Глава 8. О беспокоящем и дружеском
Джаспер POV

Прошло меньше двадцати четырех часов, а я уже облажался. Надо было промолчать в кафе, но любопытство победило. Эсме казалась милой, задавала мне личные вопросы, поэтому я без задней мысли решил ответить тем же. Дурак. Когда я научусь держать рот на замке? Следует только держаться тише воды, ниже травы три месяца, а потом отправиться на все четыре стороны.

Теперь я сидел на кровати в самой большой комнате, в которой доводилось жить (и только для меня одного, чего никогда не было прежде), и ждал, когда она придет исполнить наказание. Эсме была намного вежливее Марии, когда отправляла меня наверх, но я ясно понял ее сообщение. Тащи свою задницу в комнату и жди меня. Не поторопишься – оставлю тебя здесь и всыплю перед всеми.

Естественно, такой варианта меня не привлекал. Только… что-то странное читалось в ее глазах. Какое ей дело, нужно мне что или нет? Наверно, это ловушка, возможность определить мои слабости. Я выпрямился. Не зависимо от наказания я приму его как мужчина.

Но она не приходила. Электронные часы на тумбочке отмерили час, и – ничего. Мария никогда не откладывала расправу надолго, и я не знал, что делать. Ужасно хотелось в туалет, но покидать комнату было страшно. Если Эсме придет, а меня нет, это закончится плохо.

Поэтому я сидел, сидел и сидел, беспокойно гладя киви, которого подарила Элис. Грубый мех, за исключением блестящего и гладкого клюва. Повторяющиеся движения помогали сосредоточиться. Не будь я осторожен, мысли улетели бы в сотни различных направлений, оставив меня беззащитным и несобранным. Пит ненавидел, когда это происходило, говорил, мои глаза становятся полностью черными и пугают его. Правда, он еще утверждал, что я отключаюсь так на пару часов, хотя я знал, что это длилось не дольше нескольких минут.

Глаза уже закрывались, пришлось нервно шагать по комнате. Если постараться, можно уговорить ее на менее суровое наказание. Унизительное хныканье или слезные извинения могли творить чудеса. Но если бы я заснул, ничего не помогло бы.

Бодрствовать оказалось чрезвычайно трудно. Я не спал всю ночь, слишком взволнованный приездом в этот странный дом. Очень шумный, хотя все пытались вести себя как можно тише. Ну, за исключением Эммета. Он точно не знал, что значит «тихо».

Пусть у Марии было много детей, но я спал в подвале и не привык слышать их ночью. Поначалу я ночевал наверху со всеми, но как только появились кошмары, меня сослали вниз, чтобы остальные могли выспаться. А потом этот нож…

Качнул головой, отгоняя мысли. Это в прошлом, хотя Мария и грозила позвонить в социальную службу – пустая угроза – и инцидент не был занесен в мой отчет. Так Мария оправдывала свои наказания.

Острая боль подсказала, что я прокусил губу, как обычно делал, когда сильно уставал. Хорошо, боль взбадривала и отгоняла всякую сонливость. Входило ли ожидание в план Эсме? Чем дольше я жду, тем больше волнуюсь, и накажу сам себя лучше, чем смогла бы она.

Еще несколько минут и ситуация с туалетом перешла в разряд чрезвычайных. Если потороплюсь, успею вернуться минуты через три. Через две, если не мыть руки, но в этом было что-то мерзкое.
Даже если меня поймают (сомнительно), это будет не так страшно, чем если я помочусь в углу спальни. Приняв решение, я направился в ванную так тихо и быстро, что удивил бы любого из Калленов. Одна нога чуть волочилась по ковру, но я теперь знал, как с ней справляться. Я помнил, где находилась ванная с вечерней экскурсии, выполнил все дела со всевозможной скоростью, молниеносно вымыл руки, вытерев их о джинсы.

Мне никогда особо не улыбалась удача, и сегодняшний день не стал исключением. Я буквально сбил Эсме, когда она поднялась по лестнице. Твою мать! Так и знал, что стоило идти раньше. Тогда, может, успел бы вернуться в комнату прежде, чем она что-нибудь узнала бы.

Эсме молча просканировала меня взглядом. Что ей надо? Искала признак слабости? Я выпрямился. Вспомнила про слабость по правой стороне и нацелилась на нее?

Не делая ни единого движения, она лишь грустно улыбнулась:
- Все еще в одежде. Ты так и не поспал?

Секунду я вообще не понимал, о чем речь. Подразумевалось же, что я не сплю. Что ожидаю наказания. Мысленно воспроизвел ее слова, пытаясь разгадать загадку. Остальные придут где-то полчетвертого. Попробуешь пока поспать?

Тогда смысл прослеживался достаточно ясно, но, может, я ошибся? Вероятно, она имела в виду «Поднимайся наверх и спи, потому что я не хочу слушать твои вопли ночью. Разбужу тебя полчетвертого, и больше спать сегодня не будешь».

Новая интерпретация ее слов беспокоила больше старой. Физическое наказание я понимал. Черт, я даже заслужил его, потому что не смолчал. Но остаться без сна… с этим я не был знаком, это тревожило. Эсме оказывалась опаснее, чем я думал. Но в этом был смысл. Все дети вели себя послушно. Ей сложно выполнить физическое наказание, но вот моральное…

- Не спалось, - опустил взгляд, не позволяя ей увидеть ложь. Подумает, что победила, и вдруг оставит меня в покое?
- Ох, милый, - в ее голосе сквозило огорчение, но я не поднял взгляда. Это уловка. Должна ей быть. – Ты хоть чуть-чуть поспал, как приехал?
- Да, - нет. – Ночью, - если учитывать, что я лежал с открытыми глазами и дрожал всю ночь напролет.

Я ощутил ее недоверие, но она не возразила.

- Ладно. Я принесла пакеты с одеждой. Надо бы их разобрать.

Не злая, просто усталая и сдавшаяся. Я чувствовал себя ужасно, будто виноват, но не понимал, почему. Да и какое мне дело до ее чувств? Она готова сделать больно мне, почему я не могу ответить ей тем же?

Пришлось целую минуту собирать храбрость по кусочкам, чтобы взглянуть на нее. Выглядела она грустной, будто действительно переживая за мой сон. Эсме улыбнулась, но улыбка не выглядела радостной. Господи, почему все вокруг меня чувствуют себя ужасно?

- Хочешь, дам таблетку? – она заколебалась, прежде чем спросить.

А надо ли? С одной стороны, я устал дальше некуда. Не спал всю эту ночь и плохо – несколько ночей до этого. Такими темпами я сорвусь независимо от таблеток. С другой стороны, действуют они быстро, и я застряну в доме с кучей незнакомцев без возможности защититься. Я видел: Эсме хотела, чтобы я доверился ей, но я не стал. Я не доверял никому из них.

- На ночь? – прозвучало больше вопросительных интонаций, чем хотелось бы. Я держал под контролем только тело, когда не спал - когда спал, все улетучивалось к чертям – и теперь перекладывал выбор на нее. Что за хрень, Джаспер? – На ночь, - не больно-то много уверенности, но пока достаточно.

Меня беспокоил факт, что таблетки хранились у Карлайла и Эсме. Я знал, что такая политика ведется во избежание риска суицида, но она безумно раздражала. Мне почти восемнадцать, а я не смогу достать таблетки, когда они понадобятся. Медсестры точно не поверили моему вранью о головных болях и сдали меня Карлайлу. Спелись. Поэтому снотворное и обезболивающее были вне досягаемости, вынуждая просить их. Черта с два. Может, мне и понадобится снотворное, чтобы поспать и быть в состоянии защищаться, но голова лучше взорвется, чем я попрошу обезболивающее.

Храбрые мысли, но иногда доходило до того, что я действительно боялся, как бы она не взорвалась. Если бы стащить пару таблеток и спрятать… Но я не знал, куда их дели. Вариант устроить поиски в спальне Карлайла и Эсме по непонятным причинам вызывал неприятие. Мне частенько приходилось таскать у Марии деньги. Детям всегда что-то было нужно, а она не старалась это запоминать и сама не давала денег. Мне было все равно, когда деньги были ее, так в чем проблема сейчас, если таблетки мои?

Не осталось сил разбираться в путанице собственных мыслей. Поэтому я кивнул и потянулся за пакетами:
- Вечером, - вот так. Появилась уверенность, которую я и искал.

Эсме без возражений передала мне пакеты:
- Спустишься потом вниз? Поможешь мне с ужином.

- Хорошо, - кажется, она забыла о наказании, а я не собирался злить ее и напоминать.

Бросив одежду на кровать, спустился на кухню, прилагая все усилия, чтобы выглядеть милым и невинным. Эсме открыла холодильник, изучая содержимое:
- Хочешь свиные отбивные или лондонское жаркое?

Без понятия, что за жаркое. Из говядины? Свинины? Ягненка? Признаваться в незнании не стал и выбрал безопасный вариант:
- Отбивные, - я не сильно любил свинину, но справиться с ней мог.

Мясо быстро оказалось на доске в окружении зелени и овощей.
- Сделаешь салат? Если что-то не любишь – не режь.

Любой идиот умеет готовить салат. Я кивнул и пошел к раковине мыть руки. И только там до меня дошло. Эсме не спрашивала, умею ли я делать салат. Она попросила его сделать. Странное чувство. Меня давно не просили что-нибудь сделать. Мария, доктора, сестры просто говорили делать, ожидая, когда я подчинюсь. Чувство свободы оказалось долгожданным и ужасающим.

Готовя, Эсме напевала под нос смутно знакомую колыбельную. Хотелось посмотреть на нее и выяснить, что это, но вместо этого я отвернулся к салату. С подчеркнутым вниманием раскромсал листья салата на маленькие кусочки. Использовав целый пучок, решил порезать овощи. Из подставки для ножей выбрал самый маленький.

Моя приемная мать глянула на меня, но промолчала. Значит, Мария никому не сказала, что произошло у нее дома. В ином случае Эсме не подпустила бы меня ни к чему острее столового ножа. Помня о ее доверии, аккуратно нарезал овощи. Спокойная атмосфера кухни действовала умиротворяюще. Я терпеть не мог, когда люди ссорили или дрались. Можно подумать, я привык к этому, но на самом деле с трудом отгораживался от чужой боли.

Дверь с грохотом отлетела, что я чуть не порезался. Розали пронеслась по кухне, расспрашивая Эсме и игнорируя меня. Отлично. Чем меньше они на меня смотрят и со мной разговаривают, тем лучше.

- Ладно, я в гараж. Позовете на ужин, - и она ушла с развивающимися белокурыми локонами. До нас доносились ее шаги по лестнице вниз, а потом опять вверх. Она появилась в дверях, быстро взглянув на меня:

- Привет, Джаспер, - странный тон, будто она удивилась, что я еще здесь. Да и я был удивлен тем же не меньше, если честно.

- Привет… Розали, - заминка от того, что я не знал, как ее назвать. Остальные звали ее Роуз или Рози, но эти имена казались слишком личными. Я наклонил голову, мечтая не привлекать к себе внимания.

- Не режь лук в салат. Я его не люблю, - Розали явно привыкла получать, что хотела.

Я тоже не питал особой страсти к луку, поэтому ее просьбу не трудно было выполнить:
- Ладно.
- Отлично, - она исчезла за дверью, и звук ее шагов растаял.
- Ты ей нравишься.

В голосе Эсме звучало удивление. То, как она поняла это по диалогу о салате из тринадцати слов, приводило в замешательство.

- А?

Эсме сначала замариновала отбивные, а потом отозвалась:
- Розали. Ты ей нравишься. Точно тебе говорю.

- Почему? – отчаянно хотелось ей верить. Я жутко скучал по сводным братьям. Наша связь была сильнее биологической, основанная на совместной жизни, выживании и доверии. Где они сейчас? Мне говорили про Питера и Шарлотту, а малыши? Новые родители Кейт знали, что ей нужно включать ночник? Или что Ханне становится плохо от всех фруктов кроме апельсинов? А Тайлера нужно гладить по спине, пока он не заснет, иначе он будет просыпаться каждый час.

- Она с тобой разговаривала, - такие простые слова, что я второй раз за день хмыкнул. – Я серьезно. Розали - хорошая девочка, но крайне упрямая. Если бы ты ей не понравился, она без проблем бы устроила тебе бойкот, пока не решила бы, что ты ей все-таки нравишься или что с тобой будет интересно ругаться.

Другими словами, Розали – сука. Повезло ей. Иногда это единственный способ выжить. Стало интересно, почему она стала такой, но расспрашивать еще рано:
- Ясно.

- Она фанатеет от автомобилей, все про них знает, - Эсме отвернулась к мясу, не успев скрыть улыбку. – Это на случай, если ты захочешь с ней поболтать.

Очень любезно с ее стороны было подать мне идею, а не выдумывать тему разговора самому. Хоть и я хорошо улавливаю чужое настроение, но умением взаимодействовать с людьми одарен не был. Любые разговоры заканчивались моими запинками и заиканием.

Я закончил резать овощи (никакого лука) и просто стоял на месте. Мне нужна была та дурацкая вилка/ложка, которой перемешивают салат, но я не мог вспомнить ее названия. Салатная мешалка, салатный зажим, салатная вилка… черт, ни то, ни то. После моего «инцидента» (доктора и медсестры всегда говорили так, а я понятия не имел, что вообще со мной тогда случилось) у меня появились трудности с названиями повседневных вещей. Мой приступ ярости, когда я не смог вспомнить нужное слово для пришедшей собаки, прошелся по всему этажу. Даже двухлетка из соседней палаты кричал «Собачка!».

- Тебе салатные щипцы нужны? Они в ящике под тостером.

Салатные щипцы. Именно так.

В душе поднялось необъяснимое раздражение: откуда она узнала, что мне нужно, если даже я сам не был уверен? Она не виновата. Конечно, не виновата. Проблема в том, что я чертовски задолбался быть виноватым сам.

- Спасибо, - я вытащил щипцы и свалил овощи в миску. Монотонное помешивание успокаивало. Наконец, салат почти достиг совершенства, которое могло у меня получиться. – Я все. Чем-то еще помочь?

- Сейчас нет, но позже можешь помочь мне с грилем, - ее мысли витали где-то далеко. – Пожалуйста, позови сест… Розали. Мне надо кое-что у нее узнать.

Вряд ли она целенаправленно оговорилась. Просто привыкла, что все дети считают себя братьями и сестрами, и забыла, что я у них временно.

- Хорошо.

По крутой лестнице пришлось чрезвычайно аккуратно спускаться. Больная нога могла подвести в самый неподходящий момент, а мне вовсе не хотелось окончить спуск кучкой на бетонном полу. Удача в моем духе: выжить у Марии, только чтобы умереть на полу в доме новой приемной семьи из-за собственной неуклюжести.

Подземный гараж выглядел еще больше, чем вчера, в нем находилось множество удивительных транспортных средств. Ярко горели лампы, чей свет отражался от металлического пола, заставляя щуриться. Розали стояла в дальнем конце у Ягуара, подключенного к какому-то компьютеру. Повернув плечи в мою сторону, она однако не отрывалась от экрана, пока я не подошел в плотную.

- Чего тебе? – бейсболка низко надвинута на глаза, но видно масляное пятно на левой щеке. Тон не враждебный, но и не дружественный.

Я не собирался провоцировать ее, поэтому опустил взгляд:
- Тебя Эсме зовет.
- Зачем? – она выпрямилась, оказавшись, на удивление, со мной почти одного роста.
- Не знаю, - слова отдавали кислотой на языке. Терпеть не мог быть не в теме, особенно когда от меня требовали объяснений.

Розали раздраженно фыркнула, тряхнув светлой гривой:
- Прекрасно. Слушай, ты можешь присмотреть за ним пару минут, ничего не сломав? Просто следи за показателями, главное, чтобы они не перевалили за пятьсот.

- Конечно, - похоже, она возилась с бензопроводом. Я дважды менял систему в машине Марии, правда, не с таким необычным оборудованием, но что-то понимал.

- Ничего не трогай, - в голосе проступило мрачное предупреждение, и я рефлекторно съежился. Слишком часто я слышал его от Марии, что обычно заканчивалось для меня болью. Розалии странно глянула на меня, что только усугубило желание спрятаться. – Это не трудно, - тон оказался совсем не таким грубым, как я думал. Она потянулась ко мне, но передумала: - Через минуту вернусь.

Мне оставалось только сесть на пол и уставиться на экран. В высвечивающихся числах я мало понимал. Они гипнотизировали, подбородок опустился на грудь. Черт, как я устал…

- Я здесь! – голос Розали оказался громче обычного. Для этого не было никакой причины, наверно, она пыталась не напугать меня. Мило. Она протянула руку, чтобы помочь мне подняться, едва встретившись со мной взглядом. – Можешь остаться здесь до ужина. Конечно, если будешь молчать и ничего не трогать.

Скорее всего, это самое щедрое предложение, которое я от нее получу, поэтому я кивнул. Не медля ни секунды, Розали вернулась к прежнему занятию. На меня не смотрела, но не игнорировала. По ходу дела комментировала все от крошечного компьютера до инструментов. Я много знал из ее рассказа, но не прерывал. Оказалось, я не способен отвести от нее глаз, очарованный манерой ее речи и страстью в словах. Интересно, а я увлекусь чем-нибудь настолько сильно?

Поначалу она останавливалась, задавая вопросы, но ближе к ужину ей уже были не нужны ответы. Хорошо; лучше слушать ее, чем говорить самому.

- Так, подержи-ка, - Розали протянула нечто неопознаваемое с капающим маслом.

Без вопросов взял. Масло испачкало рукав, но тот был черным, так что никто не заметит. Розали проверяла меня, а я не хотел облажаться.

- Что это?

Она ухмыльнулась:
- Запасная деталь.
- И зачем я ее держу?

Ухмылка стала шире:
- Потому что я хотела посмотреть, станешь ли.

Конечно, стал бы. Я делал все, что говорили, без малейших жалоб. Она забрала деталь, бросив ее в коробку хлама; руки были замотаны тряпкой. Наверно, я прошел тест.

- Розали, ужинать! Джаспер все еще с тобой?

Голос Эсме донесся с верхушки лестницы удивительно громко. Я чуть отшатнулся, случайно вытерев грязные руки о джинсы. Блин, придется иметь дело с их пугающей стиральной машиной. У нее больше кнопок и ручек, чем у десяти машин.

- Да, но нам надо привести себя в порядок! – Розали указала на раковину у задней стены. – Помой руки и иди переодеваться.

Мне понравилась Розали. Она давала прямые приказы и не задавала вопросов. Я привык к такому, общение с ней шло легче, чем с остальными, которые с решимостью забрасывали меня вопросами быстрее, чем я отвечал хоть на один.

Казалось, я тоже ей понравился, и она мягко улыбнулась. Когда она так смотрела на меня, то была самой красивой девушкой из мною виденных. Нет, не так. Розали была самой красивой девушкой из мною виденных за исключением Элис.

Но я и мысли не допускал, что Элис так же думает обо мне. Хоть и был симпатичным (пока прятал шрамы - в них точно ничего привлекательного), но недостаточно, чтобы компенсировать личные качества. К тому же, я чуть не распсиховался при ней вечером, поэтому она вряд ли захочет много со мной общаться. Увидел замок на двери Эдварда и сразу запаниковал. Мария любила запирать меня в подвале за мнимые проступки, а комната моя была еще меньше подвала.

Элис сохранила спокойствие и смогла разговором отвлечь меня от приступа ужаса, но я успел почувствовать ее жалость. Наверно, и Карлайлу сказала, когда я ушел спать, чтобы он знал, какого урода взял. Но мило с ее стороны было остаться со мной еще ненадолго – ощущал я себя достаточно неуверенно.

- Ты уже вымыл руки, дурачок. Двигайся давай, - опустив взгляд, понял, что она права. Готов поклясться, я только их намылил! Стряхнул капли, помня, что джинсы измазались и руки об них не вытрешь, и пошел переодеваться.

Проходя через кухню, заметил, что на стол уже накрыли. Может, это было моей обязанностью? Я же накрывал вчера. Просто добавлю эту неудачу к списку остальных, случившейся в этой семье.

Поднялся по лестнице и сменил джинсы на те, в которые приехал. Старые, с почти дыркой на колене, но мои. Только натянул их, как в дверь забарабанили:
- Джаспер?

Даже после всего лишь суток я узнаю этот тонкий голос где угодно. За мной пришла Элис.
- Да?
- Ты одет? – она говорила так, будто в любой момент готова засмеяться.
- Да, - мне повезло, потому что она уже распахнула дверь. Скользнула в комнату, в карих глазах плескался смех. – Как прошел первый день? Ужасно?

Элис заговорила, приобняв меня за талию. От любого другого я бы уклонился, но маленькая Элис вызывала только неконтролируемое желание защитить. Я не был ни для кого героем раньше, но мог попробовать.

- Нет, нормально. Эсме возила меня за одеждой.
- В торговый центр? Что она выбрала? Покажи! Она тебя кормила?

Я не привык к такому потоку вопросов и на все кивал, понятия не имея, на что соглашался. Элис внезапно отступила.

- Что у тебя на рубашке?

Не сразу вспомнил про фиговину, которую протягивал Розали:
- Масло.
- Фу, - она добралась до неразобранных пакетов и вытащила рубашку. – Переоденься в эту, к глазам подойдет.

Я бы сделал что угодно, лишь бы порадовать ее, за исключением этого. Стану переодеваться при ней – открою все шрамы, которые усиленно пытался скрыть. Мне казалось, я действительно ей понравился, но если она увидит шрамы, то сразу же сбежит. Но если откажусь, Элис расстроится, а этого мне не хотелось. Мысли бешено крутились в голове в поисках предлога.

- Ладно, но ты тоже испачкалась, - ну, небольшое преувеличение. На плече ее блузке оказалось несколько мельчайших пятнышек.

По ее глазам я понял, что обмануть не получилось, но, к счастью, Элис отвлеклась на пятна и решила оставить меня наедине с собой.

- Черт! Но я вернусь, так что даже не думай, что спустишься на ужин без меня!

Я мог с этим смириться.

---
Спасибо всем тем, кто справлялся о продолжении - я рада, что история вас настолько захватила
Хочу представить вашему внимаю саундтрек к переводу, который я подобрала сама - СВСМ - Люди. Музыка с непривычки воспринимается тяжело(на клип вообще не сморите), поэтому можете ознакомиться просто с текстом:

Пожалуйста, выскажите свои впечатления и о песне=)