2024-4-24

17

0

0

Эдвард
Если хотите рассмешить бога – расскажите ему о своих планах. Я сидел у края обрыва, наблюдая, как океан медленно поглощает кроваво-красное тяжелое солнце. Элис по моей просьбе украсила сиротливо растущее на краю утеса дерево цветами и бантиками из красных ленточек, пытаясь создать для нас с Кетрин хоть какую-то романтическую обстановку. Аккуратно были сложены сухие поленья для костра. И не для кого было теперь его разводить. Я наивно полагал разделить этот закат с ней, но судьба распорядилась иначе.
Мы пригрели на своей груди двуличную лицемерную дрянь. Постоянное вранье и отговорки, замалчивание или простое игнорирование наших бесчисленных вопросов. И теперь я ясно понимал, что все было подстроено с самого начала: и наша якобы случайная находка на поляне, и ее неестественно быстро зажившие мнимые раны, и недавнее, явно инсценированное нападение на нее рыжей, и ее совершенно глупая попытка сбить рыжую мотоциклом вроде как для того, чтобы защитить Джаспера.
А как ловко она поймала меня в свои сети! Несколько горящих дьявольских взглядов из-под прикрытых ресниц, якобы случайное демонстрирование великолепного полуголого тела в лучах заходящего солнца, и я, как дурачок, развесил уши, позволяя вертеть собой на ее усмотрение!
И как ловко она втиралась в доверие ко всем нам! Как пронырливо и подло заползла она в наши сердца! И только слепец мог не заметить, что они с этой рыжей заодно, и вовсе не желание отомстить Кетрин заставляет рыжую крутиться вокруг нас, вампирша метит гораздо выше, она хочет уничтожить Калленов! Только зачем ей это? И что общего может быть у Кетрин и этого человека, сообщника рыжей? Я бы даже сказал, что он главный в этой банде, слишком командным тоном он отзывался о Кетрин.
Может, Джаспер был прав с самого начала, они и есть эти самые охотники на вампиров? Тогда каким боком тут рыжая, или охота ведется выборочно? А кто выбирает жертву? Уж не всемогущие ли Волтури, любящие загребать жар чужими руками?
Больно. Неужели я могу еще испытывать боль? Картинки и ощущения последних дней яркой чередой промелькнули в моей голове. Израненная девушка, уютно свернувшаяся калачиком на поляне. Ее мягкая, приветливая улыбка при первом нашем разговоре. Смелый, почти безрассудный прыжок со скалы в бушующий океан. Тянущаяся к солнцу наполовину обнаженная нимфа в мягких лучах заката. Льющаяся мелодия одной из моих самых любимых песен в ее исполнении. Ощущение ее губ на моей раскаленной от ее горячего прикосновения коже. Тепло ее тела, столь доверчиво прижимающегося к моему холодному каменному боку прошлой ночью.
И как я ни старался, я не мог заставить себя возненавидеть ее. Кетрин, что же ты сделала со мной?

– Эдвард, это может быть вовсе не то, о чем ты думаешь, – сестричка, конечно, без труда нашла меня здесь, – ты же знаешь, мои видения могут быть субъективны. И даже если она с ними заодно, то этот человек говорил, что она их обманывает. Может, она искренне привязалась к нам? К тебе, Эдвард?
– Не надо себя обманывать, Элис, – вздохнул я.
Моя любимая сестричка всегда была неисправимой оптимисткой.
– Давай все же пока не будем спешить с выводами, – продолжала настаивать Элис, – и не будем ничего рассказывать другим.
– Возвращайся домой, Элис, – отмахнулся от нее я.
– А ты что будешь делать? – продолжала волноваться сестричка.
– Я поеду в Сиэтл, – неожиданно для себя решил я, – и я буду искать там рыжую, я смогу узнать ее мысли среди других.
– Эдвард, Сиэтл огромный город, – напомнила мне Элис, как будто я сам этого не знал, – у тебя минимальные шансы найти ее среди свыше полумиллиона его жителей.
– Знаю, – обреченно ответил я, – но я просто не могу сидеть на месте и медленно сходить с ума. Скажи дома, что я решил поохотиться, а к утру я вернусь.
– Хорошо, – согласилась Элис, и крепко прижалась к моей груди, заключая меня в свои объятия, – береги себя.
Я не мог сейчас вернуться домой. Я не был готов к разговору с Кетрин, мне лучше пока держаться от нее подальше. Я прекрасно понимал, что стоит мне ее увидеть, стоит ей заглянуть в мои глаза, и я стану как ручная собачонка тереться у ее ног, вымаливая прощение. Мне нужно точно знать, что происходит, и на этот вопрос ответ мне может дать только рыжая. Меня ждал Сиэтл, и я очень надеялся, что моя охота будет удачной. Но и здесь у меня было еще одно незавершенное дело.

Брэда Нельсона я без труда обнаружил в одной из местных забегаловок. Он вместе со своими дружками старательно заливал горячительными напитками свою сегодняшнюю неудачу. И я затаился в кустах невдалеке, ожидая окончания их попойки.
Ждать мне пришлось недолго. На пороге забегаловки появился Брэд в обнимку со своим дружком, и они неровной, шатающейся походкой направились в сторону дома Брэда, решив срезать путь через городское кладбище.
План действий созрел в моей голове мгновенно. Я метнулся к домику кладбищенского смотрителя в надежде найти там что-то подходящее для осуществления задуманного, и обнаружил красное покрывало, развешанное на веревках во внутреннем дворе. Соорудив из него что-то наподобие дьявольского плаща с капюшоном, зловеще развивающегося за моими плечами, я направился навстречу двум подвыпившим ублюдкам.
Брэд и его дружок беспорядочно плутали в темноте между могил, потягивая пиво из бутылок и вовсю горланя песни. Неожиданно возникнув прямо перед ними, я осветил свое лицо фонариком мобильного телефона.
– Брэд Нельсон, – проговорил я замогильным голосом, – я пришел за тобой. Ты готов отправиться в ад, чтобы искупить свои прегрешения?
Где-то рядом гулко ухнула сова, удачно усиливая эффект от моего появления. Бутылка выпала из его рук, разбившись на мелкие осколки об могильную плиту, лицо его стало таким же белым, как и мраморное надгробие, короткие, и без того взъерошенные волосы встали дыбом. Друг Брэда оказался менее пьяным и более сообразительным, и, не теряя времени, бросился наутек.
А Брэд попятился назад, инстинктивно прикрываясь от меня загипсованной рукой, и не удержался и упал на бок, но довольно ловко перевернулся и стал довольно резво улепетывать от меня на четвереньках, на ходу невразумительно бормоча «изыди, нечистый», и пытаясь изобразить раненной рукой в воздухе что-то наподобие креста. Огласив окрестности громоподобным хохотом, эхом разносившимся по пустынному кладбищу, я снова преградил ему путь.
От неожиданности он врезался прямо в мои коленки. Я, как самое настоящее исчадье ада, навис над ним, эффектно обнажая клыки и снова подсвечивая фонариком свою озверевшую физиономию.
– Пощадите, – он задрожал, как осиновый лист, и попытался обхватить здоровой рукой мою ногу, – я хочу жить, я не хочу в ад, – уже почти рыдал он.
Его лицо было покрыто толстым липким слоем пота, мелкая дрожь сотрясала все его тело. Я брезгливо оттолкнул его ботинком.
– Я даю тебе испытательный срок, – прогрохотал я, – ты должен исправить все свои прегрешения.
– Я согласен, согласен, я больше так не буду, – испуганно залепетал он.
Прочитав в его мыслях, что он совершенно искренне собирается выполнить данное мне обещание, для закрепления воспитательного эффекта я взял его за шею и чуть приподнял над землей. Он беспорядочно замахал руками и ногами в воздухе в тщетной попытке вырваться из железных тисков моей руки.
– Я буду следить за каждым твоим шагом, – угрожающе прошептал я.
Он начал задыхаться, еще немного – и он мертвым грузом повиснет в моей руке. С трудом сдерживая жгучее желание переломать ему шейные позвонки, я разжал пальцы, и Брэд тяжелым кулем рухнул на землю. Он был в полуобморочном состоянии, и самое время было исчезнуть, пока он не очнулся.
Я был уверен, что ни он, ни его дружок не узнали меня. Ненависть моя к нему прошла, осталось только отвращение к этому жалкому и подлому человечишке. Что ж, моя миссия выполнена. Получилось даже лучше, чем если бы я переломал ему все ребра, как планировал заранее. А из меня был бы весьма неплохой демон! И вполне довольный собой, я отправился в сторону Сиэтла.

Кетрин
Грех поддаваться унынию, когда вокруг полно других, значительно более приятных грехов. И я изо всех сил старалась отвлечься от мыслей о доме, о том, почему я здесь, и самое главное, я старалась не думать, чем неминуемо должно было закончиться мое пребывание в этом чуждом для меня времени. И я искала любую возможность чем-то занять свой иссушенный сомнениями мозг, и шахматы с Джаспером были отнюдь не самым плохим вариантом. Усовершенствованная путем использования сразу четырех досок игра очень приглянулась мне, и мы сосредоточенно хмурили лбы и двигали высеченные из дерева фигуры. Мой партнер все время жульничал, незаметными для моего глаза движениями переставляя фигуры на досках, но моя фотографическая память позволяла мне сразу выявлять результаты его подлой деятельности.
– Скажи, – ел меня глазами Джаспер, ему все еще не давал покоя поверженный мной Эммет, – почему ты не применила свой бесконтактный бой, когда рыжая пыталась тебя убить?
– Нет, Джас, я на самом деле не очень сильна в этом, – нехотя отвечала я, – удары у меня не всегда получаются, и против вампиров в честном бою я практически беззащитна.
– А в чем же ты сильна? – он слишком близко наклонился ко мне через разделяющие нас шахматные доски, медовые глаза прожигали меня насквозь, и я излишне быстро отвела свой взгляд.
И как этот противный вампирюга любит совать свой длинный нос не в свои дела! И еще он смеет так нагло заглядывать ко мне в глаза! Он был слишком сильным противником для меня, и наиболее опасным из Калленов, и откровенничать с ним не было ни малейшего желания, кто его знает, как жизнь повернется, сегодня мы с ним вроде как друзья, а что будет завтра, теперь не может сказать даже Элис.
– Джаспер, ты опять жульничаешь, – возмутилась я, когда мой взгляд снова упал на доски, – нечего меня разговорами отвлекать, я все равно вижу, что ты своего слона переставил.
Он невинно закатил глаза, но все-таки, слава богу, оставил меня в покое.
Счет по партиям составлял два-два, Джаспер мухлевал все чаще и чаще, солнце уже садилось, а Эдвард все не появлялся. Я начинала потихоньку нервничать, помнится, кто-то очень настойчиво приглашал меня на свидание.
– И куда это Эдвард с Элис подевались? – Джаспер тоже уже начинал волноваться, – неужели успокаивают Эма?
Сделав пару звонков, он сообщил мне, что Элис опустошает окрестные магазины, а телефон Эдварда отключен.
Стараясь подавить накатившее на меня разочарование, я отправилась спать. Как говорится, утро вечера мудренее. Но заснуть никак не получалась, и я долго ворочалась, пытаясь устроится поудобнее. Но для полного удобства мне явно не хватало крепкого мужского плеча Эдварда. Как же быстро мы привыкаем к хорошему, всего одна ночь в его объятиях – и мне уже не спится в одиночестве! Почему же он отступился от своего слова, неужели все-таки испугался и благоразумно решил держаться подальше от такого странного и опасного зверька, как я? Из-за того, что я толкнула Эммета? Но постепенно сон все-таки завладел моим сознанием, отогнав мрачные мысли на задний план.

Мне снились Эдвард и Валька. Они стояли в некотором отдалении по обе стороны от меня, и каждый из них настойчиво манил к себе. За спиной Эдварда был ставший мне почти родным дом Калленов, а у одетого в традиционный черный комбинезон Вальки за спиной разворачивалась пульсирующая пустота временного коридора. И я не знала, к кому из них мне идти, мое сердце просто разрывалось на части, осознавая, что кого бы я не выбрала, мне все равно в итоге придется страдать.

Утром мне несказанно повезло – день обещал быть очень солнечным, и вся семья вампиров прогуливала школу. Мне тоже предложили не ходить, но я была полна решимости выяснить, что от меня скрывают Стивенсоны. Да и вообще, меня стал сильно напрягать контроль со стороны Калленов, очень хотелось побыть самостоятельной.
Розали милостиво разрешила мне воспользоваться ее кабриолетом, Джаспер прочел мне очередную лекцию о том, как я должна себя вести, Эммет все еще обиженно смотрел на меня из-за угла, да и Элис держалась как-то в стороне, даже не пришла мучить меня по поводу одежды. Эдвард так и не появился, и я даже не решилась спросить, вернулся он или нет. Что-то изменилось в их отношении ко мне. Неужели это вчерашнее представление? Нет, не может быть, наверняка было что-то еще. А если это как-то связано с видениями Элис? Что она могла такого увидеть, что перестала со мной общаться? Ладно Эдвард, он вечно дуется и придумывает всякие глупости, но Элис… Я была уверена, что нравлюсь ей, за короткий срок моего пребывания здесь у нас установились довольно теплые, доверительные отношения. После школы я должна обязательно поговорить с ней, думаю, у меня получится выудить из нее причину такого неожиданного отчуждения.
– Только без глупостей, – еще раз напомнил мне Джаспер, – туда и обратно на машине, и никаких пеших прогулок по лесу!

На стоянке возле школы мое появление в гордом одиночестве не обратило на себя должного внимания. Только Патрик смотрел на меня в некотором недоумении, словно не ожидал меня сегодня увидеть. И опять я заметила, что он поглядывает на какой-то предмет, скрывая его в руке. Когда я вылезла из машины, он прямо как истинный джентльмен поспешил мне навстречу.
– О, привет, куда ты подевала всех своих родственничков?
– Они поехали с родителями в поход, – ну я почти не врала, они ведь собирались охотиться, – а я, знаешь ли, не люблю хождение по горам и ночевки в палатках.
– Спасибо, что помогла Мелани, – вдруг совершенно искренне поблагодарил меня он, – и извини, что отнесся к тебе с некоторым предубеждением, у нас с сестрой нет друзей, мы плохо сходимся с людьми.
И он протянул мне свою руку.
– Мы друзья? – с надеждой в голосе спросил он.
– Друзья, – согласилась я без особого энтузиазма.
– Тогда увидимся на алгебре, – сказал он, и пошел в свой класс.
С чего бы это такой приступ доброжелательности с его стороны? Во мне еще больше росла уверенность, что он опасен. Я еще точно не могла определить, для меня или для моих любимых вампиров, но я была просто уверена в этом. Для начала надо посмотреть, как он ест, и определиться насчет браслета. Хорошо было бы еще узнать, что это за предмет, на который он все время поглядывает. И это надо сделать именно сегодня, пока я вырвалась из-под навязчивой опеки, завтра погода испортится и такого шанса может уже не быть, пять супервнимательных вампиров будут с нескрываемым интересом следить за каждым моим шагом.
Для осуществления первой части плана мне нужно сегодня посетить столовую. И, следовательно, мне нужно будет не только пробыть там какое-то время, но и обязательно что-нибудь съесть. При мысли о местной еде меня передернуло.
И чего я так нервничаю? Столовая – это же не камера пыток, в конце концов. Хотя для кого как. Сейчас река, полная голодных крокодилов, казалось мне гораздо более привлекательным местом.
Первые два урока я думала только об этом, не обращая внимания на шептавшихся за моей спиной школьников, невразумительно отвечая на вопросы учителей, отмахиваясь от Брэда Нельсона, который вдруг полез извиняться, испуганно заикаясь и настойчиво талдыча мне, что я вчера неправильно истолковала его намерения. Его поведение показалось мне несколько странным, неужели кто-то из Калленов провел с ним предупредительную беседу? Бегло оглядев Брэда, я не обнаружила никаких новых повреждений, и решила не отвлекаться по пустякам.
И вот, наконец, большая перемена. Я как можно дольше топталась на улице перед входом в столовую, заряжаясь столь необходимой моей защите солнечной энергией, и постоянно преследующее меня чувство голода на время сдало свои позиции.
Я решительно толкнула прозрачную дверь. Только не таращить глаза, как будто я бог весть сколько времени сидела на голодной диете. О господи, я же действительно две недели ничего не ела. Ни макового зернышка. Ни крошки хлеба. Только бы не думать о еде. Дорогой мой желудок, я надеюсь, ты простишь меня за то насилие, которое я над тобой сотворила!
Какое-то время в полном ауте постояв на пороге, я поняла, что каким-то волшебным образом все еще жива. В столовой было полно народу, но в моем затравленном голодом сознании вся их суета отражалась, как в замедленной съемке, в самом страшном для меня сейчас видении. Школьники с подносами подходили к ломящимся от снеди раздаточным столам и набирали себе еду. Мне стоило неимоверных усилий последовать их примеру, я схватила не глядя первую попавшуюся под руку тарелку и стакан с мутной красноватой жидкостью и поставила это все сомнительное богатство на свой поднос. Расплатившись деньгами, которые дал мне утром предусмотрительный Джаспер, я пошла в сторону столов. Я по-прежнему не умерла, только от раздирающего мою глотку спазма у меня все плыло перед глазами, и я очень старалась не фокусироваться на чем-то конкретном. Если я все-таки сейчас помру, то в моем некрологе наверняка красивыми витиеватыми буквами напишут: захлебнулась в собственной слюне.
Патрик помахал мне рукой из дальнего угла зала, и я осторожно, стараясь не смотреть по сторонам и не споткнуться, пошла к его столику, где они вдвоем с сестрой завтракали.
– Первый раз вижу тебя в столовой, – улыбнулся Патрик, – со здоровьем уже все в порядке?
Я натужно кивнула и стала угрюмо ковыряться вилкой в своей тарелке, тщетно стараясь туда не смотреть. Стивенсоны ели с аппетитом, чего нельзя было сказать обо мне. Черная зависть охватила меня от вида их физиономий, счастливых от удовлетворения таких простых и низменных человеческих потребностей в нормальной еде и жидкости.
Но на какие жертвы только не пойдешь, чтобы докопаться до истины! Решительно засунув кусок какой-то еды в рот, я поняла, что с таким же успехом я могла бы жевать землю. Неизвестная мне пища сначала противно скрипела на зубах, потом острым комком прорезала мое горло, раздирая пищевод, и тяжелым грузом рухнула в оскорблено урчащий желудок. Попытка запить эту гадость вызвала еще более паршивые ощущения, хотя казалось, хуже уже просто не может быть. До желудка красноватая жидкость, почему-то ассоциирующаяся в моем воспаленном мозгу с кровью, так и не дошла, став мне поперек горла. Пришлось сдерживать дыхание, чтобы сразу не вернуть всю эту прелесть обратно в тарелку. Но долго я так продержаться не могла, и пришлось ретироваться из столовой в авральном порядке. Да уж, я явно переоценила свои скромные силы, хорошо хоть Калленов сегодня не было.
Все-таки успев добежать до женского туалета, я долго обнималась с унитазом. Выворачивало меня со страшной силой, казалось, еще немного – и из меня выскочит желудок и еще какие-нибудь внутренности. Но со временем рвотные позывы затихали, и я постепенно приходила в себя.
Выйдя из кабинки, я наткнулась на обеспокоенный взгляд Мелани.
– Что с тобой? – взволнованно спросила она, – проводить тебя в медпункт?
– Не надо, у меня булимия, – доверительно сообщила ей я, – я хожу к психологу, ничего не могу с собой поделать. Это все последствия необдуманного увлечения диетами.
– Зачем тебе диеты? – удивилась Мелани, – у тебя же великолепная фигура.
– Это сейчас, – вдохновенно врала я, – а раньше все было гораздо хуже.
В общем, из всех своих мучений я могла сделать только один вывод: Мелани и Патрик едят, как самые обычные люди. То есть к таким, как я, они не относятся, и можно даже не смотреть на их левую руку. Что ж, отрицательный результат – тоже результат.

Теперь предстояло проверить следующую версию. Для этого надо было стащить у Патрика его таинственную вещь, которую, как я заметила на стоянке, он прятал в правом кармане джинсов.
Как раз следующим уроком была алгебра. Когда я зашла в класс, Патрик уже был там. Сегодня он сидел посередине парты, так что мне оставалось очень мало места. И это было мне только на руку. Я села к нему практически вплотную, он даже дернулся от моей неожиданной близости, но быстро взял себя в руки и не стал отодвигаться. Сделав вид, что смотрю в его тетрадь, я практически легла на него, и, воспользовавшись его замешательством, ловко залезла левой рукой в карман его джинсов. Столь интригующая меня вещица плавно перекочевала в мой карман, безропотно сменив хозяина. И теперь мне оставалось только не сойти с ума от нетерпения, и дождаться конца урока, чтобы удовлетворить свое любопытство.
Последние минуты урока показались мне поистине бесконечными, и по звонку я буквально сорвалась с места. Укрывшись в машине, я с замиранием сердца извлекла вожделенную вещичку из своего кармана. Это был медальон в форме головы волка, такой же я видела на шее у Мелани. Массивный и тяжелый, он был отлит из серебра настолько искусно, что можно было различить каждый волосок в густой гриве хищника. Глаза волка были выполнены из желтого, напоминающего янтарь сплава. Но я помнила, что у Мелани глаза волка светились ярким живым светом, а на этом медальоне глаза казались тусклыми и безжизненными. В чем же разница? И неужели все-таки Стивенсоны – охотники за вампирами?
Мне явно не хватало информации. Можно было расспросить про охотников у Джаспера, но этот чересчур бдительный вампир сразу заподозрит неладное. Пораскинув мозгами, я решила, что этот вопрос вполне сможет прояснить мне Карлайл. А так как он сегодня дежурил, ехать мне пришлось прямиком в больницу.

Больница, в которой работал Карлайл, располагалась на окраине городка. Старинное здание, со всех сторон окруженное высокими липами, было темным и серым, солнечный свет практически не проникал за толстые метровые стены, так что Карлайл мог брать дежурства в независимости от того, какая сейчас погода.
– Кетрин? – удивленно встретил меня глава вампирского семейства, – что-то случилось?
– Нет, – беззаботно ответила я, – просто хотела посмотреть на твою больницу, ты ведь столько мне о ней рассказывал.
Карлайла явно обрадовало мое внимание, и он воодушевленно потащил меня по палатам, операционным залам и прочим больничным помещениям, гордо показывая мне медицинское оборудование, закупленное им для больницы на собственные средства. Он явно гордился тем, что он делает для людей, и это заставляло меня относиться к нему с еще большим уважением, хотя на меня вся эта расчудесная с его точки зрения аппаратура производила гнетущее впечатление давно устаревшей рухляди.
И еще мне показалось, что он ведет себя как-то странно и неестественно. Я привыкла видеть его сдержанным и сосредоточенным, а сегодня он ненормально суетился и как будто с трудом подбирал слова. Улучшив момент, когда Карлайла отвлекли, я незаметно вытащила из кармана украденную у Патрика вещицу. Медальон стал теплым на ощупь, и глаза волка теперь были как живые, переливаясь ровным желтым цветом.
И теперь не было никаких сомнений в том, что Стивенсонов интересует вовсе не моя скромная персона, а вампиры, и похоже эти вампиры – Каллены. Потому что медальон явно оживал, реагируя на присутствие рядом кровососущих хищников. Сейчас он среагировал на Карлайла, а медальон Мелани сверкал глазами, потому что невдалеке ошивался охраняющий меня Джаспер. И очень похоже, что этот медальон не только сигнализирует о наличии рядом вампиров, но и оказывает на них какое-то воздействие, притупляя их повышенную бдительность. Вещь, между прочим, очень нужная, и я была уже уверенна, что ни за что не верну медальон законному владельцу.
Карлайл пригласил меня к себе в кабинет, и в ходе нашей непринужденной беседы я успела ввернуть пару вопросов на интересующую меня тему, не вызвав у него никаких подозрений. Практически ничего нового мне узнать не удалось, только то, что медальоны охотников за вампирами были как-то связаны с оборотнями, старинными врагами вампиров. Что ж, это объясняло форму медальона, и все мои сомнения окончательно рассеялись.
И еще. Тот человек в машине с рыжей. Что, если у него тоже такой медальон? И все они действуют заодно: этот загадочный человек, рыжая и Стивенсоны? И их цель – уничтожить Калленов? Зачем? И как рыжая оказалась на той поляне, куда попала я, и еще с двумя попутчиками? Они тоже были причастны ко всей этой истории? Тогда довольно ясно просматривается связь между охотой на Калленов и моим появлением здесь. Только кто управляет всем этим хорошо продуманным спектаклем, кто дергает за ниточки? Неужели все-таки этот странный человек? И знает ли он, отдает ли он себе отчет в том, кто я такая и насколько опасно играть со мной в такого рода игры?
И я уже ощущала хорошо знакомую мне нетерпеливую дрожь гончей, наконец-то напавшей на верный след после долгих и безрезультатных поисков. Азарт близкой охоты вовсю будоражил мое воображение, и начать преследование я собиралась с откровенного разговора со Стивенсонами.

Оставив чересчур приметную машину Розали на другой улице, я осторожно прокралась к дому Стивенсонов. Окно на втором этаже было приоткрыто, и я без труда забралась в него по многочисленным выступам на стене. Да кто ж так строит, прямо роскошная лестница, любой вор сможет забраться.
Попала я, судя по всему, в комнату Патрика. Осмотревшись, ничего особенного я не заметила: кровать, шкаф для вещей, стол с учебниками, чудо современной на данный момент техники ноутбук, журнал с голыми женщинами. Обычная комната самого обычного подростка. На столе фотография в рамке: совсем еще молодые, весело улыбающиеся мужчина и женщина, и с ними двое детей лет пяти. Судя по всему, это были Мелани и Патрик со своими родителями. Странно, если их родители умерли всего три года назад, неужели не нашлось более свежей фотографии?
От раздумий меня отвлек шум подъезжающей к дому машины. Выглянув в окно, я поняла, что Патрик был один, и не было смысла прятаться, ведь нам предстоял долгий и серьезный разговор. И я удобно устроилась на его кровати в довольно двусмысленной позе.

Патрик сразу поднялся в комнату, и, не заметив сразу меня красивую, спокойно начал стягивать с себя футболку.
– Кхе, кхе, – я подала голос, чтобы привлечь его внимание.
Он испуганно отскочил в сторону, путаясь в футболке в безнадежной попытке натянуть ее обратно, и оторопело уставился на меня. А он очень даже ничего, тело тренированное, бугорки мышц уверенным рельефом выступали на его груди и руках. Но все равно ему было очень далеко до природной силы и грации красавцев-вампиров.
– Что ты здесь делаешь? – вполне резонно поинтересовался он, попутно ощупывая взглядом мои несомненные достоинства.
– Тебя жду, – призывно потянулась я.
На лице у него явно отразились сомнения, что же лучше сделать, прыгнуть ко мне на кровать или вышвырнуть меня оттуда подальше.
– Тебе здесь не место, – наконец решил он стоящую перед ним дилемму.
Я поднялась с кровати, медленно двигаясь в его сторону.
– Ты даже не представляешь, насколько ты близок к истине. Мне действительно здесь не место. На этой кровати. В этом доме. В этой школе. В этом городишке. В этом времени, – последнее я, конечно, добавила про себя.
Я постепенно подходила все ближе и ближе к нему, а он пятился назад, пока не уперся спиной в стену.
– Но так уж случилось, что я здесь, – я уже была прямо возле него, расстояние между нашими лицами было не более двадцати сантиметров, – и я хочу знать, что, черт возьми, вам нужно от Калленов.
Его лицо изменилось, искажаясь маской ненависти. Он попытался оттолкнуть меня от себя, но не тут-то было. Наивный мальчик совершенно не понимал, с кем он имеет дело. Итогом нашей непродолжительной борьбы был мой очень даже нежный бесконтактный удар, снова впечатывающий его в стену.
– Не надо меня злить, – раздраженно рявкнула я, когда он снова собрался померяться со мной силами.
– Ты, вампирская подстилка, – тяжело дышал он мне навстречу.
О как. В ход пошли оскорбления.
– А кто-то не далее как сегодня говорил, что мы с тобой друзья, – разочаровано протянула я.
– Я не дружу с теми, кто пресмыкается перед кровопийцами, – огрызнулся он.
– Ну и славненько, значит, дружить мы не будем, – обрадовалась я, – повторяю вопрос: что нужно от Калленов?
– С чего ты взяла, что я буду тебе отвечать?
– Не будешь? И не надо! – я достала мобильник из кармана джинсов и покрутила у него под носом, – сейчас мы позвоним Калленам, пусть они встретят твою так называемую сестричку из школы. Они как раз проголодались, на охоту собирались.
– Ты не сделаешь этого, – и куда только делась вся спесь, в глазах отражался только ужас.
– С чего бы это? – удивилась я, – у меня нет никаких причин защищать ее.
– Ты же вступилась за нее, – он с надеждой смотрел на меня, – ты не такая как они.
– Ты знаешь, есть у меня один грешок, – доверительно сообщила ему я, – я чрезмерно любопытна. И чтобы раздобыть нужную мне информацию, я не побрезгую любыми методами.
На его лице отразилась напряженная работа мысли.
– Тебе может не понравиться то, что я скажу, – вздохнул он.
– Ничего, как-нибудь переживу, – успокоила его я, – я внимательно тебя слушаю.
– Хорошо, – нехотя согласился он, как будто у него был выбор, – Каллены убили наших родителей.
– Что? – я все еще наивно надеялась, что ослышалась.
Но он замолчал, наблюдая за моей реакцией на его заявление. Как же все-таки я устала, и как мне хочется оказаться сейчас дома, в своем времени, подальше от всех этих вампиров, странных школьников, талисманов и прочей чертовщины!