Soundrtack These are the days by Van Morrison

- Эй, ты чего? – Элис уже порядком надоело дёргать меня за руку, и она просто взяла меня за плечи и развернула к себе. – Белла, с тобой всё в порядке? Тебя как пыльным мешком ударили! Тебе плохо?
- Что? – Я не могла сосредоточиться, как будто одновременно меня оглушили, ослепили и дали под дых. – Плохо? Нет, мне не плохо. Хотя, - я медленно начала приходить в себя, - скорее, плохо… да. Мне надо на воздух.
Нахмурившись, Элис внимательно изучала меня.
- Мне пойти с тобой?
- Нет, нет, - поспешно ответила я, - развлекайся! Я только немного отдышусь и вернусь.
Компания сейчас мне была не нужна.
Я заметила, что обладатель дьявольских глаз внимательно следил за мной, пока я надевала свои босоножки - по ощущениям более похожие на испанские сапоги инквизиции - и направлялась к выходу с танцпола. Чёрт, только бы он не пошел за мной! Я постаралась смешаться с толпой: пару раз прошлась по чьим-то ногам, несколько раз меня пихнули, потом я сама в кого-то врезалась:
- Эй, поаккуратнее, сучка! – полетело мне в спину.
- Извините.
Я пробиралась к выходу, на ходу решая, не лучше ли было вернуться к Джейку. Но сейчас у меня было не то состояние, чтобы разбираться ещё и с ним. Наверняка он уже дошел до кондиции, когда все люди - братья, и самый главный брат – я! И мне придётся тащить его пьяную задницу домой, а, дотащив, бросить на кровать, раздеть, укрыть одеялом, поставить рядом бутылку воды, положить пачку аспирина и услышать привычное: «Беллз, ты настоящий друг!»
Женщина, на которую только что ТАК смотрели, не может быть другом и братом. Я отвыкла от подобного. Нет, это даже не совсем так: до этого дня никто никогда на меня ТАК не смотрел. Взгляд Джейкоба в порыве страсти, особенно поначалу, когда мы, наконец, решили быть вместе, сводил меня с ума. И сегодня, когда в лифте он сказал мне, что всё помнит, он смотрел так же. Но его взгляд и взгляд этого мужчины из бара… они как небо и земля. Вернее, как угли и открытый огонь: я плавилась от страсти под взглядом Джейкоба, незнакомец же заставил меня от неё пылать.



Я никогда не думала о том, что захочу изменить мужу.
Не то чтобы совсем не допускала такой мысли, но вот как-то не хотелось. Хотя, если бы меня, к примеру, соблазнил Джонни Депп, думаю, я не особо бы сопротивлялась.
Ещё в школе мы придумали с Джейком шкалу, по которой оценивали привлекательность того или иного человека. «Шкала Ебабельности» - так мы её называли. Ох, сколько времени провели мы в кинотеатрах или у телевизора, разглядывая журналы или просто людей на улице, выставляя по ней оценки. Сначала шкала была от одного до пяти. Становясь старше, мы расширили её до десяти, и даже будучи женатыми, не оставляли своего любимого занятия.
- А вот, например, Шарлиз Терон, - начинала я. - Как тебе, Джейк?
- Ну-у, - потягивал он оценивающе, закидываясь попкорном. Мы сидели в кинотеатре, кажется, на «Эон Флакс». – Семь из десяти.
- Шарлиз Терон - семь из десяти? - я возмущённо ткнула его под ребро локтём. – Джейкоб Блек, ты чертов привереда! Семь из десяти! Подумать только!
- Ну да. И это только потому, что здесь она брюнетка. Ты же знаешь, я люблю брюнеток. – Он покосился на меня и плотоядно улыбнулся. – А так: ну блондинка блондинкой. Да ещё и дылда.
- Ну а кто, по-твоему, десять из десяти? – не сдавалась я.
- Вайнона Райдер! – Джейкоб явно готовился. – А вообще, когда как, - смутился он, заметив моё удивление от его стремительно ответа. – Когда-то я балдел от чёрненькой из «Друзей».
- Моники, - подсказала я.
- Ага, от Моники, - улыбнулся он. – А тебе там кто нравился?
- Не знаю, - задумалась я. – Тоже когда как: иногда Джоуи, когда не тупил, иногда Чендлер, когда молчал. Но, наверно, всё-таки Росс, когда он ради Рейчел в морскую форму нарядился.
- А-а, - заржал Джейкоб, - помню-помню.
- Моника, Вайнона Райдер, - начала загибать пальцы я. - Ещё кто?
- Слушай, десять из десяти не может быть много! – возмутился он.
- Ну, Джейк, - заныла я. – Давай хоть ещё одну.
- Ладно, - согласился он и, минуту подумав, выдал: – Кайли Миноуг.
- А эта почему? – он снова меня удивил. – Она вроде и брюнеткой никогда не была.
- А ты вспомни её попку в золотых трусах! – на полном серьёзе заявил он мне.
- Не трусах, а шортиках. – Вот ведь деревенщина! - Она же такая маленькая и хрупкая! – мои глаза расширились в притворном испуге. – Ты раздавишь её своей тушей!
- Ничего страшного: маленькая собачка – до старости щенок. И, между прочим, я не слышал, чтобы ты жаловалась. Вряд ли ты намного её выше.
- Ну, может, и не выше, но точно не такая худенькая. Ну, а ещё?
- Ещё? Хм… а вот та, которая в фильме играла, где мужик богатый сначала картину из музея украл, а потом сам же и вернул… забыл как называется.
- А-а, «Афёра Томаса Крауна». Ты про какую версию - шестидесятых или современную?
- Современную, наверно. Там ещё дядька, который Джеймс Бонд.
Я рассмеялась.
- Ну тогда современная. Там Рене Руссо играет. Джейк, она же старая! Ей в то время под сорок было! – теперь мой ужас не был притворным. – На бабушек потянуло?
- Ни фига себе бабушка! Ты её сиськи видела? Каждому бы в сорок лет такие сиськи!
- Ага, тебе бы уж точно не помешали, - засмеялась я, кинув в него попкорном.
На нас зашипели со всех сторон, призывая вести себя потише.

По пути домой мы продолжили наш разговор.
- Ну а ты, Беллз? – начал Джейк. - Ты бы кому дала без зазрения совести?
- Без зазрения совести? - переспросила я, потянув время. - То есть десять из десяти? Не знаю… тому же Джеймсу Бонду, например.
- Какому? Их много было…
- Любому.
- Фу-у, Беллз, и ты меня стыдила связью с сорокалетней! Они же все типа как мамонты древние.
- Дубина, я тебе не про актёров, игравших его, говорю, а про самого Джеймса Бонда, шпиона! – Я насмешливо посмотрела на идущего рядом Джейкоба. – Это так заводит: секретность, тайны, пароли, случайный секс на лодке в океане и всё такое…
- Когда последний раз я подкатывал к тебе в лодке, ты что-то не очень завелась.
- Заведёшься тут, когда комары даже в глаза норовят укусить, - ответила я на его выпад. – А в океане комаров неееет, - я протянула мечтательно.
- Ага, только цунами и киты! – загоготал Джейкоб.
- Умеешь же ты, Джейк, мечту испоганить, - надувшись, я ускорила шаг.
- Ладно, не сердись, капелька, - муж нагнал меня и притянул к себе, улыбаясь моей надутой физиономии. – Сегодня ночью я разрешаю называть себя Джеймсом.

Я любила заниматься сексом.
Вернее, не так: я любила заниматься сексом с Джейкобом.
В общем-то на этом всё.
У меня никогда и никого не было кроме Джейка. Муж был моим первым и единственным мужчиной. Правда, между тем, как из первого он стал единственным, я имею в виду - перед Богом и людьми - прошло чуть менее трёх лет. И, если закончить с цифрами, - более семнадцати с момента нашего знакомства.
Да, мы вместе лепили куличики. Обычное знакомство в песочнице городского парка, широко распространенное в маленьких городках. Особенно если учитывать, что парк в городе был один.
Сначала сдружились наши мамы, а потом уже и мы. Вообще-то наша дружба могла погибнуть в зародыше: при первой встрече Джейк – или, как его тогда называли, Джей-Джей, - оторвал ручку у моего любимого ведёрка с цыплёнком Цыпой. Я за это пульнула в него найденной неподалёку засохшей собачьей какашкой.
Мы вместе ходили в детский сад, потом в школу. Нас дразнили женихом и невестой, потому что ни я, ни Джейк не давали друг друга в обиду. Он хвостиком ходил за мной, опекая, что иногда порядком раздражало. Из-за этого мы ссорились и, бывало, неделями не разговаривали. Но долго дуться ни он, ни я не могли, и всё возвращалось на круги своя. Позже к нам присоединилась Ли.
Ли Клируотер – двоюродная сестра Джейкоба. Её семья переехала в Форкс из Олимпии, когда Ли было шесть. Маленькая, застенчивая девочка с блестящими, чёрными, как смоль волосами, подстриженными под горшок и без четырёх передних зубов, мне очень понравилась. Мы вместе гоняли по округе на великах, строили штабы на деревьях и обстреливали шишками из-за кустов проезжающие мимо машины. Нам было здорово вместе. Лучше жизни тогда я себе не могла и представить.
Всё закончилось, когда мои родители решили развестись.
Мне было десять, и они пытались сделать всё возможное, чтобы это не очень отразилось на моей психике.
Честно говоря, меня и сейчас удивляет, как они смогли так долго продержаться вместе. Казалось, у них не могло быть ничего общего: спокойный, где-то даже флегматичный отец, Чарли, шеф городской полиции, и Рене, моя славная, бесшабашная мама, каждую неделю менявшая увлечения и ежемесячно – цвет краски для волос. Наверное, это и есть наглядное подтверждение тому, что люди говорят о противоположностях. Но у их притяжения был свой срок годности.
Мама забрала меня с собой в Финикс, где жила её родня. Я ужасно не хотела уезжать, закатывала истерики и требовала оставить меня в Форксе с отцом. Но тогда папа повёл себя очень мудро. Как-то вечером он зашёл в мою комнату и, сев на кровать, взял меня за руку:
- Я понимаю, солнышко, как тебе тяжело. Пойми, маме сейчас не легче. Она очень переживает из-за всего этого, но так будет лучше для всех. Белла, я хочу попросить тебя приглядеть за ней. Ты же знаешь, какая она у нас, - папа замолчал, отворачиваясь от меня к окну. – Она одна там не справится, ей обязательно нужен кто-то рядом, чтоб помогать.
- А как же ты, папа? – спросила я, глотая слёзы.
- А что я? – Чарли прочистил горло, и с наигранным энтузиазмом продолжил: – У меня всё будет в порядке. У меня есть работа, очень важная работа, ты же знаешь, – сказал он, делая ударение на слове «важная». – Потом Билли Блек попросил меня подсобить ему с новым лодочным сараем. Гарри пообещал, что летом мы обязательно сходим в горы поохотиться на лосей. А рыбалка, Белла?! – Тут уж энергии ему было не занимать. – Ну подумай сама, какая в Финиксе рыбалка? - Мы оба рассмеялись. – Да и за домом кому-то надо присматривать…
- Я люблю тебя, папочка, - сказала я, обнимая его.
- Я тоже тебя люблю, дочка, - он поцеловал меня в макушку. – Ты будешь навещать меня?
- Конечно, пап, на все-привсе праздники и каникулы.
- Заметано, дочелло! – засмеялся он.
- Но проблемо, папелло! – по привычке ответила я ему. – Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, малышка. Сладких снов.

Конечно, так часто, как мне бы хотелось поначалу, в Форкс я не приезжала. А потом уже и не хотелось: новые друзья, новые заботы, да и Рене не любила подолгу оставаться одна. Я приезжала к отцу два раза в год – сразу после Рождества и на один из летних месяцев. Спустя некоторое время поездки на Рождество канули в лету, а летний месяц превратился в две недели, да и их мы проводили с отцом, выезжая куда-нибудь на море.
Я скучала по Ли и Джейку. Но, как это часто бывает в том возрасте, старые друзья забывались в угоду новым.
Разумеется, мы виделись, когда я приезжала в Форкс. Но, становясь старше, наши встречи уже не были наполнены приключениями и забавами, которые мы любили в детстве. К четырнадцати годам Ли превратилась в очаровательную девушку с глазами оленёнка Бемби. Подстриженные под горшок волосы – в красивое, идеально лежащее каре, а острые коленки – в очаровательные ножки, которым позавидовала бы любая модель. На Ли начали заглядываться мальчики, что очень нервировало её кузена.
Джейк же увлёкся машинами. И вообще: всё, что работало на бензине или от аккумулятора и могло само передвигаться, вызывало у него живейший интерес. Свою первую машину он собрал в пятнадцать из металлолома, найденного на свалке, и старого отцовского трактора, который лет десять ржавел на заднем дворе их дома в резервации. Машина была довольно уродской, но никто не смеялся над этим, потому что к тому возрасту Джейкоб успел заработать славу крутого парня.
Я помню, как Ли рассказывала мне, что Джейкоб стал неуправляем: водился со старшими ребятами, у которых было не по одному приводу в полицию. Кое-кто из них даже был пойман на воровстве машин и отбывал срок в исправительных учреждениях для несовершеннолетних. Поговаривали, что они и наркотиками баловались, хотя Джейк до сих пор это отрицает. Билли даже как-то попросил Чарли поговорить с ним, но Джейкоб психанул и на пару дней ушел из дома. Ли очень переживала за брата.
Я сочувствовала ей и очень сердилась на Джейка за такое безрассудство. Даже пару раз звонила ему, чтобы поговорить, но он, будто чувствуя мой настрой, не брал трубку. В конце концов, всё успокоилось: Джейк увлёкся машинами и всё своё свободное время проводил в гараже.

Когда мне исполнилось шестнадцать, мама вышла замуж.
Фил был классным парнем, мы очень хорошо с ним ладили. Нашей точкой соприкосновения и была Рене: он так же, как и я, заботился о ней, не давал делать глупости. Мама до сих пор оставалась ребёнком, которого надо было направлять, журить за проступки и хвалить за успехи. Рене была моей дочкой, хотя всё должно было быть наоборот. Но ни она, ни я ничего не имели против: мама совершенно не мешала мне жить. Из-за того, что у меня не было никакого контроля и я была полностью предоставлена самой себе, творить глупости мне просто не хотелось. Ведь частенько дети делают всё назло родителям именно из-за того, что они им что-то запрещают. А когда запретов нет, мозги начинают работать в другом направлении. Если они, конечно, изначально есть. Думаю, за эту часть во мне отвечали гены Чарли.
Фил был детским тренером по бейсболу и часто разъезжал по стране, тренируя различные команды, подтягивая их к началу сезона или ответственной игре. Рене очень переживала из-за этого и с удовольствием бы ездила с ним, но не могла оставить меня одну – доверие тут было ни при чём, скорее не вовремя разыгравшийся материнский инстинкт.
Обдумав всё хорошенько, я предложила вернуться к Чарли.
Мама долго охала и ахала, пыталась отговорить меня - не очень, правда, усердно, - но, в конце концов, согласилась.
Папа был очень рад.
Около месяца родители обговаривали все детали моего переезда. Чарли сделал ремонт в моей старой комнате, записал меня в школу и даже купил мне машину. Рене же взяла с меня клятвенное обещание, что я буду звонить ей каждый день и всё про всё рассказывать.
Я приехала как раз к началу нового учебного года.
С большинством из ребят я училась в начальных классах, так что никаких проблем с общением, как это часто бывает у новеньких, у меня не возникло. Да и в отличие от Ли, которая была уже полноправной участницей эротических фантазий всей мальчишеской составляющей нашей школы, я пока что никакого интереса в этом плане не представляла. Добавьте ко всему этому ещё и то, что Джейк с моим возвращением снова взял на себя охранные функции, отпугивая своим видом всех приближающихся ко мне парней. Разумеется, если такие находились. Эрик Йорк, помнится, как-то пригласил меня в кино, но позже перезвонил и сказал, что не пойдёт, потому что упал и больно ушиб правый бок. Обстоятельства этого происшествия он тщательно скрывал, что не могло не вызвать подозрения. И мне кажется, без Джейкоба здесь не обошлось.
Сам же он никогда и никуда меня не приглашал. Для него я была скорее другом, чем просто девчонкой, скорее братом, чем сестрой. Все эти глупости были не для нас; мы слишком дорожили своей дружбой, чтобы рушить её из-за того, в чём ещё и сами толком не разбирались.

Когда я начала смотреть на Джейкоба по-другому?
Наверное, после того подслушанного разговора в школьном туалете.
Я сидела в кабинке, когда услышала, как скрипнула дверь и кто-то прошел к умывальникам.
- Ты видела его задницу? - звонкий девчоночий голос перекрывал шум льющейся воды. - В этих джинсах он похож на статую из музея: всё так и выпирает, того и гляди молнию прорвёт.
- Я больше переживаю за его рубашку, - заговорила вторая. - Она так натягивается у него на руках, когда он в кафетерии несёт поднос с едой. Говорят, он ничего для этого специально не делает, комплекция такая. У него и отец здоровый.
- Да все они там в резервации громадные.
В резервации? Я замерла, прислушиваясь к разговору.
- Да уж. Говорят, он ни одной девчонки не пропускает. Правда, я совершенно не представляю, как обратить на себя его внимание, - голос первой стал притворно-плаксивым. - В резервации мне делать нечего, а в школе с ним постоянно таскается эта дура Свон.
Это они обо мне? Я перестала дышать, боясь шелохнуться и выдать своё присутствие.
- Ну и что с того, что таскается, - успокоила её вторая. – Она у него что-то вроде спарринг-партнёра. Вряд ли у них что-то было. Да и, судя по ней, вряд ли будет: ты видела, в чём она ходит?
- Да уж, - захихикала её подруга, - Джейкобу Блеку нужен кто-нибудь получше, чем этот ходячий картофельный мешок.
Они противно заржали и вышли из туалета.
Так-так! Значит, Джей-Джей у нас теперь завидный парень? Вот умора! Никогда я не рассматривала его с этой стороны. Джейк всегда был Джейком. Моим Джей-Джеем. А я его капелькой. И так было всегда. Мы были просто мальчишкой и девчонкой, лучшими друзьями, проводившими время в играх. А теперь, оказывается, у него в штанах завелось нечто такое, на что облизываются все остальные девчонки.

Я осторожно выглянула из кабинки и, убедившись, что никого рядом нет, уставилась в зеркало.
Ничего особенного. Всё - как всегда: тёмные волосы завязаны в неаккуратный хвост, карие глаза, ни большие, ни маленькие – вполне обычные, не знающие макияжа. Только вот ресницы длинные, черные, красиво их обрамляющие. Губы. Обычные губы. Помадой я не пользовалась, хотя мама то и дело подсовывала мне в рюкзак блеск. И румянец.
Румянец – моя беда. Я краснела по поводу и без. Стоило мне хоть немного смутиться, как я моментально становилась красной, как перезрелый томат. Джейк говорил, что это ему даже нравится – всегда знаешь, что может меня смутить.
А так – вполне заурядная девчонка. Даже лифчик пока особо не на что было надевать.
Меня немного задели слова этих глупых куриц насчёт моего внешнего вида, а вскоре после этого состоялась знаменитая вечеринка у Анжелы, куда я впервые заявилась в платье…



Я вышла из клуба, полной грудью вдыхая солёный морской воздух. Приятный бриз охлаждал мою разгоряченную кожу. Я запустила пальцы в волосы, убирая прилипшие пряди со лба и щёк.
Из клуба доносилась громкая музыка. Казалось, даже асфальт под ногами вибрировал. Двери то и дело открывались, впуская и выпуская очередную порцию посетителей. Меня обдавало жаром, как будто я только что вышла не из клуба, а из самой преисподней. Я отошла подальше от входа, улыбаясь пришедшему мне в голову сравнению. Мой личный дьявол ожидал меня там.
Я постояла ещё немного, рассматривая проходящих мимо людей и машины, снующие по оживлённому проспекту. «Надо возвращаться», - подумала я и повернулась к дверям.

- Неужели ты и вправду думала, что сможешь вот так просто от меня убежать?

В нескольких шагах от меня стоял обладатель самых красивых в мире глаз. И ещё - теперь я это знаю - самого сексуального в мире голоса.
___________________________________________________________________________________

Отредактировано 20.02.2012