Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2734]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

И настанет время свободы/There Will Be Freedom
Сиквел истории «И прольется кровь». Прошло два года. Эдвард и Белла находятся в полной безопасности на своем острове, но затянет ли их обратно омут преступного мира?
Перевод возобновлен!

Горячий снег
Приключения заколдованного принца-дракона и девушки из будущего.

Родом из легенды
Эдвард считал, что вечность скучна и в этом мире нет ничего, способного его удивить или тронуть. Но судьба умеет подкидывать сюрпризы. И в этот момент главное – понять, готов ты или не готов принять вызов.

Уничтожающее пламя
Шесть лет назад он сломал её. Новая Белла — женщина, которая всё держит под контролем. Что произойдёт, когда Эдвард войдёт в конференц-зал, возвращаясь в её жизнь в качестве нового клиента?

Имитатор
- Пора быть смелее, - пробурчал я, доставая базуку. Хорошенько прицелившись, выпустил снаряд.
- Так-то, долбанные глюки! – я рассмеялся, рассматривая вспышку огня и мощный взрыв, разбросавший тела противников.
Фантастика, детектив, триллер
Фандом: Начало.

A Court of Beasts and Beauties
Новая версия «Красавицы и Чудовища». Отец Беллы, вторгнувшись в чужое поместье, продает ее жизнь за спасение своей собственной. Вынужденная прожить всю свою жизнь в имении Эдварда, Белла в конце концов понимает, что ее участь более чем приемлема. На земле, пропитанной магией, она скоро узнает, что все не такое, каким кажется.

Вечная свобода
В начале 1950-х, когда, кажется, жизнь пяти Калленов только устроилась, неожиданное появление таинственной пары предвещает великие перемены.
История прихода Джаспера и Элис глазами Карлайла.

Когда она не твоя
Что ты будешь делать, повстречав девушку своей мечты, которая уже любит другого? Хватит ли у тебя сил перейти перейди дорогу старшему брату? И на что ты готов пойти ради своей любви?
Кай Вольтури отправляется в Штаты на учебу, но чем обернется для него эта поездка?



А вы знаете?

А вы знаете, что победителей всех премий по фанфикшену на TwilightRussia можно увидеть в ЭТОЙ теме?

... что можете оставить заявку ЗДЕСЬ, и у вашего фанфика появится Почтовый голубок, помогающий вам оповещать читателей о новых главах?


Рекомендуем прочитать


Наш опрос
Снился ли вам Эдвард Каллен?
1. Нет
2. Да
Всего ответов: 485
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Все люди

Просто потому, что... Глава 9.

2024-3-29
14
0
0
Глава 9.
Аменция.

Будущего нет. Любви нет. Ее нет.
Меня нет.
Все дело в белизне стен, я уверен.
***
20.12.2035.
13:19 pm.

Я с детства боялся темноты. До дрожи, до холодного пота, выступающего на коже, до судорожных всхлипов в подушку, бывшую чем-то единственно реальным тогда.
Поэтому, как только я вновь обретаю способность чувствовать свое тело, я спешу открыть глаза.
Свет ослепляет. Он отражается от стен, пляшет солнечными зайчиками по белоснежным простыням, скользит по касательной к волосам Карлайла и бьет прямо мне в глаза так, что невозможно держать их открытыми.
Я снова оказываюсь в душной темноте, только в этот раз под веками неспешно плывут красные пятна. Хочется пить, вот только внезапно оказывается, что я не могу ничего сказать.
Совсем.
С разбитых губ срывается сухой, потрескавшийся стон, и в мой рот тут же льется живительная влага. Я жадно пью, стараясь не упустить ни единой капли, чувствуя, как вместе с водой в меня вливается способность трезво мыслить, жить... и ощущать.
Ах!
Это больно, очень больно – вываливаться из блаженного бесчувствия в поглощающую все боль. Ужасную, иррациональную, бесплотную, не имеющую никакого ощущения к моим травмам, скручивающую все тело боль.
Я хриплю, задыхаясь от ужаса, пытаясь прогнать непрошеные воспоминания. Оно не уходит, и мои руки... они что, привязаны? Почему не получается их поднять?
- Ммммм, - слезы не в глазах почему-то, а в горле, жестким комком, - мммм...Свон!!!
Это, наверное, неправильно, и так не должно быть, но ее имя срывается с моих губ снова, и снова, и снова. И если бы я мог... Если бы я только мог хотя бы увидеть ее еще раз.
- Где она? - я захожусь в сухом кашле, безжалостно обдирающем горло и пытаюсь встать, нашаривая ногами резиновые больничные шлепанцы. Тело мое будто одеревенело и, кажется, больше никогда в жизни не будет меня слушаться. Руки опутаны тонкими трубочками капельниц. Если ухватится за саму капельницу, то....
Мне почти удается встать, и тапки уже на ногах, когда на плечи опускаются две сухие ладони и толкают назад - все усилия насмарку.
Лежать.
- Эдвард, тебе нельзя ходить! Швы могут разойтись.
Я упрямо пытаюсь встать.
- Мне нужно увидеть ее, - не мешай мне. Это важно. - Где Белла?
- Она жива, с ней все хорошо, - уклончиво отвечает Карлайл. Его глаза блуждают по моему лицу, отчаянно избегая моего взгляда. - Основной удар принял на себя ты, она отделалась лишь парой ушибов, ссадин и сотрясением мозга.
- Ну конечно, - отвечаю.
На самом деле я помню только снег, горячие частые толчки пульса под пальцами и оранжевое марево.
Но неизведанным шестым чувством, кожей, чем угодно, я чувствую - Белла жива. Иначе бы меня уже не было здесь, правда ведь?
Я не могу сидеть на месте, меня душит безмолвный, беспричинный страх, живое существо, сидящее в моей груди. В результате бешеная пульсация души и всего, что к ней прилагается, сдергивает меня с места. Мне нет дела до боли, меня торопит внутренний таймер. Он скручивает болью сердце, мозг, внутренности, подсказывая - времени совсем, совсем нет.
- Эдвард, - останавливает меня Карлайл. Я вопросительно смотрю на него.
Скорее, скорее.
- Ты же понимаешь, что она не выйдет отсюда той, кем была раньше? Я не смогу ее прикрыть. Уже нет.
Нет. Не понимаю. Не хочу понимать. О чем он?
- Прости меня.
- Что... о чем ты говоришь? - срывается с губ.
Карлайл отворачивается и несколько томительных секунд смотрит в окно.
- О любви, Эдвард. О вас с Беллой.
Я улавливаю у себя в голове обрывок его мысли.
- Ты знал... Ты...
Закрыть рот. Дышать.
Не получается. Я дрожу всем телом.
- Пойми, Эдвард, - как-то жалобно говорит мой названый отец. - Ей было отпущено так мало времени. А ты почти что похоронил себя заживо. Я хотел... я надеялся, что вы станете друг для друг спасением. А потом все вдруг вышло из под контроля и...
Резко и с хрипом вдыхаю воздух. Я забыл дышать, пока слушал этот монолог.
Я убью его.
- В какой она палате? - медленно, сквозь зубы и с присвистом.
Неожиданно я чувствую солоноватый вкус на губах. С подбородка срывается багровая капля.
- Пятая, - отвечает Карлайл.
Стираю рукой кровь, беру капельницу, чуть не теряя сознание от головокружения, вызванного безумным страхом, бреду к двери.
Иначе я убью, убью, убью...
Я выскакиваю из палаты, спотыкаясь, тяжело дыша… Бегом, бегом….
У нас все еще будет, будет, будет...
В голове стучит. Мысль не застать ее, не успеть, отзывается такой бешеной резью под сердцем, в горле, солью в глазах….
Лететь!
Я почти не чувствую своих босых, больных, разбитых в кровь ног.
Безжалостно гоню себя через коридоры, сквозь метры воздуха, по холодной бездушной плитке пола.
Когда я, наконец, оказываюсь у пятой палаты, мыслей уже не остается. Только тревога. И огромное необъяснимое безумие.
«Нельзя!» - дергают за поводок все мои принципы, но от рывка он отстегивается, я обрываю с рук все проводки капельницы, врываюсь без стука и предупреждения. Знаю: она ждет. А если не ждет, то все пропало. Этот вариант не подлежит рассмотрению.
Неподвижен у входа. Напряженно гляжу на застывшую черную фигуру посередине…мира.
Зрительный контакт равен полутора секундам, а после я не могу больше держать это в себе.
Это – удар. Запах, предупреждающий о ее близости лучше, чем зрение. Тяжелый, опьяняющий запах лаванды. Как будто тебе в нос закапали сладкую до тошноты эссенцию. Я знаю, что этот запах усиливается со временем – раньше он был другим, тонко искушающим, обещающим июньскую ночь, даже зимой – июньскую ночь, и захлебывающегося соловья, и свежую прохладу из открытого окна и смятые простыни…
Я ничего не могу поделать с собой – меня просто сметает с места, и я уже рядом…
Черт. Она по-прежнему прекрасна. Несмотря на лаванду. Несмотря на ничем не заполненное лицо, мокрые щеки и красные глаза.
Личный мир наш перекосился, изодрался, обнажая швы черных ниток.
Забыв о принципах, морали, сдержанности и прочей чуши, встряхиваю ее, окликаю по имени…
Без толку. Белла смотрит куда-то сквозь меня. Взгляд беззащитен в своей близорукости.
И тут я замечаю ее слезы - текут, накрапывают мелким дождем с ее подбородка, теряются в воротнике. Она беззвучно рыдает, не реагируя на мои слова. Так, словно меня нет и не предвидится…
Того и гляди, сейчас не вспомнит, кто я такой, придется заново знакомиться.
Я вижу в ней огромное человеческое горе и мне хочется либо закрыть непривыкшие к такому глаза, либо вовсе бросить все и бежать, бежать…
Но нельзя.
- Белла. Ну что ты, что ты, - говорю, аккуратно устраиваюсь рядом с ней на кровати, тянусь к ней.
- Эдвард, - неожиданно четко говорит мне она, шепчет, - …Знаешь как больно тогда было, я почти умерла, а меня зачем–то спасли…
Я не понимаю смысла ее слов и списываю все на ее шок.
Она подвигается ко мне, вплотную.
- Эдвард, у меня нет будущего, ничего у меня нет. Меня самой не будет, - плачет она, - - Они мне память сотрут, понимаешь….? И я больше никогда не вспомню тебя… Меня просто как мусор выкидывают, понимаешь, - надрывно воет Белла.
- Тише, тише, - твержу я как заведенный, - Все я понимаю…Тише….
Она мотает головой, и ее тело внезапно, будто единым рывком притягивает к моему. Руки встречаются. И всё встает на свои места. Как только мои пальцы касаются её острых ногтей, которые от прикосновения, похоже, поджимаются, как когти у кошки – потому что я тут же утыкаюсь в мягкие и теплые подушечки её пальцев.
И тут весь ужас происходящего обрушивается на меня всем своим многотонным весом. Оказывается, это было только вступление к огромной адской сонате.
Я вгрызаюсь себе в предплечье, потому что ей – не могу, не могу причинить боль.
Я ничего не могу сказать, потому… Потому, что все сказано. Не осталось подходящих фонем и морфем для нас с ней. Все раньше времени истратили. Так нам и надо.
И поэтому - молча - исследую ее руки, будто в первый раз в жизни.
Это – не любовь и не дружба. Это – не секс. Это – отчаянные поиски чего-то извне, пусть только пальцев другого.
Мы изучаем друг друга, не произнося ни слова – осторожно, аккуратно и бережно. Я уже узнал – наощупь – что ноготь на её мизинце сломан, и чуть не плачу, проводя по его неровному краю. Белла, затаив дыхание, обводит указательным пальцем порезы на моих руках.
Затем ее пальцы оказываются на моем лице, и я цепенею от такой… интимности.
Её рука быстро – так можно срывать одежду в горячке любовного угара – ласкает кожу. Пальцы обводят контур разбитых, искусанных губ. Я готов отдать жизнь за то, чтобы быть с ней – совсем – вплавиться в нее, стать единым целым.
- Я… я тебя, кажется, люблю…- говорю я неожиданно для себя самого. И понимаю, что, да, правда. Вот оно, оказывается, какое, это слово. Пахнет лавандой. А еще так пахнет небо, по которому мы летим. Одну пронзительную секунду мы не в компетенции «здесь» или «сейчас». Это нечто иное.
- Это, оказывается, совсем не сложно, да? – говорит она.
- Только горько…
- И режет, - ее слова едва слышны, - вот здесь, - и кладет руку мне на сердце, а я накрываю ее своей ладонью, прижимаю к себе так нежно, будто она сделана из стекла. Неловкое движение - смерть от осколков. Что то щекочет мои щеки.
- Не надо, - всхлипывает Белла и гладит меня по спине.
- Тогда и ты перестань, - приказываю. – Перестань… Не отпускай меня, - уже тише. В ответ она стирает соленую горечь с моих щек, а я - с ее.
Прости меня.
- Я не оставлю тебя никогда, - улыбается Белла трясущимися губами. - Ты теперь живешь на кончиках моих пальцев, в привкусе губ, под моей кожей. Я буду помнить тебе каждой клеткой, правда, правда. Но я хочу попросить тебя кое о чем.
Не в силах ответить что-либо, мотаю головой. Комок у меня в груди увеличивается, становится плотнее и причиняет все больше боли.
Но Белла понимает меня без слов.
- Я хочу тебя попросить… попросить только об одном. Когда… все закончится – постарайся меня забыть. Постарайся забыть то, что сказал мне сегодня. Пусть другие скорбят обо мне, а ты просто живи. Пожалуйста.
Мне не хватает воздуха на то, чтобы сказать «Нет» вслух. У меня получается только скрипнуть зубами и вновь сжать ее руки.
Никогда в жизни. Невозможно. Нет.
Чувствую отчаянную ненависть к любому, кто попытается отнять ее у меня. Ненавижу ее саму за то, что эта потеря неизбежна.
Я готов проклясть Беллу тысячу раз за то, что она сделала со мной. За то, что она вторглась в мою жизнь, превратила ее в хаос, а теперь собирается оставить меня разбирать руины. Одного.
Ведь у меня нет никого, кто стер бы память мне.
Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее дрожащие губы, невзирая на то, что мои собственные разбиты. Поцелуй получается волшебным, ужасным и до боли коротким.
- Как я смогу это сделать? – спрашиваю я. - Что мне делать?
Что я могу сделать, чтобы помочь ей? Чтобы остановить время, которое истекает кровью, последними, жалкими каплями?
Это конец.
- Смотри на меня. Не уходи.
- Так не отпускай, - шепчу, и слезы с моих щек катятся по ее пальцам.
И я целовал губы Беллы, дрожал от холода на коже и жары рядом с ней. И все шептал, что люблю ее. И буду, буду, буду с ней, несмотря ни на что… Обещаю, обещаю, обещаю...
Но разве можно жить одними словами?...
Если вам скажут, что да - не верьте.

24.12.2035.

Если вам скажут, что человек может пережить все, что угодно... не верьте.
Я не могу.
Аменция*.
***
После кошмарного понедельника уже отмеряно четверо суток. Четыре кошмарные ночи, четыре пасмурных утра на мокрой от слез подушке. Четыре молчаливых вечера в кругу "семьи". Сумасшедшая бесконечность, куча секунд и горка рядом.
Уже который день я....
Верчу в руках ее любимую глупую сказку - "Алису в стране чудес" и жду хлопка входной двери.
Жду, когда она неловко скинет ботинки и босиком прошлепает в комнату и усядется ко мне на колени. Докажет мне раз и навсегда, что ее не сдержать. Что ничто с ней не справиться. Что ее упрямство и настойчивое желание быть вечным бельмом у меня на глазу, поможет ей вернуться ко мне.
Что любви достаточно, чтобы сохранить ее несчастную душу.
Смотрю на черный прямоугольник двери, потом шарю взглядом по углам, словно в каждом из них может оказаться по Свон, машинально листаю страницы книги.
«Раньше он звал во сне мать, а теперь – только меня».
Среди ровного печатного шрифта, эта косая строчка бросается мне в глаза и говорит со мной голосом Беллы. Я уже внимательно вглядываюсь в желтоватые листы и замечаю то, чего не замечал раньше.
Целый роман, сотканный из коротких, в разное время написанных фраз. Они вырастают среди текста сказки дивными цветами, смущенно выглядывают из описаний безумного путешествия Алисы, робко жмутся у самого края тонких страниц.

"То, что с Калленом можно разговаривать, не ругаться, не жонглировать оскорблениями, я уже поняла.
Оказывается, с ним еще можно спать. Засыпать на не самой широкой кровати, чуть соприкасаясь плечами, а по утрам спихивать с себя настырную ногу, просыпаясь от того, что его жесткие волосы щекочут тебе нос или шею.
А еще – с ним можно молчать, и это тревожней всего.
С ним хорошо молчать. Читая в гостиной, поглядывая на развалившегося на соседнем кресле Каллена с книгой, пристроенной на животе. Можно встать, потянуться, заглянуть ему через плечо и прочитать:
« ...Настоящую любовь можно узнать по тому, насколько от нее человек становится лучше, и еще по тому... насколько от нее в душе светлеет.»
И хочется сказать, как всегда: чушь, но я почему-то не могу."

«Кричал во сне. Слезы на щеках, слипшиеся ресницы, дрожащие губы – мое сердце и разум не выдерживают. Я подарю ему целый мир, только бы он улыбался».

«Заходит на кухню. Полусонный, зевает, движется как под водой – медленно, плавно. Подходит к столу – и натыкается на угол. Вскрикивает, потирает ушиб – и сильно, наотмашь бьет стол в ответ. Мальчишка».

Но ближе к концу книги все чаще встречаются частые росчерки, агрессивные, пытающиеся собой что-то скрыть, иногда так сильно, что в страницах дырки. Что? От кого? С чем она так боролась?

«Эдвард боится темноты и ночных шорохов, прижимается ко мне, прячет лицо у меня на груди и только тогда снова засыпает. Губы пересыхают от нежности. Рано или поздно мне придется исчезнуть. Но кто будет защищать его от скрипящих, стонущих ночных монстров?»

Страницы вырваны.

"Мне хочется запомнить это утро, когда чайник еще теплый, и он так страстно клянется склеить разбитую чашку.
Пожалуй, я хотела бы забрать ее с собой туда, в новую жизнь.
Только для того, чтобы рассадить её о его упертую голову, когда он отыщет меня - я верю в это.
В конце концов – мы всегда начинали с ссоры."

Ответ обнаруживается на последней из заполненных этими частыми росчерками-отрицаниями страниц. «Я люблю Эдварда», - неровным почерком, и чуть ниже вполне каллиграфичным, но в каждой черточке - излом и весомое, ироничное, полное тоски и скорби поражение: «Ну и черт с тобой, люби!».

"Теперь, когда я чувствую, что осталось совсем немного времени, мне становится совсем страшно. Ведь самая трудная вещь, которую я когда-либо делала — это оставить его. Снова. Моя жизнь ходит по кругу. И больше того, что меня ждет, я боюсь того, что он о чем-то пожалеет. О том, что знал меня. Спал со мной. Потому что величайшая вещь, которую я сделала — это полюбила его.
Это сделало мою жизнь немного менее бессмысленной. Имеет ли это значение? "

Страницы вырваны.

Мне больше не хочется злиться и что-то кроить или перекраивать. Сейчас я тот, кто нуждается в ласке. Я лежу на ее кровати, прижимая к груди странное, пленительное бумажное чудовище, а в ушах звучат, звучат голоса.

Затем картинка перед глазами подергивается влагой, и я сползаю с кровати на пол. Сколько я мог, сколько должен был ей сказать! А теперь все, не вернуть, не вернуть, нет больше моей Беллы, совсем нет. Но надо говорить слова, пока они есть. Я все равно.… Все равно говорю. Сначала шепотом, раскачиваясь взад-вперед и не разжимая пальцев, сжавшихся на обложке книги...

Я не чувствую, как идет время. Никто не стучится, не заходит ко мне, я не знаю, когда должен был быть обед, а когда ужин.
Вспоминаю совместные завтраки, и нашу первую ночь, ее кошмары и борьбу за ванную, вспоминаю, как разжимал ее пальцы, вцепившиеся в мою рубашку там, в госпитале.

...Чуть громче. Недонайдена, недошептана, милая боль моя.

Если бы ты любила меня чуточку меньше, Белла, мне было бы легче сейчас. А так – очень больно. Почему же я не понимал тебя? Ненавидел, презирал, мечтал избавиться от воспоминаний?
...мне больно, ужасно.

...А под вечер, когда за окном темнеет, я начинаю кричать. Кричу долго, бессмысленно, на одной ноте.
И только когда этот день догорает в красивейшем в мире закате, когда зажигаются огни автомагистрали, и посторонний шум постепенно затихает, я понимаю, что ждать, наверное, уже некого. Она ведь больше ничего не помнит. Ей нечего писать на полях. Мне остается только сидеть на полу, ловить потрескавшимися, обкусанными губами прохладный ночной воздух.
Мне хочется думать, что все будет хоро… а, впрочем, неважно.
Неважно, что мне хочется. Ведь в этот самый момент я ловлю за хвост одну мысль. Самую важную.
Да.
Сначала. Все сначала. Нечего терять, ведь так?...

*Аменция (от лат. amentia — безумие), вид помрачения сознания, характеризующийся бессвязностью мышления, растерянностью, дезориентировкой в окружающем, беспорядочным возбуждением, отсутствием воспоминаний (амнезия) по миновании расстройства.

Форум

Категория: Все люди | Добавил: Anika_voiN (01.02.2010) | Автор: Anika_voiN
Просмотров: 627 | Комментарии: 8


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА






Всего комментариев: 8
0
8 Lonely-sun   (20.11.2010 20:02) [Материал]
cry cry cry мой поклон!

0
7 drednoyts   (18.08.2010 02:34) [Материал]
Любовь пахнет лавандой... cry

0
6 Sunny   (30.04.2010 17:44) [Материал]
cry cry cry нет слов!все,что произошло с ними,это ужасно!а глава-бесподобная,очень эмоциональная,спасибо cry cry cry

0
5 Irida   (24.04.2010 05:20) [Материал]
cry cry cry cry cry cry cry cry
на часах 4 утра, у меня стоит ком в горле и текут слезы по щекам....
Боже, это просто гениально

0
4 NEWBORN   (11.04.2010 20:14) [Материал]
Очень эмоциональная глава, аж дух захватило.. ты просто потрясающе пишешь!

1
3 Switzerland   (08.02.2010 20:38) [Материал]
Ком в горле.. sad Божественно!

1
2 maiko   (03.02.2010 22:59) [Материал]
я получаю ОГРОМНОЕ наслаждение каждый раз как читаю новую главу!!!

0
1 miss_darkness   (02.02.2010 10:27) [Материал]
гениально... cry



Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]