Не помня, как дошла до дома, я медленно поднялась к себе в покои, чувствуя, насколько шатка земля у меня под ногами.
Скатившись на пол по стене, я не смогла сдержать слёзы. Не знаю, сколько времени я просидела на полу, но, подняв голову и взглянув в окно, я увидела, что на землю опустились сумерки. Топот копыт слабым эхом разнёсся по двору, и я резко встала, подлетев к окну.
Обычная чёрная карета, две лошади, не слишком породистые на вид, и кучер одет не как слуга знатных господ. Дверца кареты открылась, и из неё вышел пожилой мужчина в очках и цилиндре. На улице было темно, и из-за того, что я слишком много плакала, мои глаза болели, и я не могла разглядеть лица незнакомца. Приглядевшись, я узнала в нём доктора Свона, врача и друга моего отца.
Доктор… О Боже!
Резко распахнув двери, я быстро спустилась вниз по лестнице.
- Мисс… - начала экономка, которую я чуть не сбила с ног, но я перебила её.
- Где мой отец и доктор Свон?
- Они в кабинете, но вам нельзя… - крикнула она мне вслед, но я её уже не слушала.
Распахнув дверь, я быстро вошла в кабинет отца.
Они с доктором не успели даже присесть, и я знала, что вламываться без стука было неприемлемо, но мне было всё равно.
- Юная леди… - предупредительно посмотрел на меня отец, но я не обращала на него внимания.
- Я знаю, зачем Вы здесь, доктор, - начала я, чувствуя, как слёзы вновь подступили к глазам, - просто скажите мне, кто?
Ответом на мой вопрос послужило молчание. Отец глядел на меня с болью и тоской, и я была уверенна, что он знал о дуэли.
- Ваше молчание режет моё сердце без ножа. Умоляю, сжальтесь надо мной, ответьте! – крикнула я, обронив слезу, но тут же вытерев влажный след со щеки.
- Мистер Кинг стрелял первым. Он попал ему почти в сердце, но не убил. Упав на колени, он протянул револьвер и, сделав выстрел, попал Ройсу прямо в лоб. Я не смог спасти ни того, ни другого. Мистер Кинг умер сразу же, мне оставалось лишь закрыть ему глаза, а другой юноша умер спустя несколько часов. Рана была смертельна, я не смог остановить кровотечение и…
- Нет! – закричала я так громко, как только могла, падая на пол.
В комнату вбежали Виктория, нянюшка и Джейн. Няня тут же подбежала ко мне, пытаясь успокоить, всхлипывая и говоря, что всё наладится. Она знала о нашей любви, ведь именно благодаря ей мне удавалось убегать на свидания.
Чуть повернув голову, я взглянула на Джейн. Она смотрела на меня, не отрывая взгляда. Её глаза по-прежнему выражали ненависть, но сейчас в них было так же горе и слёзы, которые она позволит себе пролить лишь во мраке тихой комнаты.
Невыносимая боль разливалась по моему телу, сердце уже не билось так быстро, няня продолжала нашёптывать мне успокаивающую ерунду, а мы с Джейн по-прежнему, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза.
Словно эхом, я услышала грустные слова отца:
«Они были так молоды, и так бездарно разрушили жизни друг друга».
«Они лишь жертвы, не убийцы», - с тоской ответил доктор.
«Как же?».
«Просто в дуэлях женщин обычно погибают мужчины», - сказал он, взглянув вначале на меня, а потом на Джейн.

Открыв глаза, я по привычке осмотрелась по сторонам.
Я дома…
Очередной сон…
Чуть приподнявшись на кровати, я взглянула на Карлайла. Он спокойно спал, тихо посапывая на подушке. Значит, я не разбудила его. Слава Богу, а то своей заботой и беспокойством он меня скоро доконает.
Тихо поднявшись с кровати, я накинула на плечи халат и пошла на кухню, захватив пачку сигарет.
Сделав глубокую затяжку, я откинулась на спинку стула, устало потирая виски. Голова болела, а по телу до сих пор пробегала лёгкая дрожь. Эти сны изрядно утомляли меня, но я была рада, что научилась сдерживать крики. Обычно я будила Карлайла, и он тут же набрасывался на меня с расспросами, предлагая обратиться к врачам. Не хватало только, чтобы он сделал из меня больную!

Спустя некоторое время, пришла Эсми. Она приготовила весьма аппетитные блинчики, но мне абсолютно ничего не хотелось. Я просто сидела, пила кофе и курила пятую за утро сигарету, делая вид, что слушаю, о чём говорит Карлайл. На самом же деле, мои мысли были далеко, и на этот раз даже не в моём сне, а в мастерской на Джордж-стрит, рядом с красивым зеленоглазым художником, о котором я никак не могла забыть. За эту неделю всё лишь усугубилось, и я не знала, что мне с этим делать.
Единственное, что приходило на ум – позвонить Элис, как я собственно и сделала. Она приехала довольно быстро, или мне просто так показалось.
Уже сорок минут мы говорили о какой-то ерунде, а я всё не решалась начать разговор на волнующую меня тему. Словно заметив мои колебания, Элис, прищурившись, спросила:
- Ладно, Роуз, рассказывай! Я же вижу, что тебя что-то волнует. Ты бы так просто мне не позвонила.
- Ладно, ты права, - сказала я, глубоко вздохнув, - я даже не знаю, с чего начать…
- Попробуй начать сначала, - сказала она, но я всё ещё колебалась.
- Дело в том художнике, правда? – обеспокоено спросила она.
- Да, - тихо ответила я, устало закрыв глаза.
- У вас с ним что-то было?
- Нет пока…
- Пока? – переспросила она, шокировано глядя на меня.
- Чёрт, я не знаю! Элис, я уже ничего не знаю и не понимаю! Я знаю только то, что меня к нему тянет какой-то неведомой мне силой, и с каждым днём с этим становится всё сложнее бороться.
- Рози… - начала она, с жалостью глядя на меня, но я перебила её.
- Элис, я всё знаю! Я знаю, что я замужем, знаю, как сильно Карлайл меня любит. Я знаю, что он женат, и, уверенна, его жена любит его не меньше. Я знаю, что все мои сомнения и чувства, которые неведомо откуда появились, нечестны и неправильны, но я ничего не могу с собой поделать! Я не могу перестать думать о нём днём, а ночью он сниться мне… И так постоянно. Знаешь, мы так сблизились за это время. Пару раз, когда я приходила к нему, мы просто говорили, забыв про мой портрет, пили кофе, или просто молчали, глядя друг другу в глаза. Боже, Элис, как он смотрит на меня… На меня никогда в жизни никто так не смотрел! И то, как он говорит… Я готова слушать его голос часами.
- Розали, ты влюбилась? – спросила Элис, после чего я резко повернула голову, посмотрев ей в глаза.
- Я хотела бы ответить «нет», но я не могу, потому что сама не уверенна в том, что чувствую. Я просто знаю, что никогда в жизни ни один мужчина не заставлял моё сердце биться так быстро.
- Роуз… - тихо сказала Элис, с тоской глядя на меня.
- Я сегодня иду к нему после полудня, - с улыбкой сказала я. – Знаешь, я позирую ему лишь в простыни. Вчера он случайно зашёл в комнату, когда я переодевалась и была полностью обнажённая. Я резко повернулась, и мы встретились глазами, но я не прикрылась, я хотела, чтобы он смотрел…

~ * ~

Было почти четыре часа, и я неслась на бешенной скорости, желая поскорее увидеть Эдварда. Элис немного задержалась, и я боялась опоздать, не хотела, чтобы он ждал меня.
Доехала я на удивление быстро.
Поднявшись по лестнице, я улыбнулась, увидев Эдварда, изучающего какие-то чертежи на бумаге. Подняв голову, мы встретились глазами, и он улыбнулся мне немного кривоватой улыбкой.
- Прости, я опоздала.
- Не страшно, со всеми бывает. Я выйду, а ты переодевайся, - сказал он, направляясь к двери.
- Эдвард! – остановила его я, после чего он повернулся в мою сторону. – Нет, ничего, прости… - сказала я, направляясь к кушетке.
Дура! Какая же я дура! Нужно просто забыть об этом. Мой портрет почти дорисован, сегодня он закончит, и мы больше никогда не увидимся. Это наводнение пройдёт, и я забуду… надеюсь.
Словно мантру, я повторяла про себя эти слова всё время, пока он рисовал мой портрет.
Я скользила взглядом по его совершенному лицу и божественному телу, стараясь запомнить каждую черту. Порой мы встречались взглядами, общаясь в немом диалоге, но Эдвард поспешно отводил глаза. Я же хотела, чтобы он смотрел на меня вечно.

- Вот и всё. Это был последний мазок. Портрет закончен, - как-то странно взглянув мне в глаза, сказал Эдвард, и мне показалось, что в его голосе звучали ноты грусти.
Плотнее обмотавшись простынёй, я встала с кушетки и подошла к нему. Увидев портрет, я пришла в восторг. Каждая линия, изгиб, черта, всё было просто идеально, это была я в его представлении, и мне нравилось то, что я вижу.
- Это прекрасно, - сказала я, вздохнув и улыбнувшись от восторга.
- Эта картина не отражает и сотой доли красоты натурщицы, - ответил Эдвард, взглянув в мою сторону.
Наши глаза снова встретились, но теперь никто не собирался отводить взгляд.
Я чувствовала, как моё сердце начинает биться всё быстрее, по коже пробегает дрожь, и невидимая сила словно толкает меня в его объятия.
Это в последний раз… Я вижу его, возможно, в последний раз…
От этой мысли у меня перехватило дыхание, и прежде, чем я осознала, что делаю, я обвила его шею руками, притягивая к себе, и страстно поцеловала. Эдвард ответил мне с не меньшим пылом, обвивая мою талию руками. Он провёл языком по моим губам, и я сразу же разомкнула их, встречая прикосновения его языка своим. Обхватив его нижнюю губу своими губами, я немного пососала её, после чего слегка прикусила. Нащупав край его серой футболки, я потянула её вверх, обнажая его торс, и отбрасывая ненужную ткать в сторону. С восторгом проведя по литым мышцам, обтянутым бледной гладкой кожей, я начала покрывать поцелуями его ключицы и грудь, провоцируя к действиям. Внимая моему желанию, Эдвард подхватил меня на руки, и понёс в сторону кушетки. Как только мои ноги снова оказались на полу, я сняла простыню и отбросила её в сторону. Несколько минут, Эдвард жадно исследовал моё тело, вначале проводя по моим изгибам взглядом, а, вслед за ним, и руками.
Остановившись на груди, Эдвард слегка сжал её, после чего несколько раз провёл пальцем по соску, пока он не затвердел. Каждое его прикосновение приносило мне необыкновенное удовольствие, и я откинула голову назад, тихо постанывая. Его губы целовали мою шею, в то время как руки ласкали мою грудь и внутреннюю часть бедра. Мне было необыкновенно хорошо, и хотелось, чтобы эта прелюдия не заканчивалась никогда.
Проведя кончиками пальцев по его прессу, я принялась расстёгивать вначале его ремень, а затем и молнию на брюках.
Немного отстранившись, Эдвард скинул с себя оставшуюся одежду, после чего его сильное тело накрыло моё.
Он навис надо мной, держа свой вес на руках, пристально глядя мне в глаза. Мы ничего не говорили, наши взгляды говорили за нас, и мы оба понимали, что сейчас последняя возможность отступить, но так же прекрасно осознавали, что ни один из нас не сможет этого сделать. Поэтому я протянула руку, вплетая пальцы в его бронзовые волосы, и слегка притянула его к себе, накрыв своими губами его губы. Эдвард слегка повернул рукой мою голову, чтобы углубить поцелуй, после чего его рука начала спускаться вниз по моему телу, лаская грудь, едва касаясь сосков, проводя по животу и внутренней части бедра. Я запрокинула голову и громко застонала, когда его длинные пальцы вошли в меня, заставляя выгибаться навстречу его прикосновениям. Я провела щекой вдоль его скулы, наслаждаясь лёгким покалыванием его грубоватой щетины. Мне необходимо было чувствовать его полностью и, словно прочитав мои мысли, Эдвард вынул из меня свои пальцы и, аккуратно разведя мои колени в стороны, плавно вошёл в меня, заполняя полностью. От силы ощущений я выгнулась дугой ему навстречу, наслаждаясь теснотой, с которой были прижаты наши тела. Мы словно были созданы друг для друга, наши прикосновения, движения, толчки и тела дополняли друг друга, говоря о том, что мы всё делаем правильно. Мои ногти яростно впивались в его плечи, мои ноги обвили его талию, а бёдра стали подаваться навстречу его движениям. Мышцы его рук и груди перекатывались под вспотевшей кожей, и я покрывала поцелуями каждый участок тела, до которого могли дотянуться мои губы. С каждой минутой наши движения становились всё более страстными и неистовыми, но нам обоим было мало. Я чувствовала его душой и телом, стремясь слиться с ним полностью, отдаться без остатка. Запрокинув голову в пароксизме страсти, я увидела тонкую струйку лунного света на лоснящемся деревянном полу. Я желала его, я жила им, и готова была отдать всё, пожертвовать абсолютно всем на свете ради того, чтобы удержать его около себя, остаться рядом и никогда не отпускать.
Наши крики и стоны становились всё более отчаянными, и волна истинного наслаждения накрывала моё тело, согревая сначала ласковым теплом, постепенно перерастающим в пламя. С последним толчком я почувствовала, что моё тело растворяется в удовольствие, испытывая самый сильный оргазм в моей жизни. Весь мир, казалось, перестал существовать для нас двоих, и сейчас я, наконец, осознала, что чувствую. Все сомнения рухнули, оставив меня один на один с всепоглощающей любовью к мужчине, лежащему рядом со мной.
Повернув голову, я взглянула ему в глаза, в которых увидела то же, что чувствовала сама.
- Я люблю тебя… - чуть слышно прошептала я, впервые осознавая всю значимость этих слов.
- Я люблю тебя, - с лёгкой грустью ответил Эдвард, нежно проведя по моей щеке.
В ответ я лишь улыбнулась, и начала выводить небольшие круги на его влажной коже.
- Ты не жалеешь? – спросил он, спустя минуту, или, возможно, час.
- Нет… Всё так и должно быть. Мы – две половинки одного целого, и это счастье, что спустя века мы смогли обрасти друг друга, - ответила я, взглянув на Эдварда. Он улыбнулся, слегка нахмурив брови, не понимая, о чём я говорю.
- Ты слышал легенду о двух половинках? – спросила я его, нежно поцеловав в грудь.
- Нет.
- Когда-то наша природа была не такой, как теперь. Не существовало мужчин и женщин, а были существа, соединявшие в себе оба этих начала, и имя им было – андрогины. Им покровительствовали все светила, так как мужское начало искони происходит от Солнца, женское – от Земли, а совмещавшее оба – от Луны. И они были неописуемо счастливы каждую секунду своей жизни, так как им не нужно было ничего, они долго жили и не боялись смерти. Но боги завидовали им, бесились тому, что они не испытывали ни зависти, ни страха, ни скуки, превосходя самих богов. И Зевс разделил каждого на две половинки – мужчину и женщину. Тогда они с вожделением устремлялись друг к другу, обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, умирали от голода и бездействия, потому что ничего не хотели делать порознь. Они теряли друг друга в огромном мире, и с тех пор ни один человек не сможет обрести счастья до тех пор, пока не найдёт ту самую свою вторую половину.
- Красивая легенда, но я знаю ещё одну, - тихо сказал Эдвард, глубоко вздохнув и взяв мою руку в свою.
- Расскажи, - улыбнулась я, приготовившись слушать.
- Видя как любовники томятся от желания быть вместе навсегда, не желая разлучаться ни на секунду, Гефесту стало их жаль, и он решил помочь страждущим. Представ перед ними, он спросил их: «Хотите ли вы как можно дольше быть вместе и не разлучаться друг с другом ни днем, ни ночью? Если ваше желание именно таково, я готов сплавить вас и срастить воедино, и тогда из двух человек станет один, и, покуда вы живы, вы будете жить одной общей жизнью, а когда вы умрете, в Аиде будет один мертвец вместо двух, ибо умрете вы общей смертью». Люди были рады, благодаря Гефеста за благородство и доброту, желая навеки стать единым целым с любимыми, готовые вытерпеть даже боль раскалённого железа. Но, вопреки их ожиданиям, Гефест пошёл в свою кузню и выковал лишь два кольца, надев их на руки мужчине и женщине, символизируя единение душ и судеб… - сказал Эдвард, проводя пальцем по тонкому платиновому ободку обручального кольца на моём безымянном пальце. Инстинктивно, я перевела взгляд на его руку, где в слабом свете луны сверкало золото другого обручального кольца.
Тишину нарушил сигнал моего мобильного телефона, но я не спешила отвечать, зная, кто звонит. Мы по-прежнему смотрели друг другу в глаза, понимая, что реальность постепенно настигает нас, но всё равно не в силах разомкнуть объятия.

ЧАСТЬ 3