Глава 3. Противостояние

BPOV

― Доброе утро, леди и джентльмены, ― я поприветствовала свой класс.
― Сегодня мы будем обсуждать одного из самых трагических и недооцененных персонажей английской литературы девятнадцатого века, ― начала я, создавая напряженность, ― госпожу Беннет.

Я оглядела аудиторию. Некоторые ученики начали смеяться, другие просто выглядели озадаченными.

― Большинство из вас после прочтения книги, вероятно, сочли ее весьма комичным персонажем, но когда вы посмотрите на историю, принимая во внимание социальный климат периода Регентства, все происходящее действительно покажется довольно жалким.

Теперь за мной пристально следила большая часть класса.

― Девушка поймана в ловушку браком с человеком, который презирает ее, дети, кажется, не воспринимают ее всерьез, так что перспективы очень мрачные, если не сказать больше. Ее муж значительно старше ― такова была традиция в те времена, ― и поэтому, вероятно, он умрет первым. Когда это произойдет, женщину изгонит из собственного дома каким-нибудь родственником мужа, и она будет нищенствовать, если ни одна из ее дочерей не найдет очень состоятельного мужа. Госпоже Беннет не повезло, потому что закон препятствует тому, чтобы она унаследовала собственность своего мужа. Также в те времена было совсем немного возможностей для женщины ее социального положения заработать на проживание, ― объяснила я. ― Вдобавок ко всему, в начале книги все ее пять дочерей являются незамужними и не имеют никаких реальных перспектив найти подходящего кандидата в ближайшее время. Поэтому задачей госпожи Беннет, как матери, было уберечь своих дочерей от печальной участи старых дев, однако, две старшие дочери, казалось, делали все, чтобы противостоять ей. Если бы я была этой женщиной, то потерпела бы неудачу!

Прежде чем продолжить, я дала ученикам некоторое время для того, чтобы обдумать мои слова.

― Я не говорю, что госпожа Беннет ― самая яркая рыба в водоеме, к тому же у нее есть тенденция слишком остро реагировать на вещи, но я думаю, что когда вы посмотрите на события «Гордости и предубеждения» с ее точки зрения, то согласитесь, что ее персонаж скорее трагичен, нежели комичен.

Я увидела понимание в глазах некоторых учеников, другие все еще сомневались в моих словах. Это было тем, что я любила в преподавании: показать детям другую точку зрения на банальные вещи, заставить их думать нестандартно.

― Все это подводит меня к сути нашего урока и вашему заданию.

Некоторые из ребят застонали, другим было любопытно услышать, что же я запланировала.

― За следующую неделю вы должны будете переписать главу «Гордости и предубеждения», рассказав ее событиях с точки зрения госпожи Беннет. Некоторых из вас я попрошу зачитать свои работы вслух. Мне очень любопытно взглянуть на то, что у вас получится.

Сразу же после того, как я раздала листы с детальным описанием заданий, один из моих учеников поднял руку.

― Что такое, Джейн? ― спросила я, вздыхая.

Я ожидала это. Не было ни одного урока в этом году, на котором Джейн или Алек Вольтури не придрались бы к моим заданиям. Они были детьми-двойняшками директора школы, и думали, что поэтому заслужили более снисходительного обращения.

― Вы же не думаете, что мы напишем целую главу всего за одну неделю! ― сказала Джейн, гневаясь. ― У нас есть и другие задания, вы же знаете!

Ее брат ритмично кивал в унисон, остальная часть класса просто наблюдала за нами. Они были свидетелями нескольких откровенных противостояний между близнецами Вольтури и мной в этом году, поэтому знали, что должно произойти.

Я расправила плечи и заняла решительную позицию.

Я не была очень строгой по своей природе, но знала, что нужно быть именно такой, чтобы со мной считались, несмотря на то, что я была одним из самых молодых преподавателей в школе Манхэттена.

― Не будет никаких исключений, мисс Вольтури. Вы найдете способ сдать свою работу вовремя, ― ответила я, не спуская глаз с Джейн, которая сердито качала головой в ответ. ― Если вы не желаете принуждать себя, тогда я предлагаю вам взять свои вещи и выйти, мисс Вольтури. Вы знаете, что я установила высокие стандарты для всех своих учеников, и ваши родители не заставят меня их изменить, ― спокойно продолжила я.
― Мой отец еще узнает об этом! ― завопила Джейн прежде, чем побросать свои книги в сумку и резко вылететь из класса, Алек по-прежнему следовал за ней по пятам. Это была их стандартная реакция на мое упоминание об отце.

Я взглянула на часы, понимая, что до звонка у меня есть еще три минуты.

― У кого-нибудь еще есть вопросы по поводу задания или книги? ― спросила я.

Один из мальчиков развеселил одноклассников, спросив о том, как он может представить себя на месте женщины среднего возраста, матери пятерых детей.

― Я уверена, что вы поймете это так или иначе, Деметрий, ― ответила я, прежде чем отпустить класс и собрать свои вещи.



Я сумела дотащить себя до одного из диванов в учительской и шлепнулась на него, не беспокоясь о том, насколько «изящно» это выглядело.

― Похоже, тебе нужна небольшая доза кофеина! ― засмеялся Джаспер, вручая мне стаканчик, заполненный ароматной черной жидкостью. Я подавила стон, сделав первый очень большой глоток
― Не начинай! ― вздохнула я, закатывая глаза.
― Алек?
― Джейн.
― Что она сделала на этот раз?
― Почти обвинила меня в жестоком обращении с детьми, потому что я дала задание. Я сказала ей, что она или выполняет то, что ей сказали, или убирается из моего класса, она вылетела как ураган.

Челюсть у Джаспера отвисла.

― Ты выгнала Джейн?
― Ага. Похоже, меня скоро вызовут к ее отцу.
― Я должен пожать тебе руку, Свон. У тебя кишка не тонка! ― сказал Джаспер, смеясь.

Джаспер преподавал историю и также был одним из молодых учителей. Ему поручили ввести меня в курс дела, когда я только пришла в школу, и вскоре мы стали близкими друзьями. Он имел честь обучать истории позорных близнецов Вольтури в прошлом году и предупредил меня о них.

Не хватило, однако, никакого количества предупреждений, которое, возможно, подготовило бы меня к реальности. Мне было достаточно взглянуть на своих коллег в холле между занятиям, чтобы понять их ежедневное расписание. Любой учитель, который выглядел слегка напуганным или пораженным, очевидно, либо только что провел у них урок, либо это ему только предстояло.

Не было никакой возможности наказать их. Ничто не могла заставить их увидеть смысл. Джейн только впивалась в тебя взглядом всякий раз, когда ты говорила то, что ей не нравилось, однако, остальных учеников это не задевало. Эта девушка могла причинить физическую боль, пытаясь толкнуть тебя или случайно уронить свою сумку на ногу. Алек был более изощренным. Он стал бы спорить с тобой до тех пор, пока ты не стала бы полностью уставшей и не желала бы поскорее свинтить от него куда подальше, соглашаясь с тем, что он сказал.

Единственным человеком во всей школе, который не видел их такими, какими они были на самом деле, был их отец. Он все еще считал их своими маленькими ангелами и не слушал даже слова, сказанного против них.

Я только дожевала свой обед, когда Рената ― помощница Аро ― спросила, есть ли у меня время зайти в кабинет мистера Вольтури.

Джаспер послал мне понимающий взгляд прежде, чем я направилась в офис директора школы. Я немного нервничала. Я была маленькой любимицей Аро, но было ясно, что Джейн обвела его вокруг пальца. Что она наговорила ему? Как он отреагировал?

Когда я только была зачислена в штат этой школы, то немного боялась Аро. Его внешность устрашала своим ростом, тонкой фигурой, угольно-черными волосами и холодными синими глазами. Он был больше похож на страшного убийцу из старых фильмов о мафии. Хуже было то, что он говорил как один из них. Его родители иммигрировали из Италии, когда он был маленьким, и у него все еще был очень сильный акцент. Всякий раз, когда я находилась в присутствии Аро Вольтури, то подсознательно хотела сбежать от него.

Я постучала в дверь.

― Открыто, ― раздался изнутри голос Аро.
― Вы хотели видеть меня?
― Да, ― ответил мужчина, закрывая документ, который изучал. ― Моя дочь Джейн пришла ко мне после занятия. Она была немного расстроена, утверждая, что вы дали ей неблагоразумное количество домашней работы. ― Вольтури вопросительно посмотрел на меня.

Я решила найти подход к нему, как делаю это к любому другому заинтересованному родителю.

― Я немного волнуюсь по поводу дорогой Джейн, ― начала я, подражая его способу общения и смотря в глаза. ― У нее, кажется, есть небольшие трудности с количеством домашней работы, которую ей задали.

Такие слова, как «беспокойство» и «забота» работают как волшебство для любого учителя. Если бы вы хотели сказать родителю ― или ученику, если на то пошло, ― что у ребенка нет мозгов или сил, чтобы воплотить большие надежды, возложенные на него родителями, и вы просто сказали бы об этом именно так, то лишь вызвали бы гнев с их стороны. Однако любой хороший родитель никогда не сможет рассердиться, если кто-то волнуется о его чаде. Это были слова, которые показывали, что вы заботитесь о ребенке и хотите сделать его лучше.

― И вы не думаете, что это имеет некоторое отношение к объему работы? ― Аро казался заинтересованным, но также и немного раздраженным.
― Пока у меня не было жалоб от других учеников, ― заявила я.
― И что вы предлагаете?

Я поняла, что была на грани. Аро был не только родителем, который мог бы быть уговорен лишь моими речами, он был также учителем, знающим уловки, которыми обычно пользовались педагоги. Я должна была сформулировать свой ответ очень осторожно.

― Я хотела бы помочь ей. Она ― умный ребенок. Но я боюсь, что Джейн не будет принимать мою помощь, в последнее время она была немного… колючей.

В действительности я бы лучше вставила иглы себе в глаза, чем заниматься репетиторством с испорченным ребенком, но не было никакой необходимости в том, чтобы ее отец узнал об этом.

― Хм… Я подумаю об этом. ― Аро размышлял. Я была уверена, что он будет пристально наблюдать за мной в течение нескольких следующих недель.
― Как дела помимо этого? ― спросил он, откидываясь назад в кресле и закидывая руки за голову.

Я ожидала этого вопроса, как только зашла в офис. В конце концов, я была небольшим ярким примером для Аро. Мать-одиночка скромного происхождения в его штате была прекрасным протестом обвинениям в том, что он управлял учреждением, в которое не брали никого, кроме элиты.

― Все прекрасно, ― ответила я, зная, что во избежание дальнейших сомнений надо обязательно отвечать настолько коротко, насколько это возможно. Аро, казалось, думал, что он должен просто читать мысли своего штата. Как будто он имел право знать то, о чем мы думаем.

Я была спасена от дальнейшего допроса телефонным звонком и движением запястья была освобождена. Вздох облегчения вырвался у меня, когда я оказалась в коридоре. Казалось, что все прошло хорошо.

Если бы кто-то сказал мне шесть лет назад о том, что я буду учителем английской литературы в дорогой подготовительной школе на Манхэттене, я бы рассмеялась ему в лицо. Спустившуюся с небес на землю, немного скромную, преподающую таким, как Лорен? Никогда!

Каждое урок тянулся очень долго. Я всегда была застенчивым интровертом, а это точно были не самые подходящие качества для педагога. Но многое изменилось, когда я стала мамой. Я знала, что должна была занять устойчивую позицию в вопросах воспитания, или мое дитя станет испорченным ребенком. Я знала, что если хотела достигнуть чего-то, то должна была пойти и просто сделать это вместо того, чтобы сидеть дома, задаваясь вопросом о том, как это могло бы быть.

Но тогда, когда я была в колледже, один из моих профессоров предложил мне попробовать себя в преподавании, и, когда я только заканчивала магистратуру, мой консультант устроил собеседование в подготовительной школе Колумбии, которая присоединилась к колумбийскому университету и в которую я перевелась после того, как переехала в Нью-Йорк.

Сначала я была напугана необходимостью преподавать в классах, где были испорченные маленькие богатенькие детки, но вскоре поняла, что они не были так уж плохи. К счастью, неприятные испорченные детки ― вроде Алека и Джейн ― скорее были исключением из правил.

Большинство детей были точно такие же как и любые другие за исключением того факта, что у некоторых из них были платиновые кредитные карты, а у некоторых еще и нереально высокие запросы, удовлетворяемые их родителями.

Я поспешила спуститься к своему классу, ученики которого уже ожидали меня.

― Белла? ― окликнул меня Джаспер. ― Как прошел разговор с Аро?
― Все прошло хорошо. Думаю, у Джейн тоже проблемы.
― Эй, ты не против поменяться аудиториями со мной? Я хотел показать своим старшим видео, но DVD-проигрыватель в моем классе сломан.
― Конечно. Нет проблем. Просто подожди, пока я заберу свои вещи и учеников.

Я проводила своих студентов в аудиторию и начала урок. Я действительно любила преподавать. Мои уроки не были похожи один на другой, даже притом что нужно было повторить тот же самый учебный материал множество раз.

Моя проблема заключалась в том, что иногда я увлекалась материалом, который рассказывала, забывая обо всем вокруг. Я могла легко болтать все отведенное время. Не то что бы мои ученики возражали, но у меня же был учебный план, которому нужно было следовать.

На следующем уроке я снова оказалась увлечена драмой и страстями «Грозового перевала».

Сначала большинство моих учеников думало, что Хитклиф и Кэтрин были только парочкой наркоманов, которые делали свою жизнь и жизни окружающих несчастными. Постепенно они начали видеть основную страсть и отчаяние романа, так что теперь некоторые из ребят даже признавались в том, что полюбили эту историю.

Я подошла, чтобы сесть на край своего стола, как это было обычно. Но слишком поздно вспомнила о том, что у стола в аудитории Джаспера не было обычных четырех ног, как в моей, а только два.

Только я осознала, что присаживаться на край стола было плохой идеей, как проклятая столешница перевернулась, и я приземлилась на задницу. К счастью, сегодня я надела колготки под юбку, иначе могла бы серьезно оконфузиться. Я с трудом поднялась на ноги, к счастью, оказавшись невредимой.

Мои шестнадцатилетние ученики наблюдали за тем, как я привожу себя в порядок и пытаюсь согнать с щек подступивший румянец. Теперь уже не было никакой возможности заставить ребят сконцентрироваться на выходках Хитклифа и Кэтрин после того, что только что случилось. К счастью, до конца занятия оставалось только десять минут.

Остальная часть дня прошла по расписанию, и, когда звонок прозвенел, я издала вздох облегчения. Выходные. Время дышать и думать.

― Эй, Белла! Я слышал, у тебя был промах с моим столом! ― сказал Джаспер, заходя в теперь уже пустую аудиторию.
― Позволь только сказать, что мне и твоему столу необходимо сесть и серьезно поговорить о правильном количестве поддержки, ― ответила я.
― Все еще не решила насчет сегодняшнего вечера? ― спросил он.

Я забыла о том, что у меня были планы пойти куда-нибудь сегодня вечером с Джаспером, Эмметтом и несколькими другими друзьями …и Майком.

Я застонала. Столь приятные сны в прошлую ночь не принесли мне большого отдыха.

― Да, я приеду, но не могу обещать остаться надолго. Вчерашняя ночь у меня была жесткой, ― вздохнула я.

Джаспер знал достаточно о моем прошлом, чтобы понять значение этих слов.

Так легко было говорить с Джасом. Он всегда знал, что нужно сказать, и у него была странная способность заставлять тебя чувствовать себя более спокойным, более умиротворенным. Я даже думала рассказать ему больше об Эдварде, но не решилась. Он был другом Эмметта, поэтому всегда была опасность того, что брат будет подлизываться к нему за выпивкой ночью в баре.

― Ты в порядке? ― спросил он.
― Буду. ― Я пожала плечами и, захватив свою сумочку, двинулась к выходу. ― Увидимся в «О`Грейди».

---

Перевод: case

---