4 декабря 2010 года
Дорогой дневник!
Как хорошо, что ты у меня есть. Я могу рассказать только тебе о том, что тут творится.
Сегодня я узнала страшную новость. Ты помнишь тех мальчиков-близнецов, которым я продала наркотики вчера вечером?
Сегодня я прочитала в газете, которая лежала на столике, статью. Оказывается, один из этих мальчиков принял настолько много, что сошел с ума от галлюцинаций. А второй мальчик после приема дозы в бреду выпал из окна. Одному Богу известно, что он там увидел.
А та девочка больше не приходит.
Можешь представить себе мое состояние после того, как я все узнала? Меня отстранили от работы, потому что я плакала, не могла успокоиться. Меня тошнило, в горле стоял отвратительный привкус, а сама мысль о том, чтобы продавать этот яд людям, была невыносима.
Меня в очередной раз скрутило над унитазом.
- Хм… - пробормотал над головой знакомый голос.
- Лу… - прохрипела я, вновь согнувшись над унитазом.
Мне хотелось рассказать подруге о том, что произошло, что не хотела продавать ту отраву детям, но, тем не менее, виновата в их гибели.
Луиза прислонилась к стене и усмехалась:
- Что, залетела от кого? Или отравилась?
Увидев мое возмущенное лицо, Лу отмахнулась:
- Ладно, знаю я все. Мне твои торговки успели нашептать, что ты на карачках перед фарфоровым другом из-за малолеток кланяешься…
Я кивнула, и вновь согнулась в приступе. Луиза тем временем спокойно говорила:
- Вот ты считаешь двенадцатилеток невинными детьми, ангелами. А знаешь ли ты, что эти ангелы в двенадцать лет уже точно знают чего хотят? Они знают и о вреде наркотиков, им в школе на каждой неделе мозг долбят…- Лу вынула сигарету и зажигалку, прикурила, затянулась… По туалету поплыл запах табака.
- Но они такие маленькие… - прохрипела я.
- Маленькие?! – вдруг взвилась Луиза. – Маленькая – это ты была, когда тебя в это гнездо разврата запихнули, и то – ты уже знала, что в этой жизни и почем. Я помню, с каким затравленным, униженным взглядом ты подходила к людям и робко предлагала им дурь, я на всю жизнь запомню тебя и твой взгляд!
Лу была права. Но я все равно не смогу вычеркнуть этих детей из книги своих грехов, как бы там ни было, в памяти намертво врезались воспоминания о крохотной девочке, которая покупала у меня свою первую дозу – две розовые таблетки экстази…

5 декабря 2010 года
Привет, дневник!
Сегодня я снова торговала. Дети, слава Богу, не появлялись.
Сегодня я вдруг поняла, что близится Рождество. Я знала, что в Рождество повысится спрос на дурь, нужно только не зевать. В сочельник приходилось забывать про совесть и вину, и бросаться на посетителей клуба с предложениями купить дури, в Рождество наркоши обычно покупали больше – праздник, как-никак… Если вся дневная норма продавалась в рекордный срок, то босс устраивал самой быстрой паре торговок праздник. Или на каток возил, или в Торговый Центр. Это был нам как стимул.
Я очень хочу победить, раньше просто у меня не было такой бойкой сотрудницы, как Синди.

6 декабря 2010 года
Дорогой дневник!
Сегодня я встретила в клубе кое-кого.
Я стояла у стойки. Вечер только начался, и я успела продать только пять таблеток спидов. Ко мне подошел парень со светлыми волосами. Я готовилась услышать от него что-то типа: «Три таблетки экстази!», но он удивил меня. Представляешь, он пригласил меня потанцевать! Впервые в жизни меня пригласили танцевать!
Это было незабываемо. Забив на босса, на наркотики, и на все прочее, я взяла его за руку и двинулась на танцпол.
Это было очень странно – оказаться на танцплощадке не мимоходом. Я представляла, будто бы я – обычная школьница, решившая оттянуться вечерком со своим парнем. Будто бы днем, вместо того, чтобы торговать наркотиками, я была в школе, будто бы дома меня ждет мама.
Его движения были идеальны. Вспоминая вампиров, с которыми я жила много лет назад, их неземное обаяние и красоту, я осознавала, что ни за что не променяла бы вампирского парня на этого.
Но песня кончилась. Он предложил потанцевать еще, но нужно было работать, иначе мне попадет.
Бармен подозрительно взглянул в мою сторону, но сказать ничего не решился: мало ли, что я делала с этим парнем, может, принимала крупный заказ на наркоту, или продавала наркотики его друзьям. Ну, пучеглазый доносчик, и кто теперь хитрее тебя?
Вечером, лежа на матрасе, я заново переживала этот танец. Интересно, а он завтра придет в клуб? Пожалуйста, я очень хочу, чтобы он пришел!

7 декабря 2010 года
02 часа 15 минут ночи.
Мне снился кошмар. Анна-Лола, плачущая на небесах, Белла, которой причиняли боль. Проснувшись, не смогла заснуть, и решила написать об этом сне.
Рядом спят наркоторговки. Во сне они все такие беззащитные… Бедные, рано познавшие цену жизни, девчонки!

8 декабря 2010 года.
Милый дневник!
Сегодня умерла одна из наркоторговок. Она спала на матрасе у самой двери нашей комнатушки. Ее звали Дана, она умерла от передозировки героином. Босс в ярости, ведь Дана употребила героин из его партии. Он жалеет не об увядшей юной жизни, а о дурацком белом пакетике, ему совсем не жаль двадцатилетнюю девушку.
(позже)
Босс привел новенькую на место Даны. Ее зовут Лиина. Ей четырнадцать лет, она из детского дома. Она будет спать на месте Даны.
Того парня, что танцевал со мной, сегодня не было в клубе.

9 декабря 2010 года.
Его еще нет. Я весь вечер искала его взглядом в толпе, но его не было.
Новенькая совсем не умеет торговать. Она очень боится быть пойманной полицией. Зря боится – у босса в полиции все схвачено.

10 декабря 2010 года.
Его нет. Мне очень тоскливо. Впервые становится гадко торговать наркотиками. Не страшно, а именно гадко. Хочу быть нормальной девушкой!

11 декабря 2010 года.
Милый дневник!
Мы с Синди торговали на улице. Вернулись в клуб за полночь, чуть живые от усталости и мороза.
Луиза сегодня обслуживала клиентов в клубе. Мне было с кем посоветоваться. Я рассказала ей о том парне, а она усмехнулась и заявила мне, что это – первая любовь, и что нужно просто перетерпеть. Может, и правда – любовь? Слабо верится, что я еще способна любить…

12 декабря 2010 года.
Милый дневник!
Меня ожидал великий шок. Сегодня Луиза показала мне фото своей семьи, которое она хранила много лет подряд В ее сестре Изабелле Свон я признала Изабеллу Вольтури. Но это невозможно! Белле Свон сейчас должно быть примерно двадцать лет, Изабелла Вольтури на пять лет младше Изабеллы Свон!
Но это была точно Белла. Эти красивые завитки волос я узнаю всегда, это личико… Но ведь Белла – не вампир, она росла на наших глазах! Она не может быть Беллой Свон, слишком большая разница в возрасте… Или может? Я запуталась!
Он пришел! Я видела ЕГО в клубе! Мы снова танцевали! Ура!

13 декабря 2010 года.
Милый дневник!
Помнишь ту двенадцатилетнюю девочку, которая покупала у меня экстази?
Ее нашли сегодня утром в канаве в двух кварталах от моего клуба. Она была мертва. Эта девочка умерла от передозировки.
Ее звали Элла Стайкинс, она была дочерью одного предпринимателя.
Чего ей не хватало в жизни? У нее было то, чего не было у меня и моей покойной сестры, Анны- Лолы. Это было несправедливо. Элла Стайкинс совсем не ценила того, что у нее есть. Она, насмотревшись фильмов про уличную мафию, решила поиграть в крутую девчонку. Но, к сожалению, реальность совсем не такая, как в кино. Невозможно просто взять и соскочить с иглы. Никто еще не соскочил. Все говорят, что могут в любой момент бросить. Нихрена подобного! Не бросишь, ни за что не бросишь, так и подохнешь в канаве.
Те, кто пробуют наркотики от безысходности, в скорем времени начинают понимать, что безысходность – это не то, что было оставлено позади. Безысходность начинается за дверями клубов, с первой дозой, с первым кайфом… Вот это – безысходность, а то, что было раньше – так, пустяки…

ОТ ЛИЦА БЕЛЛЫ

(от лица Беллы)
- Я только что сказала тебе, что люблю. – удивлению не было предела.
- Я понял. Я тоже тебя люблю.
- Это было мое первое признание. – В глазах защипало. Ему что, все до лампочки?
- Ох… Прости… - пробормотал он.
Я резко развернулась и помчалась в ванную.
Конечно, я знала, что нашей любви рано или поздно придет конец, но… Но это слишком быстро!
- Белла, открой!
- Оставь меня в покое!
- Прости, я был неправ. Просто мы уже так долго вместе, что твое признание было чем-то естественным. – оправдывался Эдвард из-за двери.
Я молчала. Что тут скажешь? Человеку любовь уже кажется чем-то естественным, как поесть или поспать. То есть, вампиру. Это обижало.
- Значит, я становлюсь для тебя предметом домашнего обихода! – пробурчала я.
- Изабелла, немедленно выходи! – зарычал он из-за двери.
Я сжалась в комок. Ни за что!
- Белла, если ты не откроешь через пять минут, я выломаю дверь. Время пошло!
Он боится, что я сделаю с собой что-нибудь? Зря. Я не впечатлительная девица – эмо, чтобы резать себе вены.
Я медленно поднялась на ноги и подошла к зеркалу. Из глубины зеркальной глади выглянула изможденная девушка с синяками под глазами.
- Я даже не могу со своим парнем потрахаться… - чуть было не вырвалось у меня, но я тут же заткнула себе рот и опасливо посмотрела в сторону двери. Вроде все тихо…
Я открыла кран ванной и побрызгала себе на лицо теплой водой.
Если бы я была вампиром, все было бы намного проще. Я хотя бы перестала бы страдать галлюцинациями.
Внезапно взгляд упал на коробочку, в которую я прятала бритву.
Пара минут драгоценного времени я потеряла, прикидывая шансы и степень риска.
Если все пройдет по плану, то Эдвард обратит меня. Я должна быть на грани жизни и смерти, ведь так? Конечно, есть более действенный метод – повеситься на жердочке, на которую крепится шторка душа. Она металлическая – должна выдержать, но существует риск, что я так резко повисну на жердочке, что сломаю себе позвонки и скончаюсь на месте. Я могла бы попробовать сделать что-нибудь с собой, когда никого не будет рядом, но что если меня не успеют обратить?
Эдвард сдержится, я уверена. Он любит меня (надеюсь) и сдержится. Но кромсать нужно быстро.
Я взяла бритву и, зажмурившись, провела от локтевого сгиба до запястья. Это оказалось не так страшно. Я оглянулась на дверь: Эдвард с минуты на минуту почует запах крови, нужно поторопиться!
Я искромсала свою руку, первые капли крови упали на кафель.
- Белла! – взревел за дверью Эдвард.
- У меня месячные! – пискнула я.
Несколько минут – и он поймет, что я его надула. Всего несколько минут… От этого зависит, стану я вампиром или нет…

Внезапно запястья оказались в плену холодных ладоней вампира. Я поднялась голову и увидела разъяренное лицо Эдварда. У него был такой взгляд, что бритва сама выскользнула из пальцев и с тихим стуком упала на кафель. Перед глазами возникла серая пелена, в ушах зазвенело…
- Изабелла, тебе придется многое объяснить…
Я настолько ослабела, что едва почувствовала, как Эдвард вынес меня из ванной. Это происходило будто в параллельной Вселенной.
Он сосредоточенно перематывал мою руку бинтами:
- Маленькая, потерпи… - бормотал он про себя. Странно, мне почти не больно…
- Мама… - вырвалось у меня. – Мне нужна мама… Мама Розалии…
Да, мне нужна мама. Годами мне не хватало ее нежной заботы, она очень нужна мне.
Внезапно я осознала, что никакая я не взрослая. Обыкновенная перепуганная девчонка. Эдвард правильно сделал, что не обратил меня – я лишь искала в обращении выход. Выход, где мне не будет страшно, где не будут сниться сны, в которых меня насилует вампир, где я смогу быть с Эдвардом.
Но нельзя было совершать это спонтанно. Мне всего пятнадцать, Эдвард старше меня на два года. Но какого ему будет чувствовать себя развратителем пятнадцатилетней девочки, которая по совместительству приходится ему племянницей?
- Мы возвращаемся домой. – Эдвард носился по номеру, собирая вещи. Я не сразу заметила телефон в его руках.
- Да. Нет. Нет, Карлайл. Мы не поедем на яхте, как планировали. Нужен более быстрый способ передвижения. Да, случилось. Похоже, я поторопился с медовым месяцем. Белле сейчас нужна поддержка матери после всего, что она пережила. Это целиком моя вина, то, что она с собой только что сделала… - Эдвард остановился посреди комнаты и резко выдохнул.
Он? Виноват? В чем?! Это я – дура безмозглая, а он – самый лучший, самый понимающий! Как он вообще смеет себя обвинять?! Я должна немедленно сказать ему… Я должна разубедить…
- Эдвард… - Хотела позвать я, но в горле пересохло. Тогда я протянула в его сторону руку.
- Я перезвоню. – Он бросил трубку на столик и мигом очутился около меня. – Девочка моя, болит что-то? Что я могу сделать?
- Не уходи… - Тихо сказала я.
- Не бойся, не уйду. – Он аккуратно наклонился ко мне и приник губами к моим пересохшим, потрескавшимся губам. И тут же отстранился, я заныла.
- Милая, нам нужно ехать в аэропорт, а то опоздаем на рейс. Мы едем к Розалии и остальным.
Я встрепенулась, услышав имя матери, но тут же устыдилась своего порыва – надо же, я до сих пор маленькая девочка…
- Руки не болят? – Эдвард осторожно погладил мои замотанные в бинты запястья.
- Чуть-чуть.
- Я дам тебе таблетку, сейчас!
Я равнодушно прислонилась лбом к холодному Он исчез, но тут же очутился на корточках перед диваном, на котором лежала я, снова, держа в руках таблетку и бутылку воды.
– Повезло, что ты не успела задеть жизненно-важные артерии, да и вообще не очень повредила руку – так, царапины. Бритвой, которой ты пользуешься, невозможно перерезать себе что-либо, там лезвие глубиной миллиметр-полтора.
Я уставилась на руку во все глаза. Боже, я – кретинская девка! Только я могла додуматься покончить жизнь самоубийством серией бритв «Безопасность +», это бритву мне Джейн подарила, она говорила про эту серию! Ахх, ну в кого я такая неудачница?