Заранее прощу прощения у своих читателей за эту главу, потому как ...ну, не писалась она, и все((( Знаю, что убожество, но истязать себя больше не в силах. Надеюсь, что в дальнейшем исправлюсь)))

Глава 6. За 4 секунды до взрыва

Месяц спустя.
Я сижу в офисе и в бессильной ярости скрежещу зубами. Не, ну, правда, все мои проблемы от того, что я женщина! Будь я мужиком, этот контракт уже был бы у меня в кармане. Но поскольку мне не везет с рождения, а в этом странном мире считают, что мозги есть только у тех, у кого есть еще и… Ага, он самый! То мне приходится признать, что обстоятельства сильнее меня. Но так не хочется.
Мне нужно всего лишь согласие одного единственного банка, и сделка века свершится. Но, к величайшему сожалению, моим инвесторам нужен именно тот банк, во главе которого сидит лысый перец, не переносящий на дух весь женский род вместе с Памелой Андерсен и Девой Марией.
Нет, ну почему он считает, что моих мозгов должно хватать только на приготовление яичницы и воспроизведение ему подобных? Головой-то я понимаю, что мой потенциальный конкурент в борьбе за поддержку этого банка силен, хоть у нас и абсолютно разные сферы деятельности, но, как говорится, деньги нужны всем, а банкам фиолетово, на ком зарабатывать.
Конечно, если бы во главе альтернативного проекта не стоял мужчина, мы бы уже пожали друг другу руки, и дело было бы в шляпе… Что такое «не везет» и как с ним бороться?
Может мне вызвать соперника на дуэль? На чем бы нам подраться? Может, на зонтиках? Надо поострее свою «трость» заточить! Не убью на месте, так хоть покалечить попробую. Перед глазами уже начали мелькать подробности нашей воображаемой потасовки. Да, точно! А в газетах напишу: «Скончался от 40-ка прицельных попаданий зонтиком в жизненно важные органы». Боже, что я несу? Это нервное, видимо.
Надо признать, что я сделала все мыслимое и даже немыслимое, чтобы убедить этого лысого деда поучаствовать в проекте: столько диаграмм, кривых, косых и параллельных я за всю свою жизнь не чертила, а вместо романтики и сказочек по ночам мне снятся графики и скачущие индексы Доу Джонса. Так и до помешательства верные 100 метров трусцой.
В состоянии, граничащем с безнадежностью, я отправляюсь на обед. Вместо обычной романтики и предвкушения долгожданной, но такой короткой встречи, сплошное уныние и злость на весь белый свет.
Меня встречает нежный поцелуй и обеспокоенный взгляд бирюзовых глаз, но даже это не может вывести меня из состояния отчаяния.
- Будь неладен весь род мужской с Адамом во главе! На кой черт он позарился на это яблоко, все равно не доел! А я теперь отдуваюсь за его грехи и всех несчастных Ев вместе взятых! – с места в карьер начинаю я свою отповедь, - ну почему они хотят заполучить этот «Инвест», а? Ну, почему не другой? Почему?
- Потому что они перестраховываются, и ты это прекрасно понимаешь, - спокойный тон собеседника мало способствует моему душевному равновесию.
- Да это понятно, но чем хуже мой проект, чем тот, во главе которого стоит «неизвестный герой», а??? Да будь на моем месте кто угодно, лишь бы не в юбке, и все было в шоколаде!
- Так, успокойся! Я воспринимаю только фрагменты твоей речи. Больше всего меня заинтересовала та часть, в которой было что-то про отсутствие юбки и шоколад, - вкрадчивость его тона заставляет меня срочно придти в себя.
- Я это сказала? – «Черт, что за бред я несла минуту назад», - проносится в голове.
- Милая, прими, как данность то, что тебе остается лишь ждать их ответа. Пара дней – и все решится, ты молодец, но больше ты ничего не можешь сделать. Успокойся. И твой проект не хуже, он просто другой. Им трудно определиться, где больше вероятность получения максимальной прибыли, это обычный прагматизм.
- Легко сказать: успокойся! Как тут успокоишься, когда в голове такое???
- Ну, у меня есть пара задумок, если ты способна воспринимать еще что-нибудь, кроме индексов и котировок. Я так соскучился…
- Эх, боюсь, пока ничего не получится, - я с тоской смотрю в такие дорогие мне глаза, - никак.
Он ничем не выдает своего разочарования, не комментирует ответ, а лишь пожимает мою ладонь, и, как ни в чем не бывало, продолжает меня успокаивать:
- Все убудет хорошо, я уверен. Поверь, в жизни есть еще и удача, которая остается как самая глупая из надежд.
Я пытаюсь выдавить из себя улыбку. Мне так хочется ему верить.
***
Спустя два дня.
Я возвращаюсь домой выжатая, как лимон. Нет, я даже на лимонную корку не похожа, она хоть чем-то напоминает своего хозяина, а я – впору только косу на плечо и идти смертью подрабатывать.
Не успеваю я скинуть плащ, как в коридор влетает Дашка:
- Мама! Обещай, что вы привезете мне что-нибудь необыкновенное! – она вся светится от счастья, а я пытаюсь понять, что и кому я опять должна, но, не дав мне придти в себя, она продолжает:
- Я хочу огромный кокос, а лучше – настоящую обезьянку!
- Стоп, Даш! Я ничего не понимаю! – и поднимаю глаза на улыбающегося мужа.
В его глубоких карих глазах оттенка выдержанного виски пляшут бесенята, и я понимаю, что за моей спиной явно зреет заговор.
- Что здесь происходит? – мой недоуменный тон еще больше заводит этих двоих. Дашка прыгает вокруг меня и весело щебечет, а он, прислоняясь к дверному косяку, небрежно помахивает ярким конвертом.
- Ты участвовала в розыгрыше «Европы-плюс», приз доставлен на дом! – он весь сияет, на лице – любящая улыбка, и таким же дразнящим тоном, продолжает:
- Одна очень интересная женщина, которую я с гордостью называю «своей женой», все-таки взяла верх над упертым самовлюбленным банкиром! – выдает он тоном победителя, - контракт – твой!
- Ничего не понимаю, что вообще происходит?
- Вы летите далеко-далеко! – веселится Дашка, - и привезете мне обезьянку.
Мой мозг не выдерживает такой информационной атаки, и я тупо плюхаюсь в кресло:
- Кто-нибудь адекватный в этом доме еще присутствует? Или у нас гостит театр абсурда? Хоть что-то вразумительное я услышу?
Муж усаживает меня к себе на колени, притягивает ближе к груди и начинает посвящать меня в тайны Мадридского двора:
- Твой контракт подписан! Ты их победила! Это понятно?
- Сам факт мой мозг зафиксировал, а теперь: откуда ты знаешь? И остальное тоже как-нибудь можно изложить.
- Ну, - он трет переносицу, его обычная привычка, выдающая смущение с головой, - я решил попробовать надавить на этот пресловутый банк через свои каналы, - и, пресекая мои возражения на тему «не надо было вмешиваться» одним легким движением руки, продолжает, - но мне сказали, что вопрос уже решен положительно, поскольку твой потенциальный конкурент отказался от услуг «Инвеста». Подробностей я не знаю, но главное ведь – результат?
Он подхватывает меня, как пушинку, на руки и кружит по квартире:
- Ты – умница, ты это заслужила. И не только это.
Меня приводят в вертикальное положение, а в руках оказывается тот красочный конверт, мелькавший у него в начале нашего разговора.
- Что это? – я непонимающе рассматриваю логотип известной авиакомпании.
- Это – твоя вторая мечта. Я решил отметить твою победу исполнением еще одного желания. Он дарит мне легкий поцелуй. Потом еще один, еще.
- Тут же Даша, - я пытаюсь отстраниться от его ласк, собраться с мыслями и хоть как-то уложить в своей несчастной голове события последних пяти минут.
- Да, ты права. Это может подождать, - шепчет он, прижавшись губами к моей ключице, - но я весь в предвкушении.
- В предвкушении чего? – видимо сегодня мне уже ничего толком не понять.
- Этого, - он переводит взгляд на конверт, который все еще судорожно сжимают мои пальцы.
Я дрожащими руками вскрываю конверт и замираю. «О, боже! Только не это!» - молнией проносится в голове, сердце замирает и, кажется, больше не может биться в прежнем режиме. Пальцы судорожно сжимают бумагу, а в голове пульсирует: «Только не сейчас, только не…»
- Куба! – вклинивается в мое потрясенное сознание такой родной и, в то же время, такой чужой голос, - здорово? Послезавтра, первый класс, 2 недели только ты, я и океан! У тебя день на сборы и «Viva la Сuba! Viva la libre!»*
«2 недели! 2 недели без него, без него! Господи, четырнадцать суток без его голоса, без его улыбки, без его губ… Почему сейчас, почему???...»
Приняв мой каталептический ступор за наивысшую точку радости, он опять сжимает меня в объятиях, на нас набрасывается Дашка. Мы кружимся в водовороте, созданном иллюзией счастья и беззаботности, а мое сердце трубит реквием по мечте… Мечте о нем, о нас. Где мне взять сил, чтобы это пережить?
Сославшись на усталость, я иду в ванну под пристальным взглядом карих глаз, в которых читается недоумение и озабоченность моей реакцией, но мне уже не до того. Я погружаюсь в горячую воду и даю волю слезам. За что? За что мне все это? Именно сейчас я отчетливо поняла, каково это – делиться всем с родным для тебя человеком. Вот только сейчас я и не могу этого сделать. И, кстати, родным?!
Я шарю рукой по полу, вынимаю из кармана пиджака мобильник и набираю номер. До боли знакомое «Да» вызывает следующую волну отчаяния, и я едва слышно шепчу:
- Я получила контракт, - в тяжелом вздохе клокочут рыдания, и я чувствую, как его голос тоже напрягается:
- Тогда почему ты плачешь?
- Я не плачу.
- Ну, да! Судя по твоему голосу, ты едва сдерживаешь рыдания. Говори, иначе я все брошу и приеду!
- Я улетаю через день. На Кубу.
- Надолго?
- Две недели.
- Повод?
- Контракт.
Сквозь шорох цифровых помех и мое все еще неровное дыхание до меня доносится едва слышное «Не твори добра…», но это дуновение его мысли настолько тихо и неразборчиво, что я принимаю его за свою фантазию.
- Успокойся, - после длительной паузы произносит он, - это не навсегда.
- Я не могу, не могу. Я хочу к тебе, - чуть слышно шепчу я.
Еще один короткий вздох, и он пытается привести меня в чувства своим спокойным тоном:
- Ты должна успокоиться. Все будет хорошо. Тебе нужен этот отдых. Позвони, как будешь на месте и…, он делает короткую паузу, - и мягкой посадки, – еще одна долгая пауза, режущая меня без ножа, - пока.
- Пока, - я сама не узнаю свой безжизненный голос, нажимаю отбой и тупо смотрю на кафель. Я умерла, меня нет...
***
Аэропорт Гаваны встречает нас суетой и атмосферой праздника, а смех и мотивы кубинских зажигательных мелодий сопровождают вплоть до отеля на самом берегу океана. Бросив вещи, я пытаюсь спастись от легких объятий мужа на балконе, но понимаю, что не смогу все две недели прятаться от него и судорожно придумывать причины участившихся приступов одиночества. Поэтому, взяв себя в руки, возвращаюсь и пытаюсь, как ни в чем не бывало, поддержать разговор и занять себя мелкими хлопотами. После ужина мы решаем обследовать окрестности этого рая на земле, и, спустившись к океану, я понимаю, что медленное истязание моей и без того намучавшейся души начинается.
Это даже не проверка меня на выносливость, нет. Проверка начинается с упрощенных вариантов, а здесь – все и сразу. Прикрыв глаза, я пытаюсь успокоиться, но, увы. Легкий океанский бриз ласкает волосы, рассыпая их по плечам, а для меня – это его пальцы, путающиеся в пшеничном шелке, завивающие послушные пряди в так любимые им локоны. Пара шагов по мельчайшему белоснежному песку, и я уже не могу устоять на ногах – это его легкие прикосновения к обнаженной коже, дарящие неимоверное наслаждение, дразнящие и такие многообещающие. Шелест волн – его чарующий шепот с легкой хрипотцой, обещающий мне чудо избавления. А, только взглянув на океан, я понимаю, что две недели изощренной пытки этой нереальной бирюзовой далью, такой манящей своей бесконечностью и магнетическим притяжением, это уже выше моих сил. Трепетные лучи заходящего солнца бросают последние отблески на песок, крадутся по водной поверхности и теряются у линии горизонта, постепенно окрашивая все вокруг багряными тонами. А мне кажется, что это кровавая дымка, сочащаяся из моего почти мертвого сердца и тянущаяся из последних сил к нему.
Мы возвращаемся в номер. Искренне благодаря небо за долгий перелет, на который мне никто не мешает списать усталость и мое упадническое настроение, я отворачиваюсь от мужа и, сжавшись в комок, слушаю его размеренное дыхание. Я не могу дождаться, когда он попадет в объятия Морфея, чтобы, наконец, позволить себе попытку избавления от этой тупой щемящей боли одиночества вдвоем.
Сильные женщины не плачут. Почему? Потому что они глухо рыдают в подушку, душат слезы и не могут позволить себе большего. Потому и я поступаю так же, закусив кисть в немом отчаянии. Мне плевать, что завтра я не смогу объяснить кровоподтеки, неминуемо ожидающие истерзанную плоть, опухшие глаза и хриплый голос. Плевать на все это. Самое страшное, что чем сильнее женщина, тем сильнее страсти, раздирающие ее сердце и душу на нематериальные составляющие, поэтому физическая боль ничто в сравнении с медленным, но верным самоуничтожением. Они могут позволить себе лишь в исступлении шептать любимое имя и забываться кошмарами, которые никак не способствуют избавлению от почти животной тоски и боли.
Дни сливаются в бесконечную карусель иллюзии праздника. Прогулки на яхте сменяются блеском экстравагантной «Тропиканы»**, а красоты Сапота*** – величием замка Морро и Национального Капитолия Гаваны****. Но все это проходит где-то в стороне от моего сознания, пытающегося имитировать радость и восторг от исполнения такой давней мечты, кажущейся теперь тусклым карнавалом с участием безликих арлекинов.
Ночи превращаются в нескончаемую жажду избавления от невыносимой обязанности быть здесь, а в голове лихорадочно работает механизм обратного отсчета: еще 10 дней, еще 7, еще 5… Я приподнимаюсь на кровати и, отперевшись на локоть, смотрю на спящего мужа, а сердце предательски сжимается в груди. За что я так с ним? Это родной мне человек, а я предаю его, несмотря ни на что, вопреки всему. Это ужасно, низко, подло. Это превращается в нескончаемое безумие. Он так заботлив, нежен, внимателен. Он так хотел рая и сказки для меня, для нас. А я? Чем я плачу по всем этим счетам? Чем он хуже? Ничем! Даже, наоборот. О нем я знаю, если не все, то многое. Мы столько вместе пережили, через столько прошли. Тогда почему же предательское сердце тоскует о другом? Очередная волна вины и ненависти к себе уносит меня в мгновения беспокойного сна. Сна, в котором я с другим…
---------------------------------------
* Да здравствует Куба! Да здравствует свобода!
** Самое зрелищное кабаре на Карибах.
*** Одного из красивейших мест на Кубе. Здесь находится Национальный Парк, где обитают около 160 видов птиц, 31 вид рептилий и огромное количество амфибий, рыб и насекомых.
**** Исторические места Гаваны.
__________________________________________

Этот вынос мозга случился благодаря саунду Garou "La Moitié Du Ciel" )))
Там текст очень символичный)))

Форум