Дин и Сэм Винчестеры подошли к двухэтажному угловому зданию на Паркер Стрит. Был солнечный прохладный день, но улица, на которую с обеих сторон смотрели плоские желтовато-серые кирпичные фасады домов ленточной застройки, казалась несколько хмурой. Дома были отгорожены от тротуара низкими крашеными в черный цвет решетками. Не было клумб под окнами – вся зелень пряталась на приватных, скрытых за высокими кирпичными стенами задних дворах. Сверившись с адресом, нелегально добытым в полицейском архиве, Сэм поднялся на порог и позвонил в дверь, Дин стоял позади. Через пару минут открыли.
- Меня бросает в дрожь от одного вашего вида. Проходите, - Эрик Стентсон сказал это спокойно, даже вежливо и отступил в сторону, впуская Винчестеров. Тут же захлопнул за ними дверь, отвернув лицо, протиснулся в узком коридорчике мимо Сэма и пошел в глубину дома, жестом пригласил братьев проследовать за ним.
Внутри дом казался намного меньше, чем снаружи, хотя потолки были высокими. Их пересекали многочисленные балки из лакированного дерева. В гостиной был камин. Фарфоровые статуэтки мальчиков-пастушков и девочек-цветочниц на каминной полке, вазочки. Мягкая мебель ухоженная и аккуратная, но уже довольно неновая. На полках многочисленные награды и кубки. Дин заложил руки за спину и с любопытством осмотрел обстановку. Подошел к выставке наград и вслух прочитал выгравированные на кубках надписи.
- Член Королевского Садоводческого Общества. Лучший садовод 1986 года, Кембриджшир. Стентсон, твои? – поинтересовался Дин, посмеиваясь.
- Как же иначе. Я еще и гладью вышивать умею, - отозвался Эрик из кухни. По голосу его было совершенно непонятно, шутит он или нет. – Это мистера Трейтона, покойного мужа моей домовладелицы, - пояснил он, когда Дин появился на пороге. – Заходи.
Уровень пола в столовой оказался существенно ниже, чем в основной части дома, и Дин, оступившись, чертыхнулся. Сэм поцокал на это языком. В маленькой светлой комнате с большими окнами и обшитыми деревом стенами стоял громоздкий обеденный стол, накрытый свежей клеенкой, три стула в шератоновском стиле, угловой диван. Дверь в сад была приоткрыта, и с улицы лениво дул прохладный осенний ветерок. Дин с удовольствием опустился на мягкий диван. Сэм выдвинул тяжелый стул, который страшно скрежетал по шахматному полу ножками, словно сопротивлялся, и сел боком к столу. Стентсон убавил громкость проигрывателя, в колонках которого звучал хрипловатый голос.
…Living is easy with eyes closed…misunderstanding all you see…
- Чай, кофэ, наркотики, рок-н-ролл?– осведомился Эрик холодно-вежливым тоном, который, как уже не раз замечали Винчестеры, служил неизменным прикрытием для его старательно упрятываемых внутри эмоций. Эрик выглядел очень уставшим и разбитым… убитым…
Сэм и Дин старались не разглядывать его излишне пристально, но не делать этого совсем было практически невозможно. Эрик был в вытертых светлых джинсах, белой футболке с надписью «Один день Святого Патрика. 364 дня тренировки» и расстегнутой ковбойской рубашке. Без грима. Шея и руки открыты. Кожа - как шкура у черного леопарда агатовая, только нижняя половина лица нормальная, а на остальной части лица словно бы приросшая к ней маска. Все-таки был он очень похож на какого-то демона неизвестной породы. Сейчас, при ярком свете дня и в столь нарочито-домашнем облачении, на фоне холодильника и полок с посудой Стентсон выглядел весьма экзотически. Причем нельзя сказать точно, стало ли в нем от такого антуража меньше бесовского, чем тогда ночью, в темной полузапущенной и жуткой церкви. Но линии лица очень правильные и твердые, словно резчиком сработаны. Теперь, при отсутствии кукольного грима, непроницаемая чернота и слабый блеск плотной, совершенно нечеловеческой кожи подчеркивали жесткость и строгость его черт.
- А пива нету? – попросил Дин.
- Извини, я бутылочное пиво редко потребляю, - ответил Эрик. – Есть довольно неплохой португальский портвейн.
- Ну…- Дин посмотрел вопросительно на брата. Тот пожал плечами. – Можно…
Эрик ушел на кухню и вернулся с тремя стеклянными тюльпанами, бутылкой золотистого портвейна и штопором, поставил все это на стол перед Сэмом и сказал:
- Без церемоний. Сэм, открой пока, будь любезен, - похоже, забыл, что сильно ранил Сэму руку несколько дней назад. Сам опять ушел на кухню.
Сэм же встал, взял бутылку и, временами морщась от боли, вынул пробку и принялся разливать вино по бокалам. Подошел Стентсон с большим желтым блюдом, на котором лежали ломти сыра: по одному краю желтые, по другому – беловатые с сине-зелеными точками и прожилками. Дин с интересом рассмотрел плесень в глубине сырных лабиринтов и не преминул заметить:
- По-моему, там внутри кто-то живет, а мы его побеспокоили.
Эрик устало отмахнулся и разложил вилки.
- Брось, Дин, я же тебе не казу марцу предлагаю. Это стилтон, это глостер, познакомьтесь. К портвешку самая подходящая закуска.
- А что такое «казу марцу»? – осведомился Дин Винчестер.
- Деликатес, обсуждение которого за столом я лично всячески избегаю, - отрезал молодой человек и, взглянув на гадливо сморщившуюся физиономию Сэма Винчестера, прибавил: - Вон, Сэмми знает не понаслышке, потом просветит.
Ведя таким способом беседу, Стентсон все время оставался серьезен и мрачен. Говорил он очень четко, как актер в старом английском кино, что-то вроде «Франкенштейна» или «Дракулы» конца 50-х годов. И очень занятно было, когда в этом винтажном оформлении звучали слова типа «портвешок» - словно профессор с кафедры оговорился. Дин весело ухмыльнулся одной стороной лица. Пожалуй, ему начинала немного импонировать прохладная и резковатая манера Эрика.
Эрик сел за стол против Сэма Винчестера, и держал перед собой в обеих руках бокал, рассматривая его содержимое. Вернее, делал вид, что рассматривает, хотя мысли его были где-то далеко. Потом он оторвался от портвейна, поднял бокал и коротко бросил:
- Ладно, ваше здоровье.
Выпили. Думали при этом все трое о Кристине и о том, что пьют скорее за ее упокой, только почему-то боятся признаться.
Портвейн был действительно очень хороший.
- Ты сам-то как? – спросил Дин после долгой паузы.
- Справлюсь, - отрезал Эрик. – Ее нашли утром в парке около Нью Сквэр, на скамейке. Склонны считать, что сначала ей стало плохо, а потом случился сердечный приступ… Ваших рук дело?
- Ну…да. Мы решили замести все следы, чтобы не было шума по этому поводу, - пояснил Сэм.
- Да…как же иначе…- неопределенно произнес Стентсон.
- Тебя в полицию вызывали? – спросил Дин.
- Только на опознание, - ответил коротко Эрик и долго над чем-то раздумывал, прежде чем задать свой вопрос. Наконец, он, чуть прищурившись, посмотрел на Дина и сказал: - Значит, это ваша работа? – Винчестеры одновременно кивнули и одинаково пожали плечами. – И…как оно вам? Заснуть по ночам легко удается? – голос его временами слегка садился.
- Ну, Эрик, - Дин не заметил, как первый раз назвал Стентсона не по фамилии, а по имени. – Конечно, произошедшее в воскресенье было в некотором роде шоком… - начал он на удивление мягко, но тот его перебил.
- Шоком? – переспросил Эрик, саркастически подняв одну бровь, так что складка у переносицы пересекла половину лба. – Произошедшее было не шоком, а прежде всего обрушением миропорядка, который существовал до той поры у меня в голове. Во-вторых, я позволил вам убить свою добрую подругу, которая была рядом последние несколько лет. И я не знаю, кем теперь себя считать: дураком или трусом. Сначала я цеплялся за обваливающиеся кирпичи своей системы знаний, думая, что вы - лишь парочка ненормальных. А когда до моего мозга начало доходить, что все это правда, я дрогнул. Возможно, в какую-то тысячную долю секунды там, в голове, промелькнул импульс, этакая недооформленная полумысль о том, что вы понимаете больше меня и, может быть, вы знаете, что делаете… Этой доли секунды хватило на то, чтобы процесс сделался необратимым. Я никогда никому не позволял принимать за себя решения, но тут я переложил ответственность на двух проходимцев, извините меня, возможно, я буду в разговоре несколько несдержан. Так вот, Сэм и Дин, положа руку на сердце, скажите мне, вы действительно знаете, что вы делаете? – Эрик закусил губу и буравил попеременно то старшего, то младшего Винчестера потемневшими глазами, которым свет яркого неба за окнами придавал голубоватый оттенок.
Сэм навалился на стол, как бы стараясь дотянуться до Эрика, и заговорил с жаром:
- Эрик, пойми такую вещь: она по сути своей не была человеком. Это демон с помощью своей силы может вселять давно погибшую душу в только что погибшее тело. Он питал ее своей энергией, он растил ее для своих целей, он постоянно находился рядом с ней.
Дин утвердительно кивнул и прибавил со смешком:
- Если честно, то сначала мы думали, что ее демон – это ты.
Молодой человек проигнорировал его замечание.
- Винчестеры, а вы, как я погляжу, досконально изучили все эти механизмы? – горько и скептически возразил Стентсон, проводя угольно-черной рукой по лицу. – Кто куда с помощью чего переселяется. И вы знаете точно, что происходит с переселяемой душой? Вы знаете наверняка, что она остается непроглядно черной после столетий подобных трансформаций? Вы утрудили себя знакомством с ней? Нет! Но зато вы, излишне осведомленные о тайнах мироздания, просто пришли и ее прихлопнули, - Эрик с силой ударил ладонью по столу, отчего зазвенели бутылка, бокалы и вилки. В последнем его слове и в жесте не было злости, была лишь тоска и боль. Он поставил локоть на стол и устало подпер щеку кулаком.
- Эрик, она была совратительницей, она много веков сталкивала народ в ту самую пропасть, в которую однажды спустилась сама, - сказал Сэм.
- Сэм, мой приемный отец называет подобные рассуждения «разговорами в пользу бедных». Это дешевое утешение, купленное на церковной ярмарке, - резко возразил Стентсон. - Прежде всего потому, что никогда не следует в своих собственных прегрешениях винить искусителя. Выбор есть почти всегда, и если ты потерял голову, излишне расслабился, не предвидел, принял неправильное решение, то виноват все равно ты и твои умственные способности. Либо дисбаланс в системе моральных устоев. И теперь скажи мне, Сэмми…
- Сэм, не Сэмми, - буркнул младший Винчестер.
- Как скажешь, Сэм. Это я по привычке, я всегда так брата зову. Так вот, была ли она совершенно самостоятельным в своих поступках, злобствующим адским отродьем, или просто жизненным испытанием, на котором все эти юнцы, благочестивые отцы семейств, почтенные старцы и кто там еще элементарно срезались?
- Но ты согласишься, что она приносила людям боль и страдания, - возразил Сэм. – Документально зафиксированный факт: из-за нее в девятнадцатом веке в городе Анжу один парень ворвался в дом и заколол шпагой соперника. На крики выбежали мать и сестра последнего, и молодой человек убил их, чтобы не оставить свидетелей. А потом не выдержал мук совести и повесился через четыре дня сам. И это только самый незатейливый пример, хотя и весьма кровавый. А были еще интриги и ложь, ложь, ложь, очень много лжи. Да, люди, которых она погубила, совершали все преступления собственными руками, это и нужно было демону. Кристина же искусно расставляла ловушки.
- А жизнь…она вообще расставляет много ловушек, с участием ведьм или без оного, - отозвался Стентсон и мрачно улыбнулся, показывая клыки. - Я мучительно пытаюсь понять следующее: почему то, что я узнал о Крис…- Эрик как-то споткнулся на ее имени, - в это проклятое воскресенье, находится в таком грубейшем противоречии с тем, что я собственными глазами видел до сих пор? Вот ты, Дин, известный в некоторых кругах под именем Тед Нюджент…- Дин удивленно поднял брови, - сколько тебе нужно времени, чтобы раскусить человека?
- Иногда достаточно одного взгляда, - задиристо ответил Дин и посмотрел на Стентсона с легким оттенком иронии.
-А сколько ты с ней времени провел?
- Ну, - замялся Дин, - один вечер.
- Она ведь была доступной девицей, кокетливой пустышкой, от смерти которой человечеству ни горячо, ни холодно, - Стентсон словно вколачивал в Дина слова, но видно было, что ему очень тяжело их произносить. – Или нет?
- Нет…пожалуй, нет, - процедил Дин. – Но комплексов у нее точно не было, - прибавил он, словно бы оправдываясь.
- А что у нее было?
Дин задумался и провел ладонью по небритому подбородку, посмотрел на кроссовки Стентсона. Потом сказал, медленно подбирая слова, потому что трудно было выразить чувства, которые у него при знакомстве вызвала Крис:
- В ней была какая-то невероятная, как мне показалось, жизнерадостность. Такая может растормошить кого угодно…В общем-то…сказать честно, она мне…понравилась.
Эрик перестал кусать губы, но, поднеся руку к лицу, сам не заметил, как прихватил до крови кожу на запястье. Это сразу выдало его с головой – он находился на грани срыва.
- Вот в том-то все и дело, - сказал он, раздраженно вынимая салфетку и стирая кровь. – Да, у нее были толпы поклонников, а ей самой очень нравились симпатичные мальчики, типа тебя, Дин. И она относилась к ним исключительно благожелательно. И что же, они из-за нее маялись? Ничуть не бывало! Да они просто не воспринимали друг друга настолько всерьез, чтобы страдать! Может…времена сейчас такие пошли, что трава, безвкусные? – Дин и Сэм выразили свое несогласие скептическими улыбками. - Ну, - пожал плечами Эрик, - пару раз из-за нее при мне пьяные мужики дрались. Я же их и разнимал. Ко мне тоже лезли, принимали всегда за бой-френда, но только и всего. И я не знаю, где, под какими покровами и за какими тайными дверьми расцветали махровым цветом крайности порока, о которых вы говорите… - с горечью заключил Эрик. – Я не страдаю недостатком жизненной опытности или неумением разбираться в людях. Но я все эти четыре года общался с другой девушкой.
- А может, - вдруг произнес Сэм, - это потому что…Она тогда…ну, сказала …
-Тем хуже для меня, если я ее не понял и усугубил через это ее судьбу, - жестко и коротко сказал тот. – Черт! Иногда мне начинало казаться, что у нее ко мне что-то есть, но поскольку сам я никогда в нее не влюблялся, то дипломатично обходил все эти скользкие моменты. Кроме того, даже когда ее намеки вначале были весьма недвусмысленными, это больше походило на ее обычный флирт с новыми штанами, замаячившими на горизонте.
- Господи… - произнес Сэм задумчиво, хотел, было, продолжить рассуждение, начатое столь веско, но почему-то смолк. - Сколько ей лет…было?
- Двадцать четыре, на год старше меня.
- Три года ей оставалось, - буркнул Дин, доставая с тарелки сине-зеленый сыр. – А ничего штучка… Понимаешь: что год, что три года - это ничто, они пролетают со страшным свистом, особенно когда знаешь, что ждет впереди.
- А она знала…про тебя? – поинтересовался тут осторожно Сэм. Дин навострил уши.
- Нет. Я не хотел раскапывать этот муравейник.
- А кто ты, Стентсон? – Сэм даже испугался того, как Дин резко пошел напролом.
Эрик поднял на него глаза и глянул так, что мороз по коже прошел.
- Прямо в торец, Винчестер, - все-таки забавно было, когда Стентсон говорил какую-нибудь грубость со своей дикцией ведущего Би-Би-Си. – Можно было бы и поаккуратнее, - после этого Эрик довольно долго молчал в задумчивости, и вдруг произнес с выражением: - «Зачем ты хотела увидеть меня, безумная? Даже мой отец не видел меня, даже моя мать, чтобы больше меня не видеть, со слезами подарила мне мою первую маску…» - он деревянно улыбнулся, опять чуть оскаливая зубы. – Самая большая ирония заключается в том, что я вам не смогу ответить на этот вопрос. Я не знаю! – он нервно передернул плечами. – Я такой с самого произведения на свет, monstrum horrendum, и мне приходится это скрывать, чтобы ненароком не привлечь к себе нездоровый интерес. Я кое-чего могу…собственно, этот талант сводится к тому, что я, переломав себе ноги, скажем, в автокатастрофе, в состоянии через пару месяцев выйти на соревнования по акробатике.
- Прямо «Секретные материалы» какие-то, - проворчал Дин, потом процитировал, обращаясь к брату: - «Скажем так, у этого дела есть определенный запах, Скалли. Своего рода паранормальный букет».
- Можешь иронизировать, сколько тебе вздумается, но поскольку мои всегда твердо стояли именно на этой версии, я принял ее в качестве рабочей. Впрочем, не могу не согласиться, выглядит это все довольно удивительно. Доселе я старался ограничить время, посвящаемое раздумьям на эту тему, ибо так недолго и сойти с ума, - Сэм и Дин переглянулись с пониманием. Вот он - мост, вот она - тачка всмятку. - Сами знаете, - продолжал Стентсон, - порою, даже в наш просвещенный век, достаточно оттопыренных ушей, чтобы жизнь покрылась кракелюрами. А у меня случай…клинический. И если говорить на эту тему с откровенностью для меня нетипичной, я не знаю ни причины своего рождения, ни того, что ждет меня впереди. Я всю сознательную жизнь прячусь от этих вопросов. Через полтора года, когда я окончу университет, мне предстоит покинуть темный, теплый кокон книжной премудрости. И снова придется как-то отвечать на них самому себе…мямлить, словно троечник на экзамене…
- На мой взгляд, этого не стоит бояться, - пожал плечами Сэм.
- А ты и вправду не боишься? – поднял острые брови Стентсон, потом прищурился. - Разгадывать загадку, на которой зиждется абсолютно все в твоей личном универсуме, зная при этом, что проверить ответ сможешь не раньше, чем перестанешь существовать? Если бы вы не находились в шорах своих устоявшихся представлений, вы предпочли бы стать менее категоричными в суждениях и скорыми на руку. Пусть ваши представления основаны на знаниях недоступных большинству – мне, например. Но вы, ребята, воображаете, что имеете понятие не только о жизни, но и о смерти… о промысле, если угодно. В этом я склонен усматривать величайший самообман. Я ни за что, никогда не поверю, что вам ведомо то, что лежит за гробовой чертой, - Дин при этих словах невольно улыбнулся горькой улыбкой. Эрик не мог знать, какая бездна ужаса и боли скрыта за ней. Улыбка Дина его разозлила и разочаровала. - Я чувствую, - проговорил Стентсон глухо сквозь зубы, - что мы все сделали неправильно, по-варварски, как полуграмотные деревенские шаманы. Мы гнусно поступили с Крис, вот и все…у нее, по меньшей мере, было еще три года, как вы говорите.

…Well no one told me about her, the way she lied
Well no one told me about her, how many people cried
But it’s too late to say you’re sorry
How would I know, why should I care…
Please don’t bother tryin’ to find her
She’s not there…

- Иногда, Эрик, нужно иметь достаточно мужества, чтобы и грех на душу взять, - сказал Дин.
- А если войдет в привычку?
Наступило молчание. Сэм взял на себя инициативу и разлил по бокалам еще портвейна. Выпили опять в молчании. После этого Стентсон поднялся, подошел к холодильнику и невнимательным движением сгреб с него сигареты «Трежерер», закурил. По кухне пополз дымок, а в навалившейся тишине снова невольно стали восприниматься негромкие звуки музыки.

…Well let me tell you ‘bout the way she looked,
The way she’d act and the colour of her hair.
Her voice was soft and cool,
Her eyes were clear and bright
But she’s not there…

Расставались сухо. Стентсон вежливо пожелал Винчестерам удачного полета и даже прибавил: «Может, когда-нибудь и встретимся», но в глазах его не было благожелательности. Только неизменный высокомерный холодок, под которым, как озеро подо льдом скрывались скорбь, надлом и гнев. Когда он держал сигарету, было видно, что руки у него дрожат. «Ладно, бывайте», - сказал он Сэму и Дину на прощание и, более не задерживаясь на пороге, сразу удалился в дом.
Дин и Сэм отправились в гостиницу собирать вещи.

***

За окном автобуса тянулся игрушечный английский пейзаж: все маленькое, старинное, домики жмутся рядышком, а то и наклоняются друг к другу через улицу, словно соседи поздороваться хотят. И, как старушки, украшают себя магазины и ресторанчики рюшами цветов в корзинках и горшках. Золотые буквы старомодных вывесок блестят солидно, словно карманные часы у престарелых джентльменов, а иные вывески спускаются со второго этажа рыцарскими флагами на кронштейнах. И тут же посреди асфальтовой улицы, как гриб, торчит древняя невысокая башня с черепичной крышей, от нее тянется замковая стена, через которую перекинули ветви тополи. Потом целая улица в немецком стиле убегает вниз, кусты квадратные, ровные ряды малолитражных европейских автомобилей… Чем не театральная декорация! Комичное все, странное.
Сэм сидел у окна и хмуро посматривал на бегущую ленту дороги, ему все периодически казалось, что водитель автобуса заснул и съехал на встречную полосу.
Из состояния задумчивости его неожиданно вывел голос брата:
- Сэм, слушай, - Сэм удивился, поскольку был уверен, что Дин спит на соседнем сидении, сложив руки на груди. – Я тут вспомнил, - продолжал Дин, - ты что-то хотел сказать Стентсону по поводу…ну, того что Кристина была в него влюблена и все такое. Но ты резко замял эту тему. Может, поделишься?
Сэм некоторое время помялся, потом вымолвил:
- Мне в голову пришла одна нехорошая мысль. Видишь ли, демон владел ее душой много столетий. И, судя по тому, как описывает это Руперт, для Кристины влюбиться в него было своего рода …наваждением. А вдруг, охладев наконец-то к демону, она…ну, перестала в какой-то степени быть демоницей и не хотела больше играть людьми. Может быть…она стала меняться таким образом? Я даже смею предположить, что этим она когда-нибудь могла заслужить прощение?
- Брось, Сэм, - сказал Дин с напором. - Теперь что же это, мы для заблудшей души стали препятствием на пути к исправлению? Звучит смешно.
- Я ничего не утверждаю, - невыразительно ответил на это Сэм. – Просто у меня возникла именно такая мысль, но при Стентсоне я, естественно, предпочел ее не высказывать.
- Сэм, обещай мне, что не пойдешь никогда в университет. Эрик Джей Стентсон на тебя дурно повлиял, - буркнул Дин, но как-то без твердой уверенности. – Безусловно, он в шоке от случившегося, вполне могу понять, но, пытаясь разобраться, он еще больше все усложняет и запутывает. Есть демон, есть полузомби, - Дин сделал движение, как будто расставлял шахматные фигуры на доске, - которая в прошлом творила безобразия, и не намерена их прекращать в будущем. Сроку жизни ей осталось - три года. Что может измениться? Измениться может только то, что мы предотвратим будущие несчастья людей, отправив ее в ад. Представляешь: сто лет пройдет, она возвратится на землю. Что она станет делать? Кто знает. Во всяком случае, одно я тебе могу с чистой совестью гарантировать, страданий прибавилось бы мно-го-кратно! Я что-то упустил, Сэм? Скажи мне! – в словах Дина был яростный напор, но в его глазах, отражавших холодный осенний закат, Сэм увидел то, что его испугало. В глазах Дина была почти мольба.
- Да, Дин, все ты говоришь правильно, - медленно кивнул младший Винчестер.
- Ну так…- невнятно пробормотал Дин. – Не вздумай становиться таким, как Стентсон. Такие часто погибают.
- Хорошо, Дин.
Впереди догорал закат, распавшийся на множество оранжевых длинных потеков между плоскими сиреневыми облаками.

***
Господи милосердный! Боже! Эрик!!!Нет! Боже мой, да что же это такое! Господи!!! Эрик, что же это...

…Не надо … Я справлюсь…Все-таки не готов…все-таки еще поживу…еще поистязаюсь…никому только не звоните…не сейчас…