Bella POV

Когда я открыла глаза, голова пульсировала от боли, и я поднесла руку ко лбу.

- Ау, - прохныкала я.

- Белла? – губы Эдварда немедленно оказались около моего уха. – Белла, ты в порядке? Прости.

Поморгав, я огляделась вокруг. Я лежала на кровати в незнакомой мне комнате. Мэйсон сидел на ее краю, смотря на нас, и я решила, что это его комната.

- Я в порядке, - сказала я, садясь, и закрыла глаза: голова кружилась и невыносимо болела. – У вас есть какое-нибудь обезболивающее?

Эдвард подскочил.

- Подожди, - сказал он, толкая меня обратно на подушку. – Я принесу.
И ушел.

Я снова поднялась и посмотрела на Мэйсона.

- Он какой-то слишком активный.

Тот улыбнулся.

- Он чувствует свою вину.

- Догадываюсь, - признала я. – Как думаешь, он чувствует себя достаточно плохо, что бы я могла этим воспользоваться? – спросила я, шутя.

- Без сомнений, - ответил он.

Он вздохнул.

- Знаешь, Свон, я думал, этого никогда не произойдет.

- Чего?

- Эдвард. Я не видел его таким счастливым… много лет. А точнее: пять, - начал он, уставившись на стену, где был встречен множеством улыбающихся лиц.

- Воу, - поразилась я, а потом я заметила одну фотографию. Ну, не одну, а достаточно приличное количество; тонны и тонны усмехающегося Эдварда-мальчишку. – Не знала, что вы так долго знакомы, - я была удивлена.

- Да. С десяти лет. На сегодняшний день почти восемь лет.

- Воу, - снова поразилась я.

- Ммм… воу, - согласился он.

Дверь открылась, и вошел Эдвард, в руках он держал маленькую коробочку с обезболивающими и стакан воды. Он подошел и снова сел рядом, кинув на Мэйсона хмурый взгляд, потому что тот позволил мне подняться.

- Спасибо, - сказала я, взяв воду и дав возможность ему высыпать таблетки мне на ладонь.

- Ты точно уверена, что в порядке? - беспокойно спросил Эдварда, когда я все это проглотила.

- Я в п… что ты делаешь? – Эдвард взял мое запястье и положил голову на грудь.

- Проверяю твой пульс, - ответил он.

Я встретилась взглядом с Мэйсоном и поняла, что он давится от смеха.

- Ам… Мне кажется, ты не обязан это делать. Честно, Эдвард, за всю свою жизнь я привыкла к небольшим повреждениям. Мое тело так точно к такому привыкло.

Он снова сел, хотя руку не отпустил, и изучающе посмотрел мне прямо в глаза.

- Я уверен, что у тебя расширенные зрачки… - выдал он через минуту.

Я закрыла глаза.

- Прекрати, Эдвард. Я в полном порядке. Кроме того, когда ты успел получить ученую степень, а я об этом не знаю?

- Мой отец врач, - напомнил мне Эдвард. – И он рассказал мне, что зрачки расширены это говорит о сотрясении… или, наоборот, суженые зрачки?

Мы с Мэйсоном стали смеяться над ним, а я опять открыла глаза и схватила его за руку. Я поцеловала его в щеку.

- Спасибо, что беспокоился, но это, правда, без надобности.

Эдвард вздохнул и пробормотал.

- Ладно.

Неожиданно, я услышала плачь Хейли где-то под нами. Встала я на автомате, но Эдвард толкнул меня обратно и сказал:

- Сейчас ты больна, поэтому пойду я, - у двери он остановился и развернулся. – Оставайся здесь, - и пошел вниз.

Я снова закатила глаза.

- Белла, - Мэйсон произнес мое имя медленно и как-то невнятно.

Я посмотрела на него.

- Да?

- Я думаю… - он запнулся и посмотрел на дверь.

- Что?

Мэйсон развернулся ко мне.

- Мне кажется, Эдвард в тебя влюблен.

Хотя это и не было для меня новостью, я удивленно заморгала. Потом, когда до меня дошли его слова, я пакраснела.

- Я тоже так думаю, - пробормотала я, глядя в пол.

Мэйсон подвинулся ближе и приподнял мне голову.

- А ты в него влюблена?

- Конечно, - прошептала я, надеясь, что Эдвард был снаружи. – Он все, о чем я только могла мечтать.

Мэйсон кивнул.

- Не обижай его, ладно. Ему причинили достаточно боли.

- Обещаю, что никогда ничего подобного не сделаю, - поклялась я.

- Не специально, конечно, - отметил Мэйсон, - но случайно… ну… не бери в голову.

Я приподняла бровь.

- И что это значит?

Мы подскочили, когда дверь открылась, и вошел Эдвард, держа Хейли на руках. Он усмехнулся мне.

- Она хочет к своей мамочке.

Я протянула руки и взяла «дочку». На какое-то мгновение меня захватило странное желание и застало врасплох. В это момент, когда я смотрела на Хейли, я захотела, что бы она была настоящей. Я не хотела отдавать ее на следующий день, не хотел отпускать ее, не желала отдавать ее другим людям, хотя она и была мешком с мукой. Я хотела вдохнуть в нее жизнь, хотела видеть, как она смеется, когда я щекочу ее, хотела видеть ее взросление, быть рядом, когда ей грустно, вставать на ее сторону, показать мир… Я не хотела претворяться.

Встряхнув головой, я выбросила эту мысль из головы. Однажды мы с Эдвардом сможем пожениться, и у нас будут настоящие дети. В один прекрасный день мы сможем сделать все и даже больше.

И тогда я поняла всю иронию этого проекта. Он был задуман для того, что бы предостеречь нас от ранних браков, сразу после школы, от детей в семнадцать лет, оградить нас от реальной жизни до того, как мы закончим школу… но, лично для меня, получилось совсем наоборот. До проекта я не хотела быть ни с кем, не говоря уже о Эдварде придурке Каллене. До проекта я никогда не хотела так кого-то целовать, не говоря уже о чем-то большем. До проекта этот странный материнский инстинкт никогда не просыпался во мне. До проекта мои мысли были заняты только учебой, но за последние две недели этот проект и Эдвард все изменили. Я громко рассмеялась над этой злой шуткой, заставляя Эдвард и Мэйсона странно на меня посмотреть, а потом еще и обменяться взглядами, явно говорящими: «что за черт?»

- Просто… вспомнила кое-что смешное, - очень слабо объяснила я.

- Все хорошо, Белла, - сказал Мэйсон. – Мы понимаем. В конце концов, Эдвард сильно заехал тебе мячиком по лбу…

Мы с Эдвардом одновременно взглянули на него, и он сдался. Мы сидели и болтали о всякой чепухе, пока не пришла Хайди. Она плакала, а на щеке у нее был порез, плюс ко всему отек глаз.

Мэйсон тут же прекратил смеяться над шуткой Эдварда про блондинку и, поднявшись, подошел к ней.

- Хайди? – он обхватил ее руками. – Что случилось? Что не так?

Я посмотрела на Эдварда, он практически вытащил меня из кровати. Он похлопал Мэйсона по плечу и сказал:

- Увидимся завтра.

Он вытолкнул меня из комнаты настолько быстро, что я успела только еще раз глянуть на расквашенное лицо Хайди. У меня даже не было времени улыбнуться ей, что б ей стало хоть чуточку лучше. Но, только взглянув, наши глаза встретились, и в ее глазах читался страх. Но не просто испуг, а настоящий леденящий ужас, и я внезапно ощутила беспокойство. Я толком и не знала Хайди, но с ней произошло что-то плохое, и, зная, что мы могли этому помешать, хоть как-то, мой живот начинает скручивать. Эдвард впихнул меня на переднее сиденье своего Вольво. Не знаю, почему он посадил меня впереди, но это явно стояло не на первом месте в списке того, о чем нужно беспокоиться. К этому Эдвард забрался на свое место, а Хейли тряслась в моих руках. Сначала я посмотрела на нее, а потом поняла, что здесь трясусь одна я. Эдвард глянул на меня и обнял.

- Все хорошо, - прошептал он.

Я втянула воздух.

- Но она… - я не могла говорить.

- Я знаю, - тон его голоса был пропитан яростью, ядом и абсолютной ненавистью.

Тут во мне что-то щелкнуло: Эдвард знал что-то о том, что произошло с Хайди.

- Что случилось, Эдвард? – шепотом спросила я.

- Не знаю, - сухо ответил он.

- Нет, знаешь, - я стала спорить.

Я отстранилась от него, разрывая наши объятия, что бы видеть его лицо.

- Могу точно сказать, ты что-то знаешь.

Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

- Я точно не знаю, что случилось или кто это сделал, но такое я вижу уже не в первый раз… давай просто оставим это.

- Что это значит? - настаивала я, возможно, зря.

Где мог Эдвард видеть такое… такое безобразие? Или, что более важно, на ком?

- Это рукоприкладство, Белла, - ответил он натянутым голосом.

А потом он закричал.

- Это гребаное надругательство! ТТП (тяжкие телесные повреждения). Чертовы телесные увечия. За такое надо сажать! Пожизненно! Но она ничего не говорит! Он пугает ее до смерти, что она и слова сказать не может!

Я никогда не видела Эдварда таким злым. Я буквально была напугана его жестокостью в этот момент, когда поток ругательств полных отвращения неистово вырывался из его рта. И, зная Эдварда, можно сказать, что его ненависть была направлена не только на этого парня, но и на самого себя. И я не могла с этим мириться. Я положила Хейли на одну руку, а второй обняла его и положила голову на плечо.

- Прости, - прошептала я.

А за что я извинялась? А за то, что ему пришлось пройти через то, что было, чем бы оно не являлось. За то, что была не в силах помочь ему. Я извинялась за его боль.

Мы еще немного посидели в молчании, а потом Эдвард тихо сказал:

- Поехали домой.

Он нежно отстранил меня обратно на мое место и завел машину. А я уставилась на пробегающие мимо деревья, меня распирало от любопытства больше обычного. Эта загадка была подобна книге, которую я не знала, читать или нет, ждать пока листы медленно перевернуться, это было нереально. Небольшие кусочки этой мозаики приходили мне на ум, иногда связанные друг с другом, иногда - нет. Судя по тому, как Эдвард замолкает, когда наговорит лишнего, эта книга при таких условиях никогда не закончится. Я вспомнила, как он позавчера открылся мне там, в своем логове. И после того, как он доверил мне так много, он все еще не в силах рассказать все.
Но тут я вспомнила разговор с Эсме в воскресное утро: об этом я подумала в первую очередь… пока не увидела синяки. Я пыталась не показывать того шока, который я испытала. Это та, кого Эдвард имел в виду? Неужели Элис была в такой же ситуации, что и Хайди? Или еще намного хуже? Нет. Элис слишком счастлива, что бы быть жертвой подобных обстоятельств. Это просто невозможно.

Я посмотрела на Эдварда, и вновь вернулось это ноющее чувство, когда я поняла, что мое подозрение может быть верным. В конце концов, нет ничего невозможного.

Edward POV

Flashback

В доме было тихо, если не обращать внимания на храп Эммета, который слышен был даже сквозь стены. Все спали, а я не мог. Чувство вины еще больше усилилось, когда днем Эсме вернулась с «деловой встречи» вместе с Элис, подавленной и с красными от слез глазами. Весь вечер мне пришлось видеть ее, ее страх, тревогу и отчаяние, которые отражались в ее обычно веселых и ясных голубых глазах. Я знал, что что-то произошло с ней. Что-то ужасное. Я чувствовал себя отвратительно, потому что поверил Тане, а не ей несколько лет назад, но, зная, что именно я стал причиной ее переезда в школу за границей, где с ней случилось то, что случилось, мне становилось хуже и хуже.

Потом я услышал это. Хныканье. Оно было тихим и непонятным для всех, но я-то знал. Связь, которую я думал, мы потеряли, все еще была, и я понял, что моей сестренке-близнецу плохо, когда услышал это.

Я вылез из кровати и нерешительно пошел по коридору к ее комнате. Остановившись перед дверью, я думал, заходить или нет. А потом она закричала. Только раз, но этого было достаточно, что бы я распахнул дверь и бросился к ней, только что бы убедиться, что она спит и это просто сон. Но сон не совсем верное слово: кошмар, это подходит больше.

Я начал трясти ее, она проснулась и, напуганная и тяжело дышащая, посмотрела мне в глаза. Мне хватило доли секунды, что бы увидеть все то, что никогда бы не подумал, что могу увидеть в глазах Элис. Потому что, все, что они излучали это боль. Ясная, безусловная и окончательная боль. Я крепко обнял ее и прошептал «прости» ей в ухо.

Она захныкала, когда я еще сильнее обнял ее, тогда я на автомате отстранился, желая узнать, что не так. Но тут я увидел ее еще ближе. Я увидел всю правду через откровенную, задравшуюся пижаму: правду, которую она скрывала под мешковатыми свитерами и толстыми слоями тонального крема. Синяки. Черные и синие отметины были абсолютно везде. И наихудшим было то, что это были не просто синяки, они имели определенную форму. Отпечаток человеческих рук виднелся на изгибе локтя – кто-то ее грубо тряс. Следы укусов на ее шее, синяк под глазом и царапины по всему телу.

- Что…? Кто…? – я не мог сформулировать вопрос.

Элис начала плакать, толкая меня подальше от себя.

- Ничего не говори, - попросила она. – Пожалуйста, пожалуйста, Эдвард. Синяки пройдут.

- А воспоминания нет, - прошептал я так тихо, что не уверен, услышала ли она.

- Просто не… если для тебя еще имеет значения моя психика… - она остановилась и отчаянно посмотрела на меня. – Ты должен понять.

Я не проронил ни слова. Что я мог сказать на это? Я просто кивнул, нежно обнял ее и пошел обратно к себе. Она знала, что я хотел сказать, знала, что я хотел знать; я не должен спрашивать. Но мои ночные скитания едва ли помогли мне уснуть.

Чувство вины усиливалось и тянулось всю ночь. Только теперь было одно отличие, я знал, что сейчас не мне одному не спится.

End Flashback

После той ночи мы еще только раз возвращались к этой теме, в первую ночь, когда она вернулась из Билокси, и этот единственный раз прошел на повышенных тонах. Вспомнив все это, я понял, что то, что я не рассказал Белле о своем прошлом никак не связано с доверием. Потому что я полностью доверяю Белле и могу рассказать ей любой свой секрет. Нет, это было старая фраза «это не ты, это я», потому что это на самом деле был я. Даже если бы я постарался, не думаю, что смог бы снова пережить вину, сожаление, боль…

- Эдвард? – голос Беллы был беспокойным, напуганным, и я почувствовал себя плохо.

Я сидел здесь, около окна в моем логове уже почти два часа, наблюдая, как дождь бьет в окно и стекает по нему вниз. Она подошла и села рядом со мной, обняв руками за шею.
- Пожалуйста, поговори со мной. Ты меня пугаешь.

- Прости, - тихо сказал я, в конце концов, посмотрев на нее. – Мне просто… нужно было время подумать.

Она кивнула, и я заметил слезы на ее щеках.

- Что случилось? – удивленно спросил я.

Она посмотрела в окно и прошептала:

- Я хочу избавить тебя от всего этого. Я… у меня такое чувство, что я разочаровала тебя.

Я обнял ее еще крепче.

- Никогда, Белла. Если уж на то пошло, то все совсем наоборот. Посмотри на меня.

Я повернул ее лицо так, что она меня видела.

- Я хотел бы рассказать тебе, и ты бы поняла, что ничего не сможешь с этим поделать, но я не могу. Я доверяю тебе, Белла, в самом деле, но я просто… не могу.

Она снова кивнула и посмотрела на пианино.

- Может ты…?

Она не закончила вопрос и закрыла рот рукой, как будто она запретила себе даже думать, о том, что бы попросить.

- Сыграть для тебя? – закончил я ее предложение с натянутой улыбкой. – Конечно.
Она улыбнулась и позволила усадить ее на место, где мы исполнили (ну, я играл, она пела) еще одну интерпретацию «Героя», опять, но теперь мы экспериментировали с голосом Беллы, чего еще можно было ждать? Чего я точно не ожидал, так это апплодисментов в конце. Мы оба встрепенулись и увидели Элис в дверях. Она смотрела на нас с грустной улыбкой. Она медленно подошла, пока Белла краснела, а я боялся и чувствовал себя виноватым.

- Это было отлично, ребята, - прошептала она, присаживаясь на стул около стола. – Вы долго практикуетесь?

Белла смущенно посмотрела на нее и тихо ответила:

- Мы не практиковались.

Элис широко открыла рот и посмотрела на меня, ища подтверждения.

- Вы раньше не занимались?

Я не мог выдержать ее пристальный взгляд.

- Нет.

- Но… - Элис остановилась.

Неожиданно она сменила тему разговора.

- А что за шишка у тебя на голове, Белла?

Белла покраснела, и ее рука на автомате поднялась ко лбу, прикрывая его.

- Я… ам… по мне попал шарик для гольфа, - объяснила она.

- А… Хейли плакала минуту назад, - сказала ей Элис, снова полностью поменяв тему.

Белла вскочила и сказала:

- Вернусь через секунду, - и побежала вниз к Хейли.

Когда она ушла, Элис подошла и села рядом со мной.

- Эдвард, она… невероятно талантливая!

- Я знаю, - возмущенно сказал я. Мне не нужно было об этом рассказывать.

- Но…

- Но что, Элис?

- Почему она не поет? Почему она не участвует в конкурсе талантов и не соревнуется, и не строит карьеру в области пения? Она бы выиграла бы все эти конкурсы, мы оба знаем это, и могла бы заниматься этим профессионально!

Элис раздраженно махала руками.

Я посмотрел на ковер.

- Она не говорила мне.

Повисла тишина, а потом Элис прошептала:

- А ты рассказывал ей, почему бросил играть?

Я покачал головой.

- Нет. Я… я не думаю, что могу, Эли.

Услышав свое старое прозвище, она немного помолчала, а потом снова заговорила.

- Я думаю, можешь. Подумай об этом, Эдвард, она должна услышать это от тебя. По-другому, это будет уже не то.

Я снова посмотрел на нее.

- Но я не могу, Элис! – крикнул я. – Разве ты не видишь? Я-то думал, что ты понимаешь. Я даже не могу говорить с тобой об этом. Родители рассказывали, как заставили пойти к психиатру? Что, после того, как я выяснил, что Таня мне солгала, я был не в себе? Что меня положили на неделю в больницу, потому что я ничего не ел?

А потом Элис сделала то, что я не ожидал, что она снова. Она села ближе, обняла меня за талию, а голову положила на плечо. На мгновение, меня пробрал холод, я был не в состоянии поверить в это, но потом я заключил ее хрупкую фигурку в крепкие объятья.

- Я думаю… - она колебалась. – Я думаю, что понимаю, Эдвард. Я никого не любила до Джаззи, но сейчас… Прости, Эдвард. Мне очень жаль.

- Тебе не нужно извиняться, - горько сказал я. – Не ты разрушила мою жизнь.
- И не ты разрушил мою, - парировала Элис. - У меня есть некоторые проблемы. И что? Они есть у всех, и мои ничем не выделяются.

- Элис, он чуть не убил тебя, - прорычал я.

- Это уже попахивает мелодрамой… - заспорила она.

- Мелодрамой? – я слегка спихнул ее сплеча, что увидеть выражение ее лица. – Я? Уверен, было очень близко к этому. А почему…?

- Эдвард, - она остановила меня, пристально посмотрев в глаза. – Я не хочу снова с тобой воевать.

Я вздохнул.

- Ладно, - я отпустил ее и вытянул кулак, слегка улыбаясь. – Перемирие?

Она тоже улыбнулась, соединив мой кулак с ее. – Перемирие.

И хотя, я знал, что еще докажу ей, как на самом деле мне жаль, было приятно знать, что темный туннель, в который превратилась моя жизнь без Элис, подходит к концу.