Bella's POV

Желание заключить Эдварда в объятья было невероятно сильным, но я подавила его, вспомнив, что между нами все еще лежит пропасть длиной в 90 лет жизни.
- Я рад видеть тебя, Бэлла, - осторожно сказал он после недолгой паузы. На его прекрасном лице отражалась какая-то совсем не присущая ему растерянность, нерешительность. Он не был похож на того Эдварда, который в каждой ситуации может найти не просто подходящие, а самые лучшие слова. Я безрезультатно пыталась понять, было это искренне, или же он всего-навсего проявлял свое хорошее воспитание, данное ему родителями в духе этого времени. Я не слышала откровенной фальши в родном голосе, но слова звучали слишком вымучено, как если бы он сомневался.
- Нам, - мой голос звучал слабо и хрипло. Прочистив горло, я продолжила. - Нам лучше уйти отсюда, Эдвард, как считаешь? Здесь слишком людно для тебя, - мне пришлось долго выдумывать эти слова, потому что в мыслях вертелись совершенно другие вещи, которые я не могла сказать ему. Например, о том, как я соскучилась, и как сильно я хочу прижаться к его губам…
Как сильно я соскучилась по всему этому.
Я не имела права...
- Да, конечно, это будет правильное решение, - быстро согласился Эдвард. Человеческое общество по-прежнему причиняло ему сильные неудобства, чего нельзя было сказать обо мне. Я всегда выносила присутствие людей намного легче, чем полагалось. Элис считала, что в этом и заключается мой дар.
- Как на счет поохотиться? – предложила я, почувствовав, как его тело напряглось, когда мимо нас, ближе, чем стоило, прошла супружеская пара. Эдвард быстро кивнул головой в знак согласия, дышать он решался, следовательно, говорить он не мог.

Спустя от силы минут пятнадцать мы были уже очень далеко от станции и границ города. Там, где редко ступает нога человека, где дышать можно свободно, без страха учуять манящий аромат людской крови, мы оба чувствовали себя гораздо лучше. Лес. Только здесь можно не прятаться, не притворяться, а быть самим собой, наслаждаясь этим. Это и есть настоящая свобода – когда нет необходимости сдерживаться. Я чувствовала себя так легко и свободно, как не чувствовала уже давно.
Трава приятно шелестела у меня под ногами, волосы свободно развевались по ветру, перед глазами с шальной скоростью проносились стони футов укрытого снегом леса, мелькали деревья, покрытые инеем, как будто в чудесной сказке. Тучи на небе, наконец, разошлись, и, если поднять вверх голову, можно увидеть россыпь мириад ярких звездочек. Эдвард бежал рядом со мной, но, даже несмотря на то, что теперь в физическом плане мы были равны, я все равно отставала от него. Я попыталась обогнать его или хотя бы просто сровняться с ним, но бежать еще быстрее не получалось.
Он убегал.
Убегал от меня… Постоянно отдалялся.
- Подожди, Эдвард! Постой! – я резко остановилась, едва не врезавшись в стоящее рядом дерево. Эдвард, по инерции пробежав еще немного, остановился и вернулся ко мне. На его прекрасном лице отражалось беспокойство.
- Что-то не так?
- Ты очень быстро бегаешь, я не успеваю за тобой, - призналась я, понимая, что будь я сейчас человеком, то непременно залилась бы краской.
Он невинно улыбнулся, в его темных глазах плясали те столь хорошо мне знакомые и так сильно любимые мной чертики. Я любила этот его взгляд, наверное, всю свою жизнь.
- Я не нарочно, - пробормотал он. – Даже ты заметила, что я бегаю слишком быстро. Элис недавно жаловалась на то же самое, когда мы охотились вместе, а Карлайл постоянно отказывается бегать со мной наперегонки. Но я же не виноват, что стал таким быстрым.
Эдвард отвел взгляд, продолжая улыбаться, он собирался сказать что-то еще, как вдруг улыбка неожиданно сползла с его лица, а взгляд сделался свирепым. Он больше не смотрел на меня, его глаза следили за чем-то скрывающимся в деревьях. Ему стало не до шуток. Мне понадобилась всего одна секунда, чтобы понять причину таких резких перемен в нем. Я шумно втянула в себя морозный воздух, пропитанный запахом крови хищника; где-то поблизости прогуливалось порядка трех взрослых пум – любимая «еда» Эдварда. Его темные глаза скользнули по мне, а в следующий момент он бросился на запах.
Не раздумывая, я отправилась вслед за ним. Мне тоже не помешало поохотиться, да и отпускать его от себя, пусть даже на минуту, я боялась. Казалось, если мы снова расстанемся, он исчезнет навсегда.
Я нашла его на небольшой поляне недалеко от того места, где мы остановились. Он прижимал к земле пуму, яростно вгрызаясь зубами в артерию, рядом лежало обескровленное тело другого животного, третье, очевидно, сбежало. Вокруг на снегу виднелись следы возни и драки, местами краснели рубиновые пятна крови, следы обуви, шерсть. Жуткое, кровавое зрелище. Сопротивляющееся из последних сил животное протяжно рычало и брыкалось, напрасно старалось вырваться из сильных рук Эдварда.
Когда сердцебиение зверя окончательно стихло, Эдвард выронил безжизненное тело на землю, он не двигался и не разговаривал. Я все еще чувствовала исходящие от него флюиды жажды.
- Эдвард? – тихо позвала я, делая осторожный шаг по направлению к нему.
- Извини, - кратко отозвался он, поворачиваясь лицом ко мне, - я хотел бы провалиться со стыда сквозь землю. Это лучше, чем показаться в таком виде перед девушкой, - его глаза застыли на мне в безмолвном выражении... стыда?
Вот уж точно джентльмен до мозга костей.
- Ты забыл, что девушка – ничем не лучше тебя, - я попыталась добавить иронии в свой голос, и это, похоже, сработало, на лице Эдварда появилась тень улыбки. – Сейчас только отыщу сбежавшую пуму, и стану совсем как ты.
- Я ничего не мог поделать с собой, Белла, - виновато проговорил он. – Я перестал отдавать себе отчет в своих действиях.
- Ты ни в чем не виноват, - он поднял руку, жестом прося меня остановиться; я проигнорировала его. – Тебе очень сложно сейчас, Эдвард, но это не будет длиться вечно. Когда-нибудь ты снова научишься контролировать себя, нужно только немного подождать.
- Не надо, Белла. Пожалуйста. Ты младше меня, а с жаждой справляешься куда лучше, чем это делаю я, - плавно отступая, говорил Эдвард. На его лице было точно такое же выражение, как и в тот день в лесу Форкса, когда он признался мне в том, что он вампир. Все тот же любимый и единственный мой лев-мазохист.
- Все нормально, Эдвард, пойми, - я попыталась приблизиться, но он отступил еще на один шаг, снова перебив меня.
- Я противен тебе таким, Белла?
Как он мог такое подумать?
- Ты никогда не будешь противен мне, - нельзя чувствовать отвращение к тому, кого любишь так сильно, как я люблю его.
- Я не могу контролировать себя.
- Это неважно.
- Я похож на дикого зверя.
- И это неважно... И вообще, - я снова учуяла знакомый запах дикой кошки, мгновенно в голове у меня созрел план.
Ничего не сказав Эдварду, я кинулась бежать на запах, ломая по пути ветви деревьев, оставив его в замешательстве. В несколько прыжков я настигла животное и с предупредительным рычанием бросилась на пуму. Раньше я никогда не вела себя на охоте подобным образом, я старалась быть по возможности аккуратной и быстрой, но сейчас я позволила себе стать настоящим диким зверем.
Закончив, я стала похожей на Эдварда: одежда была порвана, местами в бурых пятнах, взлохмаченные липкие от крови волосы спадали на глаза. Эдвард с выражением удручающего недоумения на лице наблюдал за мной из-за соседнего дерева. Выпустив тушку из рук, я отряхнула ладони и развернулась, уставившись на него руки в боки. Он долго рассматривал меня, и его лицо постепенно менялось: в янтарно-медовых глазах плескалось то недоумение, то сомнение, то смятение. Наконец, выйдя из-за дерева, он спокойно заявил.
- Не знаю, можно ли такое говорить девушкам, но… Ты чумазая, Белла.
Улыбка сама собой расплылась на моем лице.
- Ты не себя-то посмотри, - я старательно сдерживала рвущийся наружу смех, – Тот еще «чистюля».
На этот раз никто из нас не смог удержаться и мы оба громко рассмеялись, глядя друг на друга. Я успела забыть, какой чистый, красивый у Эдварда смех – прекрасный, совершенный, как и он сам. Звук его голоса для меня все равно, что лучшая музыка в этом мире, если не больше. Любая музыка, какой красивой она бы не казалась, рано или поздно приестся, разонравится, когда ты заслушаешь ее до такой степени, что будешь помнить каждый ее звук, а голос Эдварда, его смех – это та музыка, которую можно слушать целую вечность, и она никогда не надоест… Разве может надоесть что-то настолько дорогое сердцу, как он? Нет, не может. Хоть вечность пройдет, я это теперь знаю, но он всегда будет самым важной частью вселенной, солнцем, вокруг которого вращается моя планета. Если оно однажды погаснет, эта планета перестанет существовать, задохнется, как рыба без воды.
В тот момент, слушая наш смех, видя перед собой свободно и беззаботно смеющегося Эдварда, я поняла, что счастлива. По-настоящему счастлива. Спросите, почему? Да просто так. Разве для счастья нужна какая-то причина? Я счастлива не почему-то, не из-за чего-то, а просто от того, что рядом со мной Эдвард. Все равно, любит он меня или нет, откровенен он со мной или просто притворяется, чтобы не причинить мне боль (ведь он знает, насколько дорог мне), главное - он рядом, здесь, со мной, и мы оба в безопасности в первый раз за все время моего пребывания в прошлом.
Просто он и я – все остальное казалось мне сейчас таким ничтожным, абсолютно не значимым.

…

В небольшом двухэтажном доме на самой окраине Чикаго все оставалось по-старому, лишь мебель после оформления документов на покупку особняка новой семьей накрыли белыми простынями, чтоб не запылилась, и плетеные кресла с террасы занесли внутрь. Привычная атмосфера накрывала с головой; воспоминания, связанные с этим местом, нахлынули почти моментально.
- Думаешь, мы имеем право находиться здесь? – спросил Эдвард, с сомнением прикасаясь к ручке черного хода. Я стояла позади него, скрестив руки на груди. В лесу зимой должно быть очень холодно, я могла лишь догадываться, насколько сильным был мороз. Раньше мне казалось, что было бы здорово, если бы люди не замерзали от холода, а теперь, когда эта мечта сбылась для меня, я почувствовала себя неполноценной. Не то, что бы мне нравилось чувствовать колкий мороз на лице и руках, просто это ненормально, когда ты не ощущаешь ни жары, ни холода.
- Уверена. Новые хозяева должны заселиться только через месяц. Вряд ли кто-то придет сюда раньше времени, - ответила я.
- Откуда ты все знаешь? – он обернулся, и на его губах вспыхнула легкая полуулыбка, которая, впрочем, не тронула его золотистые глаза.
Я лишь хмыкнула в ответ и тоже улыбнулась. Когда живешь с Элис, можно свободно распрощаться с любыми сюрпризам и неожиданностям в своей жизни.
- Элис, - односложно сказала я, зная, что Эдвард все поймет.
- Значит, Элис… - повторил он, улыбка не сходила с его губ.
Я наблюдала за тем, как Эдвард достал запасной ключ из-под пустой вазы, в которой когда-то рос фикус, а теперь в ней не было даже земли, и открыл дверь. Он отступил назад, освобождая путь мне, как истинный джентльмен. Теперь я начинала узнавать в нем того Эдварда, которого, как мне казалось раньше, потеряла навсегда.
- Дамы вперед, - весело сказал он, изображая из себя верх вежливости и любезности.
- Благодарю, - в тон Эдварду ответила я, переступая порог дома.
Я чувствовала, что потерянный мною в будущем мир, постепенно восстанавливался из пепла, подобно фениксу.
Он вошел следом, осторожно прикрыв за собой дверь. Повисла неловкая тишина, изредка ее прерывал вой ветра и слабое постукивание оконной рамы, доносящиеся с чердака.
- Мы здесь, ненадолго: приведем себя в порядок, и тут же в Огайо, верно? – спросил Эдвард, первым нарушив тишину.
Он щелкнул выключателем у двери, мягкий свет залил гостиную.
- Да, скорее всего, - ответила я, снимая с себя верхнюю одежду. Толку от нее не было никакого для того, кто не чувствует холод. Я бы с радостью распрощалась с ней уже давно, но человек на улице в зиму без верхней одежды выглядит весьма странно.
- Скорее всего? – Эдвард повернулся ко мне, на его лице отражалось непонимание. – Снова Элис? – устало спросил он.
- Нет, не она.
- Это хорошо, - Эдвард хмыкнул, забирая у меня из рук пальто. – Не пойми неправильно, я ничего против Элис не имею, она… хорошая девушка, но иногда бывает просто невозможной.
- Когда говорит всем подряд, что делать, - в один голос проговорили мы.
- Вот именно, - Эдвард улыбнулся одними кончиками губ. – В любом случае, ее сегодня здесь нет… Есть только ты и я, - улыбка неожиданно сползла с лица Эдварда, сменившись выражением глубокой задумчивости, густые ресницы трепетали, а слегка приоткрытые губы не двигались, застыв в нерешимости.
- Сегодня ночью…
- Тс-с-с, - он молниеносно оказался рядом, приложил указательный палец к моим губам, пальцы другой руки убирали мне за ухо выбившуюся прядь волос. Эдвард быстро заговорил тихим едва слышным голосом. – Я столько всего хотел сказать тебе, Белла. Именно сегодня ночью, – добавил он, выдержав паузу. Я чувствовала, что разговор будет серьезным и очень эмоциональным.
- Нам обоим есть, что сказать друг другу.
- Я задолжал тебе извинения. Гораздо больше, чем кто-либо когда-либо, - его указательный палец очертил линию моей щеки перед тем, как он убрал руку. – Я знаю, ты любишь меня, Белла.
- Прошу тебя, не надо, - я быстро замотала головой, опустив глаза. Не хватало, чтобы он начал извиняться за то, чего не чувствует. Раньше это казалось мне невозможным, однако теперь я постепенно свыкалась с мыслью, что не все потерянное можно обрести вновь.
- Я должен, - твердо сказал он и тут же добавил чуть мягче. – Я хочу. Ты должна знать, я теперь не тот Эдвард, которым был раньше.
Я рассмеялась, не в силах ничего поделать с собой. Смеялась я не потому, что было смешно, совсем нет, едва ли эту ситуацию, в которой мы оказались, можно назвать смешной, просто и у вампиров иногда сдают нервы.
- Что правда, то правда, - пробормотала я, отвернувшись от него.
- Нет, Белла, ты не поняла. Я уже не тот Эдвард, который был в мае. Пока тебя не было, я много думал обо всей этой ситуации, о тебе, о себе, о своей новой жизни, о своем прошлом, о будущем и о нас.
- Нас? – я развернулась, встретив на себе его измученный взгляд. – Разве есть мы?
- Не знаю, - Эдвард шумно сглотнул, опустив веки.
- А ты бы хотел? – осторожно, будто передвигаясь по минному полю, спросила я. Глаза Эдварда, опущенные в пол, снова переметнулись на меня. Мне до безумия хотелось знать, о чем он сейчас думал, но ни его взгляд, ни лицо не выдавали его мыслей. – Понимаю, я не вправе предъявлять к тебе какие-то требования, Эдвард, я лишь хочу знать, чего ты хочешь?
- Сейчас?
- Да, в эту минуту.
Он осторожно взял меня за руку, не сводя глаз с моего лица. По его красноречивому взгляду, я поняла, что мы делили одно минное поле на двоих.
- Когда ты ушла, - медленно заговорил Эдвард, делая в словах долгие паузы, его голос был полон решимости, но подходящие слова находились не сразу, - и я увидел в мыслях Карлайла ваш последний разговор, я повел себя как ребенок.
- Ты не обязан быть взрослым в 17 лет.
- Нет, Белла, обязан! Такой я, каким я стал теперь, просто обязан быть рассудительным, а я пошел на поводу у эмоций, - он облизал губы и понизил голос, его пальцы, сжимающие мое запястье, зашевелились: он нежно поглаживал мою кожу большим пальцем. – Я не должен был поступать так, Белла.
Меня терзал всего один вопрос, получив ответ на который, я получила бы ответы на все остальные вопросы, но этот – самый главный – я боялась задать.
Что именно он имел в виду: ночь с Клаудией или своей побег?
- Я знаю, что ты делал, - Элис никогда не видела Эдварда – полувампира, зато она видела всех его жертв, в том числе и Клаудию. Она и я – мы обе знали, что Эдвард обязательно решит уйти из дома и перейти на кровь людей, как это было с ним в прошлый раз, хотя Элис никогда не видела, что это произойдет. Записка в справочнике по фармацевтике все-таки оправдала себя, он ушел, все произошло так, как мы и полагали.
- Наверняка не все, - продолжал Эдвард. - Элис говорила, что не могла видеть меня до окончательного превращения, значит, она не могла видеть самого главного. В тот день я ушел, и начал убивать. Я ненавидел себя за то, что делал, однако остановиться уже не мог.
- Я знаю, Эдвард, но это уже пройденный этап. Ты больше не хочешь этого.
- Но было еще кое-что, Белла, - не обращая внимания на мою последнюю реплику, сказал Эдвард, крепче сжимая мою руку. Будь я человеком, Эдвард уже давно сжимал бы в ладони груду костей.
- Что?
- Самое важное. Единственная имеющая смысл вещь, на фоне которой меркнет все остальное во вселенной, - его глаза прожигали во мне дыру, от такого взгляда мое сердце обычно начинало трепетать в груди, как крылья канарейки на ветру, прежде, когда я была человеком. Эдвард положил руку мне на щеку, борьба с чем-то внутри него прекрасно отражалась в янтарной радужке его зрачков. - Ты нужна мне. Я не могу без тебя. Белла… Мне жаль, что потребовалось столько времени, столько боли и жертв, чтобы я смог это понять.
- Эдвард, - я не знала, что собиралась сказать ему. Во всех языках мира было недостаточно слов для описания моих чувств.
- С первой секунды, как я увидел тебя. В госпитале, умирая… Ты была в марлевой повязке, я смутно это помню. Ты держала меня за руку и обещала, что не позволишь мне умереть. Может это привиделось мне в бреду, не уверен, но тогда тебя окружало свечение, как будто ты была ангелом. И потом ты постоянно была рядом во время моего превращения. Мне было сложно понять это, как-то объяснить себе твое поведение, а чуть позже, когда я узнал твою историю, все сошлось. Ты меня любишь, а я тогда еще не мог разобраться не то, что бы в чувствах к тебе, я не мог понять, кем я теперь стал, я не мог понять, что чувствую по отношению к себе, куда там мне было думать о ком-то еще. Понадобилось почти полгода времени и твой уход, дабы я осознал все, что чувствовал, но понять не мог. Ведь я – Эдвард будущего – любил тебя, а если он – это я, а я – это он... – ладонь Эдварда на моей щеке переместилась на подбородок. – Хотя к черту все эти сложности. Ты – самое лучшее, что может быть на свете, твоя любовь ко мне в будущем… - он замолчал, пытаясь подобрать самое подходящее слово, - я никогда не думал, что можно так любить, Белла. Любить свою смерть. Любая на твоем месте давно бы испугалась и убежала. Это было бы самым правильным решением, но ты - не любая, ты не побоялась, рискнула всем и осталась со мной... Если ты все еще чувствуешь то же самое, что и прежде, я обязательно научусь любить тебя. Поэтому все, чего я сейчас хочу - это еще один шанс для нас с тобой. Давай попробуем начать все сначала.