аромат и вкус Эдварда, печать его нежных губ. Это приводило просто в щенячий восторг. Первый шаг сделан. Теперь мой ход…

- Спасибо, - взволнованно прошептала я, теребя его пальто.

- Ты меня опередила. Я хотел сказать то же самое, - ответил он низким и таким соблазнительно-чувственным баритоном, и я почти уверена, что слышала веселье в его голосе. Это, конечно, заставило и меня улыбнуться. Он даже не догадывался, за что я его благодарила. Он подарил намного больше, чем просто поцелуй. Он дарил мне уже не призрачную надежду, а вполне реальные отношения. Он стал частью моего будущего. Может, однажды он и поймет все это, но сейчас, похоже, считает, что поцелуй - причина моей благодарности.

- Молодые люди! – услышали мы чей-то голос и тут же дружно обернулись.

У самого входа на каток стоял пожилой мужчина, который пару часов назад любезно предложил нам коньки. Он еще тогда чем-то напомнил мне гнома Весельчака из сказки про Белоснежку, и я просто так, можно сказать, по велению сердца подарила ему целомудренный поцелуй в щеку, как только надела коньки. Помню, от неожиданности мужчина замер, а затем широченная улыбка расплылась на его лице, и, клянусь, его маленькие смешные уши немного зашевелились. Забавно, но, слегка обалдевший от моего такого неожиданного жеста, он стал похож на Молчуна. А я подумала, какова вероятность превращения гнома в прекрасного принца, если его поцеловать еще раз… Но об этом так и не узнала, поскольку Эдвард потащил меня на лед, что-то бурча себе под нос.

- С Рождеством! Может, вы уже отпустите бедного старика домой? – огорченно спросил старичок, разводя пухлые руки в стороны.

Ого, а, кроме нас, на катке-то уже никого не осталось!

Эдвард перевел взгляд на меня, ожидая моего решения. Я лишь сотую долю секунду любовалась им, а потом молча кивнула. После чего, медленно скользя и придерживая друг друга, мы направились к взволнованному мужчине.

Дорога домой проходила в умиротворённом молчании. Эдвард сосредоточился на трассе, хоть и пустынной в этот час, но не менее опасной. Все же снег, крутые склоны и мороз – не самые лучшие друзья водителя. Одна его рука все время перемещалась с коробки передач к моим ладоням, покоившимся на коленях. Он то сжимал их, то нежно водил большим пальцем по тыльной стороне, то дарил застенчивые поцелуи. И, конечно же, не обошлось без томных взглядов и сногсшибательных улыбок. Эдвард коварно соблазнял меня всю дорогу, я же делала вид, что не реагирую на его сигналы.

От такого пристального внимания мои кости превратились в желе, а взгляд заволокло пеленой блаженства. Какой-то слабый огонек разума напоминал, что нам, прежде всего, нужно поговорить и выяснить некоторые нюансы, но я отфутболивала его назад, не желая портить столь сладкий момент. «А об этом я подумаю завтра». Какое, оказывается, волшебное это слово - «завтра».

У порога моего дома мы как подростки жадно обнимались и целовались, пока наши ресницы не покрылись инеем.

- Я бы тебя не отпускал, но ты мне нужна живая и здоровая, - с чувством произнес Эдвард, снова захватывая мои руки в жаркий плен своих ладоней. Я блаженно улыбнулась, не в силах надышаться любимым.

- Выпей горячего чая, разожги камин и ложись под теплое одеяло. А когда уснешь, я буду охранять тебя, - заверил он, согревая мои руки своим горячим дыханием. Я лишь молча кивнула, соглашаясь с его планом.

- Завтра приезжают мои родители. Они устраивают рождественский прием, и ты в списке почетных гостей, - размеренным тоном объявил Эдвард, сверкая, как новенький цент.

Я сглотнула образовавшийся ком, но было поздно – холодная паника пробиралась под одежду, сковывая мое сердце. Видимо, от того, что мне был присвоен статус «почетного гостя», стоило закатить глаза, но, кроме вселенского страха, мной не двигало ничего.

Родители! Завтра! Бал… Неужели это не сон? Он собирается меня знакомить со своими родными? А вдруг я им не понравлюсь? А вдруг не то ляпну? А вдруг не так взгляну? А если случайно громко рассмеюсь или икну? А что мне одеть? А как себя вести? А как он меня представит?

Заметив мою растерянность, любимый поспешил меня успокоить:

- Беллз, не волнуйся ты так! С нарядом тебе поможет Розали, которая тоже будет на празднике, а остальное предоставь мне. Ты справишься, - уверял меня Эдвард, гипнотизируя меня своими волшебными глазами. Наверно, чтобы я отключила мозг и перестала волноваться.

Он снова погладил меня по щеке, и я почувствовала, что совершенно обезоружена этой простой лаской. Расслабленно прижалась к его ладони и постаралась успокоиться. Раз он уверен во мне, то и мне не следует себя недооценивать. К тому же, рядом будет и Розали - вместе мы все разрулим.

Эдвард заботливо всматривался в мое лицо, пытаясь прочесть эмоции и мысли. Теперь его волнение было так очевидно, что я ругала саму себя за то, что могла усомниться в нем. Выдумала себе преграды, трудности, причины для душевных терзаний и мук. Какая же я глупая.

Не желая мучить Эдварда ложными догадками, я заглянула в его глаза и, разглядев в них искреннюю тревогу, еще раз отвесила себе подзатыльник. Самонадеянная курица.

- Да, справлюсь. Ведь рядом будешь ТЫ, - успокоила я любимого, целуя его ладонь.

Эдвард посмотрел на меня завороженно, а затем расплылся в блаженной улыбке.

- Тебе пора спать, малыш, - прошептал он, приближаясь к моему лицу.

Я знала, что сейчас будет, и все равно не могла остановить свое радостно подпрыгивающее в предвкушении сердце. Колени, тоже подчиняясь силе обаяния Эдварда, нервно задрожали. Он на секунду приложился к моим губам своим чувственным ртом и тут же отстранился, вызвав жалобные стоны с моей стороны. Ему явно нравилось дразнить меня.

Коварная улыбка напоследок, рев мотора - и черная машина скрывается за поворотом.

Эх, это было самое лучшее свидание.

- Как же я люблю тебя. - Я вынырнула из сладких воспоминаний, теребя края одеяла.

Спать не хотелось. Луна пробивалась тусклыми лучами сквозь тончайшие занавески, создавая мрачные отблески жидкого света на полу и кровати. В камине зигзагом вилась струйка прозрачного дыма. Давно сгоревшие поленья тлели, отдавая жалкие остатки тепла, но я не ощущала холода. Меня переполняли чувства, страстные и неудержимые. Кажется, именно они движут героями любовных романов Хизер Грэм и Райли Юджинии (авторы любовных романов – прим. автора). Такого поцелуя стоило дожидаться. Я и сейчас ощущала на своих щеках прикосновение длинных пальцев Эдварда, его дыхание у себя на губах, его язык, проникнувший в мой рот. Как и тогда, я снова почувствовала, как волна желания поднимается у меня внутри.
Так, снова-здорово. Спокойствие.

Не желая зря терзать себя томными мыслями, я отбросила одеяло в сторону и встала.

В шкафу нашла удобные джинсы и легкий свитер – еще не то время, чтобы расхаживать по дому в одном нижнем белье, к тому же у меня гости. Облачившись в удобную одежду, я направилась к окну и отдернула занавеску.

Снег уже не шел. На чистом небе искрились мириады звезд, полная луна взошла на свой законный трон и величаво блистала в безмолвной тиши. Небесный свет мягко очертил силуэты гор, деревьев, тропинок. Весь ночной мир будто покрылся серебристой краской. Природа застыла в холодном великолепии.

Я прижала указательный палец к заиндевевшему стеклу и провела вертикальную черту. Мои мысли были далеко от тела. Я неустанно неслась к возлюбленному - его магнетическому взгляду, ошеломляющему аромату и самым сочным губам, чей привкус я все еще ощущала на своих губах. Теперь я знала, что такое счастье. Это любить и быть любимой. Я еще, конечно, не была уверена касательно чувств Эдварда, но одно понимала точно - первую встречную он ТАК не целует. Такими поцелуями не разбрасываются, их хранят для особенных людей. И гиперуверенная в себя «Я» твердила, что Эдвард ждал именно меня. Ждал идеального момента. Для самого совершенного и сладкого поцелуя в истории человечества. Ах…

Невероятными усилиями воли туман в глазах все же начал рассеиваться, дыхание возвращалось в норму, хотя низ живота по-прежнему пульсировал. Неужели так теперь будет всегда? Благодаря Эдварду и его горячим поцелуям, у меня теперь статус «постоянно возбужденной особы».

О, святые небеса, наше тело, наконец, реагирует. Оно живое! Какой кошмар! Скорее врача!

Врач скорее нужен тебе! Хотя медицина бессильна… в твоем случае.

Беллз, ты опять все драматизируешь. Как же истребить в тебе эту ненавистную гнетущую жилку? Прямо сил нет. Эдвард открывает в тебе женщину, а ты стоишь и гнусишь.

Но я себя чувствую некомфортно…

Некомфортно? Ей, видите ли, некомфортно! Случилось из ряда вон выходящее - с расстроенного инструмента вытерли вековую пыль и решились использовать его по назначению, а он еще смеет бурчать!

Это я - расстроенный инструмент? Вековая пыль, говоришь?

Ой, можно подумать, я тебе сейчас открыла Америку. В глазах окружающих ты практически монахиня, еще не принявшая обеты. Тихая, одинокая, правильная. Хоть ты этого и не признаешь, но ты закрыта! Закрыта от собственных эмоций и физических потребностей организма. Ты удерживаешь их в стальных цепях, опасаясь потерять контроль. Милая, но контроль иногда НУЖНО терять.

Да что ты несешь? Контроль - это моя жизнь. Я прекрасно помню свое детство, помню, что значит не уметь управлять своим даром, быть ВНЕ КОНТРОЛЯ. Эти мучения убивают меня.

Ты все неправильно поняла. Я говорю не об остальных людях, а о тебе самой. Это ТЕБЕ нужно расширить рамки, в которые ты себя поставила. Расслабься и получай удовольствие!

А если…

Никаких если! Поверь, жизнь намного интереснее и сочнее, когда ты позволяешь себе чуточку больше.

Я раздумывала о наставлениях внутреннего голоса, смотря сквозь стекло. Отчаянно прижимала руки к бедрам в надежде унять сладкую дрожь и обратила внимание на свое художество на окне.

Тихий смешок пробежался по комнате. Я бессознательно написала на стекле имя Эдварда, как глупая школьница, машинально выводящая в тетради имена своих кавалеров. Смутившись, я еще раз провела пальцем все линии дорогого сердцу имени и одним уверенным движением стерла, словно приняв важное решение. Кивнув себе самой, я направилась в коридор.

Копируя повадки ниндзя-невидимки и стараясь не создавать лишнего шума, я осторожно перебирала ногами. Хотя мои боевые навыки далеки от этих виртуозов, техника бесшумного передвижения мне вроде бы удавалась. Усмехнувшись своей бредовой идее, я продолжила свой паломнический путь. Пару ловких прыжков - и вот я в гостиной. Блин, сама собой горжусь.

Под покровом ночи комната преобразилась – различные гирлянды россыпью окружали помещение, играя невероятной палитрой цветов. В восточном углу красовалась пышная ель, охраняющая горки искристых коробок. Небывалый ребячий восторг охватил мое сознание и подтолкнул к заветным подаркам. Детские привычки не изменились. Каждое Рождество я ожидала, правдоподобно изображая глубокий и крепкий сон, пока дом не затихал. Ближе к полуночи покидала свой пункт ожидания и на цыпочках пробиралась на первый этаж. Туда, где обитала заветная елочка, махровые носочки и заранее приготовленные подарки. Бабушка знала о моей шалости, но, поскольку ее любовь была безграничной, закрывала на это глаза. Как и тогда, я быстренько осмотрелась, прислушалась к звукам в доме и с высунутым от нетерпения языком подкралась к дереву.

Присела, осматривая гостинцы, скрытые под душистым хвойным покровом. Невольно втянула приятный аромат смолы, блаженно прикрывая глаза. Да, настоящий дух Рождества. От обилия подарков хотелось хлопать в ладоши, но я себя сдержала, позволив лишь с упоением их потереть. Так, эти коробки в глубине я положила для малышей - думаю, деревянный паровозик и набор юного рыбака порадуют их. Красным бантом повязана дизайнерская сумочка для Розали, белым – теннисная ракетка для Эммета. Остальные мне не были известны – видимо МакКартни уже постарались. Я приставила палец к губам, раздумывая, как бы не ошибиться.

- Фиолетовая коробка для тебя, - услышала я за своей спиной знакомый приятный голос. Для тысячелетнего старика он был уж слишком слащавым. Надеюсь, Санта не поменял ориентацию? Старичка – обладателя белой бороды и приличного животика, наряженного в обтягивающее красное трико, я не переживу.

Я вздохнула и медленно поднялась с колен – не одна бодрствую в Сочельник. Повернувшись, заметила Розали, расслабленно опиравшуюся о стену. На ней была похожая одежда, идеально подчеркивающая все достоинства женской фигуры, на ногах красовались смешные тапки-собачки. На лице подруги играла мягкая улыбка, а в добрых глазах сияли звезды. В целом признаков сна я не выявила. Она что, вообще не ложилась? Ждала меня? Ну не Санту так точно. Он уже, небось, храпит и видит впечатляющий сон о своих крестовых походах.

- С Рождеством! - выпалила я, в смущении прикусывая нижнюю губу. Блин, чувствую себя некомфортно - словно меня застукали на месте преступления.

- И тебя с Рождеством, Беллз, - ответила подруга, приближаясь ко мне.

- Я тебя разбудила? – уточнила я, виновно опуская глаза.

Бог ты мой, еще немного - и ты упадешь на колени…

- Нет, ты просто не давала заснуть. Вернее, ВЫ, - поправила Розали, обходя меня слева.

Мы? У меня же не слуховые галлюцинации? Липкое чувство недоумения пробежало по спине, вызывая мощный сбой в дыхании - мой взгляд последовал за перемещающейся по комнате фигурой подруги.

- Прости, что? – продолжала допытываться я уже осевшим голосом, бегая глазами по ее ровной спине.

- Я волновалась, - начала Розали, касаясь рукой ели. - И решила настроиться на тебя, если нужна будет моя помощь. Ну, и…Черт, ты просто источаешь такие мощные волны, что ваши чувства невольно затронули меня саму, - яро объяснила она, повернувшись ко мне.

Сперва мой рот невольно распахнулся, а брови поползли вверх, но после осмысления ее слов – кончики ушей запылали, раскрывая мои мысли.

- Роуз, я… не того. Мы не хотели, - выдохнула я, выпрямляя плечи. Решила не прятаться и дать себе немного свободы, так что перед подругой уж точно не следует играть кого-то другого. Она и так все знает. Мне нужно лишь все подтвердить и не краснеть по каждому поводу.

- Ну, чего вы хотели, я уж наверняка понимала, но, слава Богу, что до этого не дошло, - усмехнулась Розали, грозя мне пальцем.

Я рассмеялась и с радостью обняла ее. Как же здорово, что Розали здесь, со мной. Ее понимание и поддержка еще никогда не были так важны. Сильнее прижимая подругу к груди, я ясно ощущала ее тепло, заботу и мысленно благодарила за визит.

Спустя минуту мы отстранились, разделяя одно чувство на двоих - признательность.

- Так ты откроешь свой подарок? – подначивала меня Розали, бросая взгляд в сторону елки.

- Оу. Это от тебя? – спросила я, беря в руки указанную коробку. Слишком плоская и большая.

- Нет. От Эдварда, - усмехнулась Розали, присаживаясь на диван.

- Эдвард? Но когда он успел? – недоуменно протянула я, осторожно теребя коробку. Не шевелится и не тикает – уже хорошо.

- Эх, Белла! Стоило тебе отвернуться, и он мигом нашел ей место под елкой, - радостно поясняла подруга, копируя жесты любимого.

Я не сдержала улыбки и присела рядом. Легкое волнение тут же пробежалось по венам, смешиваясь с восторгом и предвкушением. Осторожно освобождая коробку от яркого зеленого банта, я пыталась усмирить свои дрожащие руки, чтобы не дай Бог не повредить подарок. И вот последние защитные пленки сняты и… в моих руках оказалась картина. От неожиданности я чуть не вскрикнула. Казалось бы, чего удивляться, но это была ТА самая картина из моего сна. Нежная роза, стоящая в лучах лампы. Мои глаза судорожно бегали по полотну, сравнивая каждую деталь. И чем дальше, тем больше отчаянных всхлипов у меня вырывалось. Тень, контраст, цвета, положение предметов, даже маленькая бабочка на заднем фоне – все совпадало. Как это возможно?

- Беллз, ты побледнела, дорогая, - обеспокоено заметила Роуз, касаясь моей щеки.
Я не ответила, лишь судорожно помотав головой.

- Тебе плохо? – подруга придвинулась ближе, готовя себя к моему приближающемуся обмороку.

Я активно заморгала ресницами и медленно перевела на нее испуганный взгляд.

- Роуз, я уже видела эту картину, - выдавила я одеревеневшими губами, слегка пожимая плечами. – Во сне. Месяц назад. Как это возможно? – озвучила я мучавший меня вопрос, разворачивая изображение в сторону рядом сидящей подруги.

Розали слегка растерялась, но уже через мгновение взяла себя в руки, принимая всезнающее выражение лица.

- Ну, все же лежит на поверхности. Здесь нет никакой мистики. Просто ты интуитивно чувствуешь Эдварда и во сне проникаешь в его сознание. Есть и другой вариант - у вас с ним мощная энергетическая связь, - констатировала она, поправляя на переносице несуществующие очки.

Она считала, что эта информация успокоит меня? Проникновение! Связь! Сознание Эдварда! Неужели все так и было? А у меня есть другие теории?

Так, нужно рассуждать логически. Ведь я же общалась с бабушкой в своих сновидениях? Общалась. Ее слова сбылись? На удивление, да. Горы, Эдвард, испытания… Все происходило. К тому же, сны часто предупреждали меня о том или ином событии в жизни. И снова верно. Выходит, что Роуз… может быть права.

- Эй, Белла, здесь еще карточка, - заметила подруга, откапывая среди остатков оберточной бумаги маленький прямоугольник.

Поставив картину около дивана, я забрала из рук Розали конверт и живо раскрыла его. Внутри оказалось письмо, написанное каллиграфическим почерком:

О, как же розы восхищают,
Их аромат сердца ласкает,
Возносит нежность лепестков,
Шипы от страсти разрывают в кровь.

Изабелла, ты прекрасна словно роза. Надеюсь, эта картина достойно пополнит твою коллекцию.
С Рождеством тебя! Желаю безмерного счастья, искренней улыбки и покоя в душе.

С любовью, Эдвард.

- … пополнит твою коллекцию, – прочитала вслух Розали. – О какой коллекции он говорит? – удивленно спросила она, повышая свой голос на октаву.

Коллекцию? Лишь раз в жизни я была охвачена идей фикс. Тогда мне было шесть, и собирать причудливые камушки казалось очень веселым занятием. В мою коллекцию входила не обыденная галька, валяющаяся под ногами то тут, то там. Мое внимание привлекали диковинные камни, отличающиеся формой, цветом или текстурой. Они попадались мне в довольно необычных местах: на ярмарке, возле мусорного бака соседей, на железнодорожных путях или клумбе. Однажды под пихтой миссис Вебер я нашла темно-красный камень в форме треугольника. Внутри него были белые крупинки, которые при свете люминесцентных ламп казались подвижными. Эту находку я сделала своим талисманом и носила с собой постоянно. Ему была отведена особая роль – самое сердце моей задумки. Я верила, что все мои камни обладали особой силой, могли исполнять желания. И мечтала построить волшебный дом, где будет жить вся моя семья. В этом каменном доме все будут любить и заботиться друг о друге. Не будет ссор, вечных работ и командировок, брани и непонимания. Я верила… очень долго. В день переезда в Сиэтл, когда я поняла, что семьи больше нет, выбросила все камни, все мои надежды в мусорный бак. Я понимала, что, к сожалению, матушка Земля не в силах мне помочь и что судьба ведет меня новой дорогой.

Но эту историю я не успела поведать Эдварду. Да и зачем ему знать такую чушь? Камушки, желания, дом… Все это было так давно и так… наивно. Реальность куда более важна. В ней нет места магии и слепой надежде. Поэтому…записка любимого может означать лишь одно! Он видел свою картину в моей комнате! Но как? Когда?

Разум отчаянно стал искать ответы, перебирая события последних дней. Внезапная догадка - и я со всего маху хлопнула себя по лбу. Перед глазами выстроилась логическая цепочка событий. Погасший свет – поиск свечей – почти поцелуй в моей комнате – и мой уход в гостиную. Эдвард оставался один достаточное количество времени, чтобы освоиться, а наличие слабого источника света позволило ему рассмотреть окружающие предметы. О Боже! Неужели он догадался о моих чувствах? Поэтому он меня поцеловал?

А чего ты так реагируешь? Мужчина, наконец, понял, что им интересуется женщина и принял решение действовать. Его можно лишь похвалить, благодарно принять подарок и при встрече не забыть поцеловать.

Ты снова разбрасываешься ненужными советами.

Глупышка! Я пытаюсь усмирить твою безосновательную тревогу. Ты должна выпрыгивать из трусов от радости, что тебе не пришлось все объяснять, а ему - спрашивать. Ты получила то, что хотела и сейчас САМА же боишься и сторонишься этого. Так поступают лишь люди не особо здравомыслящие…

Хм, я как-то не смотрела на это с другой стороны…

А нужно было бы! Своим поступком Эдвард дал ответ на не озвученный тобою вопрос. Взаимность. И сейчас, похоже, от переизбытка эмоций ты слегка неадекватно реагируешь на вещи. Перестань бояться! Прекрати ожидать опасности на каждом углу. Прими настоящее. Прими и наслаждайся, невзирая на крики разума или твои детские страхи. Жизнь коротка, чтобы тратить ее на сомнения. Гете утверждал: «Начните доверять себе, и вы сразу поймёте, как надо жить».

Доверять себе…

- Белла! – Подруга махала рукой перед моим застывшим лицом, пытаясь вернуть мое сознание в настоящее.

Я моргнула, напоследок прокручивая в голове наставления второго «я», и все больше понимала, что они верны.

- Да, все хорошо, - ответила я, выдавливая улыбку. – Эдвард имел в виду его картину, что висит у меня над камином, - пояснила я, возвращая взгляд на подарок любимого.

- Ааа, - многозначительно произнесла Роуз, слегка растерянная.

Я еще раз скользнула взглядом по знакомой картине. Полотно было поистине великолепным и источало мощную энергию. Эдвард писал ее с особой страстью и усердием. Он раскрывал себя, отдавал этой картине душу и сердце, зная, что подарит ее ИМЕННО МНЕ. Он поделился со мной частичкой собственного таланта, света и душевного тепла. Это говорило громче, чем все его слова и страстные поцелуи. Я стала частью его самого. Я была значимой для Эдварда. Не другом. Не случайным порывом или ошибкой. Осознанным чувством, которое завладело нами и переплело воедино раз и навсегда.

Прочувствовав истинное значение картины, я не спеша начала рассматривать свою жизнь под микроскопом, взвешивая все былое и настоящее, сомнения и веру, мысли и чувства. Я вспоминала, через что мне пришлось пройти, что найти и кого потерять. Вспоминала слова бабушки, моих подруг и мои личные умозаключения. Клубок начинал распутываться, расставляя все по своим местам – я поняла, что мне нужно делать. Я осознала, чего хочу и чем дорожу. Эдвард – мое настоящее и единственное будущее. Он – все мое. И именно поэтому я должна отпустить свое прошлое, свои страхи и сомнения. Пора прислушаться к себе самой. Эдвард чувствует ко мне что-то, и я не намерена терять это из-за неуверенности в себе или глубоких шрамов то, что было когда-то. Пора становится счастливой, ведь это под силу лишь мне… и Эдварду.

От мысленного упоминания любимого имени на моем лице расплылась широченная улыбка, тело окатила легкая волна жара, посылая по коже знакомые мурашки. Дыхание невольно участилось, заставляя грудь буквально вибрировать от напряжения. Нахлынувшие чувства завладели мной, раскрывая лишь сотую долю моей любви к Эдварду Каллену. Одно его имя вызывало во мне неудержимый водоворот волнительных чувств, без которых я уже не представляла свою жизнь. Поцелуй лишь увеличил их, превращая в наркотик. Я зависима и горжусь этим. Ведь от болезни по имени «Эдвард Энтони Каллен» нет лекарств и противоядий, нет пути назад. Я связана с ним. Навсегда.

- Милая, ты вся сияешь, - заметила подруга, лучезарно улыбаясь. – Что надумала?

- Я счастлива и не хочу терять это чувство, - откровенно призналась я, заглядывая в добрые глаза Роуз.

В моем голосе не было страха, мольбы или ноток неуверенности. Прямая осанка и открытый взгляд отсеивали любые намеки на скованность или робость. Я говорила твердо и решительно, подчеркивая тем самым, что готова идти против любых обстоятельств и преград. Я ощущала себя сильнее, уверенней. Я готова бороться за свое настоящее.

Подруга молча приняло это заявление, скользя взглядом по моему силуэту. В ее глазах зажглись огоньки радости, вокруг которых плясали яркие цвета рождественских гирлянд. Лицо сейчас чем-то напоминало портрет Джоконды – некий внутренний свет, величие и гармония. Грудь Розали приподнялась и опустилась в коротком вздохе.

- Я всегда чувствую себя счастливой, - произнесла подруга, мечтательно отводя взгляд в сторону комнат.

- Ты знаешь, почему? Потому что я ничего ни от кого не жду. Ожидания всегда боль... Жизнь коротка... Так что люби свою жизнь... Будь счастлива... И улыбайся. - Ее голос лился плавно и живо, словно первый весенний ручеек. - Перед тем, как говорить, слушай... Прежде чем писать, думай... Перед тем, как молиться, прощай... Перед тем, как делать больно, почувствуй... Перед тем, как ненавидеть, люби... Перед тем, как умереть, живи! – Последние слова она произнесла, слегка вздернув голову, словно пытаясь подчеркнуть их важность.

- Спасибо, Роуз. Сказано очень сильно – твою мудрость можно записывать для потомков, - отрешенно отметила я, мысленно еще раз прокручивая сказанное.

Жизнь и в самом деле очень коротка - каждый день может оказаться последним. Все зависит ТОЛЬКО от тебя. И в конце своего пути ты сможешь винить лишь себя в неправильном поступке, несвоевременном разговоре, невысказанной обиде или утаенных чувствах. Лишь ты виновник той жизни, которую прожил. Если хочешь жить - живи, любить – признай свои чувства и откройся им, не пасовать - переступи через свой страх и докажи себе это. Моя бабушка получила от жизни все, чего хотела. Может, она и не имела образцовую семью, верного, любящего мужа и ораву внуков, но зато жила по своим правилам. Она делала то, что диктовало ей сердце. А это и есть жизнь.

- Думаю, сторонники Шекспира затаскают меня по судам за такой явный плагиат, - подчеркнула подруга, барабаня пальцами по вытянутым трубочкой губам.

Шекспир?

- Уж не…

- Да, чертово влияние кузена, - подтвердила Роуз, хлопая себя по колену. – Общаясь с ним, складывается впечатление, что ты ощипанная безмозглая курица, а он – живое воплощение красоты и тонкого ума, - едва не прошипела она, цокая языком.

Столь эмоциональная речь Розали позабавила меня, и я изо всех сил сдерживала подступающий смех. Заметив мои недвусмысленные гримасы, подруга развернулась ко мне всем корпусом и поместила руки на талии:

- Что? Ну разве он тебе иногда не напоминает начитанного индюка? – не унималась Розали, подпитывая свои слова жестами, характерными, по ее мнению, для явного представителя особи «начитанного индюка».

Чтобы не разбудить спящий дом своих диким смехом, я лишь молча кивала головой, обеими руками прикрывая плотно закрытый рот. Из-под ладоней вырывалось сипение и невнятные хрипы, воздух шумно проходил сквозь вздувшиеся ноздри, а глаза резало от сдерживаемых слез. Как я рада, что Эдвард не видит меня сейчас.

- Все ясно. Ты, конечно же, на его стороне, - отчаянно произнесла Розали, отрешенно взмахивая рукой. – И чего я ожидала? – Подруга пожала плечи, напоминая этим движением малышку Арину.

Сменив ход мыслей, я смогла вдохнуть полной грудью и опустить руки вниз. До чего же Роуз бывает забавная! Теперь я поняла, почему она так ладит с весельчаком Эмметом. Они похожи один на другого, но не желают этого признавать. Очень часто я замечала, что их движения, мимика, слова являются зеркальным отражением друг друга. Видимо, так и должно быть между мужем и женой. Между родственными душами. Со стороны это выглядело так… волшебно и запредельно мило.

- Я поражаюсь, как не пришла к этому выводу раньше, - неожиданно произнесла подруга, подчеркивая каждое слово.

Так, и что она имела в виду?

Заметив непонимание на моем лице, она придвинулась ближе и прошептала:

- Если бы я знала, что вам необходим толчок для совершения невинного поцелуя, давно бы наградила обоих волшебными пенделями, - подмигнула она, отстраняясь от моего лица.

Я искренне улыбнулась, расслабленно опускаясь на спинку дивана. Роуз снова сделала это. Доказала, что лучшей подруги не найти во всей вселенной. Меня переполнило чувство благодарности к этой замечательной женщине. За каждый ее взгляд, слово и движение в мою сторону, пропитанные любовью и заботой. Именно ПОЭТОМУ мне было так легко общаться с ней. Она являлась не только умной, открытой и всесторонне развитой личностью. Еще доброй, живой, веселой, замечательной… В довесок к своей уникальности, она никогда меня не осуждала, не играла роль мамочки или вездесущего гуру. Розали МакКартни сумела рассмотреть во мне то, что я скрывала, сумела понять моих внутренних тараканов и смириться с ними. Ее отзывчивость достойна самых лучших наград и поэм. Тонкое чувство юмора завершало образ идеальной женщины-жены, матери и друга.

- Значит, у вас… все хорошо? – осторожно спросила Розали, желая подтвердить свои догадки.

- Судить рано, но мне нравится конец сегодняшнего вечера, - смущенно призналась я, прикрываясь густым каскадом собственных волос.

И тут я вспомнила…

- Роуз, у меня небольшая… хм… проблемка. - Я нервно заправила прядь за ухо, опуская взгляд к ковру. Руки стали теребить край свитера, пытаясь скрыть нарастающее волнение. На нижнюю губу тут же обрушились острые зубки. – Эдвард пригласил меня на прием, который устраивают его родители…

- Прием! - воскликнула она. - Как я могла забыть? Ежегодный банкет, масштабы которого приравнивают к королевским, - прояснила Роуз, поднимая руки к небесам.

Королевским?

- Эсми все устроит по высшему разряду. Самые лучшие наряды, интерьер, закуски. Это здорово, что Эд тебя пригласил! - Воодушевлению подруги можно было позавидовать. Еще немного - и она засияет ярче елки.

- Праздничное настроение обеспечено. Скорее всего, будет живая музыка и…

Подруга щебетала, впадая в аристократическую утопию и представляя себя звездой среди знатных и успешных. Я же лишь слышала оглушительный стук сердца в ушах и чувствовала красную пелену, что обволакивала мои глаза. Правая коленка стала нервно отбивать ритм, а ногти больно впивались в бедра… Я паниковала… Раут, наряды, смокинги, вельможи, воздух, пропитанный деньгами и властью и… я, представляемая Эдвардом в качестве… Кого? Друга? Поклонницы? Одержимой?

- Эй, подруга, что за волнение? – Роуз, наконец, спустилась с Олимпа и обратила на меня внимание.

Я сидела неподвижно, стараясь не сорваться в пропасть, где меня ждало стремительное и не менее унизительное падение, смешанное с всеобщим презрением. Да, я боялась, что не впишусь в идеальную семью Калленов, оставляя жирный плевок на их высоком статусе и отполированном досье. И это касалось не только моей обыденной внешности и среднего образования. Я же эмпат. Не думаю, что династия Калленов занимается коллекционированием и скрещиванием разных видов фриков.

Боже, что я несу?

- Ты волнуешься из-за родителей Эдварда? – продолжала допытываться она, включая свой профессиональный тон.

Я сглотнула и задержала дыхание. Прочь нервы, прочь истерику. Я волнуюсь о еще не наступившей проблеме. Это глупо и безрассудно.

О, умная мысля пришла.

…

Хорошо, молчи, но усмири свои нервы. Рано же паниковать.

Я громко выдохнула и резко выпрямилась:

- Да, я-я-я… не знаю, как себя вести в… таком обществе. Опозорю Эдварда, - огорченно твердила я, срываясь на шепот. – Его семья не примет меня, не примет эмпата…

- Стоп-стоп, Анна Каренина, вы пропустили свой поезд. - Подруга схватила меня за плечи и развернула к себе.

- Почему ты заранее готовишь себя к худшему? Ты же даже не знаешь его семьи! – отчеканила она, выливая на меня свои холодные аргументы.

- Стоит тебе побыть с Эсми Каллен всего пару минут, и ты не захочешь покидать ее. Она невероятная…А Элис! Этот потрясающий сгусток энергии и идей! Она не позволит тебе совершить глупость – сама все сделает, - откровенничала Розали, восторгаясь предстоящей встречей.

- Хоть в них и течет чопорная английская кровь, их сердца наполнены теплом и любовью, - уверяла меня подруга, ослабевая свою хватку.

То ли ее искренние слова и сияющие глаза произвели желаемый эффект, то ли мое заблудшее самообладание вернулось и произвело финальный выстрел - не уверена точно, но я успокоилась, и мной овладело уже не беспокойство, а любопытство. Розали незачем врать, а обрисованная ею картина казалась мне невозможной. Хотя… до встречи с Эдвардом я и мечтать не могла, что меня поцелует сам Аполлон.

- Вижу, ты поверила – молодчина! Не стоит волноваться – я буду рядом, - заверила подруга, сражая меня своим теплым взглядом.

Я устало кивнула головой, выражая свою полную и безоговорочную капитуляцию.

Роуз радостно захлопала в ладоши, вновь копируя движения дочурки. Яблоко от яблони…

- Мы подберем тебе шикарное платье – вся эта вычурная английская знать еще будет давиться собственными слюнями. - Роуз символически сжала перед моим лицом кулак, воображая желаемый исход моего появления. Ее хитрая улыбка окончательно развеяла сомнения, что она шутит.

Ох, кто-нибудь, помогите…

********************************************************
- Милая, ты всю дорогу молчишь. Поговори со мной, - Эдвард накрыл своей большой и теплой ладонью мои сжатые в кулак холодные пальцы.

От резкого контраста температур я немного вздрогнула, но спустя мгновение смогла взять себя в руки. Перевела задумчивый взгляд от проплывающего мимо зимнего пейзажа на водительское сиденье.

Эдвард ловко управлял машиной, одной рукой выкручивая руль, пока вторая металась между коробкой передач и моей коленкой. Он сидел вполоборота, успевая следить за дорогой и при этом с тревогой рассматривать меня. Безупречный, впрочем, как всегда и во всем. Волосы пребывали в моем любимом беспорядке, который он периодически обновлял, запуская в них свои длинные пальцы. Я не могла представить, что его кудри лежат по-другому или вообще сбриты – уж очень ему шел этот хаос. Густые брови сошлись на переносице, подчеркивая взволнованный тон любимого. Изумрудные глаза метались по моему лицу, пытаясь отыскать причину столь отрешенного состояния. Слегка приоткрытые губы рисовали в моем воображении довольно откровенные картинки. Ну вот, снова похожа на помидор. Кажется, еще минуту назад я была обеспокоена чем-то?

Я смущенно улыбнулась любимому, отводя глаза в сторону, опасаясь, что он сможет прочитать мои грязные мысли. Боже, на кого я стала похожа?

Эдвард снова бережно взял меня за руку и нежно сжал ее. Я бросила на него быстрый взгляд, а затем посмотрела вниз на наши переплетенные ладони и тихо вздохнула. Столь очевидный жест поддержки и заботы разбудил спящий вулкан. Огонь заполнил вены, ласково обжигая трепещущее сердце. Дыхание тут же сбилось, заполняя легкие его умопомрачительным ароматом и внушительной порцией вожделения. Я вновь ощутила этот необъяснимый импульс энергии, пробежавшийся по моим нервным окончаниям, от которого дрожали даже мелкие волоски на моих руках. Я глубоко вдохнула, радостно встречая свое обновление, свое преображение, которое незамедлительно наступало после этого. Словно вянущий цветок, жадно впитывающий спасительную влагу, или словно дальний странник, сумевший найти кров и покой, я сияла изнутри и сейчас запросто могла осветить если не город, то небольшое поселение наверняка. Надеюсь, из моих глаз или волос не сыпятся искры.

Такое происходило довольно часто в последнее время. Особое слово, особый взгляд или касание… запускало эту необъяснимую химическую реакцию. Хотя стоит внести одну важную деталь – только ЕГО касание, ЕГО слово, ЕГО взгляд. Конечно, глупо отрицать, что Эдвард имел надо мной власть. Власть, выбивающую меня из равновесия, превращать меня в жидкую глину, в материал, созданный для его искусных рук. Это состояние меня не пугало, не раздражало и даже не вызывало презрения. Я вручила ему все полномочия… на себя и была поистине счастлива подчиняться ему. Никогда не думала, что попаду под чье-либо влияние, что позволю кому бы то ни было управлять собой, еще и бездействовать при этом. Более того, ждать этого и получать искреннее, непонятное даже мне самой удовольствие. В моей черепной коробке явно присутствует дыра. Не исключено, что черная. Но сейчас я лишь внутренне себе усмехалась, поскольку вновь ощущала желание… и любовь. Еще недавно такие серьезные, весомые мысли и тревоги унеслись вдаль, приковывая все мое внимание к любимому мужчине.

Любимый осторожно разорвал наши сплетённые руки – ладонь тут же ощутила легкую прохладу. Мы сворачивали с главной дороги.

- Неужели Розали тебя не успокоила? – разочарованно протянул Эдвард, паркуя машину у обочины.

- Нет. То есть да, - растерянно начала я, когда мотор окончательно заглох. – Она полностью на твоей стороне, - успокоила я его, подаваясь чуть вперед.

Я знала, Эдвард поймет, что ИМЕННО я имела виду. Он тяжело выдохнул, словно сбросил с плеч ненужный балласт, и на секунду прикрыл глаза.

- Тогда… что? – Его взгляд был устремлен на приборную панель, но голос слишком ощутимо касался лично меня.

Одним ловким движением он отстегнул ремень безопасности, предоставляя своему телу полную свободу. От моих ушей не укрылся легкий вздох облегчения, слетевший с его тонких губ. Голова медленно повернулась в мою сторону, руки остались лежать на коленях. О Боже, он был настроен ооочень решительно. И я понимала, касательно чего и почему. Перед его вытянутой, как струна, фигурой и прямым взглядом пала бы любая стена, любое сопротивление. Божественный. Крепко сжатые скулы сдерживали бушующие внутри эмоции, чей отблеск я все же заметила в любимых зеленых омутах. Волнение, страх и сожаление. В эту минуту я отчаянно хотела его поцелуя, жадного и властного. Желание было настолько сильным, что мне пришлось прикусить щеку изнутри, удерживая себя на месте.

Как же я его люблю! До боли, до последнего вдоха, до конца существования мира. Хочется произнести, нет, прокричать это, глядя в любимые глаза, и прочесть в них ответное чувство, но… еще не время. Надо еще чуть-чуть подождать.

Эдвард все еще терпеливо ждал моего ответа. Ни один его мускул не шевелился, хотя было ощущение, как будто он вел внутреннюю борьбу. В глазах читался страх совершить неверное действие.

Я прикусила губы, ловля себя на мысли, что должна быть с ним честна. Я ведь люблю его, а значит и доверяю ему немного больше, чем безопасный эскорт на бал. Тут идут куда более серьезные исчисления. Душа, сердце, мысли, желания, самые тайные уголки сознания и даже страхи или сомнения. Любая мелочь – а в целом все. Тем более, это напрямую касается его. Ну, вернее… его семьи. А если уж еще вернее, то моего статуса в глазах его ЗНАТНОЙ семьи. Роуз не один час посвящала меня в историю семейства Каллен, выделяя, по ее мнению, значимые для меня события и детали. Их происхождение, титулы, благотворительные фонды, род деятельности каждого ее члена. Карлайла, главу семейства, она описала как «истинного рыцаря воплоти», Эсми – «похожа на ангела», а сестра Эдварда - «сама все поймешь, как увидишь». Я получила краткие характеристики и указания, но страх остался. Осталась МОЯ тайна. Остались наши невыясненные отношения. И, черт, боли Эдварда тоже, к сожалению, не исчезали бесследно. Все это и вылилось в мое глубокое нарастающее волнение.

Я боялась как-то выдать себя. Свою сущность. Боялась толпы. Неизвестной мне толпы. Боялась приступов Эдварда, их нарастающей амплитуды. А страх, как известно, не самый лучший союзник. Он мог привести к потере контроля, чего я никак не могла допустить. Только не сегодня. Только не там.

Роуз меня подготовила к лавине чужих эмоций, которая обрушится на нас, едва мы прибудем на место. Продолжительные медитации и релаксирующая музыка заняли практически все наше время.

Настройся на меня… или своего кавалера. Уверена, он-то будет чувствовать себя как рыба в воде. Главное, не волнуйся. Действуй по четко установленному плану. Именно дисциплина сделала из обезьяны человека. Или это был труд? Эй, сейчас не об этом. И знай, я рядом.

Наставления подруги были четкими и уместными. Я прокручивала их в своей голове практически каждые полчаса. Так, для закрепления.

О наряде я вообще не думала, пока Розали не начала рыскать в своем довольно впечатляющем гардеробе. Не то чтобы мой шкаф был бедным – совсем нет, но я не закупала нарядов для таких… важных мероприятий. Их просто не было в моей жизни. Даже выпускной в университете я отмечала с бабушкой на кухне, а не со всеми остальными в ресторане. Свидания (да, те единичные случаи) проходили довольно быстро и не требовали такой… подготовки. Дружеских посиделок не было. Я избегала социальных мест, где нужно выставлять себя напоказ. Мне это не нужно было. Я боялась лишнего внимания к себе, поэтому и выбирала удобную, а не вызывающую одежду.

Платье, которое выбрала мне Розали, носило именно такой характер – открытый и вызывающий. Нет, спереди оно было идеальным – строго черным, все закрывающим и даже длинна идеальная, но когда я увидела спину…вернее, ее отсутствие, моя челюсть сравнялась с полом. На него явно пожалели ткани, но зачем-то украсили абсолютно открытую спину мягким кружевом. Мой отказ был очевиден – я НИКОГДА не надену такое.

И кто придумал эту пословицу: «Никогда не говори никогда»? Не знаю как, но Роуз заставила меня его померить. Я закрыла глаза и подняла руки вверх, до конца не веря, что согласилась, поддалась. Платье село на меня идеально, буквально став второй кожей – руки произвольно прошлись по материалу, наслаждаясь его легкостью и нежной текстурой. Кажется, я даже ахнула, но все равно не решалась разлепить плотно сжатые веки. Рози кричала, возмущалась, угрожала, умоляла и даже готова была упасть на колени. Я стояла на своем.

Она все же нашла способ.

- Жаль, Эдвард любит ТАКИЕ наряды, - как бы невзначай произнесла подруга.

Мои глаза тут же открылись, столкнувшись с собственным отражением в зеркале. Увиденное… поразило меня. Платье изысканное и очень милое, талия и грудь выгодно подчеркнуты, подтверждая свое присутствие. Легкий полуоборот – и в глаза бросилось нежное кружево. Я смотрела… и не верила.

- Ну давай, соври, что оно тебе не нравится, - хмурилась подруга, скрестив руки на груди.

Я одарила ее косым взглядом, понимая, что все это время играла в упрямого избалованного ребенка. Розали все вытерпела и в сотый раз победила. Платье было решено оставить, а оголенную спину я прикрыла легкой накидкой. Сейчас наряд был скрыт под длинной шубой, и мне не терпелось увидеть реакцию Эдварда на него.

Эдвард учтиво откашлялся, привлекая к себе внимание.

Я снова отключилась от реальности, если вообще в ней была. А что? Ведь может такое быть, что все это сон, затянувшееся беспамятство. А на самом деле я дочь наркомана, живущая в подвале ночного клуба, которая немного не рассчитала с дозой и отключилась.

Да, фантазией ты не обделена, Изабелла Свон. Какой наркоман? Какой клуб? Все реальней, чем тебе хотелось бы.

Да?

Нет, блин, шучу. И ТВОЯ реальность ждет твоего признания.

Эдвард…

Он самый!

Черт. Я все испортила?

Не знаю. Ты, главное, начни…

Сглотнув горькую слюну, я облизала губы и повернулась к любимому.

- Я боюсь, что не впишусь в твой круг, - произнесла я после некоторого колебания, переходя на виноватый шепот. Оказывается, говорить правду еще труднее, чем я ожидала. Слова застревали в горле, губы немели, голос вообще исчезал. Рыба и то была более коммуникабельной, чем я сейчас. Я чувствовала себя жалкой.

Ожидаемой реакции не последовало, и мне на мгновение показалось, что я не произнесла всего этого вслух.

- Белла… - Ласковый голос разрезал угнетающую тишину, словно нож. – Мне все равно, что думают ЭТИ снобы. Они не знают, что такое настоящие чувства, настоящая красота. Их глаза искажают действительность, замечая лишь ложные идеалы и оболочки. Я знаю, какая ты. Я ВИЖУ истинную тебя, и мне нравится ВСЕ. Ты идеальна.

Я отчаянно подавляла счастливые всхлипы и едва удерживала скопившиеся слезы. Его слова… затронули душу.

- Иди ко мне. - Он раскрыл свои объятья, в которые я тут же окунулась, давая волю чувствам.

Было очень неудобно находиться так близко в столь тесном помещении, но мы не собирались что-либо менять. Я выплакивала Эдварду свои тревоги, а он бережно гладил мою спину.

Мы вернулись на дорогу спустя десять минут. Я со слегка красными, но счастливыми глазами, а Эдвард – с задумчивым взглядом, но довольной улыбкой.

Машина остановилась у Fairmont Springs Hotel.

- Все пройдет здесь? – спросила я в очередной раз, любуясь величием отеля. Возможно, что бал Золушки проходил именно в таком замке.

- Хм, я разве не говорил, что Фэрмонт принадлежит моей семье? – удивился Эдвард, глуша мотор.

На доли секунды я потеряла дар речи. Я знала, что Каллены богаты, но чтобы настолько!

- Судя по реакции, нет, - усмехнулся любимый, покидая салон автомобиля.

Через пять секунд он открыл пассажирскую дверь, протягивая мне руку.

- Значит, будет еще одним приятным сюрпризом больше, - лучезарно улыбнулся он.

- Еще одним? – уточнила я, ступая на землю.

- Возможно, - загадочно ответил любимый, игриво приподнимая бровь. Он передал ключи резво подскочившему парковщику, чтобы тот отогнал машину.

Я скромно улыбнулась, любуясь его красотой и подготовленностью. У меня тоже есть сюрприз, Эдвард Каллен. Только готов ли ты к нему?

- Готова? – Горячий шепот пробежался по оголенной шее, подымая температуру моего податливого тела на пару градусов вверх.

Я слабо кивнула, ощущая, как ноги начинают дрожать. Волнение плюс свежая доза возбуждения – то, что надо для удавшегося вечера. Да?

Эдвард взял меня под руку и, подарив короткий поцелуй в щеку, повел нас в свет…

********************************************
Милые мои, я вернулась!!! надеюсь прочесть Ваши мнения и впечатления на форуме! Очень хочется знать, что Вы думаете касательно приема? как примут Беллу родители? чем он закончится для пары Эдвард-Белла? и вообще все-все...
Не забываем благодарить мою несравненную и талантливую помощницу - Юлечку. Без нее я как без рук)))