Консьерж на входе оценивающе осмотрел меня с головы до ног, а когда я назвала фамилию Криса, удивлённо приподнял одну бровь, отчего его худое плохо выбритое лицо сморщилось, а недельная редкая щетина заходила ходуном, опуская и без того неимоверно длинный крючковатый нос на верхнюю губу. Он стал похож на злобного тролля из сказки.

- Проходите, квартира 2b, налево, - соизволил проскрипеть он, жестом указывая мне направление. Тощая рука болталась в отворотах рукава: форма явно была ему велика.

- Спасибо, - вежливо поблагодарила я и поднялась по лестнице на второй этаж.

У двери Криса я остановилась, не решаясь постучать: стыдно было втягивать его в мои любовные передряги. Я бы так и стояла в раздумьях, но из-за двери послышались голоса. Кто-то ругался на повышенных тонах. Я сразу же узнала глубокий насыщенный голос Криса, а вот второй мужской мне был не знаком. Они спорили о чём-то. Я поняла это по интонациям: шла настоящая перепалка, говорили на иностранном языке. Судя по грассирующему «р» - явно на французском.

Речь Криса лилась как песня - плавная, мелодичная. Я невольно заслушалась. Внезапно дверь распахнулась. От неожиданности я отшатнулась, покраснев до кончиков ушей. Передо мной стоял среднего роста, чуть выше меня, парень с коротким чёрным «ёжиком» волос, по-детски пухлыми губами и длинными ресницами, обрамлявшими огромные карие глаза. Несмотря на то, что он продолжал говорить по-французски, капризно морща нос, он удивлённо уставился на меня, всем своим видом спрашивая, кто я такая и что здесь забыла.

Крис что-то ответил ему, открывая одной рукой дверь пошире, а другой – протягивая огромную папку.

- … не думаю, что будет так, - тут же перешёл на английский Крис, заметив меня.

- Ты ещё пожалеешь, - прошипел его гость, резко бросив папку в сторону Криса, из которой посыпались в разные стороны листы бумаги. - Уступаю даме, - язвительно, с акцентом произнёс парень и, довольно грубо оттолкнув меня, почти побежал вниз по лестнице.

- Белла, - извиняющимся тоном тихо проговорил Крис, - прости…

- Привет, - прошелестела я и наклонилась, чтобы поднять один из выпавших листов, приземлившийся точно мне под ноги.

Это был великолепный карандашный набросок, судя по всему, эскиз загородного дома. Крис учился на последнем курсе архитектурного факультета.

- Красиво, - я вернула листок.

- Думаешь? – протянул он, разглядывая набросок.

- Уверена, - твёрдо ответила я и для пущей убедительности добавила, - я занималась в детстве.

Он усмехнулся, распахнул дверь, приглашая войти. Я аккуратно переступила через разбросанные по полу рисунки, стараясь ненароком не наступить на его работы. Прошла в гостиную, а Крис задержался, подбирая эскизы.

Я присела в кресло странной формы в виде сложенной в пригоршню пятерни. Оно оказалось на удивление удобным. С удовольствием откинулась на спинку и прикрыла глаза. Играла негромкая музыка.

Прислушалась. Дебюсси? Чарующие спокойные звуки фортепиано приятно ласкали слух. Я расслабилась, сердце успокоилось, тревоги и сомнения вылетели из головы. Я дышала этой музыкой, я жила ей, отбросив всю ненужную жизненную шелуху. И это было так здорово! С последним аккордом я выдохнула, открыла глаза.

В дверях, прислонившись к косяку, скрестив ноги и держа руки в карманах, стоял Крис.

- Любишь Дебюсси?

- «Лунный свет» - это здорово…

- Белла, извини за Этьена, - начал он, - он иногда бывает вспыльчив.

- Нет, всё в порядке, - мне вдруг стало жутко неудобно за то, что я заставила его оправдываться. Этьен учился с Крисом на одном курсе, они готовили совместный проект. Но, видимо, что-то произошло: они поссорились, чему я стала невольной свидетельницей.

Крис рассказал о том, как ездил на практику во Францию, жил в доме его родителей в Париже. Днём они занимались, а вечером Этьен показывал ему Париж, город мечты туристов и настоящий, открытый только для парижан.

- Это и правда город любви? – поинтересовалась я, заворожённая его словами.

- Да, - с грустью ответил Крис.

Его лицо стало печальным, а глаза вмиг потускнели. Страшная догадка осенила меня.

- Ты оставил там свою любовь? Ты любишь её? Она в Париже?

- Нет, Белла, - он тяжело вздохнул, а потом улыбнулся, провёл рукой по непослушным светлым волосам, взъерошил их, приведя в полный художественный беспорядок, и добавил, - но там я был счастлив.

Таким открытым, ранимым я не видела его никогда. Передо мной стоял совсем другой Крис - страдающий, неуверенный. И от того, что он позволил мне увидеть его тайный внутренний мир, тщательно оберегаемый от посторонних глаз, сердце сжалось. Я поднялась с кресла, подошла к нему и прижалась щекой к его груди:

- Крис…

Он нежно приобнял меня. Мы так и стояли, тесно прижавшись друг к другу, слушая, как бьются наши сердца. Я вдыхала его свежий аромат, сотканный из запаха луговых трав и жимолости, и наслаждалась бесконечным спокойствием, медленно расползающимся по моему телу. Сначала расслабились мышцы лица, потом руки, я свободно опустила их по швам, затем спина, наконец, ноги. Я закрыла глаза, упиваясь ощущением блаженства, казалось, я сейчас поплыву. Крис подхватил меня покрепче, молча, и я получила ещё несколько минут удивительного счастливого неведения. Я словно выпала из времени и пространства. В тот момент я ощущала только покой и умиротворение. И это было хорошо.

- Белла, - наконец, нарушил тишину Крис, - поцеловав в меня макушку, - так что у тебя случилось?

- Крис… - замялась я.

Совесть и стыд тут же заняли свои почётные места в моём сознании. Я покраснела.

- Ты его видела?

Крис знал, чутьём догадался, что всему виной моя несчастная любовь. При этом у него хватило такта не расспрашивать меня, ему были неизвестны подробности моей запутанной любовной истории, даже имени Эдварда я ни разу не произнесла вслух.

- Да, - прошептала я, снова уткнувшись носом в тонкий хлопок его синей рубашки.

Снова повисла тишина.

- Хочешь кофе? – он взял моё лицо в свои ладони и заглянул в глаза.

- Я не пью кофе, - смущённо ответила я, тут же пожалев о том, что отказала ему даже в такой малости.

- Глупости, - отмахнулся он, взял пиджак со спинки стула, одной рукой забросил его за плечо, а второй сжал мою ладошку, - Сиэтл – кофейная столица США. Ты просто не пробовала настоящий кофе.

Мы вышли из дома. «Тролль» проводил нас удивлённым взглядом, но ничего не сказал.

- Куда мы едем? – поинтересовалась я, почти на бегу: я не успевала за размашистым широким шагом длинных ног Криса.

- Мы идём в «Кофейный рай».

То, что происходило дальше, больше походило на какую-то восточную сказку. Крис привёл меня в маленькое уютное кафе, с двух сторон от низких столов и приземистых диванчиков располагались яркие ковры в арабском стиле с множеством маленьких подушек. Бармен, одетый в турецкий костюм, ловко управлялся с медными турками на открытом огне и даже песке, при этом кисточка красной фески на его голове забавно подпрыгивала всякий раз, когда он бережно выливал кофе из турки в маленькие фарфоровые чашки.

Кофе оказался поистине чудесным, очарования кофейной церемонии добавили интересные истории Криса, который, казалось, знал про всё на свете. Он шутливо бил меня по рукам, когда я пыталась бросить в очередную чашечку кофе сахар, сам добавлял сливки из молочника или холодную воду из высокой рюмки. Он давал сделать мне всего пару маленьких глоточков, затем отставлял чашку и пододвигал следующую.

Вкус был превосходным. Оказывается, настоящий кофе никакого отношения не имеет к той жидкости, что подают в «Старбакс» или разливают по огромным бумажным стаканам с пластиковой крышкой в «Макдональдсе». А когда я запросила пирожное, строгим голосом мне объявили, что совмещать выпечку с кофе – верх неприличия.

Мне было хорошо. Уютно и спокойно. Я даже согласилась после кофе выпить бокал вина, Крис сказал, что знает неплохое местечко – маленький ресторанчик неподалёку.

- Кажется, ты завсегдатай всех заведений в этом районе, - по дороге из кофейни поинтересовалась я. - Почему ты живёшь здесь, Крис?

- Это место художников, музыкантов, актёров, людей инакомыслящих и инакоживущих, Белла, мне нравится жить в Кэпитолл-хилл.

Я рассматривала его смеющиеся серо-голубые глаза. Когда он улыбался, становился ещё более похожим на Эдварда. Сначала меня это жутко пугало, но со временем я смирилась и научилась не воспринимать Криса как копию Каллена. Он стал для меня другом, интересным собеседником, защитником, спасителем, кем угодно, только не зеркальным отражением Эдварда Каллена.

Я думала об этом, когда смотрела на сцену, где итальянские музыканты исполняли джаз. Крис, извинившись, отошёл на минутку, видимо, встретил какого-то знакомого. Я медленно потягивала вишнёвый сок, который заказала вместо вина, когда прямо передо мной возник официант в белой униформе с малиновой бабочкой. Жгучий брюнет с грацией танцовщика, он двигался удивительно плавно. С манерностью в речи и едва заметным испанским акцентом он спросил:

- Мисс желает ещё что-нибудь?

- Нет, спасибо, - вежливо поблагодарила его я.

- Крошка потеряла своего красавчика?

Я недоуменно уставилась на него, а он продолжил как ни в чём ни бывало, - смотри в оба, дорогуша, такого в два счёта уведут!

От неожиданности я просто потеряла дар речи, я настолько растерялась, что даже не покраснела как обычно.

- Заигрываешь с моей девушкой, Диего? – спасительный знакомый бархатный голос вывел меня из ступора… и тут же загнал обратно: он назвал меня своей девушкой?!

Официант по имени Диего таращился на Криса во все глаза, кажется, он был так же ошарашен как и я. А Крис в это время спокойно уселся рядом со мной и обнял меня за талию.

- Ещё сока? – поинтересовался Крис.

Я только отрицательно помотала головой.

- Спасибо, Диего, нам ничего не нужно, - непринуждённо ответил Крис, и официант медленно ретировался танцующей походкой, всё ещё от удивления качая головой.

- Прости, - прошептал Крис мне на ушко.

- За что?

- За то, что назвал тебя своей девушкой без твоего разрешения, - он снова прижал меня к себе, поцеловав в висок.

Я не знала, что ответить. На моё счастье заиграла новая композиция. “I Will Survive”. Я едва слышно подпевала слова, а Крис прикрыл глаза, слушал молча. Его брови сошлись на переносице, губы сжались в тонкую линию, а веки чуть подрагивали. Что эта песня значила для него?

Мне снова удалось подсмотреть иного, другого Криса. Узнаю ли я его когда-нибудь? Не хотелось лишать его возможности побыть самим собой наедине с собой в толпе. Я продолжала тихонько напевать, рассматривая знакомые черты.

Поздно вечером мы неспешно прогуливались. Но когда почти подошли к Университетскому городку, я приняла решение.

- Крис, - я волновалась как никогда в жизни, голос срывался, я почти хрипела. Он заметил моё смущение, наклонился надо мной, крепко обхватил за плечи.

- Что случилось, Белла?

- Можно я сегодня останусь у тебя?

Он застыл на месте, распахнув глаза. В них явственно читались удивление, непонимание, неверие, боль. И… страх?!