Глава 7. С чистого листа

Белла Свон

- Белла?

Он называет моё имя, и я застываю, не уверенная, что сказать в ответ. Я уже готова захлопнуть телефон, даже понимая, что у меня никогда больше не хватит смелости позвонить ему снова, потому что я и так чувствую себя отвратительно от того, что набрала его номер минуту назад, когда он снова говорит.

- Если это ты, не вешай трубку, ладно? – повисает пауза, он, видимо, ждёт моих действий, затем продолжает.

- Я думал о тебе, - он говорит спокойно и аккуратно, немного колеблясь, но уверено, а я в это время вспоминаю, как он уезжал из нашего дома. – Чем занимаешься? Ты в порядке?

Я прикусываю язык, чтобы ничего не ответить. Мне хочется сказать, что я тоже думала о нём. Звучание его голоса, такое ясное, обращённое только ко мне, приносит воспоминания. Кровь приливает к щекам, когда я вспоминаю, когда в последний раз могла смотреть на него прямо.

- Это, вероятно, наитупейший вопрос. Прости, - в телефонной трубке снова тишина. И я начинаю понимать, что скорее всего ситуация повернётся таким образом, что мы оба будем молча сидеть в этой неудобной тишине, пока я не найду в себе сил заговорить. Не уверена, что лучше – это молчание или то, что он заговорит о произошедшем между нами, ведь, как мне кажется, он может сделать это в любую минуту. Мои пальцы нащупывают кнопку «отбой» на телефоне, но я не могу заставить себя нажать её. Теперь, когда я снова слышу его голос, я не могу отказаться от этой малости, и, как мне кажется, он тоже.

- Я… когда я думал о тебе, то понял, что почти ничего не знаю о твоём прошлом, и ты совсем мало знаешь обо мне. Так что, хм… - он на секунду замолкает и делает глубокий вдох. – Ну, мой отец военный. Мы много переезжали, пока я рос, но последние семь лет мы осели в Техасе, в Форт-Худ. Это в пригороде Киллина, совсем недалеко от Остина, - он запинается и прочищает горло. В своём взбудораженном состоянии я пересекаю комнату и выключаю верхний свет.

Теперь, в темноте я могу полностью сосредоточиться на голосе Джаспера, долетающим до меня через сотни миль. Я стараюсь не думать о том, как он произносит моё имя или о том, как это звучало, когда он выдыхал его, прижимая меня к стене. Он продолжает говорить, и я опускаюсь на свою кровать.

- У меня есть младшая сестра Люси. Она реально ненавидела все эти переезды, и как только мы были готовы сорваться с привычного места, убегала. Первые пару раз все просто с ума сходили от её выходок, но, как оказалось, её всегда можно было найти в одном и том же месте – на ближайших качелях. И неважно, чей это был двор – её было легко найти. В последнюю её подобную выходку мы просто погрузили всё в микроавтобус и поехали до ближайшей площадки, там она и качалась. Мы припарковались за углом и ждали, и минутой позже она вся в слезах выбежала на улицу, - он мягко смеётся, а я невольно улыбаюсь, чувствуя, как исчезает моё напряжение. Его голос может быть успокаивающим, но смех – заразителен. И я счастлива, что он начинает звучать более легко, чем несколько минут назад, в самом начале нашего разговора.

- Я решил выбрать Университет в Вашингтоне, потому что подумал, что это самый простой способ самостоятельно обустроиться на новом месте, к тому же, как я слышал, тут прекрасные места. Я не особо люблю затяжные дожди, но всё не так плохо, как говорят некоторые.

Он говорит уже свободно, а я зарываюсь в своих подушках, удивляясь, какое милое направление выбрал себе наш «разговор», когда внезапно слышу звук поворачивающего ключа от двери. Я сажусь на кровати, не понимая, почему Кейт вернулась домой, затем у меня мелькает мысль: как объяснить ей, что я сижу в темноте с телефоном? Её неодобрительный взгляд определённо убьёт то небольшое количество мира и душевного спокойствия, что подарил мне разговор с Джаспером.

Я не хочу… не хочу этого делать, но я не могу просто повесить трубку, пока он говорит. Моё молчание – это одно, а вот оборвать разговор на полуслове – совсем другое.

- Джаспер, - он моментально замолкает. – Мне надо идти, - шепчу я. – Мне жаль.

Я закрываю телефон, не дожидаясь ответа, и встаю рядом с кроватью как раз тогда, когда через открывшуюся дверь вваливаются Кейт с Гареттом.

- Ох, Белла, прости! Мы тебя разбудили? – спрашивает Кейт, заходя в комнату и окидывая взглядом мой совсем не спальный наряд.

- Нет, я заснула, пока читала, - оправдание довольно таки слабенькое, но Кейт улыбается и кивает, прежде чем я направляюсь в общую ванную.

Когда я возвращаюсь и ложусь в постель, я рада, что вид Кейт и Гаррета, обнимающихся на кровати, больше не рождает во мне тех паршивых чувств, как ранее.

Уже проваливаюсь в сон, когда мне приходит в голову, что Джаспер вообще никак не упомянул о том, что происходило в отцовском кабинете – даже не намекнул. Я стараюсь не зацикливаться на этом, но не могу сдержать улыбки, погружаясь в мир грёз.

Впервые за две недели я сплю спокойно.

. . . . .

Ночью понедельника я пребываю всё в том же спокойном состоянии, и уже начинаю надеяться, что, возможно, всё налаживается. Но тяжёлое, словно плотное покрывало, мрачное чувство возвращается ко мне вместе с приходом вторника, и даже длинный телефонный разговор с Питером не помогает. И даже больше, в среду у меня кошмар, в котором мне звонит Билли, чтобы сообщить новости о Питере, - это всё ухудшает во сто крат.

В четверг вечером я сижу в научной библиотеке, пытаясь собрать воедино свои записи по геномике и подавляя навязчивое желание снова позвонить Джасперу. Теперь, когда у него есть мой номер, я почти жажду, чтобы он сам позвонил мне, но его техасский код не вырисовывался на дисплее моего телефона ни разу за неделю. Я отбрасываю эти мысли; что может принести мне ещё один разговор с ним? Да, ничего хорошего. Не знаю, готова ли я заговорить с ним, и хватит ли у него терпения на очередной односторонний разговор. К сожалению, сейчас даже более чем в воскресную ночь все мои мысли сконцентрированы на нём и на сексуальном тембре его голоса.

- Белла?

Моё колено резко ударяется в нижнюю сторону столешницы, когда меня резко возвращают к действительности. Миссис Коуп, библиотекарь, стоит прямо перед моим столом.

- Ты в порядке, милая? Библиотека закрывается через несколько минут, и я не хочу, чтобы ты оказалась тут запертой на всю ночь, - она улыбается мне, но выглядит слегка обеспокоенной, и мне интересно, сколько раз она окликнула меня прежде чем я услышала её.

- Да, всё хорошо, - я начинаю собирать свои книги и записи, шокированно замечая, что уже почти десять, последний раз, когда я смотрела на свой телефон, было чуть больше половины девятого.

Воздух необычайно прохладен для февральской Лос-Анджелеской ночи. Мои тонкие брюки и толстовка с короткими рукавами совсем не согревают меня, так что, вернувшись домой, я дрожу от холода. Кейт пока не пришла, и ноутбука на её столе тоже нет, так что полагаю – она с Гареттом.

Я забираюсь на кровать, зарываясь в одеяло. Лежа в темноте, в тиши своей комнаты, могу подумать о папе, о том, как бы он покачал головой, ругая, что я нацепила босоножки в феврале. А я пыталась сто раз объяснить ему, как хочется ловить хорошую погоду, пока это возможно. Прожив полжизни в скучном, вечно дождливом Форксе, я редко одевала шорты, босоножки и топики. Но теперь, в Лос-Анджелесе, я могу носить их, когда захочу, в любое время года, независимо от прогнозов. Помню, как на первом курсе, когда я заболела посреди зимы, папа собрал мне громадную аптечку со средствами от простуды и годовым запасом носовых платков, просто я целый месяц ходила в слишком лёгкой одежде. Он приложил к своей посылке какую-то глупую открытку, она лежит где-то в моём ящике, спрятанная.

На этот раз моё решение позвонить Джасперу оказывается гораздо менее импульсивным. Поворачиваясь на спину, я смахиваю слёзы одной рукой, другой, листая список абонентов в телефоне. Несколько минут я смотрю на его имя, ожидая неизменной паники. И она приходит, но уже не такая сильная, как в прошлый раз, да и желание вновь услышать его голос и ощутить то успокоение, что он приносит мне, затмевает все остальные чувства.

Это похоже на то, что я чувствовала по отношению к нему в Форксе, то же самое состояние. Он не возражал тогда, надеюсь, и сейчас не будет.

Пока идёт набор, мысли в моей голове перескакивают одна на другую. Может, он не захочет разговаривать со мной. Может, он занят и не сможет ответить. Худшее – он может быть с моим братом.

Но он поднимает трубку на втором гудке, слегка запыхаясь.

- Привет, Белла.

Слова опять никак не идут с языка, и я закрываю глаза, ожидая, что он скажет.

И Джаспер не растерялся, быстро продолжая. – Я рад, что ты снова позвонила. Не знал, станешь ли ты… Пит сказал, что вы разговаривали пару дней назад, и что ты была расстроена… Я волновался.

Его голос был искренним, и я снова сожалею, что практически выгнала его из дома. Может, если бы я дала ему возможность поговорить со мной, всё это могло кончиться… или продолжиться… с гораздо меньшим чувством вины и неопределённости.

- Признаюсь, я надеялся, что ты внесёшь свою лепту в наш разговор на этот раз… - его тон достаточно лёгкий, ясно, что он поддразнивает меня. И я начинаю забывать, почему я молчала в первый раз, правда эти мысли приносят воспоминания о папе и страданиях, всё это словно волна накатывает и проходит сквозь моё тело, выливаясь в один долгий протяжный вздох.

Я прижимаю колени к груди и закрываю глаза, желая, чтобы эти чувства не переполнили меня окончательно. Но слёзы, что на какое-то время оставили меня, возвращаются. Я слегка отодвигаю от лица телефон, чтобы Джаспер не мог слышать моих всхлипов. Моё поведение в Форксе напоминало поступки психбольного, а теперь я звоню ему и молчу, уверена, он точно думает, что я двинулась. Несмотря на это не хочу, чтобы он считал, что я звоню ему в поисках сочувствия и жалости, потому что это не так. Не уверена, что могу сейчас логически объяснить, почему второй раз набрала его номер, но это не из-за того, что мне нужен кто-то, кто чувствовал бы себя плохо из-за меня.

- Всё в порядке, Белла, я подожду, когда ты будешь готова.

Я медленно выдыхаю, стараясь выровнять сбившееся дыхание. Если я когда-нибудь наберусь смелости заговорить с ним, первое, что скажу Джасперу, будет «спасибо».

Сегодня Джаспер рассказывает, как он проводит свободное время со своими друзьями. Я не слишком удивляюсь, узнавая, что мы имеем схожие вкусы в некоторых вещах. На самом деле, я даже рада, что у нас немало общего, что не связано с теми событиями, и что мы просто случайно встретившиеся и понравившиеся друг другу люди, имеющие свои точки соприкосновения. Осознание этого делает то, что я чувствовала к нему – и до сих пор чувствую – менее запутанным.

Я посмеиваюсь про себя, когда он рассказывает, что он рассматривал колледж на Восточном побережье из-за музыки, которая родилась в этих краях.

- Это звучит глупо, выбирать колледж по такой причине, но вроде как сработало, - добавляет он.

Когда он говорит о своём желании посетить четырёхдневный музыкальный фестиваль на Восточном побережье, мой разум тут же любезно подкидывает мне идеи о том, чтобы провести две недели в непосредственной близости с Джаспером Уитлоком, наслаждаясь природой и звуками удивительной музыки.

Джаспер рассказывает, что мой брат прошлой зимой затащил его поиграть в мини-футбол, а в этом году он уже капитан их полуофициальной сборной. Мне кажется, звание капитана ему идеально подходит. После тех дней, что мы провели бок о бок в Форксе, я могу сделать вывод, что он всегда спокоен и собран. Может, он вёл бы себя по-другому, если бы знал папу, но его не могло не затронуть происходящее вокруг, пока он был в Форксе. Тем не менее, за исключением двух моментов, он оставался неизменно спокойным. А те два раза – первый на похоронах, а второй – в кабинете со мной, когда он ненадолго потерял свою выдержку, попадают под понятие «смягчающие обстоятельства». Я представляю Джаспера, как парня, который всегда знает, что делать в критической ситуации, парень, который может найти выход из любой, даже самой дерьмовой ситуации. Может, отчасти, поэтому меня так влекло к нему всю ту неделю.

И может, именно поэтому, в его голосе нет ни капли раздражения, пока он рассказывает истории из своей жизни девушке, которую едва знает и которая даже ничего не говорит ему в ответ.

Несколько раз я балансирую на грани, почти готова нарушить тишину и задать несколько вопросов, чтобы узнать больше. Мне интересно, читал ли он Воннегута, пока был в Форксе, потому что хотел или для учёбы. Какие у него были мысли после просмотра «После прочтения сжечь», и мне интересно нравится ли ему «Фарго» или он считает, что «Старикам тут не место» лучше? Если я снова позвоню ему, или если он позвонит мне, мне надо как-то преодолеть себя и прорваться сквозь эту хрень, что я делаю прямо сейчас.

Пока слушаю его, думаю, что на занятиях по микробиологии в аудитории было бы значительно тише, если бы он стоял один на один с залом и просто говорил на любую тему, он бы в любом случае с лёгкостью удерживал внимание всех присутствующих.

Когда он рассказывает о хоккейном матче, на котором он был в прошлом году, меня осеняет, что я больше не связываю ни его голос, ни его слова с изображением его обнажённого. Я просто слушаю его, слышу его, а не эхо собственных воспоминаний.

Примерно через полчаса, он замолкает, и пауза затягивается. Когда он начинает говорить, его слова разочаровывают меня. – Очень не хочу этого делать, но мне надо идти.

Я рывком сажусь на кровати, словно могу физически схватить и остановить его. Сердце начинает биться быстрее, и я хочу попросить его не класть трубку, остаться ещё немного со мной, но я не могу даже просто говорить с ним, и конечно, не в состоянии сделать и этого.

- Ты ещё позвонишь?

Я киваю в темноте, уже зная, что позвоню… как-нибудь снова.

- Ладно, пока, Белла.

Пауза затягивается, и прежде чем она закончится, я шепчу. – Спокойной ночи, Джаспер.

Я слышу его выдох и чувствую улыбку в его голосе. – Сладких снов, Белла.

Пока мы разговаривали, мои слёзы высохли. Вместо холода и одиночества, пришло ощущение уюта, мне так комфортно, слова Джаспера укутали меня, словно мягкое тёплое одеяло. И только утром, когда Кейт говорит, что была удивлена, вернувшись и увидев меня спящую, понимаю, что я не почистила зубы и даже не сняла бюстгальтер, прежде чем провалиться в сон.

. . . . .

- Уверена, что не хочешь перекусить с нами? – Кейт закидывает на плечо сумку, пока Гаретт прибирается на нашем лабораторном столе.

- Нет, спасибо. Я пойду домой, мне ещё надо готовиться.

- Тебе перехватить чего-нибудь?

- Нет, не надо, - я заканчиваю запихивать учебники в сумку и жду Гаретта вместе с Кейт.

Кейт хмурится и тычет мне в бок.

- Что, чёрт возьми, это было? – я потираю рёбра, которых коснулись её острые ногти.

- Тебе надо питаться. Ты совсем отощала.

- Совсем отощала? Я думал этот эпитет к женщинам не применим, - удивляется Гаретт, присоединяясь к нам. Кейт, сузив глаза, смотрит на него, но тот целует её, прежде чем мы поднимаемся по ступенькам аудитории к выходу.

Я пожимаю плечами, не желая и дальше развивать эту тему. У меня не было аппетита, может, именно из-за этого я теряю вес, хотя не думаю, что так уж похудела.

- Мы всё равно захватим тебе что-нибудь хочешь ты этого или нет. Мы ненадолго, - я не спорю; когда Кейт возлагает на себя какую-нибудь миссию, её ничто не остановит. Мы махаем друг другу, когда наши пути расходятся, и я по-прежнему шагаю в сторону нашей комнаты в общежитии.

Через пару минут мой телефон в кармане вибрирует. Я немного разочарована – и недовольна этим – когда смотрю на экран и вижу, что это Питер. Мы говорим стандартное «привет» и «как дела», обмениваемся новостями за неделю. Часть пути я провожу за непринуждённым разговором, рассказывая о том, как воспользовалась неправильной формулой в лабораторной, которую делала вместе с Кейт и Гареттом, потому что мы отвлеклись, когда Питер говорит то, что привлекает моё внимание.

- Что-что, Питер?

- Я говорю, привет тебе от Лорен.

- Лорен? – я благодарно улыбаюсь парню, придерживающему двери общежития для меня, и начинаю подниматься по лестнице, пока жду ответа от Питера. Насколько мне известно, до похорон они особо и не общались.

- Да… Мы списывались по электронке и всё такое. У нас тут вечеринка в субботу, и она собирается приехать и остаться на весь уикэнд со мной, - он говорит это таким тоном, который всегда приберегал для тех случаев, когда пытался что-то получить в обход родителям. Это как бы подразумевает: «если я скажу, что это не случайность, совсем незначительное происшествие, может никто и не заметит». Такой тон срабатывал с мамой, не с отцом и не со мной.

- Вечеринка? – я понимаю, что повторяю за ним, словно попугай, но я знаю, что только так могу что-то вытянуть из него. Чем короче мои вопросы, тем больше информации он выдаст.

- Да, здесь, в общаге. Наш староста сейчас поехал к своей девушке в Китай или куда-то в том направлении, так что есть повод устроить веселье прямо в общей гостиной. Ну, ещё у кучи парней день рождения в этом месяце, да и решили заодно все вместе отметить День Святого Патрика… заранее.

- Звучит классно, Питер, - он фыркает, соглашаясь. Я уверена, что он звонит конкретно из-за Лорен, так что я перевожу разговор на неё. – Значит, Лорен, да? А что там с ней? Я думала, вы двое решили, что ничего у вас путного не выйдет?

- Не знаю. Это не значило, что «ничего не выйдет», тогда это было просто «не выходит». Она очень помогла мне в день… в день похорон. Мы снова заобщались и вот подумали, что надо бы встретиться, может, что и получится.

Я пытаюсь улыбнуться себе, заходя в комнату. Лорен мне никогда особо не нравилась, но она всегда хорошо относилась к моему брату. Если у них всё сложится, я буду рада за Питера, хоть меня и начинает терзать эгоистичная мысль о том, что всего через пару месяцев, брат будет там, на другом конце страны, уже официально со своей девушкой, в окружении всех своих друзей, а я торчу здесь совершенно одна. Я понимаю, что мыслю как-то мелочно и даже отчасти злобно, поэтому стараюсь выкинуть это всё из головы.

- Питер, это же здорово. Надеюсь, всё будет хорошо. - Плюхнувшись на свою кровать, я начинаю думать, как привести в порядок свои мысли.

- Спасибо, Беллз. Кстати, раз уж мы заговорили о днях рождениях, на днях Джаспер спрашивал, как у тебя дела.

Меня это немного напрягает, я задумываюсь о том, что Джаспер мог рассказать Питеру, какой сталкер его сестра - звонит и молчит в трубку, причём не раз и даже не два. Но голос Питера звучит непринуждённо. - Мило с его стороны. А он как там? И при чём тут дни рождения?

- Вообще-то у него день рождения сегодня. Недавно видел его, он как раз шёл в бар с друзьями.

Джаспер не упоминал о своём дне рождении, когда мы разговаривали на прошлой неделе, но он не из тех, кто стал бы болтать об этом, поэтому я нисколько не удивляюсь. - Поздравь его от меня, ладно?

Он соглашается передать поздравления, а я рада тому, что сдерживаюсь и не выдаю ему всю тираду о своих нелепых звонках Джасперу.

Мы болтаем ещё несколько минут, пока Питер не говорит, что ему нужно успеть что-то сделать, прежде чем пойти в бар к друзьям. Я закрываю телефон и медленно сажусь на кровати.

Моё сердце колотится как бешеное с тех пор как Питер произнёс его имя, "Джаспер". Вряд ли из-за страха о том, что Питер мог узнать о моих звонках, потому что моё сердце нисколько не успокаивается после разговора, напротив, готово вырваться из груди. Несколько раз глубоко вздохнув, я обдумываю, хорошая ли это идея или ужасная, звонить Джасперу под более-менее человеческим предлогом.

Его номер первый в журнале вызовов. Питер сказал, что он пошёл отмечать, поэтому вряд ли ответит. Тут я осознаю, что звонить ему в то время, когда он занят не менее нелепо, чем звонить без цели поговорить, но понимаю, это отговорка. Может, в следующий раз я позвоню и сделаю это с намерением поговорить.

Продолжая ворчать на себя, причитая о своей глупости, я нажимаю кнопку вызова. Мысленно я репетирую "привет, с днём рождения", пока жду голоса Джаспера, как предполагаю, на автоответчике.

Но к моему удивлению, он отвечает на звонок. Сквозь шум переполненного бара, я слышу удивлённое: - Белла?

Я удивлена не меньше, реакция происходит на уровне инстинкта, мой рот раскрывается прежде, чем мозг успевает обдумать это. - Джаспер. Привет.

- Подожди секунду? - Шум становится тише, затем исчезает вовсе. - Вот, просто нужно было найти место потише.

- Прости, что отвлекаю от друзей, - бормочу я.

- Ничего страшного. Ты не отвлекаешь. Как ты?

Я чувствую, как начинаю улыбаться, как только понимаю, что весь такой невозмутимый Джаспер Уитлок чуть ли не мямлит в ответ. Услышав, что он нервничает, я, наконец, немного успокаиваюсь и бешеный ритм сердца начинает приходить в норму. Пока не прошло слишком много времени для того, чтобы он успел подумать, что это очередной односторонний монолог, я напоминаю себе причину звонка.

- Я просто хотела поздравить тебя с днём рождения. Питер сказал, что сегодня.

- Да, уже двадцать два. Спасибо.

- Веселишься?

- Ну, здесь пиво и по телеку хоккей, в общем, неплохо отдыхаем... - Чуть тише он добавляет: - Так хорошо, что ты позвонила. Может это как-то странно.

- Нет. Это не... Я рада, что позвонила.

- И я, тоже рад.

Внезапно я чувствую необходимость рассказать ему всё-всё, что знаю, расспросить его обо всём, но его ждут друзья. - Придётся отпустить тебя к друзьям.

- Нет, Белла...

- Я не хочу задерживать тебя. Просто хотела поздравить.

- Эй, сегодня же мой день рождения, так?

- Это всё слухи... - Я нагло соврала в ответ успокаивающему меня голосу.

- Могу я загадать желание?

- Не знаю, ты уже задувал свечи? - У меня вырывается смешок, когда я представляю Джаспера в весёлом праздничном колпаке.

- Вообще-то, да. Ну так что там с моим желанием?

- Да пожалуйста. Не знаю, чем могу помочь тебе отсюда, но посмотрим, может я найду свою волшебную палочку.

- Расскажи что-нибудь о себе.

Его просьба настолько проста, что сбивает с толку. - Ну...

- Давай, Белла. Ты часами слушала мою болтовню. Расскажи хоть что-нибудь.

Ещё какое-то мгновение назад у меня был целый список того, о чем я хочу рассказать ему, а сейчас мне ничего не приходит в голову. Мне никогда не нравилось говорить о себе, и пусть даже Джаспер уже два раза только и делал, что рассказывал о себе, я всё равно чувствую себя неловко. Набрав воздух в лёгкие, я собираюсь с духом.

- Хорошо, что бы ты хотел узнать? Твой день рождения, выбирай.

Некоторое время он думает. - Ну, например, что ты собираешься делать после выпуска? Я ведь совсем не знаю.

- Ну, - начинаю я немного нерешительно. Один процент моего мозга, ну или сердца, который я всячески пытаюсь игнорировать, который заставляет меня думать о Джаспере не просто как о друге, напоминает о себе и указывает мне на то, что я не должна ему рассказывать об этом. В итоге, верх берут оставшиеся девяносто девять процентов. - Я собираюсь поступить на год в аспирантуру в Национальный институт здравоохранения, а потом в магистратуру.

- И это, наверно, где-то на восточном побережье, так?

- Да, институт в штате Мэриленд. Магистратура в Джорджтауне.

Мучительную секунду я жду его ответа и пытаюсь не придавать значения тому, что слышу в его голосе, потому что это просто невозможно и чертовски нелепо. - Правда? Значит, Джорджтаун? Это здорово!

- Я с детства мечтаю учиться там. Сначала хотела поступать на юридический факультет, но в старшей школе передумала, когда всерьёз заинтересовалась наукой.

- Я знаю, у них там ещё много спортивных программ. - Он не развивает свою мысль, а мне очень хочется узнать его мысли.

- Да, в óкруге (прим. пер. Колумбии) очень много спортивных программ. Баскетбол, хоккей, бейсбол, футбол. По-моему, это один из немногих городов, где представлено обучение практически по всем основным видам спорта. - Я улыбаюсь, как загордились бы мной папа и Питер, узнай они, что я упомянула этот факт.

- Да, так и есть. Колумбия - это классно. Так много возможностей открывается для кого-то с профессией спортивного менеджера. Там будет потрясно, тебе понравится.

- Очень надеюсь на это. Это как минимум на три года, поэтому я по-крупному вляпалась, если потрясно не будет. - Я стараюсь поддерживать шутливый тон беседы, но не знаю, насколько преуспеваю в этом. Вдруг я вспоминаю о том, что Питер снова с Лорен, и моё сердце неприятно сжимается. - Думаю, тебе действительно пора идти, пока тебя не начали разыскивать с собаками и не заставили пить прямо на парковке.

- Ты даже не представляешь, насколько твои слова могут оказаться близки к правде, - хмыкнув, отвечает он. - Спасибо, что позвонила, Белла. Ты сделала этот день и меня счастливым.

- Тогда, надеюсь, что теперь день рождения пройдёт ещё лучше.

- Ну, это вряд ли, - отвечает он. Реакция моего тела не заставляет себя ждать: сердце снова сбивается с ритма, я не могу разобрать шутит он или говорит серьёзно, по коже пробегает дрожь, без сомнения вызванная Джаспером и его голосом.

- Хорошо тебе провести время, Джаспер.

- И тебе, Белла. Ещё раз, спасибо.

- Да не за что.

Так заканчивается наш разговор. Я сворачиваюсь клубочком поверх одеяла, чтобы подумать о том, что происходит. Мне хочется поверить в то, что он говорил о Колумбии, побольше узнать об этом, но я не позволяю себе подняться с кровати. Он совсем не знает меня. Пытаясь абстрагироваться от грусти, я сосредотачиваюсь на том, чтобы похвалить себя за то, что у меня хватило мозгов на более-менее внятный разговор с парнем, который, как мне кажется, полностью поселился в моей голове.

Спустя полторы недели, наш пятый разговор. После того, как я наконец-то начала разговаривать с ним, уже в четвёртый раз было проще звонить. А в этот раз кажется, будто мы знакомы вечность.

Мы болтаем уже двадцать минут, когда я вспоминаю о том, что давно хотела узнать. Я много думала об этом.

- Что значит твоя татуировка? - Та, которую я заприметила, когда мы были раздеты, еле сдерживаюсь, чтобы не выдать всю мысль целиком.

- Моя татуировка?

- Только если не хочешь, не рассказывай.

- Нет, всё в порядке, просто... неважно, в общем. - Я думаю, вспомнил ли он сейчас также, как и я, о том, откуда знаю о том, что написано на его спине. - "Я знаю, что был рождён и мне суждено умереть, но это моя жизнь."

- Перл Джем, - говорю я, узнав строки песни "I Am Mine" (при. пер. "Я принадлежу себе"). Он уже рассказывал о своей любви к этой группе, и это объясняет, почему в Форксе он пришёл ко мне в комнату, когда у меня играл их альбом "Vitalogy" (прим. пер. "vital" - жизненный, дословно vitalogy - наука жизни). Я не знала, может он использовал это как предлог, чтобы поговорить со мной, но сейчас, когда мы уже так много разговариваем, мне всё равно не по себе от того, что его ко мне в комнату могла просто привести музыка. Но то, как он смотрел на меня, как приблизился... Я тут же выкидываю эту картинку из головы, потому что я уже выкинула из головы то, что произошло между нами. Я знаю, что он хотел меня, но ведь он парень... Такой ход мыслей совсем не помогает мне, поэтому я просто прекращаю думать, не желая рушить этот разговор размышлениями о том, чего нельзя изменить.

- Да. А прямо над цитатой...

- Подожди-ка, ещё одна?

- На шее. Видимо под волосами не было видно. Наверно, мне стоит пойти постричься...

- Не смей, мне нравятся твои волосы, - отвечаю я, не подумав, вспоминая, как Джаспер отходит от меня в кабинете и как его татуировка меняет форму с движением его рук. Мне бы хотелось, чтобы тогда у нас было достаточно времени на то, чтобы я успела внимательно изучить цитату на его спине и заметить татуировку на шее.

- Что ты только что сказала? Тебе нравятся мои волосы? - В его голосе я слышу изумление и краснею от своего необдуманного признания, после чего решаю пойти на попятную и скрыть очевидность произнесённого ранее.

- Да, у тебя привлекательные локоны.

- Эй! "Привлекательные" неправильное слово.

- Говорю, как есть, - отвечаю я, усмехаясь над его милым негодованием. Милым... Я качаю головой и стараюсь вернуть разговор в нормальное русло, пока мы не зашли слишком далеко. - Ладно, расскажи лучше о тату на шее.

- Это Уроборос. Дракон, который...

- Ест свой хвост.

- Да, правильно.

- Когда ты их сделал?

- Цитату из песни после второго курса... после того, как произошло кое-что. А Уробороса в прошлом году. Мы обсуждали эту тему на религии, мне понравился такой своеобразный символизм.

- Непрерывное возрождение жизни из прошлого?

- Да. Тогда я был... не знаю, в депрессии, после того, как стало ясно, что игра бейсбол мне больше не светит. А я играл сколько себя помню. Для меня бейсбол был своего рода опорой - куда бы я ни пошёл, ни переехал, везде была Малая лига (прим. пер. бейсбольная лига для мальчиков и девочек 8-12 лет). Когда мне пришлось забыть об этом, я не знал, что дальше делать.

- Но ты разобрался в себе?

- Думаю, да. А символ мне понравился, потому что из смерти... или из конца всегда следует начало новой жизни, чего-то нового. Даже если это новое не всегда то, чего ты ожидаешь. - Последнее он произносит чуть тише, не думаю, что это относительно татуировки.

Мы молчим некоторое время. Я обдумываю его слова, и мне очень любопытно узнать, что значит "когда произошло кое-что", но я не спрашиваю. - Это всё интересно. Мне всегда нравится, когда татуировки несут в себе какой-то смысл. Одна девушка, одна из моих соседок по этажу на первом курсе, наколола огромного непонятного жирафа на ноге - она увидела рисунок в меню её любимого ресторана. Он был в форме дерева. Думаю, через несколько лет она будет жалеть.

- У меня в проекте ещё бабочка или колибри. Хочется чего-нибудь такого, мужественного.

- Уверена, тебе пойдёт, - отвечаю я со смехом. - А я думаю сделать тату на запястье, может быть. - На прошлой неделе мне в голову пришла идея сделать что-нибудь напоминающее о папе, но я пока не решила, что.

- Правда? Если приедешь к Питеру, могу отвести тебя к парню, который работал со мной.

Я молчу. Впервые один из нас нарушил эту невидимую границу между телефонными звонками и реальностью и предложил развитие наших разговоров в нечто большее.

Моё восхищение этой идеей выражается в неловком молчании.

- Ну, если тебе, конечно, понадобится компания. - Голос Джаспера звучит так, словно он очень старается скрыть своё разочарование, снова пытаясь вернуть нас на ступеньку назад, к нашей обычной непринуждённой беседе.

- Было бы просто классно. Уверена, я буду очень нервничать, если решусь. Я плохо переношу вид крови и всего такого.

- Значит учишь биологию, но врачом становиться не собираешься?

Я благодарно хватаюсь за новую тему в разговоре. - Нет, это точно. Хоть и...

До конца разговора мы болтаем на привычные темы, не затрагивая никаких причин и следствий.

Это радует мой здравый смысл, но сердце остаётся разочарованным.

. . .

Мой телефон был в моей руке, когда я провалилась в сон; поэтому мне не приходится искать его, когда я просыпаюсь в два часа ночи от кошмара одна в комнате чуть не крича, вся в слезах.

- Звони в любое время, - сказал он на прошлой неделе. Уверена, он не имел в виду "ночью", но мне необходимо... что-то. Что-то, с чем он может помочь мне. Я тут же чувствую себя виноватой за то, что звоню Джасперу, когда могла бы позвонить брату, но Питер был в Форксе все выходные, улаживая дела с домом и завещанием папы, он наверняка очень устал. К тому же, пора ему передохнуть, он и так постоянно утешает меня.

Джаспер отвечает после третьего гудка, его голос звучит как-то грубо. - Да.

- Привет, Джаспер. Прости, что звоню... - Я пытаюсь унять дрожь своего голоса, но мне это совсем не удаётся.

- Белла, что случилось? - Грубость сменяется беспокойством, а я пытаюсь подавить комок слёз, застывший где-то в горле. - Белла? - В этих двух слогах он выражает всю обеспокоенность, чем заставляет меня рыдать сильнее. - Эй, всё хорошо...

Он успокаивает меня, говоря те слова, которые от любого другого звучали бы банально; из его уст они вылетают, как просьбы и обещания. Моя небольшая истерика и его нежные слова мешают воспринимать то, что Джаспер продолжает говорить, но не думаю, что мне может показаться, что он шепчет: - Мне так хотелось бы быть там с тобой, чтобы успокоить тебя, милая.

Слёзы затмевают всё перед моими глазами, потому что всё, чего я действительно хочу, помимо того, чтобы папа был жив, это то, чтобы Джаспер был со мной. В моей памяти до сих пор ясны те несколько секунд, когда он обнимал меня перед поминальным ужином - его руки давали мне успокоение.

Несколько минут спустя, я успокаиваюсь и могу говорить и дышать ровно.

- Прости, что разбудила, - бубню я. Я достаю уже пятнадцатый носовой платок из коробки рядом с моей кроватью.

- Мисс Свон, если вы извинитесь ещё хоть раз...

- Что тогда? Что будет, мистер Уитлок? - Я чувствую, как мои губы расплываются в улыбке, пока я протираю платочком нос.

- Давайте просто согласимся на том, что я перестану отвечать за свои действия.

Я хихикаю, не успев сдержаться.

- Тебе лучше? - спрашивает он.

- Да, но... - Я не решаюсь продолжить, беспокоясь, что он посчитает меня дурочкой, потому что я уже должна была придти в себя, прорыдав ему в ухо.

- Но..?

- Что если мне снова приснится кошмар? - шепчу я. - Мне кажется, что всё хорошо, а потом сниться ещё один плохой сон или что-то напоминает о прошлом кошмаре...

В ответ я слышу тишину. Но он спасает меня как раз в тот момент, когда я уже собираюсь извиниться, чтобы исправить эту неловкую ситуацию.

- Что скажешь, если я "повишу" на телефоне, пока ты засыпаешь? И потом подожду ещё, чтобы убедиться, что ты в порядке? Если ты проснёшься, я уже буду с тобой.

Меня накрывает ураган всех моих опасных воспоминаний и эмоций, по коже пробегают мурашки от возможности остаться на всю ночь с Джаспером, пусть и по телефону. Но я помню, что ему рано на учёбу, а он уже и так не выспится из-за меня. - Джаспер, ты не обязан...

- Я знаю, Белла. Но я так мало могу сделать для тебя, находясь тут... - Настойчиво отвечает он. - Я хочу убедиться, что ты заснёшь. По крайней мере, так я буду уверен, что ты там в порядке.

- То есть это тебе самому нужно? - Я пытаюсь поддразнить его.

- Если ты согласишься, то да.

Мне хочется проявить больше благородства и отправить его спать, но моя эгоистичная сторона побеждает. - Хорошо.

Я устраиваюсь под одеялом, пытаясь найти удобное положение для сна с телефоном у уха так, чтобы кнопки не впивались мне в кожу. Грегор переехал в мою постель на постоянное место жительства, другой рукой я обнимаю его.

- Тебе удобно?

- Да. А тебе?

- Да.

Несколько минут мы разговариваем. Джаспер рассказывает о тесте, который будет писать в среду на уроке по расовым отношениям. Я говорю об интересной статье, которую читаю к уроку бактериологии. Он изображает, что зевает во время моего рассказа о новой лабораторной и в итоге мы вместе тихо смеёмся. Мне не хочется засыпать, но в какой-то момент границы предметов становятся расплывчатыми и мои глаза закрываются.

Последнее, что я слышу прежде чем провалиться в сладкий сон, это тёплый шёпот Джаспера: - Спокойной ночи.