Какая же ты красивая, милая моя Белла!
Я готов целую вечность охранять твой сон. Слушать твое дыхание и самый родной в мире стук сердца. Обычно по ночам он у тебя спокойный, но сегодня - учащенный. Тебе что-то снится. Зрачки двигаются быстро, на лице - тревога.
Но Белла не переворачивается, не зовет меня во сне. Просто спит и видит свой сон…
Я ближе привлек ее к себе - укутанную в одеяло, словно в кокон. Ни одно движение не должно сдвинуть с ее тела одеяло. Иначе ночью Белла замерзнет от холода, исходящего от меня. По ночам я иногда аккуратно поправляю кончики одеяла, чтобы нигде не образовывался мини-сквозняк.
Как же у меня всё перевернулось внутри, когда я увидел бледную руку Беллы, обнимающую темную спину оборотня! Им было тепло вместе. Рядом с ним она может спать и вовсе без одеяла. «Живой обогреватель»… нашелся!
Ревность никак не унимает свой ураган. Я не могу согреть Беллу, как этот волк! Разве лишь, когда она станет мне подобной. Правда тогда Белла уже не будет чувствовать холода вообще, и одеяло нам не понадобится. Если только для красоты…
А ведь этого может и не случиться, если Джейкоб убедит Беллу отказаться от такого будущего. Ведь он прав! Я тоже не хочу, чтобы она обрекла себя на подобную вечность.
Не хочу… но нашел в своем вампирском сознании мысль, что… сделал бы из Беллы вампира просто назло этому оборотню! Из ревности. Чтобы Белла никогда ему не досталась! Он ее возненавидит, как ненавидит других представителей нашего вида - всеми фибрами души. Но с другой стороны это и понятно. Для того и созданы оборотни.
А мне нельзя ничего делать со зла, иначе можно навредить в первую очередь Белле, а соответственно - и себе.
Да и откуда мне знать? Может, Джейкоб и тогда не откажется от нее? Белла – единственная девушка, которую он когда-нибудь любил по-настоящему. И если его разум не последует зову природы оборотней, именуемому импринтингом, то я сопернику не завидую. Я верю и знаю, что настоящая любовь бывает только раз в жизни.
Если вдруг ты, Белла, уйдешь к нему… выберешь этого волка, променяв вечную жизнь на короткую смертную рядом с ним - я больше никого не полюблю так, как тебя! Никого и никогда. Ты - единственная для меня на все века. О, Господи! Не на века. Если ты таки… уйдешь, то и я уйду туда, куда полетит твоя душа, когда покинет бренное тело. Я не выдержу невыносимой муки, зная, что тебя больше нет в этом мире!..
Ах, да! У меня нет души, и мне не последовать за тобой. Это тоже дозволено лишь ему!.. Вы всегда будете вместе. А для меня все равно лучше небытие, чем вечная тоска по сжигающему горло самому сладкому аромату твоей крови, Белла.
Но все это если… если ты выберешь смерть взамен вечной жизни.
Я размышляю об этом с тех пор, как появилась угроза потерять тебя. Если ты станешь такой, как я, ты не сможешь быть с ним. Зато навсегда останешься со мной. Эгоист внутри меня замышляет грязных рук дело, а я пытаюсь сопротивляться ему изо всех своих нечеловеческих сил. Но просто не представляю, как смогу жить без тебя! Даже - как существовать.
На самом деле мне все равно, каков твой возраст и как ты будешь выглядеть через десять лет. Для меня ты навсегда останешься застенчивой школьницей, притягивающей неприятности. А другая сущность, которую ты вымаливаешь у меня - это всего лишь способ оставить тебя рядом со мной навеки. До скончания времен и ради того коварного эгоиста, что подбивает меня подчиняться тебе, будто я слеп и нем. А ты, Белла, мой поводырь, без которого я – всего лишь немощный старик. Да-да! Именно старик, которому больше ста лет. Который нуждается в тебе больше, чем человек - в воздухе или пище.
Ты – это я. А я – всего лишь отражение тебя. Я не вижу себя без тебя. Без непонятного мне выражения твоего лица, которое я всеми силами пытаюсь разгадать. А ты, как всегда, ошеломишь меня тем, о чем бы я никогда не догадался. Я привык с легкостью читать мысли любого человека или вампира, но с тобой я никогда не знаю, что ты сейчас скажешь. Или подумаешь.
Я не смогу без тебя! Без нервного покусывания губ, когда тебя что-то волнует. Без застенчивого румянца, что любит играть на твоих щеках. Без твоего умопомрачительного запаха, любимого голоса, обезоруживающей улыбки, тумана страсти в глазах…
Но ты не такая, как я. Когда тебе плохо, у тебя всегда есть Джейкоб. Ты можешь убежать к нему, когда захочешь. Прямо как нашкодивший ребенок сбегает, чтобы спрятаться от неприятностей, ожидающих его за непослушание. Ты можешь пожаловаться этому оборотню на что угодно. На меня, например.
А у меня нет никого, кроме тебя, Белла. Нет такого друга или подруги, который поймет, выслушает, никогда не осудит, а лишь приободрит и пожалеет! Да это и невозможно между совершенно чужими людьми. Даже между родными - невозможно. Такая связь бывает лишь между двумя любящими людьми. Между родственными душами. Создавая при этом видимость дружбы - на самой деле мнимой.
А я ни в ком не могу найти утешения, кроме как в тебе. Да мне никто больше и не нужен! Только бы тебе было хорошо со мной!..
Вас сблизило твое горе, Белла. Мне же сближаться было не с кем. Я бежал от боли, избегая родных, чужаков, людей, вампиров!
Гонка за Викторией слегка отвлекла меня. Но это было всего лишь занятие, чтобы убить время. Я не жалел себя, ибо не боялся смерти. Я же не могу умереть. Это так легко происходит лишь у вас, людей. А я не способен, хотя иногда так жаждал! Я даже не могу забыться во сне, потому что вампиры не спят.
Как я мечтал отключить хоть на миг боль и отчаяние! И в то же время… не хотел забывать. Ты была единственной ниточкой, державшей мой разум на поверхности, не дававшей ему утонуть на дне помешательства! Иначе я бы начал слепо убивать людей, наслаждаясь в порыве безумия и злости на самого себя горячей ароматной кровью, с которой не сравнится кровь ни одного животного! Мы же живем на грани – мы, вампиры. Только Карлайл и Эсми да еще нежелание стать монстром сдерживали меня прежде. А после нашей разлуки - лишь любовь к тебе.
Жить без любви можно, пока не знаешь, что это на самом деле такое. Ты не чувствуешь в ней потребности, потому что ты - независим. Ты можешь заниматься чем угодно. Изучать многочисленные науки, кажущиеся тебе самой интересной вещью в мире. Наслаждаться искусством. Ведь наука и искусство – вечны, как и ты сам. И сколько будет существовать твое почти неуязвимое тело, столько бы ты поклонялся искусству и учился.
И еще тебе в то время кажется, что любви не существует. Ты не веришь ее описаниям у классиков - в романах или стихах. Ты считаешь все эти страсти выдумкой. Фантазией талантливых или не очень писателей и поэтов. Они стремятся к славе, а читатели жаждут хоть в книгах увидеть то, чего им так не хватает среди наших серых будней. Все довольны, но при чем здесь ты? Этот круговорот тебя не касается никоим боком. Ты – слишком трезв в суждениях, чтобы обманывать самого себя. Нет никакой любви.
Ты не смотришь романтические фильмы, а если смотришь – опять не веришь. Ибо знаешь, что это - всего лишь профессиональная игра актеров, не имеющая ничего общего с человеческими чувствами. Всего лишь работа для тех людей на экране. Повседневная и рутинная. Такая же, как продавец жетонов в метро или разносчик газет каждое утро.
Но потом в твоей жизни появляется некий человек. Он словно яркой вспышкой ослепляет твой разум. И зажимает своим взглядом в тиски твое, казалось бы, навсегда мертвое сердце.
И ты потерян навсегда. Для всех чужих и близких людей и вообще - для всего мира. Без нее этот мир тебе уже не нужен! Все его богатства больше ничего не значат. Лишь бы только быть рядом с этим человеком! Неважно как, важны лишь она и ты. Вместе. У вас теперь – ваш собственный мир, закрытый для всех остальных на замки, от которых просто не существует ключей.
И ты начинаешь понимать, насколько же твоя жизнь была до этого пуста и напрасна! Ты вдруг вспоминаешь в памяти все стихи о любви, которые когда-либо читал. Теперь ты готов декламировать их для любимой часами! Ты ведешь свою девушку на самый романтический фильм. Потому что знаешь: она будет благодарна тебе за него.
И вы вдвоем будете думать: то, что показывают на экране - и происходит сейчас между вами двумя. Я помню, как мы в гостиной Беллы смотрели «Ромео м Джульетта», и как моя любимая плакала, когда Ромео произносил свой монолог у ног неподвижной Джульетты…
Я больше не могу представить себя в этом мире без Беллы!
Когда я ушел - думал, что сойду с ума. Настолько ты изменила мою жизнь, Белла. Но вампиры не способны даже лишиться рассудка. Они мучаются и страдают в здравом уме… Непрерывно. День и ночь. Сутки за сутками. Так же радуются. Или любят. Одно чувство может смениться другим, только если окончательно пройдет первое. Или мозг вампира переключится на другое событие или воспоминание. На то, что в данный момент для него значительнее и важнее.
Но на что мог переключиться я, если для меня самое важное – Белла? Только она, и ничего нет важнее ее! Как бы эгоист внутри меня ни строил свои козни, я должен смириться и уступить Беллу сопернику. Ведь буду ли я счастлив, если она станет несчастной? Это не та счастливая жизнь для нас двоих, о которой мы мечтали!
Если у тебя, Белла, не будет хоть чего-то, что я не смог тебе дать заранее, пока не поздно, пока твое тело не такой же температуры, как мое - мы не будем счастливы вместе. И я не прощу себе этого. Может, ты и виду не подашь, чтобы я не мучился угрызениями совести, но сейчас я точно знаю, без чего никогда не соглашусь на вечность рядом с тобой.
Белла спит, все так же пребывая в глубоком, но беспокойном сне. Я наблюдаю, как она очень сосредоточенно не хочет прерывать его.
И вдруг я услышал, как с ее уст сорвался полусонный шепот:
- Джейкоб, я люблю тебя…
Так вот что ей снится! А вернее - кто…
Мои руки самопроизвольно сжались в кулаки. Даже не знаю, почему. Взрыв чувств – злость, боль, ревность, ненависть!.. Не к ней… К нему!
Ты все-таки любишь его, Белла!.. Да знаю я это! Давно знаю… (Как странно! Успокаиваю самого себя.). Он появился по моей просьбе - и вот ты уже во сне зовешь его. Вторую ночь подряд! Вчера - когда он был рядом с тобой, и сегодня – когда рядом с тобой я.
Так не может дальше продолжаться! Ты должна выбрать, Белла. Он тоже тебе дорог - я только не знаю, насколько. Возможно, ты и сама не знаешь. Я очень рискую потерять тебя, но больше не могу смотреть, как ты мучаешься. Как тебе плохо, потому что его нет рядом, потому что его судьба – одиночество. И ты винишь в этом себя, Белла.
Но все равно это - не главное! Если бы не одно «но», все так бы и оставалось. Я заставил бы тебя забыть и о его горе, и о твоих угрызениях совести. Мы бы поженились и любили друг друга вечно. Увы! Я - не совсем походящий монстр для тебя, Белла. Для того чтобы ты полноценно состоялась как женщина.
Почему все иконы Божьей Матери изображают ее с ребенком на руках? Потому что в этом - суть женщины. В продолжении рода. В предании миру частички себя. В этом - начало и конец всего. И нет ничего прекрасней, чем видеть, как счастливое лицо матери склоняется над спящим личиком ее ребенка - в поцелуе, который она дарит сыну или дочери перед сном.
Я - не человек, Белла. Я до сих пор не в силах с этим смириться, но не могу и ничего изменить. И никто из нашей семьи не может. Хотя я знаю, что каждый тоже жалеет. Кроме Эмметта, разве что. У него есть все, что ему нужно для счастья – сверхсила, сверхскорость и вечность рядом с Розали. А вот сама Розали страдает больше всех! Белла, я не хочу обрекать тебя на такое же существование, как у нее.
У Роуз есть Эмметт, и он всегда поддержит ее, но у нее никогда не будет того, что она жаждала бы больше всего! Того, что будет у тебя, Белла. Мне пока точно не известно каким путем, но я не сдамся! И не остановлюсь. Если не Джейкоб, значит - чужой ребенок. Не захочешь чужого, значит - Джейкоб.
Или я, или он, или оба – будем в результате страдать. Но я и прежде умел скрыть от тебя свои чувства – иначе ты бы не поверила тогда так легко… А если ты выберешь меня – я увезу тебя далеко от Форкса. Там ты забудешь Джейкоба. И будешь счастлива. Или… останешься с ним, если выберешь его.
Я не лгал тебе, когда ты читала любимую книгу. Я сам отдам тебя ему, если ты этого захочешь. И с легкостью убью его или оставлю страдать вечно – если это будет необходимо ради твоего счастья. И что-то мне подсказывает, что он поступит так же.
Только два варианта, Белла. Третьего не дано. То есть того, что ты неосознанно требуешь от меня. Именно неосознанно, потому что не представляешь со всей ясностью, что тебя ждет, если мое семя обоснуется в тебе. Но это знаю я. И никому не позволю обречь тебя на верную смерть. И в том числе – тебе самой. Ты – такая хрупкая… а я прожил целые сутки в мире, где, как я считал, нет тебя! Лучше уж ад!..
Я не хочу превращать тебя только потому, что ты окажешься при смерти. Я хочу, чтобы если уж это случится – то осознанно для нас обоих…
Да я вообще не хочу тебя превращать! Как только подумаю, что тебе придется пережить те три кошмарных дня, когда я в мои настоящих семнадцать лет думал, что попал прямиком в ад!.. Я не хочу видеть твои муки, Белла. Тогда-то я точно сойду с ума…
Кроме того… я могу не успеть! Ты будешь умирать – и не позволишь мне обратить тебя, потому что это навредит ребенку. Я же тебя знаю, Белла… А я никогда не мог тебе отказать. После Италии – ни разу… Кроме этого, последнего случая. Потому что если я соглашусь – ты умрешь.
Зачем я вернулся?!..
Кошмар какой-то – даже моя любовь к тебе началась с того, что я возжаждал тебя убить! А этот волк… он просто влюбился. Это даже не запечатление, чтобы свалить на что-нибудь потустороннее. Впрочем, окажись здесь замешана родовая магия квилетов – и у меня не осталось бы шансов…
Белла отвлекла меня от невеселых раздумий. Она пошевелилась и приоткрыла глаза. Я смотрел на ее сонное родное лицо. Белла почему-то смутилась и отвернулась, но потом медленно и смело подняла взгляд на меня. Несомненно, она помнит свой сон, но я не должен ей говорить о том, что слышал, иначе ее слез не миновать. Лучше притворюсь. За целый век я натренировался это делать вполне успешно.
- Доброе утро, - прохрипела она заспанным голосом.
- С добрым утром, моя Белла.
- Который час?
- Уже почти полдень.
- Как «полдень»? Неужели я так долго спала?
- Ты очень перенервничала вчера из-за… ну, ты знаешь из-за кого. Твоему организму требовался отдых посерьезнее, чем стандартные восемь часов.
Белла вздохнула, молча соглашаясь со мной. И теперь непрерывно сверлит меня тигриным взглядом. Будто она - охотник, а я - добыча, которая легко попалась ей в сети. Я приподнял один уголок рта и изобразил недоуменную улыбку, делая вид, что абсолютно ничего не понял.
Белла вынула теплые руки из-под одеяла и обвила их вокруг моей шеи, взглядом умоляя о желанном. Я очень медленно наклоняюсь. Вижу, как она фыркает, сгорая от нетерпения.
Наконец, я ощутил ее губы на своих губах. Мягкие, желанные… несколько минут назад шептавшие чужое имя. Но я не могу оторваться от них, вопреки неприятному осадку где-то внутри меня. Они так нежно ласкают холодные, безжизненные мои, насыщая их теплом и нежностью, что невозможно остановиться! Поцелуй стал глубже, проникновеннее, с борющимися в немой схватке нашими языками.
Тело Беллы постепенно напрягается. Она хочет отбросить одеяло, но я не даю ей этого сделать, слегка придавливая ее тело своим к кровати. Белла не сопротивляется. Ее руки крепко обвили мою шею. Если я не остановлюсь первым, Белла никогда этого не сделает. Я знаю. Я уверен в этом. Она еще никогда не поддавалась голосу разума, целиком и полностью следуя за зовом страсти. Гормоны руководят ею, как дирижер - оркестром, где от малейшего взмаха палочки изменяются ритм и такт мелодии.
Я нежно, как только мог, начал замедлять поцелуй и почувствовал, как руки Беллы расслабились на моей шее. Она знает, что означает это замедление - слишком изучила мое поведение при дозволенных нам любовных ласках. Но все равно до последней секунды ее губы не прекращали движения, пока я не отстранился и не поднял голову.
Еще пару секунд глаза Беллы были закрыты. Она все еще осознает, что сейчас произошло, но уже закончилось. И все еще продолжает это в своем воображении. Чтобы дать Белле поскорее прийти в себя, я легонько поцеловал ее в лоб. Это сработало. Моя любимая открыла глаза и улыбнулась. Вид у нее, как у насытившейся кошки:
- Я еще хочу! Как вчера…
Я ошибся. Еще не насытившейся…
- Белла, ну сколько можно? Опять одно и то же. Ты постоянно пытаешься меня соблазнить, а мне все так время приходится держать оборону. Мне ведь сложно, ты же знаешь. Зачем ты так делаешь?
Я отстранился, встал и уселся в кресло-качалку. Белла хмуро взглянула на меня, обиженная моим резким монологом.
- Я хочу тебя, - едва не плача произнесла она.
Но я постарался быть непреклонным. От пропасти нас отделяет всего шаг. Стоит нам забыться - и все…
- Я тоже. И что же нам делать? – ответил я все в том же тоне.
- Вчера ты не был против.
- Вчера я сорвался, я ведь тебе говорил.
- Ты… больше не собираешься… срываться?
Белла хоть понимает, что ее слова означают: «Ты больше не попытаешься меня убить?»
Она нерешительно взглянула на меня, подошла ближе... Я сцепил зубы и встал с кресла, рывком привлекая Беллу к себе. Если я… если дотронусь губами до ее шеи – сразу потеряю голову. И все снова начнется сначала… Смогу ли я пересилить себя, чтобы вовремя остановиться?!
- Эдвард, что случилось?
- В последнее время ты мне часто задаешь этот вопрос.
- Так ты ответишь?
- Ну конечно, отвечу.
- Это то, о чем я думаю?
- Ох, Белла!.. Если бы я только знал, о чем ты думаешь…
- Я так понимаю, разговор предстоит очень серьезный?
- Более чем.
- Я так и знала. Ну что ж, подожди меня - я приведу себя в порядок, и мне еще нужно позавтракать.
- Конечно, подожду. А с тобой можно?
- В душ? Конечно, можно! - она закусила губу от предвкушения.
Я улыбнулся, и покачал головой:
- Я не про душ, а про завтрак.
- Неужели мне, наконец, удастся накормить тебя человеческой едой? Я бы очень хотела еще раз на это посмотреть, да и… сама тебя покормить, - Белла почему-то смутилась.
Простые человеческие радости, к сожалению, нам недоступны. Я не раз видел в фильмах, как влюбленные пары проводят время за увлекательнейшим процессом поглощения пищи, при этом кормя друг друга. Даже на это я не гожусь! В отличие от…
В голову немедленно полезли картины: Белла, сующая кусочки пиццы (самая мерзкая человеческая еда!) в рот (а еще лучше - в волчью пасть) оборотню. Меня едва не передернуло.
- Ни за что, - я попытался поддержать хорошее настроение. И грустно усмехнулся, потому что знал: сейчас оно испортится. Как только Белла услышит от меня заранее подготовленную новость…
Белла расплылась в не совсем веселой улыбке и чмокнула меня в губы:
- Ну тогда жди меня.
- Слушаюсь, мэм.
Я снова вернулся в свое любимое кресло. Когда Белла еще не знала, что я прихожу любоваться ею по ночам, это было мое постоянное место, где я с упоением наблюдал за ее сном. И каждый раз, когда имя «Эдвард» срывалось с ее уст во сне, мое и без того мертвое сердце, замирало, наслаждаясь музыкой ее слов. Было довольно всего одного слова, звучащего для меня арией ее любви ко мне. Я тогда чувствовал себя, как будто родился заново. Будто ожил ото сна, имя которому – моя жизнь. Та, что была до Нее и без Нее.
Белла дала мне совершенно новую жизнь. Насыщенную самыми яркими красками, которые использует живописец для изображения на полотне солнечного дня…
Я услышал звук тихих шажков моей Беллы, приближающих ее ко мне, и открыл глаза, пробуждаясь от летаргического сна любимых воспоминаний.
Белла ничего не сказала, а только взяла меня за руку, повела на кухню и усадила за стол напротив себя. Пока я наблюдал, как она с аппетитом ест свои любимые залитые молоком хлопья, между нами витало сильно ощутимое напряжение. Белла не догадывается, что я ей скажу, но знает, что разговора не избежать. И не хочет его так же, как и я. Она нарочно медленно растягивает поглощение неаппетитного для меня завтрака, прожевывая каждую ложку зерновых дольше, чем в любой другой день, который мы проводили вместе с утра.
Помыв после себя посуду, она уселась на то же место за столом, нервно теребя между пальцами салфетку - то сложит ее треугольником, то полностью распрямит…
Тишина давит на нас тяжелым прессом, пока я решаю, с чего начать. Белла не повела меня ни в гостиную, ни в свою комнату. Никуда, где моя любимая могла бы сесть мне на колени. И мы бы разговаривали, обнимая друг друга…
Белла сидит и внимательно разглядывает свою вконец измятую салфетку, так ни разу и не подняв на меня глаза за все время пребывания на кухне.
Тишина лопнула как воздушный шарик, когда Белла не выдержала первой:
- Эдвард, я тебя слушаю. Вернее, я выслушаю, но не обещаю, что послушаюсь.
- Я бы не хотел этого разговора.
- Я тоже, но ничего не поделаешь. Он будет мучить и тебя, и меня - я же знаю, что ты снова должен мне что-то рассказать. Так что можешь больше не держать это в себе.
Я попытался дотянуться и взять ее руку в свою, но она отдернула ее, все так же не выпуская уже превращенный во что-то неопределимое кусочек белой бумаги. Еще не услышав от меня ни слова, Белла уже вся кипела изнутри. Это видно по ее участившемуся прерывистому дыханию. Она пытается держать себя в руках. Но я не имею ни малейшего представления, насколько ее хватит.
- Белла, наверное, ты догадалась, что я снова подниму самую важную для тебя тему…
- Не для меня, а для нас!
- Хорошо, для нас. Я не могу сделать тебя такой, как я, пока не…
- Эдвард! Давай сразу к делу. Начни, пожалуйста, с того, чем хотел закончить, если я этого еще не слышала. В противном случае ничего из того, что я уже знаю, я слышать не хочу!
Я набрал полную грудь воздуха. Беллу не проведешь. Она успела изучить манеру моего разговора и прервала меня, не дав подготовить почву для самой сути.
- Ну хорошо. Раз ты так хочешь. Только попрошу об одном – воспринять это как можно спокойнее…
- Смотря, что ты скажешь!.. Но так и быть – обещаю. По крайней мере, постараюсь.
- Белла… Джейкоб… - я на миг запнулся, а она удивленно подняла на меня глаза:
- Что «Джейкоб»?
- В общем, он согласился…
Белла попыталась сообразить, что же именно она от меня сейчас услышала. Бывшая салфетка совсем спряталась в маленьком, но так туго сжатом сейчас кулачке.
Но все-таки Белла засомневалась. И уточнила:
- На что именно он согласился?
- Стать отцом твоего ребенка.
Вдобавок к сжатому кулачку, Белла стиснула и зубы. Ее лицо начало багроветь от злости. Мне уже стало страшно. Она может взорваться в любую секунду!
Как я сейчас жалею, что не могу прочесть ее мысли! Я бы сразу предотвратил все, что она собирается сказать… или прокричать.
- Белла, только успокойся, ладно… - сказал я как можно миролюбивым тоном.
- Я спокойна, как видишь. Не плачу и не кричу! - процедила Белла сквозь все так же намертво стиснутые зубы.
- Ты поняла, что я только что тебе сказал?
- Отлично поняла! Со слухом у меня все в порядке.
- И что ты мне ответишь?
- А я должна что-то отвечать?! Джейк еще свое получит, но ты – первый на очереди. Кстати, а когда это он успел согласиться?
Я не хотел ей этого говорить, но скрывать нет смысла:
- Вчера ночью.
Она за пару секунд задумалась:
- Но вчера ночью Джейк был… со мной и… днем… - Белла почти затихла на последних словах, и яркий розовый румянец окрасил ее щеки.
- Я был у тебя ночью. Вернее, у вас…
- Зачем?
- Пришел к тебе, но место оказалось занято.
- Эдвард, мы не…
- Я знаю, Белла. Не оправдывайся. Вы просто были вместе.
- Да. Вот именно, что «были»!..
Она убрала со стола руки и зябко обняла себя. Мне стало неудобно так вести разговор. Белла закрылась от меня.
- И пока я спала, вы успели мило поговорить… договориться, - подвела итог Белла. Несмотря на иронию, она, кажется, начала успокаиваться.
- Да, мы поговорили.
- У меня за спиной причем. Отлично! – на ее лице промелькнула усмешка и тут же погасла.
Белла резко сорвалась со стула и отвернулась от меня. Чтобы я не видел ее слез. Как же это больно!
Я хотел подойти и обнять ее, но тогда разговор завершится, не успев толком начаться...
Нет, я неправильно понял. Белла вовсе не плачет. В ней опять закипает гнев, и это даже страшнее, чем слезы! Потому что я не знаю, как с этим бороться. Мы никогда не ругались. У нас просто не было повода. Да и зачем ссоры людям, видящим друг в друге смысл жизни?!
Белла так же резко обернулась ко мне и резко уронила:
- А меня вы спросили?! Хочу ли я?!..
- Ты хочешь ребенка.
- От тебя!.. – Вот это настоящий крик разъяренной львицы.
- Я не могу тебе его дать, а он может…
- Но… Как он мог согласиться?! Ты же говорил, он сначала чуть не убил тебя за это?! Я думала, Джейкоб меня поддержит, а он!..
- Он любит тебя и готов ради тебя на все. Джейкоб подумал и…
- И что?
- То, что я тебе уже сказал. Он согласен.
- Да вы с ума посходили! Оба! Ясно вам?! Я вам не какая-нибудь безвольная кукла, которую дергают за веревочки, как хотят!..
- Белла, ты обещала не волноваться, - я обратился к ней как можно спокойнее.
Она замолкла, переводя дух, и снова отвернулась к окну.
Белла больше не кричит - она просто смотрит в окно, не произнося ни слова. Мне не видно ее лица, и я просто не знаю, что делать! Если подойду - она оттолкнет меня, а все слова у меня уже закончились…
Через несколько минут зловещей тишины я услышал тихие всхлипывания. Ну нет! Это уже выше моих сил! Я мигом вскочил из-за стола, и, буквально подлетев к окну, заключил Беллу в свои каменные оковы. А теперь пусть кричит, вырывается - я все равно не отпущу ее!
Я видел, как она набиралась смелости что-то возразить, потребовать, чтобы я отпустил ее, но потом сдалась. И теперь просто молча плачет. Не рыдает, а все так же тихо хлюпает носом. Соленая вода водопадом стекает по ее щекам…
- Ну не плачь, любимая, я не могу это выдержать, не плачь… пожалуйста!..
Мне самому безумно хочется плакать! Если бы я только мог!..
Я целовал со спины волосы моей любимой, мягко прикасался к ее коже на шее, скорее успокаивая себя, чем ее.
- Так вот что значили твои поцелуи вчера?! Ты смирился, что я уйду от тебя! Поверил, что потеряешь меня, если я соглашусь!.. Эдвард, я не согласна!..
- Белла, ты неправа. Я ведь объяснил тебе причину. Но речь сейчас не об этом. Я хочу попросить тебя не думать ни о чем, кроме будущего ребенка. Это - главное.
- Эдвард, ты, наверное, меня не понимаешь. Это - вовсе не выход. Это - измена нашей любви! А что вы там вдвоем себе напридумывали, меня не касается!
Ее голос больше не повышается. Она устала кричать и теперь всего лишь обессиленно произносит почти тихие слова.
- Белла, - я, наконец, развернул ее к себе, - послушай меня…
- Не хочу!
- Он любит тебя…
- Не тебе мне об этом напоминать! И это здесь ни при чем! Эдвард… - Белла осмелилась ответить на мои объятия, запуская руки мне за шею, - я так устала сопротивляться! Все без толку. Никто меня не слышит, только я должна всех слушаться! Я ощущаю себя птицей в клетке, которая все бьется и бьется в отчаянии о стенки и не может вырваться на волю. У меня закончились доводы и слова. Я просто не хочу больше ничего слышать!..
- Белла…
Я гладил ее волосы, как мама успокаивает обиженное плачущее дитя. Несмотря на то, что между нами сейчас ощутимые разногласия, мы не можем даже в ссоре не касаться друг друга. Причиняя друг другу боль, тут же ищем утешение в объятиях. Боль легче переносить, если делишься ею с ближним.
Белла, моя Белла! Ты не понимаешь, что в глубине души я жажду твоего отказа! Я так не хочу уступать тебя ему!..
Если бы только искусственное оплодотворение не было для тебя так неприемлемо! Если бы… Но также я знаю, что никогда не прощу себе, если пойду сейчас на поводу у собственного эгоизма. А лишить тебя материнства из-за моей ревности – это и есть стать тем самым настоящим монстром. Тем, кем я всю свою «вторую жизнь» пытаюсь не быть!
- Белла, а что если просто прекратить сопротивляться? Представь себе иное развитие событий. Отпусти свои сомнения на волю, отбрось все лишнее и просто оставь то, что для тебя самое главное.
- Ты для меня - самое главное!
Не могу сказать, что не рад слышать эти слова. Я рад. Я же говорил Белле, что эгоист. Но когда-нибудь из счастливых глаз моей любимой глянет безмерная и бесконечная тоска Розали…
- Не только. Не менее главным является твое материнство.
Она покрепче обвила свои тонкие руки вокруг меня, но ничего не ответила.
- Белла, послушай, никто тебя не принуждает делать выбор прямо сейчас. Я дам тебе на раздумья столько времени, сколько потребуется. Я понимаю, что для тебя это нелегко. Но для нас другого выхода не существует… раз ты отказываешься от усыновления.
- Я все равно откажусь…
- Шшш… пообещай подумать…
- Эдвард, ты помнишь - мы собирались на выходных сообщить Чарли о нашей свадьбе? Сегодня воскресенье.
- Никуда эта новость не денется. И ничего не случится, если Чарли узнает о свадьбе несколько позже. Все равно ему не увильнуть от роли посаженного отца.
Я на миг подумал, что свадьбе возможно и не суждено состояться, если… Нет! Не буду об этом думать сейчас! Иначе вообще не смогу спорить.
- Я так понимаю, медового месяца у нас не будет?
- Ну почему же? Будет. Я покажу тебе самое красивое место на Земле.
- Это место больше ничего не значит! В таком случае я не хочу медового месяца вообще. Обещай, что покажешь мне это место, когда я стану вампиром.
- Обещаю.
Мы еще некоторое время молчали, обнявшись.
- Белла, хочешь увидеть Элис?
- Это ты к чему? Хочу, конечно.
- Ну тогда я приглашаю тебя на пижамную вечеринку, пока меня не будет.
- А где ты будешь?!
- Мне всего лишь нужно поохотиться.
- Ясно.
Белла окончательно успокоилась и попыталась отстраниться. Я отпустил ее.
- Пойду собирать вещи.
- Хорошо, я тебя жду.
Через две минуты Белла спустилась всего лишь с одной пижамой в руке и, наверное, со сменным бельем, потому что в скрученную пижаму что-то было тщательно завернуто. Моя любимая на ходу укладывала все это в небольшой рюкзачок.
- И это все, что ты возьмешь?
- Остальное мне даст Элис.
- Ты хочешь поехать к нам прямо сейчас? Я собирался уходить с братьями на ночь.
- Да, сейчас. Мне нужно отвлечься, иначе голова лопнет!
- Ты оставишь Чарли записку?
- Нет, позвоню ему с мобильного.
- Тогда пошли.
Я сел за руль «Гардиана» и повернул ключ зажигания. Белла смотрела куда угодно, только не на меня…
Я по привычке пристегнул ей ремень, хотя в этом сейчас нет никакой необходимости. Но Белла скорее предпочтет безопасность ремня, чем свыкнется с моей быстрой ездой.
Мы почти доехали до моего дома, когда сквозь открытее окно мне в нос ударил резкий запах двух вампиров-чужаков. Я отлично помню эти запахи и сумел бы их различить даже среди толпы себе подобных. Джейн и Феликс. Слуги Аро. Что им понадобилось у нас дома?!
Я резко развернул машину в прямо противоположную от дома сторону.
Белла распахнула глаза:
- Ты куда?!
- Нам нужно уехать отсюда. Здесь Волтури.
- Кто?.. А что им здесь нужно?!
- Не бойся, Белла. Они явно пришли не за тобой, хотя лучше тебе не попадаться им на глаза. Я увезу тебя.
- Но куда ты меня отвезешь? А сам?! Эдвард, мне страшно! И кто из них здесь?
- Джейн и Феликс. Я отвезу тебя в самое безопасное место – Ла-Пуш. Туда вампиры уж точно не заявятся. За меня не беспокойся и ничего не бойся. Я просто должен быть с семьей как член нашего клана. Скорее всего, это дружественный визит. Такое иногда случается. Аро ведь не прекращает следить за всеми. А ты пока побудешь у Джейкоба. Кстати, дай-ка мне твой мобильный.
Белла трясущимися руками достала из кармана джинсов телефон, и я быстро нашел нужный номер.
- Привет, Белла, - хрипловатый голос в трубке отозвался радостью. Да, тебе сейчас будет счастье - радуйся, волк! Вне графика увидишь Беллу… и ее обиду.
- Это не она, но я сейчас везу ее к тебе. Ты дома?
- Дома. А что случилось? – он сразу посерьезнел.
- Ничего страшного, просто мне на время нужно спрятать Беллу. Она тебе сама все расскажет. Ты ведь не против?
- Да нет! Конечно, привози.
Привезу. Не умри там от радости!.. Хотя нет, не умрет – наверняка сейчас ломает свою волчью голову, от кого Белле нужно прятаться.
- Встретимся на границе.
Я выключил телефон и отдал Белле.
- Эдвард, я вообще-то не хочу сейчас видеться с Джейкобом. Я пока что не придумала, что ему сказать, а вернее - какими словами отругать! – она почти выкрикнула последнее слово.
Не будь Белле из-за всего этого так плохо – я бы от души мысленно позлорадствовал в адрес Джейкоба.
- Ну, Белла, постарайся быть с ним снисходительной. Мне больше некуда тебя отвезти – не на Аляску же.
При упоминании Аляски Белла еще сильнее нахмурилась. Черт, зря я напомнил про Таню…
- Это ненадолго. Прихвостни Аро обычно подолгу не задерживаются.
- Ну ладно, будь осторожен!
- Мне нечего боятся, Белла. Нас - семеро, а их - всего лишь двое, и я могу прочесть их мысли. Так что это им стоит нас опасаться.
При этих словах мне самому стало не по себе. Джеймс и Виктория тоже были всего лишь вдвоем… И их мысли я также читал свободно.
Я увидел впереди знакомый высокий силуэт рядом с мотоциклом и в паре десятков метров от него остановил машину. Невольно вздохнув с облегчением. К Джейкобу я не испытываю добрых чувств, но иногда хорошо, что есть еще кто-то, кому можно поручить защиту любимого человека. И положиться в этом, как на самого себя.
- Ну все, Белла, не скучай. Я скоро приеду и заберу тебя.
Она с таким тяжелым выражением на лице открыла дверцу автомобиля, что я на миг пожалел, что привез ее к Джейкобу. Она сейчас не в том состоянии, чтобы с радостью встречать друга. Но по-другому я не могу. Только в Ла-Пуш прихвостни Аро Беллу точно не найдут!
Я видел, как моя любимая и мой соперник обменялись короткими приветствиями. Белла села на мотоцикл позади Джейкоба, и оборотень умчал ее в резервацию.
За самого дорогого для меня человека я теперь могу быть спокоен! Осталось побороть ревность… И справедливые мысли, что я даже защитить Беллу не могу без посторонней помощи!
Резко повернув руль, я направился домой.