«Твою мать, это же надо было так влипнуть» - выругалась я про себя, в ярости сжимая кулаки.

- Я хочу как лучше, сестрица. Ты же знаешь, что желаю тебе только добра, - виновато лепетала мнимая младшая сестра, слишком уж заботливая, чтобы плюнуть на мои причуды и наслаждаться собственной жизнью.

Девушка, чуток помолчав, едва слышно прибавила:
- Тем более что ты пережила столько потрясений за последнее время.

Мне пришлось лишь неопределенно пожать плечами, понимая, что мольбы не помогут. По личику Сесиль я поняла, что эта преданная девушка будет непреклонна в своем решении.

От происходящего меня объял ледяной ужас. Как во сне, я машинально спустилась по лестнице вниз, и моя нога вскоре коснулась мраморного пола. Окружающее веселье нисколько меня не радовало, даже можно было сказать, что даже наоборот – угнетало. Теперь я окончательно утвердилась в решении выкрасть часы времени, и сделать надо будет в этот же вечер. Потому, что второго посещения доктора-психиатра моя особа больше не переживет.

- Добрый вечер, Габриэль Николавна, - возле меня послышался мягкий вкрадчивый голос графа Маслова.

Как в каком-то нереальном сне, я сфокусировала взгляд на подошедшем кавалере. Граф меж тем изящно поклонился и поцеловал мою безвольную руку.

- Как ваше самочувствие, графиня, - проворковал он, шаря глазами по моему глубокому декольте.

Краем глаза я увидела сердитый взгляд огромных оленьих глаз, мимолетно брошенный на меня. К моему огромному удивлению был взор Сесиль, и она в меру своих сил показывала свой характер, но такт и отличное воспитание не позволяли ей зашипеть и вцепиться мне в волосы.

- Благодарю вас, граф Маслов, - прошептала я, отнимая свою руку из потной ладони молодого мужчины. – Не стоит беспокойства.

Фигура худощавого графа в бледно-голубом костюме меркла на фоне приближающегося издалека к нашей троице самого князя Баринского. Улыбка на его смуглом лице была более похожа на оскал, а в глубине потемневших глаз горело бешенство. Чтобы еще больше разозлить нахального Дэниэля, вообразившего себе, что я его собственность, мне не составило труда ослепительно улыбнуться графу.

- Как это не стоит?! – удивленно воскликнул Маслов, слишком близко подходя ко мне. – Ведь это моя лошадь понесла…

В этот момент, я до глубины души пожалела, что оставила веер в комнате, так как глаза графа похотливо блуждали по моей слишком открытой груди. Это был не восторженный, пусть и страстный, но все же более приличный взгляд Баринского. Князь умел смотреть на женские прелести должным образом, нисколько не оскорбляя их владелицу. Видимо, благодаря именно врожденному шарму он и заслужил славу героя-любовника, ловеласа и сердцееда.

- Ах, ну что вы…, - пролепетала я, мечтая уйти из зала битком набитого нарядными людьми.

В этот момент Маслов сам того не ведая, помог мне.

- Барышни, вам принести выпить? – сладким тоном любезно предложил свои услуги граф.

В его глазах мелькнула искра собачьей преданности, словно он готов быть вечным моим рабом и выполнять любые прихоти. В моей душе шевельнулось гадливое чувство брезгливости, когда он торопливо зашагал по направлению к одному из столиков с закусками. Сам же Баринский, когда увидел, что Маслов уходит, ловко сменил траекторию движения и, как ни в чем не бывало, подошел к небольшой группе пожилых джентльменов.

- Я, пожалуй, выйду на веранду, - пролепетала я и с напускной рассеянностью рассматривала зал. – Здесь слишком жарко...

Я нисколько не кривила душой. Несмотря на распахнутые настежь огромные окна, в холле не было движения воздуха. Все дамы усиленно обмахивались веерами всех форм и мастей.

- Сестрица, ты свой веер забыла в комнате, - только сейчас заметила Сесиль отсутствие у меня в руках этого глупого пучка перьев.

Я обрадовано ухватилась за эту мысль, довольная тем, что не придется делать самую глупую серьезную мину, чтобы спокойно отойти, как было задумано.

- Ах, да… Видать, когда я поправляла платье, то нечаянно оставила его где-то в гардеробной. Придется вернуться в комнату, - с деланной наивностью отозвалась я.

В моей душе все пело от радости, что Госпожа Удача на моей стороне и сразу же предоставляет возможность добыть часы времени.

- Сходить с тобой? – робко предложила Сесиль.

Ее большие глаза непрерывно следили, как граф Маслов, ловко лавируя между гостями, приближается к нам с двумя запотевшими бокалами с шампанским в руках.

- Нет, не надобно. Я сама, а ты тем временем пообщайся с графом. Вижу, что он тебе нравится, - заговорщицки прошептала я на ухо девушке.

Прежде чем зардевшаяся Сесиль мне что-либо ответила, я круто развернулась и, практически бегом, бросилась на второй этаж. Каждый шаг гулко отдавался в сердце, пульс стучал в висках, пересохло горло – верные признаки сильного волнения. На подгибающихся ногах я безошибочно завернула за угол и неторопливо устремилась к двери с картиной Айвазовского. В длинном коридоре никого из прислуги не было, свет был приглушен и вокруг царил приятный полумрак. Мои шаги заглушала дорожка, а я, напоминая саму себе шпиона, Джеймса Бонда и других агентов из голливудских фильмов, шла крадучись четко под стеночкой, где находилась заветная дверь в комнаты князя. Когда моя рука неторопливо легла на позолоченную ручку двери, я еще раз таинственно осмотрелась, плавно приоткрыла дверь и, одним текучим движением, зашла в комнату Дэниэля. Огромная спальня была отделана в бордовых и золотисто-бежевых тонах. Огромная кровать с красным пологом казалась очень внушительной, и мои глаза постоянно взирали на нее. Два огромных окна были плотно зашторены бордовыми бархатными шторами. Комнату освещало два подсвечника, стоящих на каминной полке. Словно хозяин вот-вот вышел и должен был вернуться. Надобно было сильно торопиться. Опасаясь быть застигнутой врасплох, я быстро подошла к камину, в противоположной к кровати стене. На широкой мраморной каминной полке было множество безделушек: цепочки, брелоки, несколько золотых и серебряных карманных часов, статуэтки амуров, нимф, а также большие серебряные часы, инкрустированные драгоценными камнями. Вся эта роскошь и мишура просто ослепляла, но мне было не до нее.

Едва сдерживая радостное ликование и безмерное волнение, дрожащими руками я шарила в чужих вещах, ощущая брезгливое чувство от того, что приходилось делать. В горле гулко колотилось сердце, дрожали руки и коленки, а глаза застилала темная пелена. Мне понадобилось меньше минуты, чтобы понять то, что часов времени в вещах Дэниэля нет. Пришлось подобрать юбки повыше и осторожно проследовать в примыкающую к спальне гардеробную. В соседней комнате было лишь огромное до пола зеркало и огромный самодельный на всю стену шкаф с висящими костюмами всевозможных фасонов и расцветок. В воздухе комнаты витал практически неуловимый личный запах Дэниэля. Я сделала глубокий вдох, а его пряный с нотками свежести и мускуса приятно защекотал мое обоняние. Часы времени могли оказаться в любом из костюмов, и мне предстояло пересмотреть буквально все.

Еще раз тяжко вздохнув, я торопливо приступила к осмотру всего гардероба князя, стараясь не нарушить заведенного порядка. Огромными усилиями, сдерживая волнение и страх, мои руки быстро щупали пиджаки и жилетки, висящие на вешалках. Также мне приходилось усиленно прислушиваться ко всем звукам, очень сильно опасаясь непредвиденного вторжения князя или слуг. Как только мои руки нащупали что-то гладкое и металлическое, в этот момент послышались шаги в спальне князя, а я как испуганная крыса заметалась в поисках надежного убежища, ведь мне совершенно не улыбалось, чтобы меня кто-то застукал в такой щекотливой ситуации. Шаги неумолимо приближались к двери, и только одному Богу было известно, каким чудом я вообще услышала приближение другого человека, ведь на полу в спальне лежал огромные бордовый ковер с восточными мотивами.

Мне не оставалось ничего другого, как нырнуть в ворох костюмов, висящих плотным рядом до самого пола. Как только я устроилась за одеждой, прижавшись спиной к дощатой задней стенке шкафа, дверь в комнату едва слышно скрипнула и в гардеробную кто-то вошел. Судя по суетливым шагам, я поняла, что это вошел лакей, который пришел по поручению Баринского. Руки камердинера также как и мои секунду назад, усердно шарили по костюмам, видимо что-то разыскивая. В данный момент я боялась даже дышать и стояла без единого движения. Шелест ткани слился с шумом крови в моих ушах, а от напряжения между лопатками у меня выступила испарина.

Послышался тихий металлический звон, и сквозь просвет между многочисленными костюмами князя, я увидела блик на знакомой гравированной поверхности позолоченного корпуса. Я осторожно подалась вперед и последнее, что мне удалось рассмотреть, как чья-то рука крепко сжимает часы. Затем послышались быстрые шаги, и камердинер слишком поспешно удалился со своей ношей. Мне оставалось лишь беспомощно наблюдать, как в очередной раз из-под моего носа уплыли заветные часы. Мои ноги подогнулись, и я обессилено села на пол огромного шкафа. Все происходящее казалось каким-то нереальным сном, словно сама Судьба насмехается надо мной, то преподнося, то отнимая возможности забрать Часы времени и убраться прочь из этой эпохи. Я была настолько ошеломлена, что совершенно не чувствовала как по щекам текли жгучие слезы разочарования. Меня буквально пригвоздило к полу сильной волной безнадежности и отчаяния. В данный миг мне казалось, что я уже никогда, никогда не увижу своих родителей, друзей и эпоху. Горестно утерев слезы руками в перчатках, мне пришлось буквально на четвереньках вылезти из гардероба Дэниэля. И то, как я выглядела в это мгновение, меня совершенно не заботило. В голове была лишь звенящая пустота и абсолютное отсутствие каких-либо мыслей. Тяжелая апатия немилосердным грузом навалилась на меня.

Чувство опустошенности охватило мою душу в свои цепкие щупальца. Мне было настолько все равно, что даже толком не помнила как попала в апартаменты, отведенные гостеприимными князьями Баринскими. Мне смутно помнится, как я шарила по стенам возле дверей в поисках выключателя и даже сильно удивлялась, что так и не нашла их. Пришлось окунуться во тьму спальни и приступить к поискам куда-то запропастившегося веера. Мрак в комнате с радостью поглотил меня и укутал плотным душным покрывалом. В спальне было неимоверно душно, а вечерний, напоенный зноем, июльский воздух можно было резать ножом. Инстинктивно я хотела как можно быстрее найти то, что искала и исчезнуть из спальни. Испуганно прижавшись к стене спиной, мне пришлось подождать какое-то время для того, чтобы глаза хоть чуточку привыкли к абсолютному мраку. Пришлось как-то успокоиться, сделать пару-тройку вдохов и выдохов и попытаться вспомнить, куда бросила веер перед выходом из спальни. Спертый воздух в спальне никак не способствовал прояснению звеневшей головы, поэтому я на ощупь добралась до кровати на которой, как мне помнилось, остался лежать пучок белых страусиных перьев.

Непослушные пальцы скользили по шелковому гладкому покрывалу кровати, а в голове билась лишь только одна мысль – часы времени очередной раз уплыли из-под моего носа. А что я скажу Времени этой ночью? Как буду оправдываться перед этой сущностью? Что скажу в свое оправдание? Моя дрожащая ладонь наконец-то нашарила сложенный веер, и я судорожно вцепилась в его ручку из отполированной слоновой кости, словно это была спасительная соломинка. Как ни странно, но эта незначительная деталь окончательно привела меня в чувство. Будто я только что внезапно пробудилась от тяжелого душного сна и, крепко сжимая в ладони веер, быстро распахнула тяжелую дверь спальни и торопливо вышла в коридор.

В холле продолжала играть легкая музыка, и уже несколько пар весело и непринужденно кружилось в вальсе. Среди них были Сесиль и граф Маслов. Судя по оживленным и счастливым лицам этой пары, молодые люди нисколько не скучали в обществе друг друга. Чуть поодаль от танцевальной площадки, на маленьком диванчике сидели барышни, а возле них вились молодые кавалеры. Молодежь весело смеялась и переговаривались. От них буквально благоухало свежестью и юностью. В противоположной от танцевальной площадки стороне сидела группа джентльменов за большим карточным столом. Судя по сильному оживлению, сизому дыму, окутавшему мужские фигуры и крепким, изредка прорывающимся, словцам, мне было понятно без слов, что у солидных джентльменов в данный момент шла игра по-крупному. Делать было совершенно нечего, и мне вздумалось подойти поближе к игравшим, тем более что я услышала знакомый вкрадчивый баритон князя Баринского. Это был шанс спокойно понаблюдать за его поведением. Хотя на подсознательном уровне я понимала, что даже под страхом смерти никогда не сознаюсь в том, что хочу просто полюбоваться этим красивым и холеным мужчиной.

Как только я подошла к ближайшей колонне, то безо всяких препятствий увидала благородный профиль смуглого лица Дэниэля. Он сидел, небрежно развалившись в кресле, оббитом дорогой кожей. Вся его поза дышала аристократизмом и внутренней силой. Что и говорить, он слишком был похож на безмятежно отдыхающего льва. Его тонкие породистые пальцы правой руки уверенно сжимали аккуратный веер карт, а левая рука осторожно держала хрупкий коньячный бокал с янтарным напитком на самом донышке. Я замерла, когда Дэниэль небрежным жестом поднес к своим чувственным губам бокал, тонкие ноздри его прямого носа едва заметно затрепетали, и на долю секунды карие глаза закрылись, словно князь наслаждался не только вкусом, но и запахом дорого коньяка. Вот обжигающий крепкий напиток коснулся его полных губ, будто лаская их. Неприличная чувственная картинка предстала перед моим внутренним взором, словно это не коньяк, а мой язык пламенно и нежно касается его губ и… Мне пришлось усилием воли отогнать жаркие мечты и вновь вернуться к жесткой реальности.

Меж тем кривая усмешка поселилась на лице Баринского, но его глаза оставались холодными и полными расчета. Цепкий взгляд продолжал внимательно рассматривать лица соперников. Видимо, Дэниэль оценивал, кто из игроков блефовал, а кто нет. Я стояла довольно-таки далеко и не могла слышать реплик игроков, да и музыка несколько мешала что-либо услышать, мне только лишь оставалось следить за мимикой и жестами мужчин. Все лица были напряжены до предела, но вот князь аккуратно поставил пустой бокал на стол и подал какой-то непонятный мне знак. Вскоре джентльмены с самыми недовольными минами начали по очереди открывать карты, небрежно кидая раскрашенные картонки на зеленую скатерть.

На лице Дэниэля застыло почти детское выражение растерянности, он словно заранее изображал предчувствие поражения. Последний игрок опрометчиво раскрыл карты. Это был бледный мужчина лет сорока-сорока пяти с черной острой бородкой-эспаньолкой. Его неприятные глаза, как адская бездна, насыщенного черного цвета, изучающе взирали на Дэниэля некоторое время, словно ожидали какого-то подвоха. Затем князь небрежно бросил свои карты на стол, а в глубине его темных глаз мелькнуло торжество, но выражение лица оставалось прежним. Черноглазый, как и остальные игроки, недоверчиво рассматривали карты Дэниэля. Судя по всему - это была выигрышная комбинация. Все джентльмены небрежно пожимали плечами, тщательно пряча досаду на проигрыш, и уже начали приподыматься со своих кожаных кресел. Лишь только владелец страшных черных глаз неподвижно сидел на своем месте. На его бледном лице застыла неподвижная маска. Он, не мигая, смотрел на Баринского, словно в детской игре в гляделки. Мне стало не по себе от этого холодного ненавидящего взгляда, словно пронзающего насквозь твою душу. Князь высокомерно смотрел на своего противника, словно не видя этих страшных гневных глаз.

Следующие секунды прошли весьма тягостно, словно все за столом ожидали мощного взрыва и не ошиблись. Черноглазый гневно подскочил со своего места, неловким движением сметая со стола бокалы с коньяком, карты и золотые монеты. Дэниэль продолжал сидеть на своем кресле, чуть откинувшись на спинку и небрежно с некоторой долей иронии взирал на разбушевавшегося соперника. По насмешливо приподнятой брови, наглой усмешке и вальяжной позе, я сразу же сообразила, что Дэниэль не принимает всерьез все угрозы в свой адрес, а черноглазый меж тем распалялся еще больше и больше. Не трудно было догадаться, что Баринского обвиняют в нечестной игре и шулерстве. К ним бегом уже направлялся мажордом и лакеи. Дэниэль меж тем спокойно поднялся со своего места, а черноглазый противник, казалось, вот-вот кинется на князя с кулаками. Лишь только поразительная выдержка не давала Дэниэлю ответить хамством на откровенное хамство своего гостя. Уже не только игроки уговаривали черноглазого успокоиться, а подоспевшие лакеи быстро ухватили под руки не в меру разбушевавшегося игрока. Князь небрежно что-то сказал лакеям и, элегантно поправив свой костюм, гордо удалился. Он уже не видел оскаленных желтоватых зубов под нервной тонкой губой черноглазого, маски гнева и горящего неприкрытой ненавистью взгляда, брошенного в прямую спину Дэниэля. Зато мне было все прекрасно видно. В этот момент тяжелый пристальный взгляд черных глаз остановился на мне.

Мое сердце неприятно екнуло и пропустило удар, а в душу заползал липкий холодный страх. Ужасное чувство предчувствия беды заполонило меня и я почувствовала сильную вину. Да, это именно я виновата. Тут же мне вспомнилась угроза Времени о чей-то непредвиденной смерти из моего окружения. Я обессилено облокотилась о мраморную колонну и на миг прикрыла глаза, стараясь унять закипающие слезы отчаяния и дрожь в коленках. Надо же было такому случиться! А вдруг черноглазый бросил вызов на дуэль? Ведь у аристократов просто какая-то мания решать все споры на этом глупом стрельбище.

А вдруг Дэниэль умрет, и я останусь одна в этом жестоком и чуждом мне веке? При этой устрашающей мысли, внезапно впервые и по-настоящему ощутила себя одинокой. Этого я никак не могла допустить. Липкие щупальца животного ужаса оплетали цепкой сетью мое сознание. Ну и пусть, он нахальный бабник и ловелас, но такой трагичной смерти князь никак не заслуживал. В этот рой ужасающих мыслей вдруг вклинилась единственная верная мысль – просто поговорить с Дэниэлем. Ведь я могу предотвратить его гибель. Мне оставалось лишь только надеяться на то, что он меня послушается и примет мои предупреждения к сведению. Дэниэль даже не ведал, что только что нажил себе сильного врага. Сделав глубокий успокоительный вдох, я подобрала юбку и пошла вслед Баринскому быстрым шагом. Он уже скрылся за боковыми дверями, ведущими на веранду.

Душный ночной воздух, напоенный запахом ночных цветов, пахнул мне в лицо, как только я шагнула на веранду. По левую сторону от дверей стояли столики с напененными бокалами вина и закусками, а также удобные плетеные кресла. В общем, все было устроено так, чтобы гости отдыхали на веранде, наслаждаясь бархатной южной ночью. Я едва слышно подошла к перилам и глянула на небо. Необыкновенная огромная луна низко сияла над горизонтом, освещая все вокруг призрачным холодным светом. Чистое, словно сотканное из темно-синего бархата, небо было усыпано мириадами далеких, ярких и холодных звезд. Как только мои глаза привыкли к темноте ночи, справа от себя я заметила одинокую фигуру, стоящую практически в самом конце веранды. По нечеткому силуэту можно лишь только догадываться кто это. Неровный стук моего сердца без труда подсказал мне, что там стоял князь Баринский.

Осторожные шаги казались мне бесконечно долгими, хотя на самом деле заняли не более секунды, и я уже спокойно стояла рядом с Баринским. Его мускулистая фигура была облита таким мистическим лунным светом, что я снова невольно им залюбовалась. Услышав шелест платья и мои тихие шаги, он нервно обернулся назад. До моих ноздрей уже донесся его личный запах с нотками мускуса, свежего морского бриза и сладкого послевкусия.

- Ах, это вы, графиня, - отозвался его тихий бархатный голос.

- Да, я, князь, - так же тихо и таинственно отозвалась я, подходя практически вплотную к Дэниэлю. – Я видела ссору после игры…

- Безобразное было зрелище, - небрежно бросил князь и отвернулся от меня. – Надеюсь этого больше не повториться. Надеюсь, вы извините.

- Вам не за, что извиняться, - прошептала я срывающимся хрипловатым голосом.

- Я – хозяин дома, - отчужденно и с нотками раздражения парировал Дэниэль. – И в мои обязанности входит и то, чтобы не допускать подобных скандалов.

Мне нечего было ответить, и между нами повисла неловкая тишина. Теперь луна освещала его четкий профиль. Мое сердце колотилось в груди, а ладошки в перчатках сильно вспотели. Одновременно хотелось ударить по его надменному лицу и страстно целовать эти чувственные губы, умоляя о близости. Мне с трудом удалось отвести взгляд от красивого мужчины, стоящего слишком близко ко мне, и направить глаза куда-то вперед, в сторону тонущего во мраке ночи сада. Вокруг нас стояла звенящая тишина, которую так не хотелось нарушать. Ведь слишком хорошо нам было вместе стоять на веранде, наслаждаясь стрекотанием цикад, ароматом ночных цветов и прозрачным лунным светом. Ночь уже полностью вступила в свои права, и ею можно было любоваться, как знойной южной красавицей.

- Я видела взгляд черноглазого игрока, когда вы отходили, князь, - нарушила я тишину своим шепотом. – Боюсь, что вы нажили себе очень серьезного врага.

Баринский быстро обернулся ко мне лицом, а его брови грозно нахмурились. Некоторое время он испытывающе рассматривал мое лицо, освещенное луной.

- Боюсь, вы ошибаетесь, графиня Миллер, - сквозь зубы выдавил он, стараясь сдержать непонятные для меня эмоции. – Нильсе, конечно, втайне ненавидит меня, но не посмеет напрямую ничего сделать.

- Откуда такая уверенность? – я продолжала настаивать на своем, проклиная пресловутую мужскую самоуверенность.

Дэниэль небрежно облокотился о колонну, поддерживающую свод веранды и неопределенно протянул:
- Он очень труслив…и не посмеет что-либо сделать…

Предчувствие чего-то непоправимого надавило с новой неистовой силой. Я прикусила губу и беспомощно посмотрела в глаза Дэниэлю. Его насмешливо приподнятая бровь, легкая полуулыбка и грациозная поза – все это ввело меня в легкий ступор. В этот миг мне стало понятно, почему этот мужчина так легко получал внимание женщин, и при этом абсолютно ничего для этого не делая. Мне с огромным трудом удалось удержаться на месте, и то благодаря реплике князя, брошенной мне с долей ехидства и насмешки.

- Признайтесь, наконец, Габриэль, что вы неравнодушны ко мне, - его голос уже тихо звучал над моим ухом.

Его горячее дыхание приятно щекотало мое ухо, посылая сладостные импульсы возбуждения по коже к позвоночнику. С огромным трудом я собрала себя в кучу и отодвинулась на безопасное расстояние подальше от опасного хищника по имени Дэниэль Баринский. Умом я понимала, что ему не нравиться мое вмешательство в его личные дела, но ничего поделать не могла. Мужчины этого века всегда считали, что женщинам даны головы, чтобы носить прически и шляпки, нежели думали ими.

- Вы спасли мне сегодня жизнь, вот я и пытаюсь отдать вам долг, - сухо отозвалась я, тщательно пряча раздражение на князя.

В этот самый момент в ночи послышался хриплый смех князя Дэниэля, и при свете луны блеснули его великолепные зубы. Мое сердце беспомощно дернулось в сладкой пытке обаянием этого дьявольски красивого мужчины. Я сжала кулаки и безо всякого восторга взглянула в карие глаза Дэниэля. В ответ на мой удивленный взгляд, Баринских тихо сказал:
- Габриэль, вы слишком упрямая, чтобы признаться в таком очевидном факте?!

От этого не то вопроса, не то утверждения на моей душе остался неприятный осадок. Хотя, скорее всего это была всего лишь досада на себя, что не смогла получше спрятать свои чувства к Баринскому, и на него – за то, что слишком он проницателен в таких вопросах. В его темных глазах блеснул отблеск луны, когда Дэниэль вновь сделал еще один маленький шаг ко мне. Я лишь независимо задрала подбородок и прошептала срывающимся голосом:
- Мне не в чем вам признаться, князь…

- Ложь, - промурлыкал Баринский, заключая мою талию в кольцо своих крепких и властных рук. – Мы это оба знаем …

Я судорожно не то сглотнула, не то всхлипнула, чувствуя жар от его рук, разливается по моему телу горячей и непреодолимой волной. Чувство тревоги за князя постепенно вытеснялось напором других более сильных и приятных чувств. Остатки здравых мыслей медленно умирали в долгой агонии на донышке моей души. Я уже медленно и верно таяла в страстных объятиях Дэниэля. Лишь только прочно засевшая мысль в моем мозгу о том, что в мох силах спасти жизнь Баринскому, окончательно вернула меня с неба на землю.

Пришлось собрать свою выдержку в кулак, быстро скинуть цепкие руки князя со своей талии и, отойдя на добрый метр, умоляюще прошептать:
- Пожалуйста, поверьте мне, Дэниэль! Вас подстерегает опасность. Я же вижу, что Нильсе очень опасен и доведен до отчаяния!

Я увидела, как лицо Баринского смягчилось, и он обворожительно улыбнулся, словно произнесенное мною, его имя было самой восхитительной музыкой на свете.

- Я верю вам, Габриэль. Вам не стоит волноваться, милая. Нильсе помогает мне в делах. Ему нет смысла вредить мне, - мягким успокаивающим тоном проворковал Дэниэль.

- Тем более, если еще тут замешаны дела и деньги, то…, - начала, было, я свой монолог, пытаясь достучаться до князя.

Он вновь шагнул ко мне, и я не в силах была отойти, а все слова застряли в моем горле. Лишь только заворожено следила за князем, когда он обнял меня за талию.

- Габриэль, - это Дэниэль жарко прошептал мне на ухо. – Спасибо…

- За что?! – беспомощно пробормотала я, едва сдерживая слезы отчаяния и разочарования.

Еще чуточку, и я разрыдаюсь на его плече как в тех пресловутых женских романах. Затем он меня страстно поцелует, затем я его, а уж потом… Слезы закипали в уголках мох глаз и осознание того, что мы никогда не будем парой, убивало меня с каждой секундой. Чувство обреченности и чего-то неизбежного вновь накатило на меня с прежней силой.

- За ваше беспокойство, - тихо ответил Дэниэль, обнимая меня еще крепче.

Я лишь горько усмехнулась и замерла в ожидании поцелуя. Тяжелые думы не давали мне окончательно расслабиться в столь желанных для меня объятиях. Усталость после насыщенного событиями дня в одну секунду буквально обрушилась на меня. Слишком много противоречивых мыслей роилось в моей голове, и они сильно мешали наслаждаться таким романтичным моментом по полной программе.

- Я, пожалуй, велю отвести вас домой, Габриэль, - тихо заметил князь, он как истинный джентльмен сразу же заметил мое состояние. – Вы переволновались сегодня. Вам надобно отдохнуть.

Мне лишь оставалось благодарно кивнуть головой, полностью соглашаясь с князем.