2024-4-20

17

0

0

Кетрин
Какое-то время мы так и стояли в обнимку, Эдвард осторожно, словно боясь спугнуть, гладил своей рукой мои волосы.
– Как вы сюда попали? – поинтересовалась я шепотом, не отрываясь от его плеча.
– Я почуял запах этой рыжей возле школы, а Элис увидела ее бой с Джаспером, – едва слышно ответил он мне где-то прямо возле моего уха, обжигая его своим холодным дыханием.
– И как она могла увидеть, если я была рядом? – удивлялась я, стараясь устроиться на его плече как можно удобнее.
– Ее видение было очень размытым, но я сразу узнал место, – он провел носом по мочке моего уха, – а потом опять чернота и этот твой изумрудный браслет.
Эдвард чуть отстранился от меня, и, придерживая меня за талию одной рукой, осторожно приподнял пальцами мой подбородок, тревожно заглянул в глаза, как бы спрашивая моего согласия. Его зрачки и радужная оболочка глаз почернели от желания, губы чуть подрагивали в ожидании моей реакции. О боже, он явно думает о том, можно ли меня сейчас поцеловать! От близости его тонких, чувствительных губ у меня остановилось дыхание, и только сердце застучало чуть быстрее, совершенно наплевав на тормозящую его ритм защиту. И я нервно облизнула свои вдруг пересохшие губы, чуть прикрыла глаза. Ведь целоваться надо с закрытыми глазами?
А он уже медленно, миллиметр за миллиметром, сокращал и так небольшое расстояние между нашими губами, и я уже представляла себе прохладный, восхитительный вкус его поцелуя, потому что он просто не может, не имеет права делать это плохо, и времени на принятие правильных решений уже не оставалось…
Но Эдвард опять отстранился от меня, переводя вдруг ставший напряженным взгляд в сторону, продолжая придерживать меня руками за талию. Всю красоту момента испортили слишком быстро вернувшиеся преследователи рыжей бестии. Джаспер был явно недоволен, а Эммет разочаровано поигрывал своими огромными кулаками. Вряд ли их новости были приятными.
– О, мы не помешали? – обрадовался Эммет, застав нас в совершенно недвусмысленной позе.
– Она сбежала, – расстроено сообщил Джаспер, не привыкший отвлекаться по таким пустякам, как чьи-то объятия, и для которого дело всегда было прежде всего, – ее ждала машина. Мы не стали ее преследовать, там на трассе очень оживленное движение.
Нехотя выпуская меня из своих объятий, Эдвард ухитрился задеть мою больную руку, и я уже не смогла сдержаться, громко взвизгнув от боли.
– Что с тобой? – заволновался он, – у тебя сломана рука?
И он протянул свои руки, чтобы ощупать мою немеющую конечность, как плеть повисшую вдоль тела. Кость была переломлена в двух местах, но я уже чувствовала, что костные ткани и порванные мышцы начали срастаться под действием защиты.
– Если ты не будешь ее трогать, то она зарастет через час, – успокоила его я, придавая руке правильное положение.
– Но там же открытый перелом, – Эдвард продолжал проявлять чрезмерную заботу о моем здоровье.
– Ты лучше спроси у нее, какого черта она тут делала, – посоветовал Джаспер.
И все они посмотрели на меня, ожидая пояснений.
– Я пыталась понять, что здесь произошло в прошлый раз, – попыталась оправдаться я, но как-то не очень правдоподобно получилось.
– И как успехи? – ехидно поинтересовался Джаспер.
– Практически никаких, – расстроено отозвалась я.
– Действия женщин напоминают скачки блох, – авторитетно заявил Эммет, – та же решительность и непоследовательность.
– Слушай, а ты действительно адекватная? – спросил Джаспер, – как насчет склонности к суициду? Зачем ты прыгала на вампиршу на мотоцикле? Я не ясно сказал, чтобы ты сматывалась отсюда?
– Она хотела задавить вампиршу? – на лице Эммета отразилось что-то похоже на уважение к моему поступку, – вау!
Все время разговора Эдвард недовольно хмурил брови. Очевидно, он читал в мыслях Джаспера подробности моего неадекватного, с их точки зрения, поведения. Что ж, может, они и правы, а мне нужно просто поблагодарить Джаспера, что он так вовремя появился.
– Джас, – протянула я, – спасибо тебе.
Но Джаспер лишь презрительно поджал губы.
– От тебя слишком много проблем, – безапелляционным тоном заявил он.
От меня слишком много проблем, – эхом отозвались в моем сознании его слова. И мне стало очень обидно. Вот как они обо мне думают. Что ж, они правы. Мне нечего здесь делать, единственно правильное решение – уйти.
– Я больше не буду причинять вам проблемы, – уже решительно заявила я, гордо расправив спину, – я уйду. И вы можете не волноваться, я никогда и нигде не расскажу о вас.
А они продолжали стоять и молча смотреть на меня. Их лица выражали осуждение всем моим поступкам, столь нелепым с их точки зрения. Даже Эдвард, проявивший буквально пять минут назад столько заботы и внимания, недоверчиво качал головой. И мне оставалось только развернуться и уйти прочь. Что я и сделала. И никто из них не предпринял попытки меня остановить.
Ну и не надо! Не хочу больше ничего знать о вампирах! Никогда не видеть их, ни плохих, ни хороших! Мы не можем быть друзьями. Человек не может дружить с вампирами. Это противоестественно, хищник не может любить добычу, он может только поиграть с ней перед обедом, для затравки аппетита. Если бы я встретила их без защиты, они бы не смогли сдержаться, они бы чувствовали мой запах, им бы хотелось моей крови.
И такая, как я, совершенно не нужна им. У них свой маленький мирок, в котором есть место только членам их семьи, и я предательски залезла на чужую территорию, используя недозволенные приемы. И я для них всего лишь игрушка, они уже наигрались мной досыта, и настал момент, когда надвигающаяся опасность расставила все по своим местам. Тогда почему же Джаспер бросился меня спасать от рыжей? Из чувства собственности? Кто-то посмел покуситься на их личную вещь?
А Эдвард тоже хорош. На экзотику потянуло? Надоели холодные каменные вампирши, захотелось чего-то потеплее и помягче? Испугался, что этот лакомый кусочек ему не по клыкам, может стать поперек горла?

Я брела, не зная куда. Боль в руке постепенно проходила, я даже уже могла чуть согнуть ее в локте. Но с каждым шагом мне становилось хуже и хуже. Слишком много энергии потратила моя защита на восстановление костных тканей. И на солнце я уже не была двое суток. Чувство волчьего голода вовсю терзало мой желудок, горло пекла нестерпимая жажда. Я слабела с каждым шагом, и если сейчас я не найду солнечный свет, завтра для меня уже может не наступить никогда.
Впереди меня маячила небольшая гора с пологим, покрытым мелким кустарником склоном. Вершина горы была плоской, и ее еще освещали лучи солнца. До вершины добираться около часа, и это был мой последний шанс на спасение. Собрав последние силы, я побежала вверх.
Колючие кусты цепляли меня (цеплялись за меня), рвали мою одежду, я спотыкалась о камни, падала, снова поднималась и бежала дальше. Я хотела жить, и прекрасно понимала, что жизнь моя в этот момент полностью зависит от того, как быстро я смогу оказаться на вершине этой горы. И я ненавидела сейчас свою защиту, она медленно убивала меня, мне хотелось сорвать и выкинуть этот ненавистный мне изумрудный браслет, но, слава богу, еще присутствующий в моей голове здравый смысл не давал мне сделать подобную глупость.
И вот вершина горы, и последний лучик уже заходящего солнца. И уже недостаточно принять ускользающий солнечный свет лицом, нужно увеличить поверхность соприкосновения с теплом. И счет шел на секунды. Я торопливо скинула с себя куртку, быстрым движением разорвала джемпер, выкинула куда-то дорогущий лифчик, от одного названия фирмы-производителя которого Элис впадала в священный трепет.
И я подставила свое полуобнаженное тело этому драгоценному лучику, впитывая в себя его энергию, наслаждаясь струящимся по моим венам теплом, согревающим мое истерзанное тело.
И получаемая сила успокаивала мои мысли, заставляя более трезво оценивать сложившуюся ситуацию. Я не могу быть откровенной. Никогда и ни с кем. Ни здесь, ни там. Не эту ли простую истину хотел показать мне Валька?
*****************************************************************************
Валька был единственным в мире человеком, кто, как мне казалось, понимал меня, пока я сама окончательно все не испортила. Он появился в моей жизни пару лет назад, когда мне было четырнадцать. Кто он и откуда, никто не знал и не спрашивал, так было надо, и это никого не удивляло. Высокий и хорошо сложенный, года на четыре старше меня, всегда с коротко стриженными светлыми волосами, волевой подбородок, непокорные брови, почти сросшиеся на переносице. Глубокие светло-карие глаза, скрытые под густыми светлыми ресницами. Слегка насмешливая, но такая очаровательная улыбка. В общем, идеальный парень, только взгляд у него был какой-то настороженный.
– Привет, малышка, – улыбнулся он мне при первой нашей встрече и ласково потрепал по волосам.
– Эй, осторожнее, она у нас кусается, – засмеялся тогда мой брат.
Но я не собиралась кусаться. Ласкательно-уменьшительными именами меня называли все, я ведь была самой младшей. Но он смотрел на меня как-то особенно, оценивающе, как будто уже знал обо мне что-то заранее и пытался понять, правда это или нет.
Он оказался самым сильным из нас, и брат поручил ему отвечать за общую физическую подготовку, в том числе и за тренировки по бесконтактному бою. А именно этот вид борьбы давался мне очень тяжело. Нельзя сказать, что я была хиленькой. В том, что касается скорости и ловкости, я давала всем форы. Я быстрей всех бегала и плавала, умела проворней всех преодолевать полосу препятствий, могла вскарабкаться вверх по практически отвесной поверхности.
Но драться у меня не получалось. Остальные знали эту мою слабость и на тренировках аккуратно укладывали меня на спину как фарфоровую куклу, изо всех сил стараясь не причинить мне никаких повреждений. Такое попустительство полностью поддерживалось моим братом. Он, как и другие, был уверен, что я и так смогу за себя постоять, а в крайнем случае просто очень быстро убегу.
На первой же тренировке Валька, конечно, заметил, что я неприкаянно слоняюсь по залу, явно не собираясь выбирать себе спарринг-партнера. Легко положив очередного своего соперника на обе лопатки, он недвусмысленно поманил меня рукой. Но я прикинулась, что не понимаю, и постаралась спрятаться за брата.
– Давай, давай, нечего отлынивать, – брат явно не был склонен меня защищать, а Валька повторил свой жест с большей настойчивостью.
Я обреченно вздохнула, мне ничего не оставалось, как принять вызов. Все бои в зале тут же прекратились, все уставились на нас, ожидая веселого развлечения.
Мы стали друг напротив друга на ковре. Бой был коротким – он просто взмахнул рукой, а я даже не успела развернуться, чтобы хоть как-то смягчить удар. В результате я оказалась на полу, тщетно стараясь делать вид, что мне не больно, а по залу пронеслись ехидные смешки.
– Малышка, да у тебя проблемы с физической подготовкой, – сказал он, резко поднимая меня с пола и притягивая поближе к себе, – мне придется уделить тебе побольше внимания.
Он ухмыльнулся мне прямо в лицо, а я беспомощно прикусила нижнюю губу, борясь с острым желанием залезть ему в мозг и заставить забыть о своей угрозе. Подумаешь, тоже мне, великий специалист нашелся.
Валька насмешливо следил за моей реакцией, совершенно необдуманно расслабившись. А мне очень хотелось сбить спесь с этого надутого индюка, и я решила не упускать такого удачного момента. Чуть нагнувшись, как будто я хотела помассировать ушибленную при падении ногу, я резко развернулась, и со всей силы нанесла ему самый обычный удар под коленку. От неожиданности он охнул, но быстро пришел в себя и при падении сделал сложный пас ногами, подбивая меня, и я опять оказалась на ковре. В следующую секунду он был сверху, тяжело навалившись на меня и прижав одновременно все мои конечности к полу. Зал ахнул, бесконтактный удар ногами – это вообще высший пилотаж, куда уж мне до него.
– А все не так запущено, как мне показалось вначале, – опять ухмыльнулся он мне в лицо, продолжая крепко держать меня, – в любом бою хитрость одно из главных преимуществ.
Это вроде прозвучало как комплимент, и я опять скорчила невинную физиономию, смотря ему в глаза с мольбой о пощаде. Медленно приподнимаясь, он стал осторожно отпускать меня. А я резко подняла коленку и опять совершенно обычным ударом вмазала ему между ног. И опять в его глазах только на мгновенье отразилось недоумение, а я уже лежала на животе, он сверху, прижимая мои ноги своими. Одной своей лапищей он крепко обхватил сразу обе моих руки, а на вторую грубо намотал мои волосы и приподнял мою голову от пола так, чтобы левое ухо находилось напротив его губ.
– Малышка, это уже было ошибкой с твоей стороны, – назидательно прошептал он прямо мне в ухо, – если ты видишь, что противник сильнее тебя, то нельзя использовать одни и те же приемы дважды, нужно менять тактику.
Наблюдающие за нашим поединком зрители дружно заржали. Ну все, тебе конец, никто и никогда еще так не унижал меня. Что ж, последую твоему умному совету, сменим тактику. Когда он все-таки ослабил свою хватку, я быстро выбралась из-под него и отскочила, выбирая удобную позицию для промывки его мозгов. Я была полна решимости сразиться с ним моими методами. Но когда я поймала его глаза своими, он быстро выставил блок на проникновение, причем какой блок! Я с такими еще не сталкивалась. Собрав всю свою силу, я надавила на его защиту, пробивая в ней ощутимую брешь. Не знаю, чем бы это все закончилось, если бы не вмешался брат.
– Эй, что ты творишь, – закричал он, загораживая от меня Вальку, – ты что, с ума сошла?
Зал застыл в гробовом молчании. Еще бы, на таких тренировках было запрещено пользоваться моими любимыми психологическими штучками.
Еще раз гневно сверкнув глазами в сторону Вальки из-за широкой спины брата, я гордо удалилась из зала. В раздевалке я быстро разделась и залезла под душ. Теплые струи воды помогли мне расслабиться. Теперь я уже не очень понимала, почему я так сорвалась, ведь в принципе ничего из ряда вон выходящего не произошло. Так как же ему удалось вывести меня из себя, что я начала применять запрещенные приемы?
Он ждал меня на выходе из раздевалки.
– Извини, малышка, – примиряюще сказал он, – я не хотел тебя оскорбить. Мир?
Он широко и искренне улыбнулся, протягивая мне руку. Мы снова встретились взглядами, и вдруг все стало легко и просто, непонятно откуда взявшаяся ненависть уступила место интересу и постепенно зарождающейся симпатии.
– Мир, – согласилась я, пожимая его огромную лапищу.
И с этого момента началась наша дружба.
Валька сказал, что он сам займется моим физическим развитием, и теперь перед каждой тренировкой, когда я уже втайне надеялась тихо смыться, он вырастал передо мной, и его грозный взгляд красноречиво говорил мне, что путей к отступлению не будет. Я каждый раз тяжело вздыхала и понуро плелась в сторону спортивного зала, заранее готовясь испытать всю глубину своего позора. Где мне было тягаться с нашими ребятами, это была их территория. Но Валька лично обучал меня всем премудростям, и со временем у меня начало получаться, скажем так, из пяти ударов два были результативными.
Он сразу стал опекать меня, что очень обрадовало моего брата, у которого совсем не было времени заниматься мной. Постепенно мы очень сблизились с Валькой, проводя вместе практически все свободное время. Он с интересом разделил все мои увлечения, и я уже не представляла своего существования без его присутствия. Он будил меня по утрам, желал спокойной ночи по вечерам, полностью посвящал мне столь редкие для нас выходные. Мы могли болтать обо всем на свете часами напролет, но мне было просто хорошо находиться с ним рядом, даже когда мы молчали.
И в какой-то момент у меня в голове поселилась одна нездоровая идея. Так я общалась только с братом. Мы соединяли наши сознания где-то на самой грани, показывая друг другу свои ощущения или мысли в виде серии картинок или эмоций. Ощущения от такого проникновения были интимными и незабываемыми – мы делились самым сокровенным, у нас не было секретов друг от друга. Когда брат нашел себе невесту, он стал избегать такого обмена мыслями, оберегая меня от подробностей своей взрослой интимной жизни. Мне же этого очень не хватало, я подсела на такие проникновения, они были для меня как наркотик, я испытывала ломку, вспоминая подаренные мне чужие откровения. Мне срочно нужен был кто-то, с кем я могла бы так обмениваться мыслями. И этим кто-то в моем понимании просто должен был стать Валька, мой на то время уже лучший друг.
Но он не замечал моей потребности, или делал вид, что не замечал. Был еще один вариант – он же не вел образ жизни монаха-отшельника. Часто, сопроводив меня домой и по-отечески чмокнув в лобик, желая спокойной ночи, он направлялся к одной из своих девушек, причем он даже не считал нужным скрывать это от меня. Я сразу все понимала утром, глядя в его удовлетворенные после бурной ночи глаза. А в том, что эти ночи были полны разнообразных сексуальных утех, я тоже не сомневалась. Как-то раз, как бы случайно, по-дружески заглянув к нему в гости на чашку утреннего кофе, я обнаружила там одну знакомую девушку, и вид у нее был полностью замученный. Валька бесстыже ухмылялся, заметив мой интерес к происходящему. У меня тогда даже мелькнули мысли, что если я когда-нибудь окажусь в его постели вместо той девушки, то у него не будет сил так надменно смотреть на меня утром, а сама я буду выглядеть значительно лучше, чем она. Ну это так, чисто теоретически, хотелось бы надеяться, никакого личного опыта в данной области у меня пока не было.
Переломным в наших отношениях стал день моего шестнадцатилетия. Веселой компанией мы отправились в лес на шашлыки. И его подарок, он был просто незабываемым. Ведь именно он знал, что мне может понравиться. Этот прыжок головой вниз с завязанными глазами я не забуду никогда.
А после мы оказались совершенно одни на берегу какой-то речушки, он обнял меня за плечи. И я подумала, что сейчас именно такой интимный момент, когда он подарит мне что-то еще более важное для меня. Я развернулась, оказавшись прямо перед его лицом. Какое-то время мы неподвижно смотрели в глаза друг на друга на грани проникновения. Мне даже казалось, что сейчас он пустит меня в свой мозг и покажет мне свои мысли, а я отвечу ему тем же. Но вместо этого он притянул меня к себе и жадно набросился на мои губы, как будто он давно мечтал о совсем другой близости. Но это длилось всего несколько мгновений, я даже не успела понять, нравится мне это или нет, когда он резко отстранился от меня.
– Извини, малышка, – виновато сказал он, – ты еще не готова к этому, а я совсем не тот, кто тебе нужен.
Я так и не поняла, что он тогда имел в виду – возможность прямого обмена мыслями или сексуальные отношения. Но он опять дико вывел меня из себя. Ах, значит, я еще маленькая?
А дальше... дальше началась игра. Даже это была не игра, больше все это смахивало на серьезные военные действия. И я первой вышла на тропу войны в полной боевой раскраске. На следующий же день я стала вести себя совсем по-другому. Зная, что он будет ждать меня после тренировок, я нацепила на себя неприличный белый комбинезон, который был на два размера меньше, чем мне нужно. Вырез на этом комбинезоне был до пупа, а шорты заканчивались, даже не успев начаться. Люди в ужасе оглядывались мне вслед, а Валька при виде меня красивой полностью потерял не только дар речи, но и способность трезво оценивать ситуацию. Но это было только начало. Я все время похабно прижималась к нему, совершенно не смущаясь удивленных взглядов наших товарищей, глупо хлопала глазами, смеялась как ненормальная, называла его котиком, рыбкой и прочими ласкательными прозвищами, в общем, вела себя как последняя дура.
К концу вечера он не выдержал.
– Эй, – сказал он, осторожно захватывая мой подбородок своими пальцами, – это же я, Валька, твой лучший друг. Ты помнишь меня, малышка?
– Конечно, милый, я знаю, кто ты, – томно потянулась я к его лицу, – и меня очень возбуждают ямочки на твоих сладких щечках.
Боже мой, что я тогда еще несла, мне до сих пор становится стыдно при воспоминании об этом. Я прочла в его глазах явное желание хорошо двинуть меня, чтобы я пришла в себя. И я почувствовала вкус победы. Но мной было выиграно только первое сражение.
На следующий день он решил ответить мне той же монетой. На тренировке он решительно взял меня за руку и поставил перед собой для боя. Хотя назвать это боем было очень громко, скорей это было похоже на избиение младенцев. Он бил меня больно и изощренно, выбирая хорошо ему известные мои самые слабые места. После моего очередного падения он быстро поднимал меня, не давая опомниться, и бил снова. Ненависть и обида наполняли меня, боль мешала сосредоточиться и хотя бы смягчить его такие точные удары. После очередного полета я ударилась лбом об острый край ограждения и почувствовала, как кровь заливает мне глаза. Валька в нерешительности остановился, в его глазах мелькнуло что-то вроде раскаяния и сожаления.
И тут в моей голове произошел какой-то щелчок. Все мои эмоции куда-то пропали, оставив место ледяному спокойствию. Глаза почти ничего не видели, но появилось какое-то новое ни с чем не сравнимое чувство обоняния. Мне уже не нужно было зрение, я ощущала каждого в этом зале по сгусткам энергии, которая исходила от них. И теперь била я. Первый бесконтактный удар был по ногам, но Валька успел правильно повернуться, чтобы минимизировать его последствия.
– Эй, хватит, – крикнул он мне, становясь на ноги, – у тебя кровь идет.
Но я его уже не слышала. Я ощущала себя боевой машиной, перед которой стояла задача любыми средствами уничтожить противника. Бесконтактные удары получались у меня один лучше другого, теперь я нападала, а он только оборонялся. Это было похоже на какой-то транс, я не могла остановиться. Сейчас мне кажется, что если бы тогда не вмешался мой брат, я просто убила бы Вальку.
После той тренировки мы большой компанией отправились в бар расслабиться. С нами был мой брат, поэтому я вела себя прилично, боясь его реакции. Мир не без добрых людей, и брату уже кто-то настучал, что со мной происходит. Я под столом тихо положила свою руку на Валькину коленку и постепенно начала двигать ей вверх по внутренней части бедра. И чем выше я поднималась, тем больше округлялись Валькины глаза. В конце концов, он не выдержал и резко отбросил мою руку. Я победно улыбнулась ему в лицо, но его взгляд не предвещал мне ничего хорошего.
Мне стало душно в зале, я решила выйти на улицу проветриться. Не надо обладать даром ясновидения, чтобы понять, что он вышел сразу за мной.
– Чего ты добиваешься? – зло спросил он, догнав меня в темном коридоре.
– Тебя, – нагло ухмыльнулась я прямо ему в лицо.
В следующее мгновение я была прижата лицом к стене, ощущая своей спиной его твердую грудь. Сопротивляться как-то не хотелось, я замерла, ожидая его дальнейших действий. Воспользовавшись моим бездействием, он заломил наверх обе моих руки, больно сжав запястья. Его колено проникло между моих ног, бесцеремонно раздвигая их на ширину плеч.
– Малышка, ты затеяла очень опасную игру, – прошептал он мне чуть слышно, – ты даже не представляешь ее последствия.
Я была распята по стене, он крепко и грубо прижимал меня, и сопротивляться теперь уже было бессмысленно, да не очень и хотелось. Какое-то время он просто наслаждался своей властью надо мной. А потом я почувствовала своей пятой точкой его желание. Ну конечно, что теперь строить из себя оскорбленную невинность, ведь именно этого я активно добивалась. Но хотела ли я этого, готова ли я была? Он что, собрался поиметь меня прямо здесь, в этом коридоре, где в любой момент могли оказаться наши друзья или кто-нибудь другой? А я буду кричать «спасите, насилуют?» Это будет очень смешно звучать, учитывая мое поведение в течение последних дней.
Его свободная рука как бы невзначай оказалась в моих трусах, умело нащупав самую чувствительную женскую точку. От неожиданности я вытянулась и застонала, ловя невиданные мною ранее такие приятные ощущения. Он еще сильней вжал меня в стену, облизывая мочку моего уха, постепенно наращивая ритм круговых движений своего пальца у меня между ног. И я уже не очень понимала, чего я хочу больше – чтобы он сейчас же убрал от меня свои грязные лапы или же не останавливался никогда.
Но он резко прекратил все свои провокационные действия.
– Что, нравится? – издевательски прошептал он, – тебе придется очень хорошо попросить, чтобы я продолжил.
Его слова отрезвили меня, я резко вырвала свою правую руку из его железного капкана и ударила его локтем в бок, чем выиграла долю секунды, за которую успела вывернуться из его медвежьей хватки. Дальнейшие наши действия очень напоминали мышиную возню. Расстояние для борьбы было слишком близким, развернуться для бесконтактного удара негде, мы бесполезно перехватывали руки друг друга, в ход пошли когти и зубы. Какое-то время мы вот так тискались, так и не выяснив, кто из нас сильнее и круче, пока в коридоре не появились какие-то люди.
Мы оба тут же остановились, тяжело переводя дыхание, и буравя друг друга недовольными взглядами. Вид у нас был сильно потрепанный, так что возвращаться к друзьям и становиться объектами язвительных шуточек совершенно не хотелось.
– Пойдем, - сказал он, осторожно беря меня за руку.
Мы шли пешком до моего дома в полном молчании. Он просто все время держал меня за руку, и я не сопротивлялась, мне было хорошо и спокойно, мы смотрели в разные стороны и думали каждый о своем. Перед самым моим домом Валька остановился и медленно, словно нехотя отпустил мою руку.
– Как бы много я отдал, что бы все было по-другому, – задумчиво пробормотал он, уныло разглядывая землю под своими ногами.
Постояв так некоторое время, он повернулся и побрел прочь. Он так и не решился посмотреть мне в глаза. Ну ладно я, но почему же он ведет себя как глупый подросток? Что же, черт возьми, происходило между нами?
*****************************************************************************
– Эй, – холодная рука Эдварда осторожно легла на мое голое плечо, отвлекая от тягостных мыслей и воспоминаний, – давай я отнесу тебя домой.
Домой… Это слово обожгло мой измученный мозг, вызывая новый приступ боли. Как же я хочу домой… К Вальке…