Как я изменила мужу

Слушать во время чтения обязательно (!) - Muse - Starlight



Он целовал меня, утаскивая все глубже, дальше от поверхности. В ушах шумело от давления воды, было страшно, что не хватит воздуха, что мы не сумеем вернуться. А еще был какой-то дикий восторг, ощущение парения, свободы, когда отдаешься на волю стихии. Стихии его рук, его губ, его тела, его желания.
Сначала я еще смотрела в его глаза, словно боялась, что он исчезнет, растворится, если я не буду удерживать его взглядом. Растворится в безбрежных просторах и оставит меня одну. Но потом я доверилась ему, закрыла глаза и сама исчезла, растворилась. Растворилась в ощущениях движения в потоке воды, скользящем по телу, ощущениях мокрой ткани его футболки под моими пальцами, ткани, облепляющей его напряженные мускулы. Его губы и спасали, и губили. Он пил мой воздух, забирал последние остатки, оставляя мне панику пустоты, и тут же наполнял мои легкие, позволяя им раскрыться.
Расстояние до поверхности все увеличивалось, мы скользили в темные глубины моря. Я обхватила его руками в извечно женском желании прильнуть к кому-то сильному, желании быть защищенной, закрытой от напастей мира чьими-то широкими плечами. Я чувствовала крепкое кольцо его рук и верила, что он всегда будет со мной. Никогда и никому не отдаст. В груди отчаянно болело, только трудно было понять: то ли это легкие горят от нехватки кислорода, то ли это рвется наружу сердце, переполненное счастьем.
И когда уже в глазах стало темнеть, он наконец-то потащил меня вверх, туда, к небу, воздуху, к обычной жизни. Мы вынырнули на поверхность, и он смеялся. Смеялся надо мной, как беспомощно я хватала воздух ртом, как судорожно цеплялась за его плечи, боясь, что он отпустит меня. Он смеялся, а в глазах его я видела еще не ушедший адреналин, темное грозовое небо и азарт, вечный вызов, который мужчины бросают природе. Он смеялся и обцеловывал мое мокрое лицо, и все спрашивал:
– Ты что, плачешь? Ты испугалась? Глупенькая, я бы не позволил, чтобы с тобой что-то случилось…
А я мотала головой и плакала, и смеялась сквозь слезы, потому что он был рядом, потому что он был со мной. Какое счастье, что он есть! Какое счастье, что он есть у меня!
Он выволок меня на берег, заставил снять мокрую одежду, аргументируя тем, что в ней я скорей простужусь, разделся сам. Но когда он увидел меня в костюме Евы, его глаза снова потемнели и загорелись какой-то новой бесшабашной идеей. Мне снова стало и страшно, и весело, и я, взвизгнув, побежала по кромке песка, пытаясь удрать от него, но буквально через несколько секунд была настигнута, оторвана от земли и унесена в море.
Я обхватила его ногами за талию, а руками за шею, вцепилась, как утопающий хватается за соломинку. Нет, не отпущу! Никогда! Если он захочет меня бросить в море, ему придется нырнуть со мной. Но он снова смеялся и не предпринимал попыток оторвать меня от себя. Удерживая меня за талию, он заходил все глубже, потом, кажется, его ноги перестали касаться дна. Он больше не двигался вперед, слегка покачивался на волнах, не отпуская меня, и я поняла, что он больше не смеется. В его глазах отражалось ночное небо и звезды, отражалась я, а еще его желание, и не было сил противиться этой мощной волне.
Он подхватил меня под ягодицы и медленно опустил на себя, соединив так, как веками соединяются мужчины и женщины, стремясь из двух половинок стать единым целым и наконец-то обрести гармонию. Соединенные, мы плыли в бескрайнем пространстве, ставшим многомерным, где небо и море поменялись местами, где звезды светили отовсюду, где не было ни начала, ни конца, не было памяти, обид, волнений, тревоги, обязательств, где были только мы. Единственные во всем мире.
А потом он вынес меня на берег и вернул к земному существованию. Он положил меня на песок, к самому краю воды, лег на меня и подарил мне тот ритм. Тот самый вечный ритм, с которым рождается новая жизнь, с которым стучит сердце, пульсируя кровью в висках. Тот ритм, с которым набегали на берег волны, накрывали нас с головой, грозя утопить, но отступали с легким шипением, склонив пенные головы перед неистовством и силой настоящей любви.

– Эй, соня, я ухожу! – услышала я, открыла глаза и увидела склонившегося надо мной мужа. – Чему ты так улыбаешься?
– Ты не представляешь! Я тебе во сне изменяла, целовалась с таким красивым парнем! – потягиваясь, мечтательно промурлыкала я.
– Надрать бы ему задницу! – нахмурился муж. – И кто такой, я его знаю?
– Конечно, знаешь! Он сейчас самый популярный актер современности и мечта всех женщин земного шара, Роберт Паттинсон!
– Не знаю и знать не хочу! – отрезал муж. – Нашла с кем изменять! Фу! Я был о тебе лучшего мнения!
Я счастливо рассмеялась и продолжила дразнить мужа:
– Он не чета тебе, такой романтичный! Мы с ним целовались в море, под водой, и занимались сексом в воде! А ты мне даже цветок подарить не можешь!
– Тоже мне, романтика! – фыркнул муж. – Трахаться под водой и цветочки дарить! – потом сделал паузу и более мягким тоном сказал: – Ладно, я понял. Я подумаю над своим поведением! – потом снова нахмурил брови: – А этому твоему любовнику – как там его? – Паттинсону все-таки надо морду набить!
– Вряд ли у тебя это получится! – расхохоталась я.
Муж рассмеялся вместе со мной, не умея или не желая удерживать дольше сердитое выражение на лице, коротко чмокнул меня и сказал:
– Ну ладно, солнце, я побежал. Машина давно уже пришла. Неудобно заставлять Дина ждать.
– Хорошо, иди, – отпустила я его, но, не выдержав, вскочила с кровати и побежала следом за ним к выходу: – И… Роб!
– Да? – он оглянулся.
– Возвращайся скорей со съемок. Я буду скучать!
Он стремительно шагнул ко мне, наклонился и, заключив в кольцо своих рук, поцеловал по-настоящему. Грудь моя отчаянно заболела: то ли от нехватки воздуха, то ли от переполнявшего ее счастья.
Наконец, муж оторвался от моих губ и, усмехаясь, спросил:
– Надеюсь, я целуюсь лучше, чем он?
– Безусловно! – прошептала я, переводя дыхание. – Реальность всегда лучше сна.