- Как ты думаешь, как она смогла справиться со всем этим? Она несколько раз видела призраков, а в конце еще и Майлс умер!

- Но гувернантка была слишком идеализированной. Автор боготворила Джейн Эйр, - он замолчал и посмотрел на мое смущенное лицо. - Это роман Шарлотты Бронте. Джейн - гувернантка, она влюбляется и позже выходит замуж за своего хозяина, - я понимающе кивнула, обдумывая информацию. Он продолжил, - героиня отчаянно хотела быть всем для своего богатого мужа, вероятно, это и повлекло за собой такое живое воображение. Плюс, никто больше никогда не признавался, что видел призраков.

- Ладно, а что с Майлсом?

- Я… у меня никогда не получалось понять это, - я улыбнулась, услышав, как ослабевает уверенность в его голосе. Вчера Эдвард выбрал для меня "Поворот Винта", новеллу о призраках Генри Джеймсона. Часть меня задавалась вопросом, неужели он выбрал эту небольшую историю, для того чтобы мы могли скорее увидеться? Я надеялась на это.

- Возможно, автор сделала это нарочно. Может быть, она хотела, чтобы люди думали иначе?

- Да, может быть, - усмехнулся он.

Вчера, около часа, мы говорили о "Мизери", и он оставался самым непонятным человеком, которого я встречала в своей жизни, хотя, нужно признать, я встречала их немного.

Иногда, казалось, что он очень далеко. Его слова были четко продуманы, сам он излучал напряжение, что заставляло меня нервничать. И как только беседа подходила к концу, я взглядом искала медсестру, чтобы попросить увезти меня в палату, как он начинал задавать запутанные вопросы или рассказывать о своих наблюдениях в тексте. Он действительно хотел общаться со мной, но старался избегать разговоров о личном. Я и не возражала. Его глаза загорались, когда он говорил о чем-то волнующем его.

Наши кресла стояли рядом с телевизором. Предполагаю, что мы выглядели очень жалко: побитые и бледные, обсуждающие разнообразие книг в библиотеке. Но мои разговоры с ним были мимолетными мгновеньями нормальной жизни. Я не стану жалеть его за все, что причиняет ему боль, взамен, он дает мне время, проведенное с ним. Думаю, он нуждается в этом так же, как и я.

- Итак, эти два романа ты прочла за три дня. А ты быстро читаешь, - это простое предложение похоже на комплимент, но я не уверена, что заслуживаю его. В конце концов, это было бы не так, если бы я делала что-то еще.

- Я должна поблагодарить доктора Каллена. Я попросила медсестру привезти меня сюда по совету доктора.

- Или поблагодарить меня за мои замечательные рекомендации, - его бровь дернулась, словно пытаясь изогнуться, но шов, о котором он забыл, сразу же прервал его движение, и он сморщил нос от боли. Я попыталась скрыть улыбку, чувство внезапной боли было настолько мне знакомым, что сдержать ее просто не получилось. Эдвард немного опустил голову, так наши глаза были на одном уровне, он просто смотрел на меня, уголки его губ слегка подрагивали. Это говорило, что он не был серьезен. Я старалась, по крайней мере, выглядеть виноватой.

- Я действительно должна поблагодарить тебя за помощь. Каждый мой день, проведенный здесь, так похож на другие… это однообразие начинает сводить с ума.

Эдвард задержал дыхание, его челюсть напряглась, он тяжело вдыхал и выдыхал, понемногу успокаиваясь. Его прищуренный взгляд говорил, что он не собирается делиться своими мыслями. Я была лишена навыков общения и совсем не понимала, может, сказала что-то такое, что могло помешать нашему легкому подшучиванию. И даже если я сказала что-то не то, я не знала, что можно сделать, чтоб исправить ситуацию. Неизвестное чувство обиды надолго задерживалось в моих мыслях. Всегда легко вселяясь, оно подавляло хорошее настроение. Но я не могла оставить его и просто придти в другой день. Поэтому, я только ждала, пока самообладание к нему вернется.

Как я и думала, выражение лица Эдварда через минуту смягчилось, и я мысленно радовалась этому маленькому успеху.

- Значит, ты любишь читать? - спросил он.

- Да, - легкая улыбка появилась на лице, - я… это одно из… - но я не стала продолжать. Не хотела углубляться в личную теорию, ведь это могло его расстроить.

- Это одно из чего?

Я отрицательно замотала головой и начала просматривать страницы книги, что он выбрал для меня.

- Эй, - пришлось поднять взгляд, Эдвард смотрел на меня. Его лицо все еще оставалось строгим, но присутствовал намек на мягкость. - Ты можешь рассказать мне.

- Я… - я не была уверенна, почему об этом было настолько трудно говорить. Я никому не рассказывала. Единственный, кто знает это, мой невропатолог, доктор Хэйл. Большим пальцем я провела по краю книги, шурша страничками.

Спрятав взгляд от своего собеседника, я начала тихо говорить:

- Я рассказывала тебе, что ничего не помню о своей жизни до падения и не могу вспомнить. Все, что я когда-либо испытывала вне этой больницы, как чистый лист бумаги. Но у меня были некоторые неопределенные туманные вспышки воспоминаний. Я видела, как подтянув ноги к груди, я держала в руках книгу с потертыми страничками цвета слоновой кости… так или иначе, я просто знаю, что делала это раньше. Думаю, что, возможно, в прошлом я даже любила читать. А когда ты дал мне тот роман, я поняла, что нашла свой мир на страницах книги. Это первое значащее и волнующее для меня чувство, которое возникло после комы.

Я замолчала, нас снова окружила тишина. Он тоже молчал, и это немного обижало: я рассказала этому мужчине, по существу, незнакомцу, единственную вещь, которую понимала и которая являлась для меня очень важной. Неудобная тишина заставляла очень сильно нервничать. Я не сказала ничего такого, что было неверным, таким образом, смущение здесь излишне. Кто он такой, чтобы судить меня за мысли? По крайней мере, я смогла поговорить об этом.

Я гордо подняла подбородок, встретившись с ним взглядом… И он улыбался мне.

- Ты очень наблюдательна, - сказал он. Его взгляд был затуманенным, он пытался понять меня. Выражение лица, бесспорно, было теплым, несмотря на противоречия, и я снова была смущена.

- А?

Он мягко рассмеялся и встряхнул головой.

- То, как ты объясняешь свои мысли… это просто невероятно. Ты видишь так много.

- Хм… спасибо…

Эдвард снова рассмеялся. С тех пор, как я видела его вчера, он побрился, но на лице оставалась легкая щетина. Пластырь в форме бабочки сняли с его челюсти, открывая глубокую рваную рану, которая только начинала заживать. Большая часть кожи лица была покрыта разноцветными синяками от ушибов, но когда он улыбался, эти недостатки было легко не замечать.

- Это неплохо, честно.

- Тук-тук, - наши взгляды устремились к двери, где стояла медсестра Коуп, ее холодная улыбка контрастировала с яркой медицинской формой в цветочек. - Мистер Мейсен, вы готовы возвращаться в палату?

Я поймала его непонятный взгляд на себе, и в моем животе все перевернулось.

- Да, конечно. Только позвольте, я захвачу книгу, - он взял томик со стоящего рядом стола, бросая его на колени. - Знаешь, если хочешь, можешь приходить ко мне в палату, - он проводил пальцами по волосам, пока говорил, - может быть, после ленча мы могли бы поговорить о книгах или еще о чем-нибудь… Я хотел бы этого.

- О… мм, хорошо, - заикаясь, сказала я и была озадачена его настроением. Но успокоилась, когда он улыбнулся мне перед уходом.

Я знала о нем очень мало. И не могла привыкнуть к смене его настроения и загадочной речи. Но поглядев на роман, что держала в руках, я поняла, что завтра, после ленча, я буду в палате 3B.

***

- Есть жалобы на головные боли или тошноту после долгих действий? - я удивленно взглянула на доктора Хэйл, она полуулыбнулась и продолжила, - хорошо. Были ли головные боли или тошнота после тридцати минут сидения на стуле?

- А, нет, не было.

Она что-то быстро записала в своем журнале и остановилась, начала слегка постукивать наманикюренными пальцами по обложке.

- А какие-нибудь воспоминания или вспышки памяти, как те, что были на прошлой неделе? - ее голос стал более мягким, вроде как она знала мой ответ еще до своего вопроса. Как правило, доктор Хэйл была беспристрастной, и я слышала, как некоторые медсестры жаловались на ее характер. Но никто не отрицал ее заботы о своих пациентах.

- Нет, ничего, - ответ больше не был таким тяжелым. – Хотя я последовала одному из своих предчувствий, - она продолжала что-то записывать на бумаге.

- Да? - доктор встретилась со мной взглядом, не переставая записывать.

- Да. Я начала читать книги.

Отложив свой журнал, она достала результаты томографии из большой папки, поднесла их к свету, не перерывая нашего разговора.

- Ну, что ж, я рада, что ты нашла себе занятие и приятно проводишь время.

Я немного слышала от медсестер про отношения Эдварда Мейсена и доктора Хэйл. Она невеста его брата, на этом мои познания заканчиваются. Если кто-то и может рассказать мне больше о нем, так это члены его семьи. Я смотрела, как она делает записи, оставляет заметки, и подумала, что стоит попробовать.

- Один из пациентов на этом этаже помогает мне с выбором. Эдвард…

- Я слышала, - резко отрезала она. Я немного оторопела от такого ответа, а пальцами нервно сжала одеяло. Уже и не рада, что подняла эту тему. Доктор Хэйл прочистила горло и перестала делать пометки. - Прости, это было резко. Я понимаю, что ты не знаешь о медицинской этике, но все же: я не могу обсуждать с тобой других пациентов.

Я медленно моргнула с улыбкой на лице, ее извинения лишь доказали то, что я заметила во время нашего недавнего разговора с Эдвардом. Из-за больших пробелов в моем понимании людей было невероятно трудно поддерживать беседу. Мне не хватает основных навыков общения. Часто задаю неуместными вопросы, стремясь узнать, что хочу. Когда доктор Хэйл упомянула о сохранности частной жизни, все стало ясно. Жаль, что не пришло само. Это чертовски расстраивало.

Настроение значительно ухудшилось, прежние переживания о разговоре с Эдвардом после обеда превратились в назойливое жужжание, и я не могла заставить себя поднять взгляд, когда она снова заговорила.

- Ладно, хорошо. Компьютерная томография показала, что почти весь отек сошел, и как мы говорили раньше, повреждение, в принципе, должно быть минимальным. Учитывая продолжительность комы, тебе очень повезло, - эта фраза всегда вызывала у меня насмешку, но я сумела сдержать ее на этот раз.- Мне только нужно, чтобы ты сконцентрировалась на выздоровлении, а не зацикливалась на амнезии. Мы должны позволить всему развиваться со своей скоростью.

- Хорошо.

Доктор Хэйл собрала вещи, аккуратно кладя серебряную ручку в карман, чтобы та не зацепилась за ткань.

- Я зайду завтра, чтобы узнать, как твои дела.

Она сложила свои записи обратно в папку и убрала рентгеновский снимок на свое место перед тем, как выйти, цокая маленькими каблучками по плитке. Но как только она дошла до коридора, ее шаг замедлился. Она резко остановилась и посмотрела на меня. Ее лицо выражало нерешительность, аккуратным движением пальцев она поправила золотистые локоны, падающие на глаза.

- Могу ли я попросить тебя кое о чем личном? - ее голос слегка повысился, а рукой она вцепилась в дверную раму, как в спасательный круг. Я никогда не видела ее настолько отстраненной от официальной маски, поэтому кивнула головой, невообразимо радуясь такому изменению. Доктор Розали Хэйл была отодвинута на задний план.

- Если ты увидишь его, скажи, что Эммет беспокоится и хочет поговорить с ним.

Прежде чем я успела что-либо спросить, она быстро развернулась и зашагала дальше, несколько потрясенная, но все также превосходящая всех.

Тайлер снова улыбался мне огромной всезнающей ухмылкой. Он возил меня по дворику, где я дышала не очень свежим воздухом перед тем, как доставить в комнату 3В. Тайлер Кроули – один из молодых волонтеров, посещающий наше крыло. Он всегда мог меня рассмешить непристойной шуткой, и был парнем, с которым было весело каждый раз, когда мы разговаривали. Мы смеялись над необычайной сестринской формой миссис Коуп, удивляясь, как она каким-то странным образом была ей по размеру. Я слушала его сплетни о докторе Каллене и его идеальной заднице. Я медленно догоняла, поэтому Тайлеру пришлось объяснять свою ориентацию, пока я не поняла, что он гей. А сегодня он подшучивал над моим «типа свиданием».

- Тайлер, мы разговариваем только о книгах.

- Да-да, как скажешь, милая, - промурлыкал он себе под нос.

Я подняла руку, чтобы показать маленькую книгу, которую я взяла с собой.

- Честно, только о книгах.

Он остановился и с удивлением посмотрел на меня.

- Ты серьезно? - Я закатила глаза.

- А я разве не так сказала?

- Но как ты можешь говорить с ним только о литературе? На вид он очень даже ничего, хоть и придурок, - на секунду он задумался, - хотя это делает его более привлекательным.

От слов Тайлера я покраснела. Я не слишком задумывалась о внешнем виде Эдварда, и сейчас точно было неподходящее время думать об этом.

- Я не… мы только… - я пыталась объяснить наши разговоры, хоть и знала, что Тайлер не поймет. И просто добавила:

- Он не придурок.

- Ну, для тебя, может, и нет.

- Что ты имеешь в виду?- спросила я с удивлением.

- Я заходил к нему дважды, ну, чтобы спросить, как у него дела, может, он хочет воды, или ему нужно принять лекарство… Ну, в общем, обычные вопросы. И оба раза он просто смотрел на меня до тех пор, пока я не ушел. Тем более, я слышал, как медсестры жаловались, как с ним сложно. Им приходилось отказывать посетителям дважды, - он выделил это число, подняв два пальца в знак мира (приветственный жест двумя поднятыми пальцами в виде буквы V, рука ладонью вперёд), - потому что он отказывается принимать посетителей. Это реально странно.

Такую сторону Эдварда я не видела со времени нашей первой встречи пять дней назад, и он относился ко мне так нежно с тех пор, что я подумала, то был единственный случай. Я хотела спрятать эти слова как можно дальше, но мои познания о нем были настолько малы, что не получалось этого сделать. Почему он относился ко мне не так, как к остальным в больнице? Если у него были посетители, то почему он по собственному желанию не хотел их видеть?

- Я совсем не знаю его, - были ли мои слова оправданием? В принципе, они меня не беспокоили. Наоборот, это приносило интерес в мою однообразную жизнь. - Он выбирает для меня книги, и мы обсуждаем их. Это все, честно.

Мы прошли палаты 2 и 3А, потом Тайлер затормозил напротив двери Эдварда.

- Теперь, вы, детки, ведите себя хорошо. Не заставляйте меня жалеть о том, что я оставил вас наедине.

Я косо глянула на него, хотя до конца и не поняла его шутки, но он просто проигнорировал это и легонько постучал в дверь, перед тем как открыть ее.

- К вам посетитель, мистер Мейсен.

Тайлер весело рассмеялся, и мои щеки вновь запылали. Я без энтузиазма крутила колеса, направляясь к подножию кровати Эдварда. Он шевелил пальцами ног, перед тем как их сжать. Я быстрым взглядом осмотрела комнату, замечая, как расставленная мебель при ярком освещении бросала различные тени. Стерео на прикроватной тумбочке было включено. А затем посмотрела на Эдварда, он выглядел уставшим и улыбался. Тайлер помахал мне рукой, я театрально закатила глаза, и он вновь рассмеялся.

Я надавливала на края коляски и двигалась вперед, пока не подъехала ближе, касаясь пальцами ног уступов его кровати. Он был одет в костюм в синий цветочек и лежал поверх свежих синих одеял, под спину были подложены две плоские подушки. Его левая нога была опухшей и туго затянутой бинтом на голени, а ушибленные пальцы выглядывали из повязки. Правая сторона его тела, казалось, повреждена значительней, чем левая, как будто автомобиль столкнулся с тем боком. Может быть, и так.

- Где ты взял эти штаны? - спросила я, все еще немного смущенная поддразниванием Тайлера, и борясь с собой, чтобы не замечать привлекательной внешности Эдварда. Я немного ненавидела Тайлера за то, что тот обратил мое внимание на этот факт. У меня всегда были голые ноги, но впервые я почувствовала себя почти голой.

- Гм… медсестры. Ты можешь спросить у них, – перед ним лежала открытая черная папка с загнутыми уголочками от частого переворачивания. Я еле-еле могла разобрать со своего места странные линии и фигурки, изображенные на странице. Он заметил мой пристальный взгляд и медленно закрыл папку с улыбкой на лице, но все же скрывая ее от меня.

Мне хотелось выяснить, что он читал, но я не стала туда лезть. Он выглядел достаточно смущенно, что только заставило покраснеть и меня. Вместо этого я отвела взгляд от Эдварда, мысленно сравнивая его палату со своей при дневном свете, замечая тихое звучание музыки из колонок. Белый шнур соединял стерео с тонкой прямоугольной коробочкой, она сверкала, когда он проводил по ней пальцем.

- Что это? – спросила я, указывая на коробочку. Я придвинулась ближе, чтобы рассмотреть. Она, казалось, была электронной.

- Мой iPod, – я кивнула и решила проигнорировать его скептическую улыбку, посланную мне. – Это mp3 проигрыватель… он воспроизводит музыку.

Я быстро отвернулась к окну, надеясь, что волосы прикроют мои краснеющие щеки.

- О…

- Прекрати. Перестань смущаться. Нет никакой причины, – это никак не помогло моим красными щекам, зато дало храбрости посмотреть ему в глаза. Уголки губ опущены вниз, а взгляд серьезный и хмурый. – Мне действительно жаль, что я не знаю твоего имени, – пробормотал он. Нужно было срочно менять тему разговора, если я хочу быть в состоянии обсуждать, не заикаясь, с ним что-нибудь сегодня.

- Мне нравится эта музыка, - выпалила я, – у мужчины красивый голос. На каком языке он поет?

Комментарии были нелогичными, но отвлекли его внимание достаточно, чтобы смягчить строгое выражение лица. Он все еще оставался хмурым, но выглядел непринужденнее.

– Это Лучано Паваротти. Исполняет оперу «Риголетто» на итальянском языке.

Женщина гармонично пела с Паваротти, хотя у них были разные слова.

- О чем он поет?

- Bella figlia dell'amore, schiavo son de'vezzi tuoi.

Эдвард забавно открывал рот, а его итальянский заставлял делать странные реакции в моем животе, таким образом, я внимательно вслушивалась в звуки необычных слов. Даже попыталась подражать ему, медленно повторяя.

- Bella fig leah dell amoray? - Он захихикал.

- Да, что-то похожее.

- И как же Bella… в смысле, как это переводится? – впервые после своего «пробуждения» я услышала иностранный язык, и было так захватывающе понять смысл.

Он оглядел меня с любопытством и ухмылкой на лице.

- Белла, - слово с нежностью сорвалось с губ Эдварда, – ты знаешь, это имя подходит тебе.

- Мм, хорошо. А что оно означает?

- Думаю, что отныне буду звать тебя “Беллой”. Это намного лучше чем “дорогуша” или “милая”, или как там еще зовут тебя медсестры.

- Эдвард! – я покраснела, несмотря на раздражение. Я и понятия не имела, что он уделяет такое внимание моим отношениям с медсестрами. – На английском, пожалуйста.

- Белла! Не думаю, что хочу… - Эдвард дразнился неожиданно высоким голосом. Он изогнул бровь, сдерживая смех. И моя челюсть чуть не упала вниз, когда я поняла, что он издевается. Улыбка играла на его губах, он крутил кнопку громкости влево, делая звук тише. Я не привыкла к такому обычному общению, мне требовалось пару минут, чтобы понять, что волнение в моем животе было вовсе не неприятным. Можно с легкостью отнестись ко всему чересчур серьёзно. Однако такое игривое поддразнивание… доставляет удовольствие. Но ему совершенно не следует знать об этом.
Я впивалась взглядом в Эдварда, все еще немного обижаясь, а его губы слега подрагивали в улыбке.

- Давай, что ли, поговорим о чертовой книге.

редактура: stucko и KleО

__________

Привет всем =) А вот и новая глава! Кстати, это одна из моих любимых глав в этом фанфике =) На мой взгляд конец главы такой милый и романтичный ^^ И теперь мы смело можем называть нашу героиню Беллой, но предупреждаю сразу, это ее не настоящее имя.

О кратком сюжете оперы "Риголетто" можете почитать ТУТ
А посмотреть отрывок из оперы и послушать чарующий голос Паваротти тут - Rigoletto - Bella figlia
пы.сы. Прежде чем слушать и смотреть видео, почитайте сначала сюжет оперы =)

Всем приятного прочтения и жду вас на форуме Memoria in Aeterna