Bella POV

- … а потом Элис потянулась за "Молтизерз" (фирменное название шоколадного драже с пористой начинкой производства филиала компании "Марс") и свалилась с кресла!

Мне не хватало воздуха от смеха. Эдвард рассказывал истории просто фантастически, и картинки событий сами собой появлялись в моей голове, как раз сейчас одна из них была про одиннадцатилетнюю Элис, готовую отдать все, что было в ее карманах, за одно единственное драже.

- Дыши, Белла, - усмехаясь, сказал Эдвард.

- Да, - я глотнула воздуха. – Дышать.

Хейли была в повязке, которая крепилась на моей шее, и крепко спала.

- Ага, возможно, мне нужно замолчать прежде, чем убить тебя… - сказал Эдвард, настороженно глянув на озеро, когда ветер ударил в лицо. Меня всю затрясло, и я съежилась в зелено-голубом свитере, который одела. К сожалению, Элис дала мне его, а там была записка «ОДЕНЬ ЭТО!», потому что он модный – особенно с облегающими джинсами, которые я одела, так как Элис написала «одень их с этим джемпером» - но не очень теплый и практичный.

- Нет, пожалуйста, продолжай, - попросила я, сжимая его руку своей окоченевшей ладонью.
Он нахмурился.

- Ты уверена, что не холодно? Потому что выглядишь ты замерзшей.

- Я отлично себя чувствую, - ответила я уже наверно в миллионный раз за это утро.

Эдвард снова посмотрел куда-то вдаль, поглаживая мою ладонь указательный пальцем.

- Что случилось, когда… ? – тут я умолкла, вспомнив, как утренний разговор с Эсме повлиял на нее. А она даже не знает, что тогда случилось.

- Когда что?

Я поменяла вопрос.

- Элис говорила, ты раньше играл на пианино. А что именно?

Он пожал плечами, но сам весь напрягся.

- И то, и это.

- Ты думаешь… А я смогу что-нибудь из этого услышать? Однажды?

Эдвард долго молчал, и я уже было подумала, что не получу вообще ответа, но потом он сказал:

- Возможно.

Он повернулся и посмотрел мне прямо в глаза.

Я наклонилась ближе к нему.

- Ты же знаешь, что можешь мне доверять. Я люблю тебя.

- Я знаю, - прошептал он, невинно целуя меня.

А потом он встал.

- Ты куда? – спросила я, боясь, что обидела его.

- Вернусь через минуту, - пообещал он и ушел.

Я посмотрела ему вслед, вздохнула и посмотрела на Хейли. Эдвард все еще не привык к ней, хотя за это утро я доверяла ее ему много раз и заставляла кормить ее, пока сама ела. Сейчас, как ни странно, она очень долго спала, что было очень досадно. Почему она не может также спать ночью?

Прошла минута. Затем вторая и третья. Эдварда до сих пор не было. Я зевнула, и глаза начали закрываться. И это понятно, ведь мне так и не удалось нормально поспать прошлой ночью.

- Земля вызывает Беллу! – голос Эдварда разбудил меня минуту спустя.

- Нет, - промычала я, открывая глаза.

- Я… ах… я принес тебе это, - он протянул мне клубничное мороженое в виде рожка.

Я рассмеялась и взяла его, когда Эдвард сел обратно рядом со мной. У него в руках тоже было мороженое.

- А не слишком ли оно холодное для мороженого?

Он лизнул шарик розового мороженого, и оно стало таять на его языке.

- Наверно.

Я снова засмеялась и лизнула свое.

- Ммм… - пробормотала я.

Это было самое вкусное клубничное мороженое из всех, что я когда-либо пробовала.
Эдвард посмотрел на меня, и его глаза остановились на моих губах, когда я с еще большим наслаждением лизала мороженое, получая удовольствие от его вкуса. Он отвел взгляд, а потом снова принялся за свое мороженое.

Он расправился с ним еще до того, как я добралась до вафли. Поднявшись, она пошел по каменной дорожке.

- Что ты делаешь? - поинтересовалась я, когда он начал ходить взад и вперед, изучая камни.

- Ищу камень… ага! – воскликнул он, поднимая один из них.

Он показал его мне, и я вскинула бровь. Затем он развернулся, присел на колени около воды и аккуратно кинул его. Он отскочил от поверхности три раза, а потом с бульканьем погрузился на дно. Эдвард довольно улыбнулся мне, как ребенок, у которого все получилось.

Я одарила его улыбкой и лизнула еще немного мороженого. Он снова сел рядом и начал постукивать по моей руке, как делал это раньше. В итоге я вымазал нос в мороженом.

- Эдвард!

Он посмотрел на меня и засмеялся. Я уже собиралась вытереть нос, как он его рука остановила меня.
- Оставь, - сказал он.

Он подвинулся ближе и поцеловал мой нос, слизывая тем самым мороженое. Я затрепетала, когда он смотрел мне в глаза, его лицо в миллиметрах от моего, его язык все еще на кончике моего носа.

Я захихикала, а Эдвард начал целовать мой нос, потом спустился к щекам, направляясь ко рту. Я откликнулась на его немой призыв. Его руки обвились вокруг меня, как раз в тот момент, когда наши губы встретились, и я сделала все тоже самое, но что бы не раздавить Хейли или не уронить мороженое; это было подарком богов.

Мне ужасно не хватало воздуха, но я была не в силах оторваться от него. Кажется, у Эдварда была та же беда.

Но неожиданно какой-то ребенок на велосипедной дорожке завопил:

- Ау! Снимите себе номер, лизуны!

Эдвард оторвался от моего лица и показал ему средний палец.

- Эдвард! – я глотнула воздуха, хотя не могла остановить смех.

Хейли начала плакать, выбрав довольно неудобное время, ведь все, что я сейчас хотела это снова поцеловать Эдварда. Я всунула свое мороженое Эдварду, достала ее из повязки и повернула ключ на спине, надеясь, что ее не нужно переодевать, потому что, в самом деле, где бы я это делала? К счастью, ей хватило того, что я ее обняла, и она замолчала.

Эдвард раздраженно вздохнул и посмотрел на старушку, которая сидела на соседней скамейке и пялилась на нас. Я задергалась под ее пристальным взглядом; да что я сделала не так?
Эдвард, почувствовав мое беспокойство, громко произнес:

- Почему бы ей не сделать фотку? А то мы еще надолго здесь.

Я взглянула на женщину и поняла, что она услышала.

- Эдвард, она все слышала, - прошептала я, когда старушка, злясь, поднялась со скамейки.
- О, нет! – с сарказмом сказал Эдвард. – Сумасшедшая бабуля хочет меня ударить своей тростью.

Женщина подошла и толкнула Эдварда в грудь, нависая над ним. Его лицо надо было видеть; не думаю, что он ожидал ответной реакции. Я давилась смехом, прикрывая его кашлем.

«Сумасшедшая бабуля» начала вопить.

- Вы, молодой человек, думаете, что это очень весело оплодотворить юную, невинную девушку, но позвольте сказать вам, мистер, что ребенок это не забава. Именно из-за вас позорно растет уровень подростковой беременности в стране и вам должно быть стыдно! Рушится не только жизнь бедной девочки, но и ребенка! Сегодня подростки, - пробормотала она себе под нос, - смело выставляют свой сексуальный статус напоказ! – она кинула на Эдварда еще один злой взгляд, полный отвращения, и, развернувшись, заковыляла прочь.

Я сильно прикусила губу, только что бы прекратить смеяться над выражением лица Эдварда, когда он уставился, раскрыв рот, вслед старушке, но ничего не могла с собой поделать. Я еще больше захохотала, несколько минут ловя ртом воздух.

Когда мне, наконец, удалось успокоиться, я увидела, что Эдвард пристально смотрит на меня.

- Это было не смешно.

Я улыбнулась.

- Прости, Эдвард. Но… ой, боже, твое лицо! – я снова засмеялась, когда он кинул на меня сердитый взгляд. Потом он обнял меня и положил мою руку на свою щеку, глядя мне прямо в глаза.

- Прости, что смеялась над тобой. Правда.

- Все нормально, - он принял мои извинения, а потом снова зло посмотрел вслед старушки.
- Эта тупая ведьма лучше бы сидела дома и следила за хозяйством. Разве она не заметила, что это не настоящий ребенок? – он указал на Хейли. – Настоящие дети ведет себя намного лучше кукол, которые мистер Маршалл запрограммировал, что бы мучить нас.

Edward POV

Остаток дня прошел как-то медленно. Элис, которая была сейчас с Джаспером у нас, заставила меня с Беллой играть в Монополию, как только мы переступили порог. Монополия – без сомнения, самая худшая игра, которую я когда-либо мог представить. Не отстает от нее и Эрудит. Но нужно иметь в виду, что, по крайней мере, в Эрудите оставшиеся три игрока не могут на вас напасть и вы не можете пропустить ход, что бы не угодить в тюрьму. Большую часть игры я провел в заключении, а Элис с Беллой настаивали, что я не могу купить отель из-за моих криминальных дел. Джаспер отказался встать на мою сторону, потому что Элис пригрозила добавить в его шампунь зеленую краску, если он так поступит. Честно говоря, я бы не удивился, если бы она так и сделала.

Весь оставшийся день Хейли вела себя на удивление тихо. Мы с Беллой жаловались, что она спит весь день, а ночью нам приходится подниматься к ней каждые десять минут, на что Эсме только рассмеялась и посоветовала нам просто привыкнуть к этому. Она как-то заплакала, и Белла заставила меня принести ее, а я забыл поддержать ее за шею, и она плакала, непереставая, десять минут подряд, плюс ко всему это все записалось во встроенном в нее журнале.

Белла в упор посмотрела на меня.

- Ты сделала больно моему ребенку.

- Я не специально, - на автомате защищался я.

На мое счастье, Элис с Джаспером скрылись в ее комнате, поэтому она ничего не могла сказать по этому поводу. Но Белла все равно преподала мне урок по тому, как поддерживать голову младенца, а затем передала всю «заботу о Хейли» в мои руки. Сама же приготовила рыбу по-китайски и пряла душ.

Хейли, которая выводила меня из себя, захотела есть, как раз тогда, когда Белла пошла в душ. Хотя я никогда бы не признался, но у меня возникла симпатия к этому ребенку. Ничего не мог с собой поделать; я люблю все, что любит Белла. А Белла любит Хейли, поэтому я рано или поздно попался бы в сети этой куклы.

Этим вечером я наблюдал, как наша «дочь» спит, и мне стало немного грустно, что нам предстоит провести с ней еще только один день. Боже, я становлюсь сентиментальным. Но мне все равно, я решил, что завтра мы возьмем Хейли в парк развлечений и попытаемся быть настоящими родителями насколько это вообще возможно. К тому же, после проекта у нас будут куча времени, что бы побыть вдвоем, ведь так?

Звук открывающейся двери заставил меня подпрыгнуть, я обернулся и увидел входящую в комнату Беллу. На ней было два полотенца: одно замотано на теле, второе – на голове.

Она застенчиво улыбнулась.

- Эй.

Я подошел к ней и обвил руками ее тело.

- Ты потрясающе выглядишь.

Она хихикнула.

- Эдвард, да на мне вообще ничего нет.

Наклонившись, я поцеловал ее.

- Знаю. Поэтому так и сказал, - пробормотал я ей в губы.

Белла отстранилась и слегка ударила меня по плечам.

- Извращенец.

Я засмеялся и сел на кровать.

- Попробуй изменить это.

Она вскинула бровь.

- Без шансов, мистер. Я просто зашла взять свою одежду.

Я изобразил на лице недовольство, когда она схватила свою ночнушку из сумки и снова ушла, ее кожа покраснела. От щек румянец спускался прямо к открытой части груди. На мой взгляд, нужно было открыть побольше.

В ожидании Беллы, я улегся на кровать и уставился в потолок. Я не мог не вспомнить вопрос Беллы. «Что случилось, когда... ?» сказала он. Когда что? Ее половинчатый вопрос донимал меня. Почему она думает, что было что-то такое, о чем она не может спросить? Нет, она же не думает, что я ей что-то не рассказал бы? Она спросила у меня про игру на пианино. И что теперь с этим делать? И зачем, вообще, Элис рассказала об этом? Я не играл много лет, и только недавно, когда появилась Белла, пару раз я возвращался к этому. Мне не верилось, что она не рассказала, что именно это разделило нас на многие годы. Если только… Элис не новичок в интригах, так что…

Белла вернулась, но на ней все еще было полотенце. Я в замешательстве вскинул бровь, но все было благополучно забыто, когда она скинула полотенце. Я в ту же секунду сел, когда увидел, что она одела под низ. Так, что она одела? Да практически ничего. На ней было так мало белья, что оно почти ничего не покрывало. Цвет был голубой, что делало ее бледную кожу гладкой и нежной, как крем и розы.

Белла покраснела, когда я уставился на нее, и мне пришлось приложить максимум усилий, что бы держать себя в руках.

- Ам… вау.

Она еще больше покраснела и показала на полотенце.

- Не думаю, что Элис бы купилась бы на наше «просто друзья», если бы я пришла в этом, - объяснила она.

Она что, хочет свести меня с ума? Это расплата за прошлую ночь? Если это был ее план, то он работает, возможно, лучше, чем она может представить. У меня не нет слов.
Она легла рядом со мной и посмотрел из-под ресниц.
- Ты в порядке? – спросила она.

Она очень коварно улыбнулась, когда до нее стало доходить то, что она делает со мной.
- Одень что-нибудь, - прошипел я, отводя от нее взгляд.

Она засмеялась и прикоснулась к моей щеке, пытаясь повернуть мое лицо к своему. Я держался, но она была настойчива, и я неохотно посмотрел на нее. Она толкнула меня на спину и поцеловала. Я ответил на поцелуй, но потом оттолкнул ее и снова попросил что-нибудь накинуть. На этот раз она послушалась и, встав с кровати, надела голубую водолазку, но ничего больше. Я закатил глаза, но не стал жаловаться; в конце концов, она хоть наполовину прикрылась.

Она как-то робко вернулась обратно на кровать, и я обнял ее.

- Белла? – спросил я тихо.

- Да?

Я пристально посмотрел на стену.

- Ты доверяешь мне?

- Конечно, - она развернулась, что бы видеть мое лицо. – А что?

Я посмотрел на нее.

- Можешь кое-что для меня сделать?

Она медленно кивнула, и я встал с кровати и открыл один из ящиков. Вытащив оттуда черный шарф, я завязал ей им глаза. Она ни о чем не спрашивала, и я был ей благодарен за это.
Встав с кровати, я помог ей.

- Пойдем со мной, - прошептал я, взяв ее за руку и выводя за дверь.

Ее выражение лица показывало полное смущение, но она ничего не сказала. Я вывел ее из комнаты, провел по пустому коридору и прямиком на третий этаж. Я сомневался, ведь назад пути не будет, но потом подтолкнул к первому шагу. Белла покрылась мурашками и потянулась к повязке.

Я перехватил ее руку.

- Эдвард, - прошептала она, очевидно вспомнив тот раз, когда я поймал ее и мою реакцию на это. Сейчас мне было стыдно за свое поведение. – Тебе не нужно…

- Я так хочу, - ответил я, подталкивая ее на следующую ступеньку. В глубине души она доверяет мне, а я ей. Этим поступком я хотел ей доказать это.

Я продолжал вести ее к своему логову, потом подтолкнул ее внутрь и, включив свет, закрыл за нами дверь.

- Стой здесь, - сказал я ей, подходя к пианино и снимая в него простыню. Несколько мгновений я просто на него смотрел, а потом вернулся к Белле и, став позади, снял с нее повязку. Она дважды моргнула, дав глазам возможность привыкнуть к свету, а затем стала глотать воздух.
- Эдвард, оно прекрасно, - прошептала она, оглядываясь.

Я кивнул, при этом губы мои были сжаты в тонкую линию, и подошел к нему и сел на табурет перед пианино, оставляя место для нее. Жестом я пригласил ее присоединиться, что она и сделала, осторожно усаживаясь рядом.

- Ты хотела услышать, как я играю, - сказал я так тихо, что не уверен, услышала ли она.
Белла крепко обняла меня.

- Я не хочу, что бы ты делал то, чего не хочешь.

Я поцеловал ее в лоб.

- Мне хочется, что бы ты услышала. Я хочу открыться тебе, как это сделала ты для меня.
А потом я заиграл. Я играл ее песню, ее колыбельную, которую уже знал наизусть. Пальцы летали по клавишам, я ласкал их, как не делал очень давно. Ведь я играл для Беллы.

Когда песня закончилась, я посмотрел на Беллу – она плакала. Мне стало не по себе.

- Я… прости… я… Прости. Я расстроил тебя.

Белла вытерла глаза.

- Нет, ты что. Эдвард, это было… невероятно, - она, не веря, помотала головой и взяла меня за руки. – Ты такой талантливый, - она, не отрываясь, смотрела на мои руки, будто ждала, что они превратятся в нормальные и неопрятные.

Я нежно вытащил одну руку и дотронулся одним пальцем до ее щеки, что бы приподнять ее головку и заглянуть в глаза.

- Я не один такой, - сказал я нежно. – Ты ведь поешь.

Она залилась краской и попыталась отвернуться.

- Нет, - я почти прорычал, заставляя ее вновь повернуться ко мне. А потом я сказал ей тоже самое, что и она мне немного раньше. – Ты думаешь… Я мог бы услышать что-нибудь? Однажды?
Она долго не отвечала, и я стал беспокоиться, что задел ее чувства. Но потом она произнесла:
- Я не очень хороша.

Я пристально посмотрел ей в глаза, зная, что они зеркало ее души.

- Пожалуйста?

Она закрыла глаза, закрывая от меня свои мысли, и я понял, что ответа не будет, не сегодня.
Но она вдруг начала петь.

Если ты заглянешь себе в сердце,
Ты увидишь, что ты герой.
Не бойся быть тем,
Кто ты.
Ты найдёшь ответ на свой вопрос,
Если заглянешь себе в душу.
И всю твою печаль
Как рукой снимет.
И тогда ты станешь героем,
У которого будут силы, чтобы идти вперёд.
Забудь о своих страхах,
Ты же знаешь, что сможешь победить.
Если ты потеряешь надежду,
Загляни в себя, будь сильным.
И тогда ты узнаешь истину –
Ты – герой.

Я с изумлением смотрел на нее. Она вся была красная, а глаза до сих пор закрыты. До меня дошло: она стеснялась. Она была до ужаса смущена! После такого фантастического пения! Такого голоса я никогда в жизни не слышал. Никогда. Он был ангельски прекрасен, а ее перепевка классического хита Мэрайи Кери получилась даже лучше оригинала. Мне не верилось, что она еще смущалась после такого пения. У меня в голове крутилась только одна мысль, почему она перестала петь? Я понимал, что то, что она только что сделала, далось ей с большим трудом, но она так искренне пела для меня, и при этом смущалась!

Слова не могли выразить моего восхищения от ее голоса, поэтому я взял в руки ее лицо и яростно поцеловал. Поцелуй был собственнический, неистовый, но в то же время страстный и любящий. В этом поцелуе я пытался выразить изумление и восхищение этой девушкой, мою любовь к ней и то, как я благодарен ей за то, что она открылась мне.

Я отстранился, но наши лбы еще касались друг друга, и она, наконец, открыла глаза и посмотрела на меня.

- Я люблю тебя, Белла, - сказал я, в моем тоне были лишь честность и любовь.

По правде сказать, не было слов, что бы передать то, что я чувствовал.

- Это было… нормально? – тихо спросила она.

- Нормально? Белла, ты невероятна! У тебя самый лучший голос из тех, что я когда-либо слышал… - я вздохнул. – У меня нет слов, - я усмехнулся и прикоснулся своими губами к ее. – Выйдешь за меня?

Она застенчиво улыбнулась.

- А я уже.

Я стал серьезным и взял ее за руки.

- Белла, я обещаю, однажды, будет это скоро или через двадцать лет, я женюсь на тебе. Никогда тебя не отпущу.

- Если ты прямо сейчас предложишь сбежать в Вегас, я не откажусь, - она улыбнулась.

- Серьезно? – я поднялся. – Тогда пошли.

Она, смеясь, притянула меня обратно и снова поцеловала. Потом положила голову мне на плечо и сказала:

- Сыграешь для меня?

- Конечно, - сказал я, вставая и пересекая комнату в направлении стола и открывая верхний ящик. Перебрав огромное количество бумаг, я достал ту, которую искал. Закрыв ящик, я вернулся туда, где играл Белле. Она взглянула на бумагу и мягко застонала.

Я улыбнулся.

- Только если ты споешь со мной.

- Ты тоже будешь петь?

Я пожал плечами.

- Если от этого тебе лучше. Но я не очень хорошо в этом.

Белла закатила глаза.

- Ты во всем хорош.

Она поставила лист с музыкой «Героя» на подставку в пианино.

Я улыбнулся ей и начал играть вступление.

- На этот раз тебе нужно петь громче, - сказал я ей.

И она запела. Я пел вместе с ней до конца первого припева, который она исполнила раньше, а потом просто играл и слушал ее.

Путь кажется длинным,
Когда приходится стоять лицом к лицу с этой жизнью.
Никто не протянет тебе
Руку помощи.
Ты найдёшь любовь,
Если поищешь её в своём сердце.
И это чувство заполнит ту пустоту,
Что так мучила тебя.
И тогда ты станешь героем,
У которого будут силы, чтобы идти вперёд.
Забудь о своих страхах,
Ты же знаешь, что сможешь победить.
Если ты потеряешь надежду,
Загляни в себя, будь сильным.
И тогда ты узнаешь истину –
Ты – герой.

Я закончил играть и притянул ее к себе.

- Почему ты перестала петь?

Она колебалась, а потом сказала:

- Почему ты перестал играть?

Я нахмурился и посмотрел в глаза Беллы. Я понял, что она знала. Она знала, что я скрываю что-то от нее. Она знала, что мое прошлое полно нерассказанных секретов. Она знала, что у меня даже намерений нет рассказывать ей про это. Да, это надо менять. Я скажу ей. Однажды. Но не сегодня.

Я вздохнул.

- Я…

Меня прервал плачь снизу. Подозрительно знакомый плачь. Я усмехнулся от облегчения.
Я поднялся и положил ноты на пианино.

- Ну, закончим в другой раз, - пообещал я и направился к двери, что бы увидеть Хейли. Не часто приходится рассказывать, что фальшивый ребенок спас тебя от неприятной ситуации.