Только ради вас, любимые мои! Не могу вас больше мучить!
— Что? — в голосе Малфоя было столько надежды, что Гермиона затаила дыхание. Она прислушалась в ожидании ответа профессора, но ничего не услышала. Очевидно, директор все-таки применил заглушающие чары.
— Она - гриффиндорка, — тем временем сказал Снейп. — Защищать сирых и убогих, оправдывать злодеев — это ее лучшая способность. Так что твоя слабость и идиотство еще может быть прощено.
Зельевар поднялся и покинул Больничное крыло, не дав Драко ответить. Малфой проводил его благодарным взглядом, понимая, что ему в очередной раз дали шанс, показав другую сторону медали.
***
После ухода директора в палате настала тишина, нарушаемая лишь назойливым тиканьем настенных часов. Гермиона и Драко лежали на соседних койках, погруженные каждый в свои мысли.
Гермиона тщетно пыталась понять психологию Малфоя. Она, как человек довольно-таки открытый, не могла понять, какие именно эмоции пытался скрыть от нее Драко. Равнодушие сменялось заботой, жестокость — нежностью, поддержка и помощь — отчуждением и агрессией. И как же среди этой какофонии чувств было сложно найти настоящие!
Джинни говорила, что Малфой ревнует, но Гермиона так не считала. Ведь с чего бы ему ревновать после всего, что она сказала ему в поместье? Разве он не должен был понять, насколько ей нужен, как много значит для нее? Но что если Джин все же была права? Сама Гермиона совершенно не понимала Драко, так может тогда следовало поверить подруге?
В таком случае, эпизод в поезде, который еще вчера казался Гермионе огромной трагедией, превращался лишь в обыкновенную ссору. Вспомнив все слова Малфоя, девушка осознала, что Джинни действительно в чем-то была права. Похоже, Драко действительно верил в то, что она его использовала и обманывала все это время. На Гермиону накатило какое-то горькое веселье. Раньше она и не знала, что можно чувствовать подобное. Оказалось, что можно.
Если бы она поняла, услышала Драко раньше, они смогли бы избежать дальнейших трагичных событий. Однако Гермиона была даже отчасти рада, что этого не произошло. Теперь, по крайней мере, она знала цену обещаниям Малфоя. Она все еще не могла понять, почему он бросил ее в том сне. Хорошо, Драко был обижен за то, что она залезла к нему в голову, ревновал, возможно, даже она изначально для него ничего не значила, но хоть какое-то чувство жалости происходящее должно было у него вызвать? И он еще пытался чем-то оправдаться! Просто уму непостижимо!
И все-таки для него было важно ее прощение. Об этом свидетельствовало отчаяние в голосе Малфоя, когда он говорил со Снейпом, и безумная надежда, когда профессор начал говорить о том, почему Гермиона должна его простить. А еще этот «нервный срыв»… Нет, ну не мог же он сорваться из-за нее! Или мог? Да и вообще, что конкретно произошло? Судя по состоянию Блез, столкнувшейся с ним, что-то действительно ужасное.
А еще было пророчество, о котором думал Малфой. Гермиона и сама не понимала, почему ей кажется это таким важным. Она хорошо помнила, как Драко сказал, что о нем нет никаких пророчеств. Выходит, он либо врал, либо не знал тогда о нем. Скорее второе. Но разузнать обо всем этом сейчас не было никакой возможности.
Тем временем Драко занимала лишь одна вещь: как помириться с Гермионой. Слова профессора Снейпа о ее гриффиндорской натуре были единственной надеждой Малфоя. И все же, Драко был в этом уверен, Гермиона если и сможет простить, то забыть — никогда. Уже никогда она не сможет доверять ему, положиться на него. Что бы он ни сделал. И понимание этого ужасно мучило Малфоя.
«Если ты простишь меня, примешь такого, какой есть, обещаю, я всегда буду рядом, всегда приду на помощь, чего бы мне это ни стоило», — поклялся Драко.
— Эй, ты спишь? — услышал Малфой. Он и не заметил, как кто-то вошел.
— Привет, Милли, — тихо сказал он, открывая глаза и глядя на девушку, неуверенно топтавшуюся у его постели.
— Привет, как ты?
— Все в порядке.
— Мадам Помфри просила передать тебе зелье, его нужно выпить прямо сейчас.
Драко замер.
На соседней кровати затаила дыхание Гермиона.
«Ты же не такой дурак, Малфой, — упрашивала девушка. — Ты же слышал, что сказал Снейп. Не вздумай пить его!»
— Что за зелье? — хрипло спросил он, чтобы потянуть время. Мысли метались в голове как сумасшедшие. Добровольно принять его, чтобы увидеть очередной кошмар, направленный на этот раз на него самого, казалось абсурдным. Но и не выпить его он не мог. Этим бы он подставил и Миллисенту, которой явно дали задание передать зелье, и Снейпа, который рассказал ему все, и отца, который, скорее всего, написал письмо директору без согласия Темного Лорда. К тому же, это был шанс помириться с Гермионой. Драко был на сто процентов уверен, что ее затянет в этот сон, и она-то уж его не бросит.
Не дослушав ответ Булдстроут, Драко резко выхватил флакончик из ее рук и залпом выпил зелье. Миллисента смотрела на него с ужасом. Вероятно, она и сама не знала, чем поит однокурсника, и боялась, что это мог оказаться яд.
— Все, Милли, можешь идти, — сказал Драко, незаметно пряча флакон с оставшимися несколькими каплями зелья под одеялом. Перепуганная слизеринка почти бегом покинула Больничное крыло, не обратив внимание на то, что Малфой оставил себе образец.
***
Первым чувством Драко, как только он открыл глаза, было удивление. Он лежал на каменном полу в большой квадратной комнате без окон и дверей. Удивление сменилось ужасом, когда Малфой осознал, где именно он находится. Пыточная.
На стенах висели различные железные инструменты, которые он видел раньше лишь на картинках в «Истории магии». Страшные приспособления против воли притягивали взгляд, подбрасывали ужасные образы средневековых пыток.
— Ты ведь знаешь, что это, верно, Драко? — раздался сзади обманчиво мягкий высокий голос. Малфой вскочил на ноги и обернулся. У дальней стены стоял Лорд Волан-де-Морт, держа в руках массивные железные щипцы. Драко отшатнулся, оглядываясь по сторонам в поисках выхода. Его не было.
— Знаешь, для чего?
Мерлин свидетель, он знал.
— Отвечай!
— Д-да, — с трудом выдавил из себя Малфой.
Темный Лорд сделал шаг вперед, Драко вздрогнул, но остался на месте.
«Это только сон», — твердил он себе, но бледная Гермиона и кровь на одеяле не выходили из головы.
— Ты не смог убить маглолюбца Дамблдора. Может быть, ты и сам такой же? Тебе нравятся маглы?
— Нет, мой Лорд, конечно, нет!
— После сегодняшнего вечера я буду абсолютно уверен в твоих словах, — Волан-де-Морт усмехнулся. Тело Драко прошибла дрожь. Слишком реально, слишком…
— С чего же мы начнем, юный Малфой? В первый раз я предоставляю выбор тебе: щипцы, дыба, испанский сапог, гаррота?
— Пожалуйста… Нет, пожалуйста…
Малфой тяжело дышал, продолжая отходить назад, пока не уперся спиной в стену.
— Не хочешь выбирать? — наигранно удивился Темный Лорд. — Ну что же, тогда придется самому.
В следующий миг Драко прижало к стене так, что он не мог двинуться. Его колотила крупная дрожь, он уже забыл обо всем на свете, кроме жутких приспособлений, находящихся вокруг него.
— Маглы обычно раскаливают их на огне, — Волан-де-Морт помахал в воздухе тяжелыми щипцами. Только сейчас Драко разглядел, что края инструмента острые и загнутые. — Но мы ведь волшебники…
С этими словами Лорд направил на них палочку и проговорил заклинание. Инструмент начал на глазах нагреваться, черное железо краснело и… Драко закричал. Он кричал так, как никогда в жизни, пытался вырваться из пут, задыхаясь от ужаса…
— Я не помешаю, мой Лорд? — раздался на заднем плане женский голос. А в следующий миг иллюзия рассыпалась, и Драко обнаружил себя на больничной койке в Хогвартсе.
Его все еще трясло от пережитого страха, из горла вырывались сухие рыдания.
—Тише-тише, — шептал кто-то ему на ухо, обнимая за плечи, прижимая к себе. — Все хорошо, это просто сон.
Драко уткнулся лицом в густые волосы, вдыхая их до боли знакомый аромат. Обхватив руками лицо Гермионы, Малфой скользил губами по щекам, лбу, губам, шепча в перерывах между поцелуями:
— Прости… Прости… Прости…
— Тише, Драко, — отвечала Гермиона, — все хорошо…
Наконец Малфой немного успокоился и, встретившись взглядом с глазами девушки, прошептал:
— Спасибо, что вытащила меня оттуда.
— Я не могла по-другому, — покачала головой Гермиона.
— Ты сможешь простить меня? — и снова эта отчаянная надежда в голосе.
— Да, при одном условии…
— Все что угодно…
— Никогда больше не лги мне! Ни о своих чувствах, ни о чем-то еще!
— Я обещаю… Никогда…
— Вот и хорошо, — улыбнулась Гермиона и попыталась встать, но Драко удержал ее.
— Нет, пожалуйста, останься со мной. Я не хочу один… После такого…
Так они и лежали, охраняя сон друг друга.
***
На следующий день Гермиона провела собрание Клуба в полном составе. После случая с Гермионой и Драко (никто кроме Блез не знал, что случилось с Малфоем, и они решили не афишировать, прикрывшись очередным нападением ОД), слизеринцы так и рвались мстить. План, к счастью, уже был выбран, оставалось только подготовиться.
— Значит так, повторяю для тех, кто забыл или не читал, — рассказывала Гермиона, сидя во главе длинного стола в комнате для собраний Клуба. — Идея Драко состоит в том, чтобы запустить к отряду Дамблдора нескольких боггартов во время их очередного собрания. Для того чтобы узнать время их встречи, мы можем использовать мою монету, на которую наложены Протеевы чары, но чтобы отвести подозрение от меня, нам нужно будет украсть одну, а лучше несколько таких же монет у самих членов ОД. Кроме того, нам нужно как-то попасть в Выручай-комнату. В прошлый раз мне это удалось, так что этим я займусь сама. Ваша же задача - монеты и сами боггарты. Все понятно?
Послышался согласный гул. Гермиона улыбнулась и продолжила:
— Тогда отпишитесь на этом листе, кто чем будет заниматься, и вперед. Завтра соберемся в то же время и посмотрим на результат.
Вскоре все слизеринцы покинули комнату, и Драко с Гермионой остались наедине. Весь день им не удавалось нормально поговорить: сначала были занятия, потом Драко пошел отдавать образец зелья профессору Снейпу, Гермиона же наверстывала упущенный за время, проведенное в Больничном крыле, материал. В итоге встретиться им удалось только сейчас.
Гермиона трансфигурировала стол в мягкий диван и они устроились на нем в обнимку. Драко призвал откуда-то бутылку шампанского и предложил выпить за примирение. Девушка согласилась.
На исходе второй рюмки Гермиона спросила:
— Ты все еще хочешь, чтобы я учила тебя окклюменции?
— Я хочу, чтобы ты могла мне доверять. Если для этого нужна окклюменция, то да, хочу, — немного помолчав, ответил Драко.
— Я смогу доверять тебе, только если и ты будешь доверять мне.
— О чем ты? — не понял Драко.
— Пророчество, — осторожно сказала Гермиона, боясь его реакции.
— Откуда ты знаешь?
— Я…
— О, можешь не объяснять, я понял. Ну, и что?
— Я хочу знать, о чем оно.
— Ты уверена в этом?
— Конечно, — кивнула Гермиона.
— Ну что ж…— и Драко рассказал ей все.
Девушка долго молчала, переваривая информацию. Выходит, она действительно та, кто должен победить обе стороны. А Драко - ее защитник. Надо же.
— Так вот почему ты мог вытаскивать меня из снов!
— Да, и ты меня. Это как двухсторонняя связь.
— Тогда нам нужно побольше узнать об этом! Представь, какие перспективы могут нам открыться! — загорелась Гермиона.
— Я думал, тебя будет больше волновать «война всех против всех», — усмехнулся Драко.
— Не знаю… Я уже думала над этим… раньше, — призналась девушка, помрачнев.
— Ты же не знала пророчества! Я вообще не понял эту фразу.
— Ну, смысл в том, что я создам свою собственную сторону, которая в итоге победит и Пожирателей и Орден Феникса.
— Что? — Драко подавился шампанским и закашлялся.
— Мерлинова борода, куда я влез! — страдальчески протянул Малфой.
— Ты не обязан помогать мне, — хмуро ответила Гермиона.
— Ты же знаешь, что я буду! — воскликнул Драко. Девушка странно посмотрела на него, а в следующий миг их губы встретились в нежном поцелуе. Алкоголь смягчал ощущения, и Гермионе казалось, что она летит. Малфой уложил ее на спину, не прерывая поцелуй, и принялся расстегивать мантию. Девушка в свою очередь занялась его рубашкой. Когда с пуговицами было закончено, Малфой на секунду отстранился, чтобы помочь Гермионе стянуть одежду с плеч. Вдруг девушка зашипела, вывернулась из его рук и достала из внутреннего кармана небольшое горячее зеркальце. Быстро отстранившись и натянув обратно, она провела ладонью по его поверхности и увидела лицо директора.
— Быстро ко мне в кабинет, — скомандовал он и отключился.
Драко наблюдал за происходящим со смесью удивления и недовольства.
— Прости, — пробормотала Гермиона, пряча обратно сквозное зеркало, которое профессор Снейп дал ей в свой последний визит в поместье Малфоев, чтобы они могли связаться, "если что-то случится". Что могло произойти посредине ночи, чтобы директор лично вызывал ее, Гермионе не приходило в голову. Но очевидно, это было нечто важное.
— И часто он тебя так… Вызывает? — прошипел Драко.
— Ни разу. Наверное, что-то случилось.
— Я пойду с тобой, — сказал Малфой, одеваясь.
— Не надо, я сама.
— Как хочешь.
Напоследок Гермиона чмокнула его в щеку и покинула комнату.
***
Поднимаясь по винтовой лестнице к кабинету директора, Гермиона усмехнулась. Она выглядела, как настоящий Пожиратель Смерти — у Клуба теперь был дресс-код для собраний (идея Нотта, поддержанная младшими). В черной мантии с капюшоном девушка смотрелась довольно зловеще.
Войдя в кабинет, Гермиона остолбенела: перед директорским столом стояли Невилл, Полумна и Джинни, а на самом столе лежал меч Гриффиндора, переливающийся в неярком свете свечей.
— Доброго времени суток, директор! — поздоровалась Гермиона, стараясь не смотреть на своих бывших друзей. — Чем обязана?
— Вот именно, мисс Лестрейндж, в чем ваши обязанности? — девушка была удивлена враждебным настроем зельевара, но потом поняла, что это игра на публику. Очевидно, для чего-то было нужно, чтобы отрядовцы не думали, будто у нее с директором теплые отношения.
— Что-то произошло? — деловым тоном поинтересовалась девушка.
— Разумеется. И не «что-то», а кража собственности замка из кабинета директора. Вы можете объяснить мне, почему трое студентов, двое из которых - старосты, после отбоя находились не в своих постелях и совершали это преступление?
— Это Вы совершили преступление! — не выдержал Невилл. — Согласно завещанию Дамблдора этот меч принадлежит Гарри Поттеру.
— Вы поддерживаете связь с нежелательным лицом номер один? — тут же поинтересовалась Гермиона. Вопрос был задан тоном, которым спрашивают на допросах, и члены ОД открыли рот от удивления. — Если вы собирались передать меч ему, соответственно, вы поддерживаете с ним связь. Вы осознаете, что это дело может быть рассмотрено на уровне Министерства Магии?
— Мы… Мы не…— начал Невилл.
— Однако я не думаю, что следует афишировать произошедшее, — перебила его Гермиона, обратившись к директору. — Начнутся проверки, жалобы родителей и так далее.
— Что же Вы предлагаете, мисс Главная староста школы?
— Наказание для преступников мы может придумать сами. Необходимо так же сообщить… Куда следует. А чтобы впредь подобного не повторялось, нам придется ужесточить правила школы. Как Вы видите, я не справляюсь со своей задачей. Боюсь, этим придется заняться более компетентным людям: учителям.
— Я прекрасно вижу, что Вы делаете, мисс Лестрейндж, — выплюнул профессор Снейп. — Эти трое заслуживают намного более сурового наказания, чем то, что они могут получить на территории школы. И знаете, я не хочу подставляться.
— К чему Вы клоните?
— К тому, что Вы сами сообщите Темному Лорду о произошедшем и объясните, почему воров не должны судить в Визенгамоте.
Джинни ахнула. Невилл напрягся. Полумна сделала шаг назад. Все трое были уверены, что Гермиона не пойдет на это. Они ошибались.
— Прямо сейчас, профессор? — холодно поинтересовалась девушка.
— Да, будьте добры.
Гермиона с достоинством шагнула в камин и назвала адрес, напоследок коротко взглянув Джинни в глаза.
«Только ради тебя», — говорил ее взгляд.