Я остался в лесу и чувствовал, как жуткая ненависть буквально сжигает меня живьем. Как кто-то мог быть настолько жестоким, чтобы уничтожить единственный подарок, который я сейчас могу подарить моей красивой, мягкой, заботливой, нежной, любящей Белле?

Даже будучи мертвой, она была единственной причиной, по которой я не пытался уничтожить себя. Сначала я еще пытался как-то умереть, но я понял, что никогда этого не сделаю. Я помню тот день так, как будто это было вчера, а не много лет назад.---

---
Я не знал, где я находился, потому что я только что вновь ушел от своей семьи. Я очень надеялся, что это будет последняя встреча в эти пару месяцев. Изначально я хотел навещать их раз в несколько месяцев, но я никогда не мог оставаться с ними дольше, чем на два-три часа, потому, что я чувствовал себя бесполезным и не желал мучить Джаспера, который просто был не в состоянии долго находиться рядом со мной.

Поэтому я и заковал себя в броню безразличия, предпочитая реальности воспоминания, о Белле, о ее теплой улыбке, задорных огоньках в ее глазах, нежных руках, мягких губах, прижимающихся к моим… до тех пор, пока не раздался писк моего мобильного телефона. Я открыл глаза, чувствуя отчаяние и затем замер. Оказывается, все это время я обнимал и целовал дерево, которое с корнем вырвал из земли. Я отбросил его и вытащил сотовый из кармана.

-Что? – прорычал я в трубку. Я не знал, от кого был звонок, но мне было все равно. Я просил их звонить только в экстренных случаях, и тем более, я ушел всего неделю назад.

- Знаешь, это не очень …

- Вежливо. Я знаю, Элис. Дальше что?”

- Ты должен немедленно вернуться домой! – в ее голосе я слышал истерические нотки.

- Зачем?

- Потому что у меня есть новости, которые я не могу сообщить по телефону, идиот. Засунь подальше свое отчаяние подальше и сейчас же приезжай домой, в Форкс, - в конце предложения в трубке послышались всхлипы.

- Элис, у вас все в порядке? – сказал я как можно ласковее, в надежде услышать правду.

- Нет, - резко ответила она.

Я зло выдохнул.
- Хорошо. Я буду там примерно через…

- 45 минут, - отрезала она. – Я бы сказала тебе поспешить, но я знаю, что ты и так это сделаешь.

- Ненавижу, когда ты так делаешь, - ответил я, вставая.

Я услышал ее звонкий смех, хотя он был довольно слабым. Как будто отвечая на мои мысли, она пробормотала:

- Зачем ты целовался с деревом?
На заднем фоне я услышал хор голосов, крик "Он что делал?!” и затем громкий хохот.

Смех прозвучал несколько натянуто, но это не помешало мне зарычать в трубку, тем самым вызывая новую волну веселья. Я захлопнул крышку телефона, и некоторое время безучастно на него смотрел. Затем я тряхнул головой и сорвался с места. Я быстро понял где нахожусь, и затем ускорил бег, очень себя этим удивив, так как я думал что невозможно бежать быстрее. Не смотря на то, что я оставил Беллу ради нее самой, я моментально сорвался, чтобы убедиться в ее безопасности.

Как и предсказывала Элис, я был дома через 45 минут, но что-то было не так, и это явственно бросалось в глаза. Это было гораздо хуже, чем я мог себе представить. Я был поражен, когда моя семья принялась меня обнимать. Все всхлипывали и старательно прятали от меня свои мысли. Даже Розали не думала о том, как она прекрасна. Если уж Розали не думает о себе, значит, действительно случилось что-то серьезное.

Я буду кричать, я буду требовать ответов на свои вопросы! Я взглянул на Элис и внезапно похолодел. Моя кожа стала даже холоднее чем обычно. Такое чувство, что я сам был смертью. Я протянул к ней руки, и она упала в мои объятия, одновременно показывая свое видение, которое должно было решить мою судьбу.

“Весь Форкс был в тот день на кладбище. Люди разделились на две шеренги, образовав, таким образом, проход, чтобы гроб можно было донести до недавно вырытой могилы. Я могла разглядеть в толпе Майка Ньютона и Джессику Стэнли, держащихся за руки и плачущих, рядом с ними стояли Анжела Вебер и Бен Чейни, которые тоже обнимались и тоже плакали. Эрик Йорки тоже был там, и его бледная кожа казалась еще более нездоровой. Во главе похоронной процессии находились шеф полиции Чарли Свон и Джейкоб Блэк, их глаза были красными, а веки воспаленными. Остальные столпились за невидимой границей. Все так плакали…” – я не мог смотреть дальше.

Я задрожал, и Элис, все еще находящаяся в моих объятиях, затряслась вместе со мной. Я знал, чьи это были похороны, но я все равно должен был спросить.
- Элис, - сказал я своим обычным голосом, в то время как сам я весь дрожал, - пожалуйста… пожалуйста, скажи мне, что это не…

- Я не пыталась увидеть Беллу. Клянусь. Весь Форкс, и почти все из Ла-Пуш были в отчаянии. Я никогда не видела и не чувствовала что-либо подобного… - ее голос дрогнул и с трудом сдерживаемые бесслезные рыдания почти вырвались наружу. - Они все пойдут на ее похороны. Белла… умерла, - на последних словах голос Элис сорвался, и она задрожала еще сильнее.

Я находился в какой-то прострации и не замечал, что Элис мягко переела из моих рук в руки Джаспера. Я не шевелился. Через некоторое время я вновь услышал ее мысли: “Похороны будут через час. Она умерла вчера, и они работали всю ночь, готовясь. Чарли никому не позволил отдыхать, пока все не было готово. Он сам вырыл ее могилу. Белла была убита каким-то крупным животным. Тело было изувечено настолько, что они даже не могли доподлинно его опознать…”

Я вылетел из дома, прежде чем кто-то мог хоть что-нибудь сказать.

Я должен быть там ради Беллы.

Я полностью потерял рассудок, но никто не попытался остановить меня. По дороге на кладбище я сорвал несколько алых и синих роз; они станут моим последним подарком ей. Я вернулся к видению Элис. Ничего не изменилось за исключением того, что я тоже в нем присутствовал. Я огляделся и в тени деревьев увидел свою семью. Все они тихо плакали.

Даже стая не ощутила нашего присутствия, потому что все оплакивали мою Беллу. Моего чистого светлого ангела...

Я собирался последовать за ней. Запах ее крови чувствовался даже через гроб. Это, несомненно, была она. Мой ангел ушел туда, откуда и появился, и так как гроб был уже опущен в землю, я бросил цветы и собственное сердце на могилу, чтобы похоронить его там до конца моего существования.

Никто не заметил ни мою семью, ни меня, и как только последняя горсть земли была брошена на могилу, мы исчезнули среди деревьев и вернулись домой. Я тоже пошел с ними, хотя долго я там не задержусь – зачем мне дом, если меня скоро не станет?

- Джаспер и Эмметт, не могли бы вы подойти сюда? – тихо сказал я, все еще стоя в дверном проеме.

- Нет, - хором сказали они, и подошли ко мне.

- Мы знаем, чего ты хочешь, - спокойно сказал Джаспер, - и мы не станем этого делать. Мы тебя не убьем."

- Ради Беллы, - сказал Эмметт спокойным и абсолютно не похожим на него тоном, - она бы этого не хотела.

Я не стал спорить с ними. Я выбежал из дома и вернулся на кладбище. Когда я оказался там, и увидел надгробие Беллиной могилы, все мои планы рухнули. Я должен защищать своего ангела. Ее ничто не будет тревожить.

Потому что я буду следить за этим всю свою вечность.
---

Это был первый раз, когда я положил на ее могилу самый красивый букет, который только смог найти. Самые красивые цветы для самой красивой девушки, которую всегда будут помнить...

У меня был еще один букет роз и фрезий. Я снова положу его ей на могилу, как я делал три раза в день в течении предыдущих 77 лет, но на этот раз я собирался остановить человека, который начал уничтожать приносимые мною цветы. Я никому не позволю осквернить ее могилу. И тут я услышал чьи-то шаги. Судя по всему, это был вампир. Я не спускал глаз с могилы моего ангела, и затем, как будто из ниоткуда, появилась она

Вампирша с длинными вьющимися каштановыми волосами. Она была одета в пару свободных джинс, белый свитер и синие кроссовки. Ее глаза были как у вампира, пьющего кровь животных. Она выглядела маленькой и хрупкой, но очень изящной. Она стояла ко мне спиной, поэтому я не мог разглядеть ее лица.

Внезапно она принялась оглядываться по сторонам, и затем ее взгляд уперся прямо в меня. Она смотрела осмысленно, как будто знала, что я был там. Но я не волновался по поводу своего обнаружения или нападения. Я был настолько поражен, что я не мог двигаться, не мог даже связно мыслить. Я был окончательно повержен, потому что я только что видел самое прекрасное создание в мире.
Я не мог даже вдохнуть. Такое чувство, что я вновь прозрел, пока я наблюдал как она поворачивалась к могиле.

Я смотрел, как она дотронулась до цветов, которые я положил на ее могилу. Как только она их коснулась, они рассыпались в пыль.

Я больше не мог это вынести. Я сделал шаг к этому ангелу, и в этот самый момент подул легкий ветерок. Я сделал еще шаг, и тогда она обернулась. Я видел как она непроизвольно втянула воздух; она несомненно почувствовала мой запах. Мы оба замерли, и затем наши взгляды встретились.

А потом она ушла.

Я слышал ее легкие шаги, отдаляющиеся от меня. Я подошел к ее могиле, положил на нее цветы, которые продолжал держать в руках, и затем я упал в обморок, потому что шок, отчаяние и полная невероятность всего происходящего оказались слишком нереальными для моего сознания.

BPOV

Через какое-то время я успокоилась настолько, что смогла увидеть в воде свое отражение. Я смесью двух сущностей. Конечно, я стала гораздо прекраснее, чем когда я была человеком, но мои глаза цвета синей полуночи выдавали мою испорченную душу.

Именно полуночно-синие глаза отличали меня от других вампиров. Я не была похожа на красноглазых вампиров, которые пили кровь людей, но я отличалась и от золотоглазых вампиров-вегетарианцев, которыми были члены моей бывшей семьи, когда я еще была человеком.

Я не пила кровь. Это не значило, что я не испытывала жажды вначале, но я отказалась сделать это. Мне была противна эта идея, даже когда я была человеком, но от крови я отказалась потому, что желала умереть. Но теперь мне не нужна была кровь. Я могла жить, не питаясь кровью, и даже не желая ее попробовать. Ни разу, с тех пор как я решила голодать.

Пока я разглядывала свои неправильные глаза в отражении реки, в моем мозгу родилось несколько тысяч вопросов, но важен был только один, и в ответе я была абсолютно уверена.

Это действительно был Эдвард Каллен, любовь всего моего существования.

Я снова принялась всхлипывать, и внезапно я ощутила, прикосновение ткани к моим опущенным плечам. Какой-то части моего сознания мысль о том, что я могу простудиться показалась нелепой, но я только поплотнее завернулась в этот кусок материи, и затем я встретилась взглядом с парой ярко-золотых глаз, которые изучали мои полуночно-синие в отражении реки.