Я сидел за роялем, наигрывая такие привычные ноты мелодии моей души, звуки моего сердца. Я, как обычно, играл колыбельную, которую посвятил Белле.
Моя Белла… где же ты? Что с тобой? Уже больше года я ищу тебя и не могу найти.
Почему? Почему пережив весь этот ужас расставания, два месяца в свите Аро, вынужденный выполнять его приказы, охотиться за призраками, видеть, как жестоко он наказывает тех, кто не следует правилам, я всё ещё не могу быть с тобой?
Хотя, то, что предатель – Джена, было удивительно даже для меня. Она всегда казалась такой преданной, и Аро ей всецело доверял, так как она была его секретарём.
Она умело скрывала свои мысли, но прокололась, когда в ней вспыхнул страх и… выдала себя. Наконец, я понял, зачем Аро нужен был человек в своих рядах и, главное, зачем это нужно было Джене.
Рак. У неё был рак крови, лейкемия тяжёлой стадии, и единственным выходом для неё было стать вампиром. Аро она нужна была в первую очередь, как связь с внешним миром, миром людей. Если у него были поручения, которые необходимо было выполнить при свете солнца, то это делала Джена. Он ей всецело доверял, и редко лез ей в голову, так как знал о безысходности её положения. А когда понял, что она предала его, то просто обезумел. Такой жестокости я не видел никогда, не смог дотерпеть до финала этого ритуала мести, и вышел прочь из комнаты, откуда ещё долго доносились крики девушки.
Как же я ненавидел себя тогда! Я до сих пор себя презираю, понимая, что виновен в её смерти не меньше Волтури. Но у меня не было другого выхода, либо она, либо Чарли. Белла не вынесла бы смерти отца, а я не смог бы вынести её страданий, потому что, когда я вижу её слёзы, я умираю, снова. Я поступил как, своего рода, эгоист.
В мою голову постоянно лез образ той женщины. Такой нечёткий, расплывчатый, и лишь её голос был мне знаком. Красивая женщина-вампир с рыжими волосами и низким бархатным голосом. Я видел её в своей жизни трижды. Первый раз – в мыслях Джены. Она служила именно ей. Она пообещала Джене сделать её частью своего клана взамен на интересующую её информацию, сказав, что Аро никогда не сделает её вампиром, так как она нужна ему лишь как человек. По большому счёту, она была права. Аро никогда не планировал сделать Джену частью Волтури.
Второй раз я видел её, когда она настигла меня на улице. Это было так странно, она знала моё имя, и знала о моих способностях, а когда приказала мне заблокировать её мысли, я повиновался, как раб. Я помню это жуткое ощущение… всё словно в тумане, образы нечёткие и расплывчатые, я даже не помню, что именно она мне говорила, но я точно помню это странное и ужасное состояние бесконтрольности. Ты словно сам себе не принадлежишь, ноги немеют, тело не слушается, а разум словно отключается. Ты словно марионетка, и ничего не можешь с этим поделать.
Следующее, что я помню, это то, что я каким-то образом оказался у Тани, а когда понял, что собирался сделать, тут же рванул, куда глаза глядят, думая о том, какой же я дурак, и о том, как сильно я люблю Беллу.
Третий раз я увидел ту женщину в мыслях Тани, когда мы говорили о произошедшем. Я никак не мог понять, для чего ей было это нужно? Таня сказала, что она и её заставила так поступить, но она солгала, я знаю и не злюсь на неё из-за этого. Просто ей больно и причина тому – я. Снова я. Кажется, что я был создан, чтобы причинять боль тем, кому я дорог.
Кто этот вампир? Для чего ей шпион среди Волтури и зачем ей нужно было сводить меня с Таней? Связана ли она с исчезновением Беллы?

Хоть это и невозможно, но у меня заболела голова. Мысли снова терзали рассудок, а
Белла…
Где же ты? Что с тобой, любимая? Почему судьба так жестока, и снова отобрала тебя у меня?
Человек умер по моей вине, Белла страдала, думая, что я покинул её, я мучился, тоскуя по ней, моя семья не находила себе места, переживая за меня… Ради чего? Неужели всё напрасно?
Я мысленно вернулся на два года назад в самое счастливое время за все годы моей жизни… и самое несчастное.
Когда я вернулся, вырвался из всего того ужаса, который увидел, испытал у Волтури, всё казалось мне таким серым и мрачным. Единственное, что грело мне сердце, была Белла. Осознание того, что она скоро станет моей женой, будет со мной вечно, заставляло моё сердце биться снова.
Я помню, когда я увидел её в беседке с Джейкобом, думал моё мёртвое сердце расколется на тысячи осколков. Я слышал его мысли, в них было столько самодовольства и триумфа. Он знал, что я рядом. Я не смог больше наблюдать за этим и ушёл. Меня разъедала боль и гнев, словно я проваливался в огромную чёрную дыру, мой личный ад, и я не знал, смогу ли я оттуда выбраться. Но, это был выбор Беллы. Я обещал ей, что приму любое её решение, даже если это заставит меня страдать.
Белла с первой нашей встречи стала для меня наркотиком, а её счастье – моей личной Нирваной. Это было самым главным для меня, и если я не смог сделать её счастливой, то пусть попытается Джейкоб. Всё, что угодно, лишь бы она улыбалась.
Я не смог находится в Форксе, так как был слишком слаб. Невозможно было находиться с ней в одном городе и не видеть её, делать вид, что я далеко. Быть близко, но не рядом – это мучительно, и я не смог.
Вернуться в семью я пока тоже не решался. Они любят меня и не заслуживают того, чтобы видеть мои страдания, переживать вместе со мной. Я слишком часто причинял боль тем, кого я люблю, и пришло время это исправлять.
Я помню тот день, когда впервые зашёл в свой дом в Портленде, точнее в дом, который должен был быть нашим с Беллой. Тысячи игл пронзили всё моё тело, когда я ступил на порог. Я старался не думать о том, как бы мы жили сейчас, если бы всё сложилось иначе, но эти мысли всё равно гложили меня.
Каждый день казался еще более однообразным, чем предыдущий. Всё это превращалось в огромный кошмар. Мне необходимо было отвлечься, чтобы не сойти с ума от одиночества и боли. Я чувствовал себя наркоманом, пытающимся слезть с иглы, но каждая попытка увенчалась ещё большей болью.
Я помню, как однажды охотился и забрёл на Fastroad. Признаться, меня восхитило увиденное: трасса, переходящая в пересечённую гористую местность с холмами, ручьями, ямами, с огромным количеством поворотов, камней, трамплинов и железных каркасов. Эта траса была для бессмертных или для смертников.
Огромное скопление людей, огромное количество глупых и бессмысленных мыслей, таких приземлённых человеческих желаний, звук крови, её дурманящий запах, усиливающийся адреналином, просто сводили с ума и заставляли мой рассудок помутниться.
Когда я спустился вниз, туда, где было особое скопление людей, то в очередной раз убедился, насколько же все люди одинаковы. Их мысли и желания так схожи. Все они заворожено смотрели на трассу.
Мне стало скучно. Люди и их приземлённые человеческие мысли всегда были мне не интересны. Я спустился чуть ниже, к трассе, собираясь уходить, как услышал странные мысли. Это были мысли четырёх юношей, гонщиков. Они думали о победе и деньгах, как и остальные, но в них было что-то ещё, что-то необычное… В них не было страха. Они не боялись ни скорости, ни смерти, ни преград, им нечего было терять, не о чем сожалеть. И, как ни странно, я узнал в них себя.
«Интересуешься гонками, парень?» - вспомнил я хриплый голос мужчины лет 46. У него на уме было только одно – деньги. Я знал, чего он от меня хочет, но должен был поддержать беседу, так как было бы подозрительно просто уйти.
«Да» - коротко ответил я.
«Так что именно тебя интересует? Ставки или скорость?»
«Скорость», - не задумываясь ответил я, зная, что последует дальше.
«Отлично, тогда приезжай в Пятницу сюда на своём байке, и ты в гонке! Единственное, если спросят, ты ничего не знаешь и ничего не видел. Если покалечишься – значит, ты дерьмовый гонщик, мы тут не виноваты! Понял?»
«Я буду в Пятницу» - коротко ответил я, после чего прогремел выстрел старта, рёв мотора и свист шин по асфальту.
На следующий день я купил себе мотоцикл, а через неделю снова приехал на Fastroad. Я изо всех сил старался отключить мысли людей, окружающие меня. Зависть, злость, дух конкуренции, азарт, страх, похоть… Всё это смешалось и мне показалось, что у меня кружится голова. Звук старта был спасением, и я, не думая ни о чём, нажал на газ.
Это было восхитительное чувство… Полная свобода и покой…
Меня оставили все мысли, переживания, боль. Единственным, что я видел была трасса, единственным, что я чувствовал был адреналин, единственным, что я слышал был свист шин и рёв мотора… Где-то далеко доносились воодушевлённые крики с трибун, но вскоре и они растворились…
До конца не понимая как, но в следующий момент, я понял, что стою на финише, один, трибуны ревут и аплодирую, кто-то что-то мне говорит, и я понимаю, что выиграл. Но мне абсолютно всё равно. Букмекеры вертятся вокруг, люди кричат, гонщики приезжают к финишу один за другим, скрепя шинами при торможении…
В воздухе пахло бензином, деньгами и кровью.
Я приезжал на Fastroad каждую Пятницу. Трасса помогала мне выжить. Я никогда не жаждал победы, единственное, чего я хотел – скорости и свободы, забыться хотя бы на три минуты.
Никогда не забуду свою последнюю гонку…
Когда я приехал на трассу, мой нюх раздразнил такой знакомый и такой любимый запах.
Белла…
Она пахла так, как, наверное, пахнут ангелы.
Знакомая боль сжала сердце, и я постарался сконцентрироваться на дороге. Я уверял себя, что она не может быть здесь, и сильнее давил на газ. Я помню, как внезапно почувствовал очень концентрированный запах бензина и машинного масла, но, не успев понять, что к чему, почувствовал, как шины заносит. Я отлетел на метр от мотоцикла, оказавшись измазанным бензином, и придавленным деревянным каркасом. Я мог бы откинуть его одним движением руки, но на меня были обращены взгляды всех присутствующих. В следующий миг я увидел, как из-под колёс Ducatti полетели искры в мою сторону, и бензин воспламенился. Я отчётливо слышал мысли гонщика, они буквально кричали мне «умри!». Он желал моей смерти ещё с первой нашей общей гонки, но я никогда не предавал этому особого значения. Огонь вокруг меня усилился, и язык пламени перекинулся на мою правую штанину. Я лежал посреди огня и прекрасно знал, что майндеры мне не помогут, но я не боялся. Я уже был на краю смерти, но сейчас меня уже ничто не пугало. Зачем жить вечно, если не видишь в этом ни малейшего смысла?
Я почувствовал, как пламя начинает обжигать мне кожу, и вдруг услышал голос, который проник мне в самое сердце и разорвал его на части. Практически рефлекторно я дёрнулся и увидел Беллу. Я просто стоял и смотрел на её прекрасное заплаканное лицо, на огромные шоколадные глаза, опухшие от слёз. Я думал, что это видение, ангел, который спустился с неба, чтобы забрать мою душу, если, конечно, она у меня была. И только когда я отдалённо услышал её слова «Умоляю живи», я понял, что это не сон и не видение… Она здесь, она меня любит и она здесь…
Я быстро выкатил байк из огня и, рывком вскочив на него, надавил на газ, срываясь с места. Я гнал так быстро, как только мог. Моей целью была не финишная прямая, а Белла.
Подъезжая к четвёртому сектору, я услышал полицейские сирены, которые приближались к трассе.
Началась паника, и я старался не потерять Беллу из вида. Спустя минуту, я снова нашёл её, и скривился, увидев рядом с ней Джейкоба. Мгновенно в моей голове пронеслась мысль «Она приехала сюда с ним и ей просто стало жаль меня?», но потом я услышал его мысли. В них был страх, что Белла выберет меня, и сомнения в себе.
Вдруг меня охватил странный аромат… Запах вампира, девушки… Очень тонкий запах вампирского яда и орхидей. Я ощущал его дважды, тогда на Fastroad и год назад, когда встретил ту странную женщину, но я точно знал, что на трассе была не она.
Я отчётливо слышал мысли девушки, и знал, что они обращены ко мне. «Она любит тебя… Всегда любила… Иди к ней!» - сказала она, и я двинулся с места, захватывая Беллу за талию и усаживая сзади себя.
Я слышал рык, и знал, что Джейкоб не отстанет, но мне было всё равно, что он гонится за нами. Мне было всё равно, когда мы с ним дрались, и, когда я прочёл в его мыслях, что он так просто не сдастся.
Только Белла имела значение. Белла и её любовь ко мне.
От усталости и страха, что мы поубиваем друг друга, она потеряла сознание и я ненавидел себя за то, что заставил её нервничать.
Когда я внёс её в наш дом на руках, то иронично улыбнулся. Этот дом строился как раз для этого момента, вот только мы должны были быть счастливы и на ней должно быть одето белое платье…

Сидя в кресле у камина, я заворожено слушал тихое дыхание и ровное сердцебиение любимой, доносящееся со второго этажа.
Я резко встал, когда её пульс участился, она начала просыпаться. Когда я открыл дверь, увидел, как Белла падает на пол, и тут же подлетел к ней, не дав упасть.
Моя Белла, такая хрупкая, нельзя оставить ни на секунду одну. Она подняла на меня глаза, и я почувствовал, что моё сердце снова стало биться. Нам надо было так много сказать друг другу, объясниться, но я не мог. Я просто стоял и любовался самым дорогим, что у меня есть. Я уже давно потерял желание пить ей кровь, но сейчас я и вовсе не ощущал жажды. Единственным желанием было просто поцеловать её, прикоснуться к её коже…
Понимая, насколько слаб сейчас мой самоконтроль, я оставил её, отправившись в свою комнату, понимая, насколько же я слаб.
Близился вечер, и солнце стало постепенно наклоняться к горизонту. Я замер, стоя у окна, когда увидел одно из красивейших зрелищ в своей жизни, - алый закат. Для глаз вампира это было особенно захватывающе. Всё небо было словно залито кровью, багровое солнце садилось на горизонт, окрашивая всеми оттенками красного лес, речку, поляну, заросшие мхом скалы… Я услышал учащённое сердцебиение позади себя и медленно повернулся…
Лучше бы я этого не делал… При виде Беллы, стоящей на пороге лишь в моей рубашке, едва прикрывавшей бёдра, я почувствовал, как мой самоконтроль трещит по швам. Мысленно я молил её не двигаться, просто стоять на месте, но она не послушала мою немую просьбу и робкими шагами подошла вплотную ко мне. Когда её пальцы нежно коснулись моей кожей, лаская мягкими движениями, я понял, что просто не могу её отвергнуть, сказать ей «нет», а, главное, сказать «нет» себе. Остатки самоконтроля всё же совершили попытку вернуть здравомыслие, и я накрыл её руку своей, желая прекратить это, но не смог… И сдался…
Я понимал, насколько это может быть опасно для неё, но также я понимал, насколько это необходимо нам обоим, и я никогда ни о чём не жалел. Её запах, окутывающий меня, мягкость кожи, нежность губ, жар её тела… Всё это просто сводило с ума и я изо всех сил пытался сдерживать всю страсть и силу.
Когда она уснула, я не мог оторвать от неё глаз. Волосы цвета красного дерева разметались по подушке, на щеках розовел румянец, а лицо озарила блаженная улыбка. Она прижалась ко мне так близко, словно боялась, что я уйду.
Я понимал, что нам надо было поговорить обо всём, что произошло, но мне не хотелось ворошить прошлое, я хотел просто жить счастливо с Беллой и не думать ни о чём. Я не хотел, чтобы она чувствовала себя виноватой за то, что была с Джейкобом пока я был в Вольтере. Я могу её понять, ведь она осталась совсем одна. Ей было одиноко, она боялась за отца и ей просто необходима была поддержка.
Тогда, в Портленде, мы были так счастливы, я совсем забылся от своей любви, оттого, что не видел её так долго.

Никогда не забуду тот злосчастный день… Я так не хотел отпускать её в Форкс, уезжать в Руан. Но я понимал, что это необходимо для того, чтобы расставить все точки перед тем, как Белла станет моей женой, перед тем, как она станет вампиром…
Если бы я знал, чем всё это обернётся, то никогда не отпускал бы её… А сейчас слишком поздно.
Перед вылетом в Руан я решил отправится на охоту, а когда пришёл, весь дом пах оборотнями. Это был запах Тилы, той девушки, которую я спас в лесу. Ею пахло абсолютно всё, и я не понимал, для чего ей нужно было пробираться в дом. Возможно, она искала Беллу? Одно я знал точно, она убежала и сейчас её рядом не было. До вылета оставалось три часа, а впереди было ещё полтора часа езды в аэропорт, поэтому я взял чемодан, который собрал заранее и сел в машину. Только когда я уже был в Руане, я нашёл письмо Беллы в сумке, которое разрезало мне сердце. Каждое слово врезалось и жгло невыносимой болью, и эта боль заставляла рассудок помутниться. Я перечитывал его снова и снова, пока в конце концов не понял, что Белла не могла его написать. Да, это был её подчерк, но вряд ли оно было адресовано мне. Из долгих размышлений по этому поводу меня вывел отчаянный крик Элис. Я никогда не забуду то, что увидел в её мыслях: Белла в огромной луже крови у себя в комнате на полу. Этот образ до сих пор режет мне сердце.
Я сразу же решил отправиться за ней и моя семья в этом меня поддержала.
Первое, что я сделал, приехав в Форкс, пошёл к Чарли. Он, конечно же не захотел со мной говорить, но я узнал главное, - Беллы с ним не было, и она ни разу у него не появлялась.
Сказать, что я был в отчаянии, это не сказать ничего. Я даже решился нарушить наш договор и пошёл в резервацию квилетов. В итоге я ничего не узнал и в очередной раз подрался с Джейкобом и его другом Полом.
Белла…
Моя Белла…

Больше года я ищу тебя и не могу найти. Знать бы, где искать? Единственное, что у нас есть – это видения Элис, но они так расплывчаты и туманны. В отражении её мыслей я могу видеть то, что видит она, но всё, что касается Беллы очень размыто. Образы нечёткие, и единственное, что указывает на то, что это действительно Белла – душа и энергия. Элис всегда чувствовала Беллу.

Я вспомнил её последнее видение. Оно было настолько чётким, намного яснее остальных. Я был рядом и узнал это место – Париж, Опера́ Гарнье́. Мы тут же поехали туда, но ничего не нашли. Я часами разгуливал возле здания Оперы, пытаясь увидеть Беллу, почувствовать её запах, но ничего…
Абсолютно ничего…

- Привет, музыкант! – весёлый мягкий голос вывел меня из размышлений.
- Привет, Таня, – улыбнулся я.
- Не надоело играть одну и ту же мелодию постоянно?
- Нет.
- Может, стоит попробовать что-то новое? – спросила она. «И я говорю не только о музыке» - услышал я дерзкую мысль, и смущённо рассмеялся.
- Нет, мне нравится именно эта, и другие меня не интересуют. – вежливо сказал я, стараясь не обидеть её чувств. За последнее время Таня стала мне настоящим другом. Она поддерживала меня, помогала и всегда готова была выслушать. Она очень искренно ко мне относилась, и я ценил это. Не знаю, как бы я пережил очередную разлуку с Беллой, если бы не моя семья и Таня.
- Это я уже поняла. – с лёгкой горечью сказала она, уставившись на мои пальцы, скользящие по клавишам. – А ты можешь мне кое-что пообещать?
- Смотря что. – с ироничной улыбкой ответил я, зная, какие мысли бродили у Тани в голове.
- Как-нибудь сыграешь для меня?
- Хорошо.
- Оу! Забыла тебе главное сказать! – весело пропела она, - мы с тобой, Эдвард, идём сегодня в Оперу́ Гарнье́!
- Таня… - начал возникать я, но, пустив её мысли к себе в голову, понял, что это бессмысленно.
- Ничего не хочу слышать! Джентельмен не может отказать даме! Тем более, что мы с тобой друзья! Эдвард, пойдём! Это балет в трёх действиях «Ромео и Джульетта»! Тем более, сегодня выступает прима театра, говорят, что она восхитительна. Пойдём? – нетерпеливо спросила Таня, и я решил сдаться.
- Хорошо.
- Замечательно!!! Я буду ждать тебя в…
- Семь Я знаю.
- А ты знаешь, что иногда твоя способность читать мысли дико раздражает? – спросила Таня, вихрем срываясь с места, обдумывая, какое же платье ей выбрать.

Я снова принялся играть, но звуки музыки оборвал истошный крик Элис.
Я тут же спустился вниз, и увидел ЭТО. Видение Элис заставило меня издать низкий стон и упасть на пол. Темнота, мрак, страх, паника, кровь, люди, вампиры - всё смешалось и превратилось в хаос. Крики людей распространились по всей улице, вампиры, не скрываясь от солнечных лучей, убивали их при свете дня, вокруг царил ужас, а дороги были красными от крови… Я узнал эти улицы, - это были узкие улицы Вольтеры. На главной площади горели три костра, а посередине неё стояла женщина-вампир с ярко-рыжими волосами.
Спустя несколько минут, видение миновало, и мы с Элис пришли в себя. Она всё ещё была взвинчена, поэтому семье всё рассказал я. Конечно же, все были более, чем обеспокоены, особенно Карлайл. Он думал тоже самое, что и я: три костра – Аро, Маркус и Кайлус.
Мы долго это обсуждали, и даже не заметили, как на землю спустились сумерки.
«Таня» - вспомнил я и поспешил собираться.

Мы приехали в оперу как раз незадолго до спектакля. Она заметила, что я был немного не в себе, но я решил не удручать её подробностями видения Элис.
Огни в огромном зале начали постепенно гаснуть, занавес поднялся и началось первое действие.

Зрелище меня захватывало, однако постоянные мысли и разговоры людей изрядно отвлекали. Очень многие их них крутились вокруг новой примы, исполняющей партию Джульетты.
Она должна появиться в начале картины второй, и мне, признаться, было даже интересно посмотреть на неё.
Близился конец картины первой, и люди стали ещё более возбуждёнными.
«Скоро, уже скоро она появится»
«Новая прима…»
«Говорят, она очень красива!»
«Ничего особенного в ней нет!»
«Красавица…»
«Худая, как палка»
«Не на что взглянуть!»
«Просто восхитительна»
«Как её зовут?»
«Изабелла Клэллэм» - это имя меня насторожило. Клэллэм, я слышал это раньше, но это просто невозможно… нет…

Раздались ноты увертюры, и на сцену вышла она. Совершенная в каждом своём движении, обладающая потрясающей грацией, её кожа была белая, как мрамор, её волосы были насыщенного тёмно-каштанового цвета, её губы алели на белоснежном лице сердцевидной формы, тонкие брови подчёркивали высокий лоб и глаза… глаза, которые можно было разглядеть даже с самой дальней ложи, глаза цвета сверкающих топазов в оправе из яркого золота.
Вампир…
От неё пахло ядом и орхидеями, и каждое её движение несло потрясающую грацию и вселяло восторг.
Белла…
Моя Белла…

Я заворожёно наблюдал за каждым её движением, полностью поглощённый ощущением такой далёкой близости и её красотой, и даже не заметил, что постановка подходит к концу.
И вот, последнее действие. Картина девятая, смерть Джульетты.
Выполнив несколько красивых па, грациозным движением Белла склонилась над «Ромео», и вдруг резко поднимает голову, неожиданно встретившись с моими глазами.
Нельзя передать всё то, что я чувствовал в тот момент. Я был полностью поглощён ею, как всегда, но в тоже время как-то по-другому. Меня охватило дикое желание подлететь к ней и поцеловать, обнять, сказать, как сильно я её люблю, как долго я её искал. Судя по её глазам, она чувствовала тоже самое, потому что она без отрыва смотрела на меня, и, хотя это и не возможно, но её глаза увлажнились, желая выпустить рвущиеся наружу слёзы. Тихий шёпот в толпе напомнил нам, что мы уже пять минут просто смотрим друг на друга, а сцена ещё не закончена.
Не отрывая взгляда от моих глаз, Белла взяла в руку кинжал и вонзила себе в сердце. Занавес опустился, зал взорвался овациями, а моё тело содрогнул болезненный импульс от увиденного. Я понимал, что, даже если бы кинжал был настоящим, то он скорее сломается о Беллу, чем причинит ей вред, но у меня всё равно было непреодолимое желание её защитить.
- Ты знаешь её? – вырвал меня из размышлений голос Тани.
- Когда-то знал… но сейчас не уверен. – коротко сказал я, подрываясь с места.
Я должен найти её, я должен с ней поговорить…

ЖДУ КОММЕНТАРИЕВ НА ФОРУМЕ!!!

Прошу простить меня за задержку, но дело в том, что у меня сломался компьютер, а вместе с ним и главы моих фанфиков!((( Слава Богу, сестра мне дала свой ноут-бук!) Не сердитесь!) Я вас люблю!)