2024-4-19

17

0

0

Кетрин
Мне срочно нужно сделать что-то хорошее. Или плохое. Какая разница, если мне срочно нужно чем-нибудь себя отвлечь, заполнить образовавшуюся в моей душе пустоту, затянуть края огромной черной дыры, клинком прорезавшей мое сердце. В мире не бывает ничего однозначно черного или однозначно белого, однозначно хорошего или безусловно плохого. Все зависит от точки зрения. Мир сер, безнадежно сер, если смотреть на него со стороны, абстрагируясь от различных мнений. Сер, безлик и неинтересен. И только человеческие сознания раскрашивают его, используя всяческие цвета и оттенки.
Я медленно переваривала полученную информацию, и чем дальше, тем больше она мне не нравилась. Они могли. Вполне. Они же вампиры. Они хищники по натуре. Для них вполне естественно питаться человеческой кровью, они, конечно, благородно стараются преодолеть свою сущность, но я слышала истории о том, как некоторые из них срывались. Кто же на этот раз? Скрытный и опасный Джаспер, прошедший сквозь огонь, воду и медные трубы? Весельчак-балагур Эммет, не сумевший сдержать своего сиюминутного порыва? Расчетливая Розали, столь хладнокровно расправившаяся со своими обидчиками, даже не отведав их крови? Читающий мысли Эдвард, в свое время убивавший только морально недостойных с его точки зрения людей?
Последний вариант мне почему-то понравился меньше всего, а насчет Элис, Эсме и Карлайла у меня даже не было сомнений, они не могли сделать такого.
– Мне нужны подробности, – мрачно обратилась я к все еще ожидающему моей реакции Патрику.
– Это было почти двенадцать лет назад, – начал он свой рассказ, и я видела, что ему очень тяжело об этом говорить, – мои родители удочерили Мелани, нашу дальнюю родственницу. У нее умерла мать, а отец пропал неизвестно куда. Мы жили в доме на краю небольшого городка. Невдалеке стоял роскошный особняк, в котором обитали загадочные Каллены. И мои родители стали подозревать, что с ними что-то не так, и отец решил за ними следить.
Следить. Это ж надо было до такого додуматься. Следить за вампирами, один из которых читает мысли на приличном расстоянии. Что ж, вполне логично, отец Патрика узнал правду, и Калленам пришлось его убить, чтобы не навлечь на себя гнев Волтури. А почему бы и нет? Ведь Джаспер первоначально рассматривал вариант грохнуть меня, дабы чего не вышло?
– Как-то раз он пришел домой очень расстроенный, и они с мамой долго и напряженно шептались на кухне, – продолжал Патрик, – мы с Мелани очень испугались, но родители велели нам собираться, и отец отвез нас в ближайший город и оставил у своего давнего знакомого. Больше я его не видел, а нам сказали, что родители умерли.
Ох, ну узнал, что соседи вампиры, надо было хватать семью и быстро съезжать оттуда! Хоть детей хватило ума отправить!
– Нас забрали в приют, а где-то год назад объявился настоящий отец Мелани, Стен. Мне он сразу не понравился, слишком скользкий тип, явно себе на уме. Он стал навещать нас с определенной периодичностью, привозил сладости и подарки. А пару месяцев назад он забрал нас из приюта, оформив документы на опекунство, и дал нам свою фамилию. И от него мы узнали, что моих родителей убили Каллены, и что они вампиры. А сам Стен занимается тем, что защищает людей от этих кровожадных монстров. Он предложил нам присоединиться к нему. Мне эта идея не очень понравилась, ему так и не удалось заслужить моего доверия. Но Мелани загорелась этой идеей, а я не мог оставить ее одну, наедине с этим противным типом, ведь кроме меня, у нее никого в этом мире не было.
Что-то все это очень подозрительно звучит. Готова поспорить, что Стен Стивенсон – это тот самый человек в машине, ожидавший рыжую. И его заявление о том, что Каллены убили родителей Патрика, скорей всего самое настоящее вранье. Это такое простое умозаключение несказанно обрадовало меня, как рукой снимая нарастающее во мне напряжение.
– Вы Охотники за вампирами? – спросила я.
– Кто? – удивился Патрик, – нет, я не слышал такого названия.
– Это все, конечно, очень душещипательная история, – подвела итоги я, – мне интересно другое: как вы собирались с ними справиться? Человек мало на что способен против вампира.
– Это ты стащила мой медальон? – поинтересовался он.
Я гордо кивнула.
– Я так и знал, что это ты, – вздохнул он. – Стен выдал нам по медальону, и строго-настрого приказал не расставаться с ними ни на минуту. Медальон как-то действует на вампиров, что они начинают плохо соображать. Он становиться теплым и у волка загораются глаза, если вампиры находятся рядом в радиусе примерно пятидесяти метров. И еще, вампиры не смогут напасть на человека, у которого такой медальон.
– То есть можно подойти и спокойно убить вампира, если на тебе такой медальон?
– Нет, мы не должны были с ними расправляться, – ответил Патрик, – мы должны были следить, узнать об их привычках, чтобы выбрать удобный момент. А для расправы у Стена были вампиры-помощники.
Вампиры-помощники? Я так и знала, не так все просто, и байки о благородных Охотниках за вампирами, пытающихся защитить человечество от страшной угрозы, оказались полной чушью. Здесь явно другие цели, и наверняка Патрика в них забыли посвятить.
– Ты их видел?
– Нет,– покачал головой он, – но Мелани встречалась с женщиной.
– Рыжая? – уточнила я.
– Да, ее звали Виктория.
– Сколько их было, знаешь?
Он покачал головой.
– И что дальше?
– Дальше по плану нужно было устранить наиболее опасного, Эдварда Каллена, который читает мысли. И потом самую мелкую, Элис, у нее дар предвидения.
Вот если бы я вдруг решила уничтожить Калленов, то начала бы с чересчур бдительного Джаспера. Я усмехнулась. А что, я вполне могла бы давать платные консультации по этому вопросу.
– Но здесь вмешалась ты, – продолжал свой рассказ Патрик.
– Я? – несколько удивилась я столь значимой роли своей скромной персоны.
– Да, именно ты. Медуза Горгона, так назвала тебя Виктория. Она сказала, что ты убиваешь взглядом, так же как этот мифологический персонаж. Ты смешала все планы Стена, и, похоже, проредила ряды его помощников.
Да уж, красиво они меня обозвали, мне даже льстит. Неужели те вампиры на поляне ждали Эдварда с Эмметом? Но как они знали, что Каллены придут туда?
– А дальше твой любимый Эдвард Каллен спас Мелани от этого ублюдка Нельсона, – с некоторым сожалением проговорил он, – и сестра прониклась к нему симпатией, а тут еще в школе появилась ты. Мы сразу узнали тебя по описанию Виктории. И не могли понять, кто ты такая, медальон на тебя не реагировал. Как человек может жить с вампирами? Почему они не убивали тебя? А Виктория стала очень настойчиво интересоваться тобой, и велела обратить внимание именно на твои странности. Она настаивала, чтобы мы старались поменьше смотреть тебе в глаза. У тебя действительно какие-то гипнотические способности?
– И что-то ты не очень следовал ее советам, – усмехнулась я, вспоминая, как он смотрел на меня во время одного из уроков алгебры.
– Сама говорила, любопытство – страшный грех, – криво ухмыльнулся он.
– Не хочу тебя расстраивать, но Каллены не вполне обычные вампиры, – заверила его я, – они питаются кровью животных, так что твоих родителей они скорей всего не убивали. А вот эта самая рыжая, так она совсем не брезгует кровью человеческой.
– Знаешь, я все время уговаривал Мелани выйти из игры, – вздохнул он, – я просто не могу спокойно смотреть на нее, она извелась вся от постоянной опасности, ведь Каллены могли обо всем догадаться. И мне не нравилось, что Стен отсиживался где-то далеко, а Мелани здесь, лицом к лицу с вампирами. И после случая с Брэдом Мелани прониклась симпатией к тебе, и она стала сомневаться в правильности того, что мы делаем. Она считает, что ты любишь Эдварда Каллена, и тебе будет больно, если он погибнет. И она стала врать Стену, и, по-моему, он уже догадывается об этом.
Я люблю Эдварда Каллена? Неужели все так запущено? Надо же, я еще сама об этом не знаю, а окружающие уже все видят. Но это уже не имеет никакого значения. Ему совершенно не нужна такая, как я.
– Как мне найти этого вашего Стена? – поинтересовалась я.
– Я не знаю, где он живет, – сказал Патрик, – но я слышал, как он договаривался встретиться с рыжей по телефону, они говорили про доки недалеко от Space Needle(1).
Я вздрогнула от его слов. Какое знакомое название! Неужели все-таки охота идет на меня?
– У тебя есть его телефон?
– Да, – и Патрик порылся в своем мобильнике.
Мне достаточно было одного мимолетного взгляда, чтобы навсегда запомнить десять цифр. И что мне теперь делать с этими заигравшимися в чересчур опасные для жизни игры детьми? Вряд ли Патрик сможет рассказать мне еще что-то, чего я не знаю. Они с сестрой всего лишь пешки в чьей-то крупной игре, где ставки настолько велики, что мелкие фигуры в расчет не идут, и от них наверняка избавляются еще задолго до конца партии.
– В общем так, горе-охотник за вампирами, – решила я, – прямо сейчас берешь свою сестричку, и валите отсюда дня на три. Деньги есть?
Он кивнул, все еще не веря, что я вот так просто отпускаю его.
– Отлично, затаитесь где-нибудь, только не пользуйтесь своими фамилиями и кредитными карточками, – милостиво разрешила я, – и учти, если ты расскажешь своим сообщникам о моем визите, я лично откручу тебе и твоей сестре головы. А уж поверь мне на слово, на меня ваши штучки не действуют.
На его лице отразилось что-то вроде понимания и явного облегчения. И любопытство, свидетелем слишком странных событий стал этот простой парень.
– И еще, – решила я припугнуть его напоследок, – у вампиров есть один закон. Они обязаны убивать людей, узнавших про их существование. Так что в твоих личных интересах в будущем держать язык за зубами. И оставшийся у Мелани медальон я на вашем месте выкинула бы в океан, а то, как бы чего не вышло.
– Кто ты? – все-таки спросил он, когда я уже выпрыгивала в окно.
– Меньше знаешь, лучше спишь, – буркнула я вместо прощания.

Мне срочно нужно в Сиэтл, мне просто необходимо увидеть Стена Стивенсона и рыжую. Но на такой заметной машине ехать нельзя, мотоцикл гораздо удобнее. Денег на покупку у меня не было. Я, конечно, вполне могла бы раздобыть нужную сумму, но на это потребовалось бы какое-то время. Угнать мотоцикл тоже опасно, не хватало еще, чтобы мной заинтересовалась полиция. Оставалось одно – взять мотоцикл у Калленов. Могут же быть у меня, в конце концов, какие-то свои дела! Совру им, что скоро вернусь.
А был ли смысл к ним возвращаться? Мне нечего делать у них в доме. Эдвард отвернулся от меня. Так же, как это сделал Валька. Неужели со мной что-то не так, может быть, я слишком холодная и бесчувственная? Может, меня так долго учили скрывать свои эмоции, что я уже разучилась что-либо испытывать? Может, женщина должна чаще проявлять свою слабость, позволяя мужчине следовать древнему инстинкту защитника и добытчика?

---

Это произошло в последнюю мою встречу с Валькой. Ночью после той тренировки, когда наш тренировочный бой чуть не перерос в бой самый настоящий, и мы едва не поубивали друг друга, он залез ко мне в окно.
Я хорошо помню его мужественное лицо в тусклой полоске лунного света. Его решительный взгляд, красноречиво говорящий об истинной цели его визита.
– Малышка, – хрипло прошептал он, – только не спрашивай меня ни о чем.
И он совсем не нежно, можно даже сказать, властно, уложил меня на кровать, уверенно лаская руками мое тело, подчиняя своей мужской воле, своему желанию. Его горячие губы бродили по моей шее, с каждым мгновением поднимаясь все выше, исследуя подбородок, и наконец, уверенно накрыли мой рот, требовательно раздвигая языком мои уста. Его поцелуй был глубоким, настойчивым, страстным, от него по всему моему телу пробежали легкие судороги наслаждения. Но было что-то, мешающее забыться моему мозгу и полностью поддаться его воле.
Не могу сказать, что мне были неприятны его прикосновения, я ведь отвечала на его поцелуи. Скорей всего, я просто не привыкла покоряться мужчине, или просто накручивала себя, придумывая различные причины для своего отказа. Мы слишком долго ходили с Валькой по острому лезвию, разделяющему дружбу и что-то другое, более глубокое и личное, что может возникнуть между хорошо чувствующими друг друга мужчиной и женщиной.
Он не собирался делать мне никаких скидок на то, что у меня это первый раз, или на то, что я недостаточно опытна. Он вел себя тогда со мной как со старой любовницей, с которой нет никакого смысла сдерживать свою страсть. Он считал меня равной себе, и не видел никаких причин, по которым я могла бы ему отказать, учитывая, как я последние пару дней откровенно вешалась ему на шею. Он принял за меня решение, что пришло мое время расстаться с девственностью, и он подошел к этому вопросу серьезно, так же как и к моим тренировкам по бесконтактному бою. Он собирался стать моим тренером и в этой интимной области, щедро поделившись своим немалым опытом в вопросах плотской любви. И он воспринимал секс со мной как логическое продолжение нашего с ним незавершенного тренировочного боя, в котором так и не был определен победитель. Как ребенок, он хотел знать, кто из нас круче, умнее, сильнее.
Валька был очень дорог мне, он был самый близкий мне человек, мой лучший и единственный друг. Я готова была поделиться с ним самым сокровенным, своими мыслями, я всегда пускала его в свою душу, но я с ясностью осознавала, что не готова была отдать ему свое тело. И я не могла расслабиться в его объятиях, и не могла ответить ему взаимностью.
– Нет, – сказала я твердым тоном, не оставляющим никакого сомнения.
Это был совсем не тот случай, когда робким «нет» прикрывают решительное «да». И Валька, конечно, сразу понял это, нехотя прервав свои чересчур смелые, дерзкие ласки. Все еще тяжело дыша, он завел мои руки наверх, прижимая их своими сильными ладонями. Он не привык слышать от женщин это слово, я прекрасно это знала, я видела, как на него смотрели другие, и я понимала, что сейчас я просто оскорбляю его мужское самолюбие, но ничего не могла с собой поделать. Я очень надеялась, что он поймет меня и на этот раз.
Он долго и внимательно всматривался в мое лицо, словно еще надеясь, что я передумаю.
– Тогда зачем ты играла со мной, малышка? – удивился он, но все-таки ослабил свою хватку.
– Ты знаешь, что я от тебя хочу, – напомнила ему я.
Он нехотя отпустил меня, и присел на край кровати, обхватив руками голову.
– Почему ты никак не хочешь поверить мне, что чужое сознание – это вовсе не то место, где приятно бывать по выходным? – сдавленно пробормотал он.
Мне не нравилось, что он не хотел открыться мне. Я всегда принимала его таким, какой он есть, и вряд ли в мире существовало что-то, что смогло бы изменить мое отношение к нему.
– Валь, скажи мне, – я присела рядом, за его спиной, и осторожно положила руку на его плечо, – что ты скрываешь от меня? Почему ты думаешь, что я не пойму или не поддержу тебя, что бы это ни было?
От моих слов он вздрогнул и нервно повел плечом, скидывая мою руку.
– Мне лучше уйти, – решительно сказал он, вставая с моей кровати, – спокойной ночи.
И, так и не обернувшись, он покинул мою комнату тем же путем, что и вошел.
А утром я узнала страшную новость. Нарушив все законы, наплевав на все правила, Валька просто сбежал в прошлое. И ощущение вины заставило меня повторить его безумный поступок, как преданная собачка я последовала за ним. И вот я безвыходно застряла здесь, в этом скучном и неинтересном для меня времени, и надежда на возвращение домой призрачно таяла с каждым днем. И только сейчас я понимаю всю глупость своего поступка, но я по-прежнему не понимаю причину бегства Вальки. Я все время гадала, как бы развивались события, если бы я не отказала ему той ночью. И щемящее чувство невосполнимой утраты терзало мою душу, когда я представляла себе, что могу больше никогда его не увидеть.

---

Уже подъезжая к ответвлению дороги, ведущей к дому Калленов, я вспомнила про медальон. Нельзя появляться там с ним, вампиры могут догадаться, Джаспер наверняка заметит что-то необычное. И я до сих пор точно не знаю, как медальон действует. Лучше пока припрятать его, и я остановилась возле приметного дерева, оставив машину на обочине. Пройдя несколько десятков метров вглубь леса, я заметила старую сосну с дуплом, куда и поместила медальон, предварительно завернув его в носовой платок, столь заботливо положенный в мою школьную сумку Элис.
И я решила для себя. Мне на самом деле все равно, убили Каллены родителей Стивенсона или нет. Я не хочу, чтобы кто-то из них пострадал, даже если виноват. И я сделаю все, чтобы не допустить этого. И я не буду больше себя обманывать. Мотоцикл – это лишь предлог для прощального визита к Калленом, я прекрасно могла бы раздобыть его в другом месте, например, взять напрокат у вдруг раскаявшегося Брэда Нельсона. На самом деле мне просто необходимо увидеть Эдварда. Последний раз посмотреть в его глубокие, золотистые, невероятно влекущие меня глаза.

Эдвард
Мой визит в Сиэтл был практически безрезультатным. Прошатавшись целую ночь по огромному мегаполису, я так и не напал на след рыжей. И только в доках возле морского порта мне показалось, что я учуял ее запах, но след как-то странно обрывался с обеих сторон, и был явно не свежим, где-то двухнедельной давности. До восхода солнца мне пришлось вернуться домой, так как день обещал быть ясным. И я так и не решился показаться на глаза Кетрин, когда она уезжала в школу. Как стеснительный школьник, я подглядывал за ней из окна, трусливо прячась за занавеской.
Дома были все, кроме Карлайла, который еще с вечера дежурил в больнице. Наблюдательный Джаспер по нашему с Элис поведению тут же заподозрил неладное, и пришлось рассказывать родственникам про видение. И, как ни странно, именно Джаспер встал на защиту Кетрин.
– Эдвард, я всегда знал, что ты идиот, – категорически заявил он, – она не может быть с ними заодно. Я слышал эмоции рыжей. Там были ненависть и страх. Она ненавидит и одновременно боится Кетрин, тут меня не проведешь, такие чувства невозможно подделать. И насчет браслета. Почему ты решил, что такой браслет только у нее? Это может быть кто-то еще из ее мира. Раз она уже здесь появилась, вполне могут быть и другие.
Джаспер, как всегда, рассуждал логически, а я поддавался своим эмоциям. Я же обидел ее, пригласил на свидание и позорно смылся. Что она подумала обо мне? Простит ли она меня теперь?
– Это все хорошо, – сказала Розали, – если это не Кетрин, тогда кто? Кто хочет уничтожить нас?
– А вот этого я не знаю, – удрученно ответил Джаспер, – но наверняка желающие найдутся, наша семья очень большая, и талантов у нас много. Боюсь, что это не может нравиться Волтури.
– И что мы будем делать, – поинтересовался Эммет, играя своими огромными кулаками, – нападем первыми?
– Нет, – урезонил его пыл Джаспер, – мы будем наблюдать и готовиться к обороне. Сегодня же ночью проведем тренировку, я обучу вас всех некоторым особенностям боя с вампирами.

Кетрин вернулась из школы напряженная. Завидев меня, она насупилась еще больше. Мысли всех родственников просто кричали мне, что я полный идиот, и я был полностью с ними согласен.
– Мне нужно уйти, – отстраненно заявила она, вылезая из машины.
Меня захватила волна какой-то безотчетной тоски. Я ведь только пытался ненавидеть ее, на самом деле я просто боялся вот именно этих ее слов. Ей нужно уйти. И я прекрасно понимал, что никто из нас не в силах ее остановить.
– Уйти? Совсем? – испугалась Элис.
– У меня есть дело, – туманно объяснила Кетрин, – я прошу вас одолжить мне мотоцикл. Я постараюсь найти способ его вернуть.
– Да причем тут мотоцикл, – взорвался я, – куда ты собралась?
– Я же сказала, у меня есть дело, – упрямо повторила она, – и это вас не касается.
– Что значит – не касается? – возмутилась Элис, – нам небезразлично, что происходит с тобой.
– Я знаю, – мне показалось, или в ее глазах мелькнуло страдание, – я очень благодарна вам за все, что вы для меня сделали. Но я должна пойти одна, а вы должны пообещать, что не последуете за мной.
– Нет, я никуда тебя не отпущу, – злость захлестнула меня, я не собирался нежничать с ней.
– Эдвард, как ты себя ведешь, – охнула Эсме, но мне было все равно.
– Ты не имеешь никакого права так разговаривать со мной, – жестко сказала Кетрин.
Я схватил ее за руку, больно сжав запястье, явно не рассчитав силы, и дернул ее к себе.
–Ты. Никуда. Не поедешь. Пока не расскажешь мне все, – рычал я прямо ей в лицо.
Но вместо того чтобы испугаться и отпрянуть от меня, она осторожно прикоснулась рукой к моей щеке.
– Эд, пожалуйста, послушай меня, – попросила она чуть хрипловатым, прерывающимся от волнения голосом, нервно проводя по моей щеке своими мягкими пальчиками, – ты... ты очень дорог мне. Если ты будешь рядом… я буду переживать за тебя… и я не смогу сосредоточиться.
Она шумно вздохнула и придвинулась еще ближе, приподнимаясь на цыпочки. Ее губы были прямо возле моих, на меня нахлынул ее потрясающий запах, и я уже не помнил, за что я злился на нее, и почему так хотел сделать ей больно. Моя левая рука непроизвольно обхватила ее за талию, я боялся отпустить ее, боялся, что сейчас она просто исчезнет. Я потянул ее еще ближе к себе, не обращая внимания на притихших родственников. Сейчас были только она и я. Весь остальной мир не имел значения, растворяясь где-то за гранью моего сознания, приглушая целый рой чужих мыслей в моей голове. Это был момент откровения, позволяющий все расставить на свои места, правильно разложив по полочкам. Только она и только я. Ее глаза. Мои глаза. Ее губы. Мои губы. Мы были так рядом. Ее губы слегка дрожат, как будто ждут моего прикосновения. Но я не решался спешить, ведь все это наваждение в любое мгновение могло растаять, как дым.
И тогда она первая преодолела оставшиеся между нами несколько миллиметров, окатив меня восхитительной волной своего горячего, срывающегося от напряжения дыхания, и настойчиво тронула мою нижнюю губу, требовательно провела языком, разжимая мой рот. Я открылся ей в ответ, осторожно лаская ее уста своими, стараясь быть нежным, обуздать охватившее меня звериное желание разодрать ее идеальное тело, повалить ее прямо здесь на землю и обладать ей. Но она не ждала от меня нежностей. Дрожа от нетерпения, быстрыми, точными, даже нервными движениями губ она дарила мне исступленный, полный отчаяния поцелуй, раздирая когтями кожу под моими волосами, вжимаясь в меня, словно это было ее последнее самое сокровенное желание перед неминуемым концом.
И я невольно принял ее ритм. Я полностью перестал контролировать себя. С силой сдавливая ее в своих объятиях, я мял и кусал ее губы, царапая их своими клыками, проникая своим языком глубоко в ее горло, остервенело гулял руками по ее напряженной от возбуждения спине, больно щипал за упругую попу, терся своей грудью об проступающие даже через нашу одежду твердые как гранит соски, с раздражением откидывал назад ее постоянно мешающие нам длинные волнистые волосы. Я заявлял свои права на нее, не боясь оставлять отметины, я хотел, чтобы все вокруг знали, что она моя, чтобы никто не смел даже думать о ней. И прежде всего я хотел, чтобы это, наконец, осознала она.
Заливистый смех Эммета донесся как будто издалека, возвращая нас на грешную землю.
– Ну, ребята, вы даете, – ржал он, – вы сначала определитесь, что вы будете делать: драться или заниматься сексом.
Он тут же резко ойкнул, получив пинок в бок от Розали. А я продолжал прижимать к себе Кетрин, которая дышала все так же тяжело и прерывисто. Желание быть с ней превысило все остальные, и недоверие к ней было глупостью с моей стороны, и я теперь точно знал, что верю ей и буду верить всегда.
– Пожалуйста, – повторила Кетрин, заглядывая мне в глаза. Я уже даже забыл, о чем это она? Я должен ее отпустить? Да ни за что на свете, я только что ощутил вкус ее губ и не намерен останавливаться, я хочу познать ее гораздо более глубоко.
– Эдвард, – настаивала Кетрин, понимая, что ее слова не были услышаны, – я обещаю тебе, что со мной ничего не случится. Я обещаю, что как только улажу свои дела, сразу позвоню тебе. Я обещаю, что никогда не исчезну, не попрощавшись с тобой.
И я понял, что все равно она сейчас уйдет, что никакие мои усилия не смогут остановить ее. Она осторожно выскользнула из моих ослабевших объятий.
– Я буду думать о тебе, – прошептала она, еще раз проводя пальцами по моей щеке.
Я стоял, не в силах сдвинуться с места, не в силах ничего сказать ей. Она слегка кивнула остальным и решительным шагом отправилась в гараж, и никто не осмелился идти за ней. Через какое-то время послышался рев байка. Она все-таки уехала. Я хотел незаметно следовать за ней, но меня остановил Джаспер.
– Дай ей время, – успокаивающе сказал он, – ей нужно побыть одной. Она взрослая девочка, мы не можем вечно удерживать ее у себя. Она обязательно вернется, раз обещала. А нам нужно сейчас позаботиться о собственной безопасности.
Она опять обвела всех нас вокруг пальца, без труда подчинив своей воле. Что ж, она хотела, чтобы я ее ждал. И я буду ее ждать.

---

1) Space Needle (космическая игла) — самая узнаваемая достопримечательность на северо-западе тихоокеанского побережья США и символ города Сиэтл, штат Вашингтон. Башня расположена на территории выставочного комплекса Seattle Center, который был построен для Всемирной выставки 1962 года. Высота ее составляет 184 метра, ширина в самой широкой точке 42 метра, вес 9 550 тонн.